На предыдущую страницу

Yirmi Dokuzuncu Eylülde (29 сентября).

Подвиг Седьмой.

Тахтали-Даг (Tahtali-Dağ, Olympos mountain) - Бейчик (Yukari Beiçik) - переезд в Чиралы (Çirali).

 

Перманентный "даун", чаепитие с "National Geographic" и Chimaera, ускользнувшая в Будущее.

Фиалковое предрассветье.Не скажу, что ночью было настолько тепло, чтобы не захотелось с головой укрыться спальником. Но было и не так холодно, чтоб потребовалось нащупывать заранее притулённое в изголовье термобельё. Не исключаю, что "равнина" под лопатками и седалищем была выверена с помощью теодолита, потому, что организму всю ночь напролёт казалось, что голова болтается ниже собственных пяток. Я не поленился перекантоваться ногами к выходу, но вестибулярный аппарат тут же принялся возмущаться, что комфортнее ему от этого не стало. Хорошо, что время подкрадывалось к шести утра, и пришла пора хоть тушкой, хоть чучелком выбираться из палатки на "фото-тур". Казалось, организму уже пора однажды привыкнуть к пульсирующей в ушах тишине, но сегодня она превзошла самоё себя. Даже собственное дыхание выглядело надругательством над бесконечным спокойствием Тахтали-Яйлы. Закрой на мгновенье глаза - и стратостатом воспаришь в первозданный, еще до-больше-взрывовский Космос...

Колючки в "колючке".Именно конечно! ЩАС всё на свете брошу и начну закрывать глаза. А куда, позвольте полюбопытствовать, девать всё еще не успевшее расцвести красками рассвета небо?!! Пусть я из-за гор “настоящего” рассвета и не разгляжу, вполне достаточно той нереальной чересполосицы, которую на фотографии обязательно обзовут "фотожабой". - Одновременно белое, баклажанно-фиолетовое, по-Norton-Commander-овски синее, нежно-розовое и мандариново-оранжевое извернулось петушиным хвостом наискось небосвода. Рысью дёрнув в палатку, я выдернул наружу все свои бебехи и со штативом наперевес устремился навстречу искорёженного старостью и смертью можжевельнику: лучшего среднего плана и пожелать невозможно. Характерный "микрорельеф" на переднем плане слегонца вспышкой подсветим, облачность градиентным фильтром на два стопа прижучим, и наступит Бла-ародному Дону персональный катарсис. А ещё следует гаркнуть ”Подъём!” подтормаживающим спросонок товарищам, ибо, как говорил один Орёл одному Страусу, "ещё немного, и всё вкусненькое съедят. Что это вообще за беспредел такой: храпеть-безобразничать, когда некоторые все из себя тут снаружи позабытые-позаброшенные?!!

Не возжелай овсянки ближнего своего!…Всё-таки, в "эгоистических" завтраках присутствует что-то ущербное: все и каждый жуёт сам по себе, наедине со своей плошкой быстрорастворимой каши. Никакого тебе чувства локтя, альтруистического желания поделиться сочным “ништяком” с ближним… Объединяет нас лишь двухлитровая нержавеющая кружка Тахира. Сколько ж лет подряд мы уже из неё "чаёвничаем"? Да, пожалуй, с неизгладимых времён Холодного кулуара и Пяти Яйл. Мысли закономерно уползают в направлении Киева. Интересно, легла бы Турция на душу Наташке со Славой?.. В отличие от нас, у них на Тахтали ещё полным-полно Будущего. До сих пор продолжаю изумляться: всем богатстве отчётов, красочности чужих фотографий и моего красноречия не удалось уболтать на Ликийскую эскападу ни единого украинца! Прям какая-то детская болезнь крымизны в капитализме, честное Бла-ародное слово!

Опять "наверх", а "вниз" нам только снится.Короткие сборы под пурпурно-земляничные всполохи зари, затопляющие горные хребты на северо-западе. ”Спасибо-этому-дому” и плавно набирающий крутизну наверх. Петляние среди воронок и встрёпанной лютыми ветрами хвойной растительности. Частые-частые оглядки назад. - Мы оставляем там самое дорогое, что до сих пор нашли в Турции: невиданную красоту Земли. Смело наступая друг на друга, отроги Верхнего плато Тахтали комкают наш путь короткими зигзагами, не забывая подсовывать под ноги ступени: где - покрытые короткой шёрсткой вытоптанной травы, где - изрубленные вкривь и вкось карстом. Прав, прав был Тахир, следовало "окучить" этот подъём ещё вчера вечером… Но кто ж знал, что с утра, да по холодку, он покажется таким воздушно-лёгким и ненапряжным. Переступая через осьминожьи щупальца корней, я начинаю жалеть, что у нас нет времени остановиться, установить штатив да загадючить пару развесистых панорам: горизонтальных и вертикальных, чтобы похитить и унести с собой хоть толику этого невыносимо-магического леса, всего чуть-чуть - и уже Фэнгорна. Я начал ощущать особое, извращённое удовольствие от затянувшейся битвы с южным склоном.

