| |
Зигзаг-дуо по рельефу, элитарный натуризм и быстросуп из оросительного земледелия.
 Сегодня был настоящий подъём - и внутри, и снаружи. За вчера тельце в меру пострадало от разнообразной нагрузки. Мозг, наконец, сумел договориться с собой, что "ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по...", и дальше по тексту. Не успевшее окончательно разухариться Солнце вызолотило яркой киноварью кривозубые гребни, меж ребристых основ которых мы вчера чуть ли не по глоточкам цедили добытую из-под земли драгоценную влагу. Запруда была осколком серебряного зеркала. В гротескном частоколе рыжеватых громад диковинными мериносами паслись мохеровые туши кучевых облаков. Эффектно притемнённое поляризационными фильтрами очков, небо искрилось дымчатым сапфиром. Стараясь как можно дальше отсрочить неизбежное мгновение старта, я топал вдоль протоки в ногу с течением. Это было несложно: вытянутые жёлтые листики чего-то, очень похожего на плакучую иву, медленно кружась, сплавлялись на обжигающий зноем восток. Сто шагов туда, сто шагов обратно, - не начинать же питаться, едва показав нос из палатки…
Упаковались мы, как и пообещали бармену, до 8 утра, зарезервировав минимум полчаса на негу в сортире, сияющего колоссальными зеркалами, хромом кранов, ослепительно-белым кафелем и "призовыми" рулонами туалетной бумаги с фактурой декоративных цветов.  Прыжки по голышам переправы были заморожены в полушаге от середины реки - не отснять такого означало себя не любить. Весь наш предстоящий путь сиял померанцем: настолько характерный, тёплый оттенок цвета доступен только свече, упрятанной в “светильник” из кожуры апельсина. Главное при всём этом - не забывать удерживать равновесие. Пусть глубина всего по колено, этого вполне достаточно, чтобы хлюпать в сырости до самого обеда: поди, потом, уговори непокорный Гортекс добровольно отдать всё впитанное… Красно-белый указатель всё ещё был намалёван на придорожном камне. Шлёпнув точку в GPS, я не без сомнений оглядел плотные заросли сосны и можжевельника, в которые направлялась не самая хоженая из всех доселе встреченных в Турции троп.
 Иной маркировки, кроме сплющенного ржавого ведра да эпизодических туров из камней размером с куриное яйцо на тропе не читалось. Тут я первый раз помянул добрым тихим словом Лёшика Зинина: у них в группе был GPS, но жёсткая экономия батареек мешала включать его по дороге. Подозреваю также, что настоящая фамилия этой экономии была "амфибиотропная асфиксия", потому, что десяток батареек формата АА - не вес для группы из 4 человек в возрасте от 25 до 35 лет, активно увлекающихся скалолазанием и прочими экстремальными телодвижениями. Пошли ребятам Аллах ещё больше здоровья, они бы и фурнитуру лишнюю с рюкзаков срезали, и дырок в ручках алюминиевых ложек в уменьшение веса снаряжения насверлили... (Не пугайтесь, это я так, чисто по-стариковски спросонок ворчу).
После первых же попыток заблудиться нам с прибором уступили место во главе колонны: надо же кого-то назначить виноватым, если что-нибудь пойдёт не так. Тропинка действительно шла как-то не так. Да я, если честно, уже начинал сомневаться, что это всё ещё нужное нам направление. По похожему “сократу” мы как-то шли на Бабуган от Виноградного. Видно, что люди здесь ходили. Но ничуть не менее очевидно, что вменяемым посетителям взлёт с горизонтальными ступенями сбросов при наличии тяжелого рюкзака за плечами рациональным не покажется. Ещё и кустарник колючий... То влево от него то, что заменяет тропу, шарахается, то вправо.
 "Подняв" более сотни метров по бездорожью и вывесив языки на просушку, мы вываливаемся на настоящий, то есть, как положено промаркированный Ликийкский путь. Едрить-колотить, нормальные люди сюда как-то по-другому добираются! Я бы даже сказал, более чем по-другому: протёртый до жирного блеска жёлоб восходит по покрытому хвоей склону с величием камергера Букингемского дворца. Можно, не устраивая привала, вписываться в правый поворот, которому скоро предстоит пересечь безымянную седловину и превратиться в левый. Всё-таки удобно иметь перед глазами векторную карту горизонталей, проведённых через десять метров. Не наковыряй я ее в Сети, сам бы нарисовал, конечно - с “Global Mapper” это как семечки подсолнуха щёлкать, но всё равно, забота неизвестного автора обо всех, кто будет придерживаться его горизонталей, заслуживает персональной благодарности.