Букашка и великан. (Фото Т. Бедертдинова)На последнем растительном форпосту мы устроили привал. Слева покачивались ржавые петли отслужившей своё колючки, справа - обломки "перелазной" лестницы, каким-то чудом не растащенные на дрова туристами. Ажурная паучья сеть кедровой тени заслоняла полмира, оставляя в виду закорябывающееся под самые облака каменное пространство Тахтали. Серо-коричневые ящерки - едва длиннее мизинца - стараясь не приближаться, постигали непрошенных пришельцев внимательно блестящими глазёнками. Какое-то время тропа шуршала травой, струясь практически горизонтально, затем без предупреждения отпрыгнула вправо, продралась сквозь плотный строй сосен и, сгруппировавшись серпантином, как изготовившаяся к атаке песчаная эфа, осыпалась вниз по самому краю широчайшей осыпи. Не могу сказать наверняка, но внутренний голос топокретинизм был полностью уверен, что осыпь - приёмная дочурка того самого оврага, через который мы выбирались из плена Тахтали двенадцать часов назад…

"Средний ярус" Тахтали. (Фото Т. Бедертдинова)

Там, где уклон дотягивал градусов до сорока, думалось, что Бабушка Кейт и здесь издевалась над честными прохожими: ходить Ликийку "против шерсти" мне нравилось всё больше и больше. Под влажный хрип и клёкот натужного дыхания снизу тянулась разреженная группа иноземцев с рюкзачками выходного дня. Молодёжи среди них практически не было, только здоровые мужики да пару убелённых сединами старцев. Честно выдавливая "Hello" и "Merhaba" (и вам намастэ, добрейшие путники...) на явно не родном языке, Необъятность. (Фото Т. Бедертдинова)они неожиданно резво врезали по оставленному нами за спиной "сбросу", и очень скоро скрылись за деревьями. Такими темпами и с такими рюкзаками у них виделся реальный потенциал успеть до вечера и на Тахтали, и в Яйла-Куздере. Тахир самозабвенно ломил вперёд, Лёшик самое чуть приотстал, даря мне шанс выбирать любую удобную для движения скорость, а время от времени даже и размахивать фотокамерой. - Там, где кроны немного расступались, из синих далей являлось нечто, что мне очень хотелось назвать Гелидоней, но на самом деле это был Musa-Dağ, сиречь, Моисей-Гора. Интересно, как этот исконно-иудейский "артефакт" вписывается в тренды правоверно-мусульманского бытия?

Бобус со шестиствольным "Гатлингом" (Фото Т. Бедертдинова)Сматывание высоты спорилось. Минут через сорок перманентно полусогнутые коленки начали тихо протестовать, зато жара ещё не успела набрать необходимую силу и термуха оставалась подозрительно сухой на груди и плечах. Опаньки/ А это ещё что за бородатый блондин палатку на деревянном помосте “оформил”? Хрена-асе, тут ещё и самый настоящий бронзовый самовар непомерного сайза практически вскипел! Приталенные стеклянные "бардачки" на деревянном подносе расставлены. Сахарница, чайные ложечки - все дела... Я даже не сразу родник за всем этим великолепием разглядел. Подошёл к чёрной пластиковой трубе, точечку в GPS тиснуть, а "предприниматель" на хорошо поставленном английском беседу заводит. Тут уж простой мер(х)абой не отвяжешься… Дружненько останавливаемся. Внемлем. Грамотно интурист излагает: про аккредитацию в “National Geographic”, про неодолимую тягу к "picturesque" турецким пейзажам, о живительных и силовосстанавливающих свойствах местных травяных чаёв... Ага, а вот он и “прайс-тэг”: 20 лир за саморезный компакт-диск с шедеврами. Чаво-чаво? Ну и кто ж тебя, паскудник ты этакий, надоумил фотографии в разрешении 800х600 на DVD писать?!! На Вебе их, что-ль, мало расшвыряно? Нет, любезнейший. Нам такой уровень сервиса даже под травяной чай не втюхать. Напились-умылись из бесплатного, взвалили çuval в "сёдла", да дальше под горку покатились.

Полевой офис "Национального Географика" (Фото Т. Бедертдинова)

Реальная "горность" тропы безвременно почила на красивой поляне, украшенной по контуру округлыми глыбами из странно-светлого известняка: будто отара ленивых овец подремать увалилась. Будь я на месте шатуна-фотографа, не у родника, а здесь бы лагерь обосновал. Cовсем осенние всполохи лиственных деревьев; бирюза моря, незаметно перетекающая в аквамарин береговых утёсов; широчайшие росчерки перистых облаков… Будь у меня впереди месяц отпуска - так бы и зашвырнул всё на свете, да прилёг на пенку, дожидаться феерического рассвета из моря. Да и на закате, поведаю Вам, братья и сёстры во диафрагме, здесь может произойти "чего-то особенного", ведь акулья челюсть Тахтали - зуб на иззубрине, провал на провале - аккурат золотым сечением на две трети заслоняет восток. Винтажно-широкий - как в восьмидесятые - галстук осыпи простирал свой каменный хаос навстречу ожидающему нас поселению Yukari Beyçik. Глянув на карту в GPS, я вдруг почему-то вспомнил похожее по звучанию слово - мускари (в народе - мышиный гиацинт). Интересно, растут ли наши гиацинтовые "мускарики"на Тахтали по весне?

Двое суток вёрст до Гелидонии. (Фото Т. Бедертдинова)

Раскатанная шинами лесовозов грунтовка бросилась под ноги внезапно. Густо посыпанная шишками, она без остатка поглотила цветовую маркировку, и лишь изредка топорщилась наполовину разваленными турами, которые запросто могли оказаться творениями не человека, но самовыражением креативистки - Природы. Нет. Ну, вон то, из четырёх камней на поваленном стволе - определённо метка. Дорог вдоль и поперек нашего пути тем временем раскатывалось всё больше. Искать нужную “по приборам” казалось делом безнадёжным. Взяв азимут на “Йукари-стый Бейчик”, мы уподобились дождевому ручейку, выбирающему оптимальный уклон в незнакомой местности. Будь с нами Тимофей Анатольевич, в жизни не устоял бы от искуса пошерстить окружающий сосняк на предмет грибов: лес был настолько хорош, что даже в текущую сушь (эк завернул...) верилось, что без "мицелиев" высшей категории съедобности на ужин нам было в жизни не обойтись...

Трезубье Моисей-горы (Musa-Dağ, 997м)Будто подслушав невысказанные восторги, лес закончился, и отнюдь не по своей воле. Впереди и вокруг, от Тахтали слева до Kizilkopuk-Taş справа развернулась веером гигантская вырубка. В первый миг показалось, будто палач одним выверенным движением оттяпал мою собственную голову. Низкие пни, содранная по живому кора, высокие конусы благоухающих по-неземному опилок. Только сейчас нам свезло почувствовать, что сегодня за температура. Жара была ошеломляющей. Когда я моргал, тонкие шторы век, казалось, воспламеняются изнутри - ярким, красным, слепящим - вот-вот расплавятся и, оставляя дымящиеся чёрные каналы, прощекочут вниз по щекам тяжёлой и вязкой лавой. В пересохшей носоглотке саднило, будто заявляя о первых предвестниках обострения хронического гайморита. Морденция определённо была малиновой. Никто даже не пытался друг друга фотографировать: ещё не придумали в Adobe настолько сложной цветокоррекции. Осознав, что дальше будет становиться только хуже, тушка перестала источать воду, смиренно погружаясь в ожидание внутреннего перегрева.

Гекатомба поверженных “трупов” выглядела бесконечной, рождая очень странное ощущение нахождения в подлеске украденного леса. В первую очередь в глаза бросался мусор: пластик, тряпьё, чьи-то безнадёжно Налево пойдёшь - Тахтали огребёшь.драные боты идаже развалины софы с выпотрошенным на сторону пружинным матрасом. Но наиболее вопиющей составляющей пейзажа было несколько санузлов: четыре разновысоких кола, обтянутые дымчато-серым или небесно-синим полиэтиленом примерно до уровня груди. Почему-то именно они бесили меня больше всего. Даже больше, чем порубленные на полуметровые куски сучья, то и дело норовящие провернуться под каблуком и уложить безобидного прохожего на обе лопатки. Я вдруг вспомнил о пожилой паре, встреченной нами на самой границе лесоповала. Бедные, а ведь пиликать здесь вверх, да еще по почти полуденному безоблачью - ещё более изощрённая пытка.

...Ещё и колей свеженарезанных вокруг выше макушки, выбрать, какой из путей правильный, одной интуиции подвластно. То-то они так нам с GPS обрадовались. Здесь я в первый раз оглянулся. ВАХ!!! Изуродованный склон - весь, сколько его набежало - упирался в суровую пирамиду Тахтали, на самой вершине которого ютилась изначально светлая спичечная коробочка фуникулёра, теперь кажущаяся почти чёрной на фоне поляризованного очками неба. Слева и справа к вырубке вплотную подступал лес, поэтому веер разрушений уже не выглядел настолько широко развёрнутым. Эта, пусть иллюзорная, но победа растений над злыми кознями сапиенсов окатывала с ног до головы волной разноцветного счастья. Шаги следовали за шагами, метры за метрами. Мы вновь погрузились в лесную прохладу, но это принесло облегчение только телу.

Динозавры большой дороги.С головой всё было не так: в уши настырно лез лязг тяжёлой техники и агрессивное завывание бензопил. Оттуда, куда мы спускались, тянуло соляркой, горькой гарью и перегретым железом. Лес вновь взбугрился конусами и пивными животиками из ракушечника, минут на десять став таким, каким мы полюбили его на серпантинных подступах к Яйла-Куздере. Затем на содранной грейдерами обочине объявилось что-то кремовое и легковое. Судя по пафосной тираде из чуть приспущенного тонированного окошка, прикатившее на голову работяг если не целого прораба, то еще более высокое руками-водство. Бензопилы асинхронно стихли. Получилось даже расслышать хруп мелкого щебня под собственными треками. Стреноженные лошади сменились потрясающими своими цепями кабыздохами, мощной дорожной техникой, а за ней - погружёнными в садовые зеленя черепичными крышами Beyçik.