 Я вновь поневоле принялся искать крымские аналогии. Подобный тягун мог встретиться, например, где-нибудь в районе Уч-Коша. Да хоть на всё том же хребте Баланын-Каясы, задумай мы обойти его траверсом примерно метрах на семистах над уровнем моря. Уж очень схожи были гармоничные, какие-то по-особенному светлые стволами сосны. Но стоило немного изменить фокусировку, и из-за редких стволов начинал выпячиваться совсем не тот, обрывисто-куэстный ландшафт, но плоские, как вкопанные по оси в землю зубчатые шестерни гигантских часов, спины чужих, незнакомых и суровых гор. Мозг не только отказывался верить, что каждый из этих хребтов выше километра, но и в то, что их вообще стало возможным уложить настолько плотно: ширина распростёршейся под ногами долины визуально казалась даже уже, чем ограничивающие её скалистые длани!
 В комплексе с каньоном Гёйнюк, куда долина опадала своим безводным левым притоком, и буквально только что родившимся днём... Чёрт... Да они действительно похожи на гротескный часовой механизм, что силой мысли возвёл посередь марсианской пустыни забывший, что есть любовь и человечность, Доктор Манхеттен... Вы до сих пор не посмотрели “Watchmen”-ов?.. Зря, батеньки и матушки, зря. Пусть местами-временами фильм излишне кровав и натуралистичен, внимания любителей спецэффектов и красивых флешбэков/аналогий в наше историческое прошлое лента сия несомненно заслуживает. Инопланетное происхождение пейзажа усиливалось одуряющей, буквально выворачивающей наизнанку жарой. Жара была сухой и шершавой, как крупная наждачная бумага. Она обжигала огнём лёгкие, ввинчивалась штопором в укутанный банданой череп и тормозила движение, как разлитый под ноги густой гель. Казалось, что не хватает воздуха, шаги получались короткие-короткие, и было их впереди много. Непоправимо много. Колонной верховодил Тахир. Я люблю его ровный, я бы сказал, невозмутимый темп движения. Идёт дорога в гору, или под гору - без разницы, число шагов в минуту так же неизменно, как количество цифр в ГОСТе на банке вымазанной солидолом тушёнки времён еще не приступившего к развалу СССР.
 Достигнув самой удалённой на север, но так и не подарившей створа каньона точки, тропа чиркнула по касательной скромную смотровую, тут же вильнула бедром влево, забираясь всё выше по диагонали каменистого косогора. Деревья здесь почему-то отступили вверх и вниз по склону, делая солнце решительно и окончательно негуманным. Капец в самом прямом смысле, однако... Вымокнув до последнего волоконца полиэстера и окончательно закукавшись приноравливаться к фрактальному озорству под ногами, мы затеяли привал у небольшой, но разлапистой сосенки. Пейзаж позади практически не изменился: всё та же вертикальная складчатость тянулась, на сколько хватало глаз. Зато впереди и слева вдруг выступила плоская и широкая, как штыковая лопата, известняковая стена. Я затруднился вот так, на глаз, прикинуть её высоту, и затеял справиться у GPS, который с радостью поделился не только высотой - 1370 метров, но и собственным именем - Andizli-Tepe. Тропа тут же отодвинулась к западу, пристыковалась к набежавшему снизу оврагу и, с похвальным синхронизмом затянула вверх по его руслу, навстречу очередному поясу сосен. Подниматься стало значительно легче: теперь под ногами были удобные каменные плиты.
Перевал “застрял” в сосновых стволах и хвое, но незадолго до точки перегиба мы увидели пронзительно синее небо и подпирающий его гребешок-скальник. Тропы к образованию не наличествовало, но разве могла такая мелочь хоть на секунду остановить трёх Бла-ародных Донов?!! Оно того стоило.  Странные облысевшие хребты, родственные устеленным "ёлочкой" крупных пластин броненосцам-панголинам, заслоняя северный горизонт, грудились в Бесконечность. Под ними жались по-китайски смеженные веки едва не смыкающихся стен каньона Гёйнюк. Ближе к нам распростёрся ну просто эпический бурелом, там и здесь пронзённый копьями стволами высоких сосен. Над буреломом шершавой верблюжьей губой и нависал скальник, на котором мы не могли не устроить привал. Что до рюкзаков, они так и остались валяться где-то внизу, на тропе. В этой - в контексте рюкзачно-пешеходного человечества - пустыне покушаться на снаряжение было решительно некому.