Отделанный бахромой гранатовых садов рукав поселения вытянулся вдоль дороги, чешущей своим левым грунтовым бочком глубокую балку. В бурьяне колупались когтями непривычно молчаливые куры. Ветхая бабушка укладывала декоративный заборчик из обломков кирпича вокруг невысокой, но щедро плодоносящей сливы. Я не обратил внимания, когда именно закончился большак и потянулся асфальт: к этому моменту Бейчик казался мне Профсоюзной улицей в Москве. Как-то раз, гостя у тётушки, я по незнанию решил пробежаться пешком от метро Беляево до Палеонтологического музея имени Орлова. ("Беляево" тогда значилось ближайшей на моей карте остановкой до Палеонтологического Института РАН). Шлёпанье по раскисшим снегам вдоль безбрежных недостроев и соснового леса нежданно закончилось обнаружением станции метро ”Коньково”, а там и до “Тёплого Стана” оказалось рукой подать. Ну не было, не было при Советском Союзе Google Earth и Yahoo Maps!!! Простите, отвлёкся. Кто, кто так строит? Наверное, только те, у кого есть, куда всё это самое строить - в нашей маленькой гордой державе дом на сарае, сахарная свекла на кукурузе...

Бейчик-мечеть. (Фото Т. Бедертдинова)

Основательно поднаторев в попрании асфальта, выходим на "мечетьную" площадь. У заглубленного в борт балки кафе отдыхают аксакалы: перекидываются в нарды, двигают кони шахматы. Думается, сиеста сия длится уже пару-тройку веков. Только "живые декорации" время от времени меняются. Кафе выглядит солидно: стулья морёного дерева, белоснежные скатёрки, букетики искусственных цветов на столах, мельхиор, пузатые коньячные сфинктеры снифтеры… Чумазым голодранцам, как мы, в подобном заведении на "speciality of the house" смело можно не рассчитывать. Выход один: демократичный пластиковый столик у магазина напротив. Берём ватный хлебушек - соскучились за два дня по свежей бакалее; мягкий сыр “Beyaz Peynir” - потому, что ням-нямчик; "Фанту", "Эфес" и ayran - чисто на автопилоте. Дабы не сбивать “планку Пикатинни”. И снисходит тут на нас самая, что ни на есть, Божья благодать. Ныряем в нее с головой, не замечая, как по-предательски, исподволь, наступает на горло неумолимая матушка-лень.

И вершится катастрофа: вериги полуденного светила разбивают вдребезги остаточное желание перемещаться. Неотчётливо шевелим смеженными веками, смакуя на все лады сладкое словосочетание "двигатель внутреннего изгорания". Батюшки-матушки! А как же быть со сдвоенным - Верхним и Нижним -- “аЦЦким полыменем” Chimaera, вероломно убиенной древнегреческим пра-пра-браконьером по имени Беллерофонт под горой Sandalli Taş?!! На закономерный вопрос - по-иудейски резонный ответ вопрос: а кого взволнуют полупрозрачные кашлянья газового ”вечного огня” в яркий солнечный день? Ну, придём. Ну, увидим пепел от поджарки чужих сосисок. Ну, понюхаем, что там, метан-этан-пропан-бутан-сероводород. И? В Священном Писании путеводителе Бабушки Кейт сказано, что Химеру следует навещать вечером? Сказано. Вот пусть и идёт себе в... Будущее. Ну, почему вот так сразу... бабушка? В нашем Будущем и просто Химеры будет достаточно... Ещё через пять минут Бла-ародные доны отправились "нащупывать" колёсный транспорт ну хотя бы до Ulupinar.

* * *

Beyçik "изнутри" оказался гораздо больше, чем "снаружи". Прямо как резиденция Великого Скива на Базаре-на-Деве, если вы понимаете, что я имею в виду. Асфальт всё стлался и стлался, но кроме пешеходов и повозок "для внутренних рейсов" мимо ничего не прошмыгивало. В конце концов, Тахир всё-таки отловил белый "пирожок" с грузовым фургоном, в котором даже скамеек толком не было. Отправив нашего счастливчика в кабину - осуществлять посильную смычку города и деревни Москвы и Бейчика - мы с Лёшиком штабелировали рюкзаки посередине мега-пыльного "эциха без гвоздей", с трудом втиснулись на крылья задних колёс и, рихтуя макушками крышу, захлопнули скрипучие створки перекошенных по диагонали дверей. Гы, а бейчицкий-то асфальт (на ощупь седалищ сквозь ушлёпанные насмерть рессоры…) такой же угробищный, как молдавский. Пришлось согнуться в поясе и почти упереться носами в рюкзаки, иначе крыша "душегубки" могла бы вспухнуть полусферами, как купол Тысячеголовой пещеры на неизмеримо-далёком Чатыр-Даге...

Шайтан-арба по-турецки.Насколько я вкурил маргинальный английский водителя, он собирался подбросить нас только до перекрёстка с трассой, но в крохотных оконцах нашей душегубки уже вовсю сновали автобусы, грузовики и легковушки. Вдоль шоссе произрастали странные сосны: они почти не давали тени. Длинные, нереально салатовые иглы были тонки, как световоды и, судя по шевелению на ветру, были примерно такими же гибкими. Над соснами нависала лысая махина Тахтали. Иногда случается, что бетономешалка сваливает не пригодившийся бетон на задворках стройки, и он застывает там причудливой гребнистой лепёшкой. Теперь попробуйте представить её себе с точки зрения приютившейся на травинке букашки. Сказать, что выглядел Тахтали мощно - не донести и десятой доли полуправды. Будет, чем по приезду гордиться. Медленное торможение, пропуск "помех справа", разворот, остановка. С трудом дожидаемся ”амнистии” - дверь открывается только снаружи - всё ещё согбенные в три погибели выползаем на воздух. И тут же захлёстывает дикое желание опрометью нырнуть обратно: пусть душная ипыльная, но в "пирожке" всё-таки ТЕНЬ!

Нам такая тень не нужна!На солнце, по ощущениям, градусов сорок. Хилый битум обочин плывёт и клеится к подошвам треков жирной чёрной жвачкой. Расплачиваемся, тащим рюкзаки под дымчато-прозрачный козырёк остановки. Ну кто, кто в "тропиках" крыши из сотового поликарбоната делает?!! Утирая пот рукавами, обдумываем ситуацию. Да понятно, что отсюда до грёбаного Çirali и пешком дойти не вопрос. Но кому это нужно, если водитель маршрутки-челнока запросил всего десять минут роздыха. Лукавит ведь, паразит. Мало ему нас одних. Мечтает ещё пару-третью попутчиков захомутать… Царапая нёбо бензиновым выхлопом, влачусь вдоль насыпи в сторону Анталии: вдруг какой мегабайт оформить на флэшку получится? Сосны растут только за противоположной полосой трассы, но их ароматом можно свалить с ног даже самого стойкого белого носорога. В сторону Чиралы мир проваливается оврагом внушительных осыпей. Может, там даже и река есть, но бытового и строительного мусора по-любому больше, чем я видел на задворках курултая у смотровой площадки над Ласпи. Снизу тянет старой резиной, тлеющим сеном и какой-то органической тухлятиной. Так вот ты какая, по-настоящему нетуристическая Туреччина!

Тахтали? Вон туда!Удовольствовавшись появлением сухой англоязычной леди с чемоданом типа "семейный комод", рулевой сотворил в нашу сторону мистический жест и головой вперёд нырнул в кабину. Серпантин по долине между Omurga-Dağ и Yanar-Dağ оказался узок, крут и настолько по-взрослому зарос средиземноморскими колючестями, что я не смог выделить ни единого места для установки палатки. Даже когда уклон более-менее сошёл на нет, справа и слева за безымянной речкой-вонючкой были видны скалы и только скалы. Недружелюбное какое-то местечко… Наконец горловина красно-коричневого каменного мешка распахнулась, зазеленев сочным камышом и высокой осокой. А там и коттеджное "товарищество" в пределы видимости подтянулось. Car Park-и, магазины, торговые лотки, кафе, фруктово-овощной базар с пирамидами арбузов и "мануальными" давильнями свежих соков - всё это проносилось перед глазами, как оставленная на укоренной перемотке плёнка хорошо забытого фильма. Поворот. Поворот. Чёрт, чёрт и еще раз чёрт! Долгонько от пляжа до средоточия вкусняшек Бла-ародным Донам по солнцу топить придётся... Приподнятый на человеческий рост акведук из выкрашенного в жёлтый цвет железобетона. Не успевший налиться красками плодов цитрусовый сад. Заправка. Прокат велосипедов. Пара-тройка растрёпанных пальм. Остановка у камышового навеса с внушительным транспарантом "Не шугайте нерестящихся черепах". Бьём тебе челом, о погрязший в нирване сиесты Чиралы!

В лимонных садах мы еще не ночевали. (Фото Т. Бедертдинова)Как-то неожиданно Тахиру бросилась в глаза вывеска "Sahil Pansiyon Camping". Я даже ойкнуть в качестве движения сопротивления не успел, а мы уже нырнули под акведук, чтобы оказаться в самом настоящем лимонном раю саду с палатками, разноцветными курами, пластиковыми столами и стульями. Пожилой велосипедист европейской наружности как раз готовился оседлать своего буцефала "Author". Бабушка в длинной юбке и шерстяной кофте (вот это терморегуляция!!!) щипала в траве "Sahil Pansyion"-а мелкий мусор. Все двери расположенной рядом одноэтажки были закрыты: не сезон... Расписав прелести горячего душа и фаянсового санузла, "оператор по обслуживанию оборудования для очистки квазигоризонтальных поверхностей" огласила цену, которая грабительской не показалась. А может, изглоданному странствиями организму слишком хотелось поскорее упокоить текучку и без остатка влиться в разврат пляжной средиземноморской экзистенции.

Многолюдьем осенний Чиралы не балует. (Фото Т. Бедертдинова)

Пять минут на возведение палатки. Пять - на потрошение рюкзаков. Ещё пять - на чесание макушек по вопросу сохранности брошенного на произвол бабушки снаряжения. Забора вокруг кемпинга никакого, одни бетонные столбы акведука по фасаду и что-то похожее на обглоданные козами туи в размашистых промежутках между ними. Люд всякий по трассе взад-вперёд непрерывно шатается, машинерия приезжая, опять таки, в в изрядном изобилии присутствует. В Крыму я бы ни за что в жизни не решился вот так, широким жестом всё оставить и ушлёпать невесть куда на продолжительное погружение.Тахтали из Чирали.   Но Тахир резонно заметил, что ещё совсем недавно (в историческом масштабе...) за воровство здесь щедро отрубали руки, засим генетической предрасположенности к содержимому иноверных рюкзаков у местного населения быть не должно. А что до приезжих, эффективным “репеллентом” от них послужат наши носки и пропотевшие до соляных экслибрисов термухи. Достаточно аккуратно разложить всё вышеперечисленное на рюкзаках, и при застёгнутом пологе через десять минут в палатке даже хлорпикриновых шашек не понадобится. На настолько весомый аргумент как-то и возразить особенно было нечего.