На перевале было оборудовано стационарное кострище. Валялась тут и пара брёвен для душевных посиделок. Тропа обогнула эту “заманчивость” слева, чтобы по инерции скользнуть под горку, навстречу развесистому озеленению глубокой долины правого, безымянного притока всё той же реки Гёйнюк.  Обещанный путеводными немцами длинный и узкий виток спуска утормошил ниточку трека далеко на юг. Каменистую стезю опушали "воротники" высоченной, сочной травы. Не успев удивиться, мы перешагнули через один ручеёк и остановились у второго, вытекающего из долблёного каменного корыта. Над корытом был установлен деревянный водоток, а пространство вокруг покрывал странного вида плющ с пронзительно-салатовыми листиками, в которых что-то было от миниатюрного клевера. Вода у нас за плечами, конечно, ещё оставалась, но какой Бла-ародный Дон сможет долго сопротивляться наслаждению заправить свой танкер свежей?!! Как говорится в Украине, “хай лопне поганый шлунок*, чем ось таке добро пропадае”.
* Шлунок (укр.) желудок.
Ниже родника маркировка затеяла теряться в камнях и кустарнике. Спуск был прост, как квадрат, нарисованный от руки на бумаге в клеточку, поэтому мы не погнушались азимутом к точке слияния двух русел. Сдвигая мировосприятие в крымскую весну, из хвои и камней топорщились розовые цветочки, напоминающие отечественные колокольчики. Продравшись через заградительные зеленя, мы сгрохотали мелкой осыпью в сухое русло и, перешагнув через него, затеяли обед на уютной полянке с карликовым можжевельником, похожим на бонсай, которому по достижению почтенного возраста забыли устроить надлежащий "тримминг" кроны.
 Нет на свете бога, кроме Аллаха ничего лучше на дневной перекус, чем рыба, и Магомет сайра - пророк её. Твёрдым сыром "Каштан" по 20УЁв за килограмм, впрочем, тоже никто не побрезговал. По гугло-прикидкам, самое тяжёлое на сегодня уже позади. Можно позволить тушке расслабиться, высвободить усталые копытца из душных застенков высоких горных ботинок... Я даже надувастик раскатывать поленился: сухой хвои под штормовку нагрёб - чем не полати? Глаза смежались сами собой, и только инициативный Лёшик, размахивая фотоаппаратом, что поп кадилом, фланировал туда-обратно, то и дело устраивая кратковременные солнечные затмения головой и торсом... Доверив учёт драгоценных минут Тахиру - по-моему, часы в этом походе были всегда под рукой только у него, организм, сыто икнув, шлёпнулся в неглубокое озерцо мимолётного сна…
 После полудня жара так и не отступила, но поваляшки подарили неожиданный прилив сил. Мы шмыгнули через отрог, и тропа вновь затянула на спуск, но на этот раз к живой, говорливой реке. Едва ступив на гальку, Бла-ародные Доны почувствовали себя бесповоротными и окончательными кретинами: это же надо было так бестолково выбрать место для обеда и отдыха!!! - Пусть знакомая теснина давно расступилась, она оставила в наследство длинную череду заводей, ванн, ванночек, луж и серебристых ручейков. Но даже это не было самым главным. Стены. Именно стены не позволяли отвести от себя умилённо-восторженных глаз. Когда вокруг только вертикали и горизонтали, это не так цепляет, но когда окружающее течёт и слоится наклонёнными под мыслимыми и немыслимыми углами плитами - это совсем другой разговор! Здесь нужно быстренько сбрасывать рюкзак и фотографировать до упада. А потом, не раздумывая, трясущимися руками сорвать с себя пропотелые синтетические покровы и низринуться голышом в зелёную, как сердце малахита, ванну, искристой серией отражений ускользающую в шикарный четырёхметровый водопад.
 Резервов внутреннего тепла едва хватает, чтобы устроить себе головомойку под увлекающей в пучину струёй воды. Глубина купели метра три, "вклёпывать" есть куда, а контраст температур таков, что руки и ноги волей-неволей начинают двигаться на предельной частоте, в четыре не зависящих от сознания гребка вынося сопротивляющуюся тушку обратно на мелководье. Я отправляюсь на "крещение" последним - после Тахира с Лёшиком вода на какие-то доли градуса теплее окажется. Отогреваем пупырчатую синюшность кожных покровов на солнцепёке и снова заныриваем: контрастный душ и пылающие жаром камни приносят почти сексуальное удовлетворение. И нам уже по барабану, всё ещё опаздываем мы куда-нибудь, или уже нет; успеваем пошлепать до запланированного вчера Гёйнюк-Яйласы “или как”; скомпенсируем ударным переходом растраченный на вызволение рюкзака день, или ну его, к Аллаху, пополам навсегда.