По злой иронии судьбы песчаная полоса пляжа оказалась максимально далека от моря. Сам берег же выглядел чисто по-Крымски: крупная серая галька, никаких тебе "коктебельских самоцветов". Судак Судаком… Мозги наши всё ещё были переклинены стремлением к уединению - следуя этой извращённой логике, мы похрустели на север, в направлении бухты Atbükü Limani. Нет, не потому, что пляж оказался людным. Напротив, отдыхальцев было три компании в два ряда. Но никаких каменных строений с "нашего" места видно быть не должно по определению! Партизанская невеличка. (Фото А. Глущенкова)А? Что? Нет, бунгало с соломенными крышами меня нисколечко не раздражают. Море было горько-солёным и горячим, как свежая кровь. Тридцать минут, сорок? Сказать по правде, никто особенно не считал. Есть рыбы непоседливые. Например, неоны и никому не дающие прохода барбусы. Есть скалярии, выступающие степенно и чопорно - аккурат британские Пэры на сессии Верхней палаты парламента. Прямо сейчас мы были дискусами, способными задумчиво медитировать в толще тридцатиградусной воды часами. Впрочем, не посмею полностью отрицать, что лично я не был похож на гиппопотама, принимающего ванну в заиленной заводи Великой Замбези. Хотите, прямо здесь и сейчас пошевелю ушками?

Мини-бикини по-турецки.Море настолько отпустило мозги, что первое, что я отчубучил на берегу - сунул язык в разъём раскатанного на гальке "Брантона". Ох ты ж мать... 600 миллиампер по 15 вольтам - это ТАК МНОГО!!! Зарядное устройство фотика считало точно так же: взморгнуло синим, затем красным - процесс пошёл. Я уже и не знал, от чего у меня саднят губы - от попытки всосать глоток электричества - F(t)! Самый настоящий постоянный ток, - как воскликнул бы робот-эколог из шедевра Каттнера "Механическое Эго" - или хинной горечи вод Средиземного Понта. Лёшик обнажил фотоаппарат и затеял охоту на длинноносую хохлатую пичужку, шебаршившуюся среди серых, как она сама, камней. Меня скрутила зависть и, пошарив глазами по окоёму, я затеял прищёлкивание "главного калибра". - В полусотне метров “загорали” две турецкие леди в национальных купальных костюмах: глубокие капюшоны, просторные юбки до пят. Самое главное - наблюдать вполглаза за их мохноногим папиком: копёк его ведает, как он на цифровые посягательства концерна "Nikon" отреагировать может...

Господин Оформитель. (Автопортрет А. Глущенкова)Лёшик тем временем нашёл себе новое развлечение: каменную змейку от чресл до лодыжек настропалил. Экий затейник... Повалялись Бла-ародные Доны час. Повалялись полтора. И стала их одолевать тоска-кручина по подвигам. А самое главное перед "подвигом" что? Правильно, подкрепиться! Барон Мюнхгаузен, например, "утицу с яблоками по-дымоходному" перед войной с Англией категорически рекомендовал… Шевеля костями по похрустывающим, как панцири крабов, каменюкам да просыпающемуся в тапочки песку, я думал: какого Чиралы нас в такую даль от цивилизации загадючило?!! Ладно, проехали... Асфальт был жарок и долог. В душе тлела отчаянная уверенность, что протянувшийся справа от дороги акведук никогда в жизни не сможет донести до потребителя и капли воды: всё, не успевшее испариться, впитается в трещины бетонных корыт. Витки, витки, витки. Камыши, трава, пустыри, редкие заборы, куртины засохших колючек. Где же эти гадские магазины и базар, мимо которых мы проезжали? Необратимая мумификация тушки не за горами, а вместо арбузов, апельсинов и спелых гранатов - хрен редьки не слаще!

До соковыдавливающих ларьков мы дошли только для того, чтобы узнать, что арбузы у них предназначены к продаже исключительно в виде мутного сока. - У-БИ-ВАТЬ! Пришлось удовлетвориться гранатовым. Он тоже был непривычно бледен и поразительно кисел: прямо как лицо его продавщицы, в конец задолбавшейся стоять за постылым прилавком. Виноград и гигантские сливы мы докупили в минимаркете. В этом месте повествования меня настиг глубокий провал в причинах и следствиях. Когда мы ходили культурно питаться? До, или уже вечером, после посещения Олимпоса? Скорее всего, после... Ну, так тому и быть. Сейчас мы по-быстрому метнёмся к палатке, убедимся, что весь скарб всё ещё на месте, расправимся с мультивитаминными ништяками и выдвинемся навстречу Древней Греции. Даже предчувствуя, что обыкновенные отдыхающие добираются до музейной реликвии по асфальту, мы решили обойти мыс по берегу. На море мы, в конце-то концов, отдыхаем или где?!!

Развалины пожилой крепости. (Фото Т. Бедертдинова)

Длинному строю restorani и kafeni, казалось, никогда не наступит финиш. Мы шли то по гальке, то по асфальту, то увязая в песке, то повизгивая по деревянными настилами - каждый хозяин строил во что горазд. Памятуя парадигму “безвредного” питания за рубежом моего заокеанского босса, я несколько раз приценился к "Fish and chips". Одна-ако... Это вам даже не воробьяниновские солёные огурцы по пятаку за штуку! Прибрежные цены на "дары моря" были доступны разве что олигархам от средней руки и в гору. Каждый. Охотник. Желает... Желает... Желает... Знать? Я не вижу особых проблем отчислить 25$ за жирный ломоть тающей на языке свинины на террасе “Джакаранда” отеля “Taj Pamodzi”.(Ох, мамочки мои. “Тадж Памодзи”, безумно цветущие джакаранды... Вот уж вспомнил, так вспомнил. Видели бы вы хоть раз, как головокружительно прекрасны гиацинтовые и пламенно-оранжевые замбийские акации - джакаранды - в пору цветения. Прямо горючие слёзы ручьями из глаз...) Но колючего во всю спину и плавники бычка-переростка, с откровенно сопливыми жабрами и порэпанными металлическими сетями боками за такое количество “условных единиц” потреБЛЯйте сами. Смилостивится Великий Аллах – еще до того, как доедите, евро-центами подавитесь. И только это, кстати, спасёт вас от неизбежного отравления!

Генеральный спасатель Чиралы. (Фото Т. Бедертдинова)Что характерно, так размышлял не только ваш покорный слуга. - Даже в самых удачливых заведениях томилось от силы по два-три посетителя. А уж какие постные фейсы и неуверенная тональность сквозила в голосах устало топчущихся у "рыбных" холодильников зазывал... Рестораны сошли на нет, только когда вертикальная каменная стена пристыковалась прямо к песку. Наиболее удалённое заведение было декорировано в стиле бунгало с коническими крышами из камышовых фашин, в очередной раз напомнив мне о завивающемся ароматными спиралями столбе дыма над раскалённым “sizzler”-ом, на котором выложено две свиных и две говяжьих отбивных на косточке. Плюс немного бараньих рёбрышек, плюс кусочек жаренной на гратаре куриной грудинки и пара “охотничьих” сосисок. Да-да-да, вот именно так, и не иначе, выглядит "мясной микс" в исполнении поваров-индусов всё той же террасы "Джакаранда"... Я открыто обожаю Замбию и ее индийские гостиницы. Кажется, в пылу слюновыделения Бла-ародный Дон запамятовал изложить, что за зверь такой - “sizzler”? Да легче лёгкого!

Самый северный отрог Musa-Dağ, между прочим, аж 510 метров в холке.Sizzler - это невысокий железный лоток размером с нашу селёдочницу с плоским дном, с прилагающимся в комплекте толстым деревянным подносом. Лоток заранее раскаляют в специальной печи почти докрасна. Потом быстро выкладывают приготовленные отдельно мясные яства на толстую “кроватку” из порезанного кольцами лука - чтобы не дай бог, мясо не пригорело. В довершение плещут ложку растительного масла по всему периметру этого самого “sizzler”-а. Звуковой и дымовой эффект при этом ну просто феерические, плюс обалденный аромат у всего, что попало на "устройство". Два плюса: правильный “sizzler” остывает примерно в течение часа. Как бы медленно ты ни ел, как приятно бы ты ни общался - еда остаётся горячей! Да само английское слово sizzle - не что иное, как "шипение при жарке на огне". Ну и ещё факультативно – “пекло”, “испепелять” и “кипеть от возмущения”. Вот-вот, точно, как вы сейчас, если читаете всё это вопиющее безобразие на пустой желудок. Пишу я, как вы совершенно верно догадались, именно на пустой.

Каменное Сердце Олимпоса. (Фото Т. Бедертдинова)

В потоке гастрономических излияний я просмотрел, когда именно стена справа встопорщилась фундаментами, развалинами жилищ и фрагментами крепостных стен. А может, оно и к лучшему: свет к этому времени был просто никакущим. Оставим это развлечение Тахиру, неожиданно объявившему, что на “иудейскую” вершину завтра с нами не полезет. Пора, мол, и честь знать в направлении “Ишинды”, к частично-кинклюзивным завтракам и полностью эксклюзивным женщинам. Нет, мы как бы в курсе, что у Тахира всего девять суток ареста отпуска, а не четырнадцать. Но вот так, цинично "соскакивать" на седьмой день путешествия... Не успев даже толком расстроиться внезапному “разрежению” наших рядов, я переключил внимание на склад серфингов. Разноцветное и праздничное это, оказывается, дело - нанизывать на длинную ржавую цепь лёгкие пластиковые лодочки... Теперь, правда, придётся длинную петлю делать, ибо занесло меня на полуостров лимана-пахучки, вдоль которого, собственно, древнегреческий Олимпос в незапамятные времена и развалился. Развалился - самое точное из промелькнувших в голове словосочетаний. Не возьмусь утверждать, что стало причиной - всесильное Время или железная воля янычар, не особенно преклоняющихся перед зодчеством “олимпийских” иноверцев.