 Лёшик устраивается на релакс в эллиптическую эворзионную ванну, как глубокое каменное кресло. Тахир по запутанной траектории снукерного битка “отражается” от стены к стене, силясь вписать в 28 миллиметров фокусного расстояния "Кодака" весь окружающий нас grandeur. Ну почему, почему в "Великом и Могучем" не прижилось аналога, способного вместить в восемь букв всё: богатство, пышность, великолепие, грандиозность, шедевр, величие и даже… духовную силу?!! Сраженные наповал окружающим и своей леностью, мы по мокрому одеваемся - передвигаться влажным по турецкому солнцу есть неописуемый кайф - и углубляемся в лабиринт из обкатанных водой глыб. Туда, куда влечёт вновь объявившаяся бело-красная маркировка. Временами начинает казаться, что маршрут в верховьях Гёйнюка маркировали не гуманисты, а утонченные садисты. Мы минимум трижды находим более разумный обходной путь, избегая при этом свободное лазанье, купание выше пояса и затяжные прыжки по округлым валунам, и заметьте, всё это - не снимая рюкзаков! Когда каньон, наконец, превращается в рыжую каменистую долину, тропе становится тоскливо, и она тут же ускользает - непонятно, какого чёрта - на левый орографический борт. Маркировка присутствует, значит, и нам туда же.
 Короткий взлёт по осыпи учащает дыхание, но вот уже и заросшая грунтовка, родившись из ниоткуда, потянулась на запад. Ощущение такое, что это не дорога, а тайная делянка Noel Baba - Деда Мороза. - Куда ни ступи, “новогодние” посадки сосны. Все деревца как на подбор: зелёные, как знамя ислама, стройные, полутораметровые... Кое-как перевалив через широкий селевый вынос (идём по узкой наклонной полочке, придерживаясь обеими руками за крошащийся под пальцами суглинок...), дорога становится лучше. Такой поворот “Ликийскому тракту” отнюдь не по кайфу: маркировка соскальзывает вправо и заковыривается в совсем уж неприличные заросли колючек. Тахира и Лёшика царапает только с боков. Мне же достаётся, что называется, "в полный рост". Терпеть ненавижу, когда клапан рюкзака намертво стопорится в сучьях, заставляя выбираться раком задним ходом или штурмовать пространство анти-раком в глубоком наклоне вперёд. Кусты отступают только там, где крутизна склона прошибает трудовым потом, а трицепсы начинают ныть в попытках оттолкнуться треккинговыми палками от ненавистно-рыжей каменистой поверхности. Хорошо, хоть осыпь, по которой мы сейчас движемся, относительно стабильна, и грохочет вниз, только если случайно наступить на её левую, “гёйнюкскую” кромку...
 Чем выше поднимаемся, тем прекраснее становится вид на правый борт ущелья. Вернее, это уже никакой не борт ущелья, а отдельно стоящая вершина, вздёрнутая красивым хохолком с востока на запад. Название у нее захватывающее - Koçagöyrak-Taş, цвет в закатном солнышке полный отвал башки. Жаль, сочного переднего плана нет, а кроны сосен - это никакой не передний план, а плановое безобразие. Дождавшись состояния пипец как невмоготу, обтяпываем привал на попиленных карстом останцах, подпирающих тропу справа. Не самое благополучное место: в воздухе носится косяк чего-то полосато-брюхого, похожего на не в меру откормленных шершней. Похоже, где-то рядом гнездо, и я бы не назвал пикирующие атаки добродушной реакцией на пришельцев... Восстанавливая силы, стараемся не отмахиваться, - Дарвин его знает, что за нейротоксины в этом "аЦЦком мессершмитте” размером в мизинец синтезируются! А самые заводилы стаи крылышками перед носом даже прикольно машут: прямо маломощные вентиляторы.
Когда цветовая температура лиц возвращается из влажно-алой гаммы в телесную, заталкиваем на спины чувалы и продолжаем вышагивать вверх. Всего пять минут “топим до полика”, а ощущение, что не отдыхал минимум как вечность. Тяжко, ой тяжко... В Турцию определённо следует в середине октября отправляться, поелику в конце сентября здесь убойный полноценный крымский август. Несмотря на то, что после купания в ручейке заправились по максимуму, меня начинает напрягать расход питьевой воды: из стартовых двух литров на лицо едва граммов по 300 осталось. Надежда исключительно на Göynük Yaylasi, буде мы, поплутав часок-другой в этом гадском подлеске, мимо его-неладного в потёмках не промахнёмся. Повод переживать есть: вроде выскочили не так давно на грунтовку, но почти сразу с ней не по пути оказалось. Вернулись, сделали короткий подъём, теперь вот по густому ельнику, практически без маркировки азимут держим…
 Чувствую, Турции этого азимута для нас показалось мало. То, что выглядело заброшенной грунтовкой, загорожено в три нитки колючей проволокой, а поверх ещё две контрольных - диагональных. Чтобы особо борзый турист, часом, не раздвинул, да на "забороненную" к посещению территорию несанкционированным образом не просочился. А обход по такой узенькой тропочке впритирку к забору, что я реально побаиваюсь клочками собственной шкуры ту колючку украсить! А может, оно изначально заборостроителями так и задумано - если не бело-красная, так хоть кроваво-розовая маркировка останется. Пешеходные "ликийцы" за любую спасибо скажут, лишь бы она аккурат к Гёйнюк-Яйласы выводила. Кстати, возможно оно никакое не -Яйласы, а -Яйласи. Уточнить, правда, не у кого. Одно успокаивает: трек немчин в GPS то же самое "коленце" вокруг частных владений выбрасывает. Интересно, как по-немецки звучит "Верной дорогой идёте, товарищи"?.. Попой чую, без знакомого предлога направления движения - naсh - дело никак не обойдётся… Обуреваемые хмурыми мыслями, мы вываливаемся на необычную грунтовку: пыльно-белую, как будто её какой-нибудь креативный молдаванин толчёным известняком из края в край для вящей привлекательности припорошил.
Только после огибания двух узких и глубоких балок дорога становится грунтовой. Судя по глубине погружения рубчатых подошв в последнюю из них, в ненастную погоду здесь можно не только плотно "стать на якорь", но и вообще остаться без обуви. Мысли невольно делают флэш-бэк к самому первому эпизоду отечественного кино-шедевра "Дежа-вю", где недоброжелательные чикагские гангстеры закатывают "спалившего хату" осведомителя в таз с цементом. Дорога идёт практически без уклона, мы невольно начинаем прибавлять шаг. Сейчас главная забота - вода и ночлег. Проблемы у нас как с первым, так и со вторым: слева склон градусов под тридцать, справа - ощетинившийся колючкой гранатово-яблоневый сад. Топаем вдоль сада уже добрую четверть часа: ни лаза, ни калитки. Был, правда, слева нависающий над балкой железобетонный фундамент с намалёванным рыжей краской именем законного владельца, но спать на волнистом и пупырчатом как-то не в масть. По примыкающему к саду краю дороги начинает струиться тоненький ручей. Он набирает силу, расплёскивается лужами, чтобы вдруг родиться прямо в корнях чего-то, похожего на нашу ракиту, заменяющую собой один из столбов колючего ограждения сада.
 Когда день практически догорел, небо медленно затягивает синева, а перспективы ночёвки сомнительны, не слишком тяжело договориться с собой, что из-под корней бьёт не проковырявшая свой путь канализация, а необорудованный родник. Набираем 250 грамм. Придирчиво обнюхиваем. Долго анализируем на просвет. Наконец, пробуем на язык. Вода как вода. Можно набирать. Но сначала требуется полностью сосредоточиться, чтобы отогнать непрошеную мысль, что это - никакой не родник, а стоки капельного орошения, со всеми вытекающими из них... гм… органическими удобрениями. Пока Лёшик с Тахиром заправляются, я иду на разведку вперёд. Дорога изгибает крутой поворот, и всё так же, вдоль забора, ползёт в горку. На повороте громоздится природное подобие менгира с маркировкой, за ним - поросшая шиповником пустошь, где теоретически и наскреблось бы пространство для одной палатки, но полярный лисёнок нашим с Тахиром "надувастикам" также будет обеспечен. Прислоняюсь рюкзаком к каменной глыбе, жду напарников. Вариант пустоши вслух не озвучиваю: её с дороги почти не просматривается. Топаем на запад. Железные ворота сада не заперты, но соревноваться в беге на длинные дистанции с гавкающими представителями турецкой фауны желающих нет. Вдоль сада тянется поросшая травой канава, в которой журчит пуще прежнего. Вновь заполняем тестовую тару. Всё плохо: зелёное и мутное… Что за напасть: по карте здесь должно быть цивилизации. В реале - ни единой крыши не просматривается. А ведь мы их прекрасно видели с борта каньона!