Думается, это была базилика.Касса пустовала: нежные ласки сумерек уже коснулись выпуклых вершин утёсов, дружно обступивших устье сильно обмелевшей реки Kavşik. Таблички к "седым древностям" в основном указывали на сводчатые коридоры зелени, уводящие во внушительные заросли. Фигасе, тут и толстые - в руку - лианы! И ковры из плюща, и колючки - акации всякие-разные... В общем, треккинг для наиболее продвинутых Маугли. Уверовав в духовную францисканца Оккама - "не след множить сущее сверх необходимого" - Бла-ародные Доны проголосовали ногами вдоль "Набережной". По закону подлости почти все замеченные "аттракшены" - сводчатые арки, колоннады разной степени вертикальности, долблёные вручную ванны, купола интегрированных в естественные каверны базилик - кучковались на противоположному берегу не только заиленной, но и украшенной пластиковыми дарами человечества речки-вонючки. По закону компенсации нам достался крупный куш разворошённых археологами фундаментов. Связанные новенькими скобами деревянные брусья, поддерживающие дверные и оконные проёмы, зашвыривали постройки в будущее получше любой машины времени. Тахир возжелал исследовать протяжённое ответвление вправо, теоретически призванное вывести к “зданию с мозаичными потолками”. Но мы нащупали фонарями только тройку внушительных погребальных ящиков с загодя пробитыми стенками - чтобы похитители посетители, значит, не сомневались, что "всё уже украдено до них".

"Дорожная плитка" сия, чисто между прочим, 2-го века до Рождества Христова...С мостика, предваряющего возвращение на "Набережную", пришлось сползать, цепляясь руками за перила: отполированный тысячами ног камень был скользок, как натёчный лёд. Ещё один короткий марш-бросок - и мы вышли к шеренге красивых деревянных домиков с турникетами. Официальный вход в городище почти не охранялся. Кассиры вперемежку со службой безопасности гоняли çai в соседнем дастархане. Темнело. Проверять асфальтовый вариант моментально расхотелось: очень надо нюхать столько бензина на ещё неизвестно, существующих ли обочинах... Обратный путь показался долгим и унылым. Строить планы-ураганы при настроившемся на отбытие Тахире вежливо не хотелось. Смаковать запоздалые восторги покорения Его Высочайшего ДвеТысячиШестисотМетрия Тахтали - подавно. В ресторанах зажгли свечи, тёплый живой свет выплеснулся на пляж и весело заиграл в бликах воды, затмевая робкие отражения новорожденных звёзд. На севере кипело и пузырилось чёрное месиво обложной облачности. Длинные щупальца тьмы целеустремлённо тянулись к подрёмывающему у грани вод Чиралы. Рыбные холодильники опорожнили. Исчезли и караулившие их официанты. Люди за столиками казались декорациями, вырезанными из чёрного бархата.

Прикоснуться к Вечности.А вот теперь, ночью, кажется, что ужинали мы всё-таки ещё до посещения Олимпоса. Не суть. Влекомые голосом разума и воплями желудков, Бла-ародные Доны потянулись по асфальтовой змее в материк. Ведь "чем дальше в лес", тем толще партизаны гуманнее ценовая политика турецкого общепита. Выказав лояльность, мы бросили кости в кафетерии за спиной у тётеньки, которая поила нас в обед гранатовым соком. Тахир профессионально заказал доннер. Мы с Лёшиком изволили, наконец, отведать pilav. Прощелыга-хозяин тут же развёл нас на один греческий салат на всех. Триединый "Эфес", естественно, тоже своей участи не избежал. Порции плова были внушительные, а доннер так вообще оказался не по силам Тахиру, пришлось выпросить его в кулёчек "to go". Подозреваю, дело было в количестве сопутствующей бакалеи: на троих нам выдали этакий двухярусный лоток с крышкой на защёлках, в коем штабелировалось ну самый минимум пара полномерных батона. Но вы же знаете турецкие батоны - они что снаряжённый гелием воздушный шар, по объёму велики, а массы никакой.

На десерт Лёшик потребовал свой любимый айран. Глубочайший респектос и тотальный уважухен: прицел, даже после хлебно-пилафно-эфесной оргии, сбивать неспортивно! Наши округлившееся мамончики виделись достаточно увесистыми аргументами, чтобы не заморачиваться на ночное купание. Да и от кафе до палатки было метров на четыреста ближе, чем до средоточия трёх стихий. Уговорив себя (и гидробудильник...) проснуться перед рассветом, я рассупонился до труселей - пекло в палатке пусть немного и спало, но никак не до комфортного уровня, а ночевать с пенкой на открытом воздухе мешали грозные отчёты о ведущих интенсивную половую ночную жизнь скорпионах. Пусть их нашествию подвергался в основном пляж мистической бухты Sazak, находящийся от нас в целом дне пути, чем раньше начнёшь тренировать необходимые рефлексы - я это из "Неукротимой планеты" Гаррисона, вечная ему память, вынес - тем дольше проживёшь на Пирре. А теперь - всем teşekküller с iyi geceler-ом наперевес.


День восьмой