Сад финиширует не самыми проходимыми колючими зеленями, дорога сворачивает на юг. Мест для ночёвки всё ещё нет, разве что ещё одна каменистая полочка, что пять минут тому назад слева осталась. Начинает помаленьку скручивать апатия: рюкзак тяжловат, да и кофр килограмма на четыре усталое пузко к матушке-земле мельничным жёрновом влечёт. Тормозимся на обочине и разбегаемся: я - снова вперёд, Тахир по диагонали вверх - "якобы" в сторону поселения. Нелегко ему придётся: уклон туда дай бог каждому. Иду минут десять - голяк. Слева ущелье хрен-те-какой глубины, справа склон вверх торопится. Что-то аналогичное на спуске с Гурзуфского седла в сторону Ялты... Да и "не по дороге" нам с этой дорогой: там, где Лёшик с рюкзаками зависает, Ликийка крутенькой сапой в ущелье сваливается. Возвращаюсь с мечтой на добрую весть от Тахира. Он того же самого ожидает от меня. ЁПРСТ. Ну что, “отматываем” километр до примеченной пустоши? Не хочется - страсть: метров сорок, если не больше, высоты потеряем... Перебираемся через бруствер из бутового камня, вытаптываем место под палатку в сухой травище, пестреющей "шариковым" козьим дерьмом. “Эпик фэйл”, а не благопристойное место для ночёвки...
 Прислонив рюкзак к плите из ракушечника, по скорому выцарапываю “бензобак” и примус, переобуваюсь в лёгкие тапочки и испрашиваю десять минут роздыха: здоровье подорванное исцелить. “Палаточную” квоту общественно-полезного труда мои пацаны исполнять тоже не слишком поспешают: им и там, где упали, неплохо валяется. Обдумав ситуацию, на полу-четвереньках отползаю на пять метров в сторону: там еще одна плоская плита из земли топорщится, а рухнув прямо у рюкзака, я добровольно обрекаю себя на необходимость в дополнительный раз подниматься. Укладываю фальш-попу, упираюсь рукой об плиту, и буквально в десяти сантиметрах от пальцев вижу… сольпугу! Небольшую, всего сантиметров шесть. Но вся паукообразная атрибутика при ней: полупрозрачная, членистая и пузатая песчано-жёлтая тушка; длинные волосатые передние лапы; счетверённые чёрные крючья мощных хелицер. Если абстрагироваться от размеров, старушка-Шелоб отдыхает. С такими оптимистичными предпосылками и до скорпионьих хвосто-поцелуев докатиться не вопрос... Кличу народ посмотреть: приличное макро только у Лёшика в камере. Ага, щас. Жизненное кредо Лёшика на сегодняшний вечер - нерешительно шевелить "плавничками".
Сегодня у меня в меню красный борщ с тушёнкой - "Торчину" за его свекольную заправку ставим пятёрку с толстенным плюсом. Воду кипячу лишние пять минут, хотя вряд ли это чем-то кому-то поможет. Тахир, обеими руками ощупывая острые коленки, объявляет сегодняшний день Подвигом. Да-да, именно с большой буквы: пусть за три ходовых дня мы всё еще не наверстали план по километражу, зато только за сегодня высоты за километр намотали, что само по себе уже акклиматизация перед Тахтали. Если завтра ураганной диареей не накроет, глядишь, и до Yayla Kuzdere к вечеру выберемся. Что-то у турков с яйлами по определению не то. Ведь мы сейчас типа тоже на "-Yailasi" ночуем, но масштабно пасти скотинку здесь полная безнадёга: на таком жёстком рельефе разве что безбашенные козы столоваться приспособлены. Ну и ещё что-то неведомое, по которому нет-нет, да из ружей откуда-то с югов постреливают... Пока закипает чай, вокруг окончательно темнеет. Огоньками поселения нам сегодня любоваться не светит, ждать же появления Saman Yolu - Млечного пути - Великий Аллах сил не наплакал. Что-ж, переориентируем "небесную" фотосессию в светлое завтра...
День
пятый
|
