На предыдущую страницу

Altinci Ekimde (6 октября).

Подвиг Четырнадцатый.

Пос. Зейтин (Zeytin) - пос. Кутлука (Cutluka) - пос. Демре (Demre, он же Mira).

 

 

Альбион-спикинг пастушка, шаровые кулеры и Мира незрелых лимонов.


/ Прочитку нижеследующего производить характерным голосом Ефима Копеляна,
под не менее характерную тему Микаеля Таривердиева из ”17 Мгновений Весны”. /


Из секретного архива
IV-го отделения РСХА

Из сверхсекретного шкапчика
MIT (Milli
Istihbarat Teskilati)

Турецкий волкодав – кангал

Рост в холке: 71 - 89 см
Вес: 34 - 69 кг.
Шерсть: густая, короткая, жесткая, плотно прилегающая к телу, с густым подшерстком.
Окрас: серо-коричневый, серо-желтый или коричнево-желтый, на морде обязательно должна быть черная маска.


Достоинства
Отличный пастух и охранник.
Очень трудолюбивый пес, не склонен лениться.


Сложности
Независимый и самостоятельный пес, при обучении с ним следует быть довольно строгим.

Кроме того,
В Турции кангал считается национальным достоянием. Вывоз его за рубеж строго запрещен. За развитием и перемещением отдельных особей следит лично Правительство Турции.



Звезда по имени Солнце.…Я бы посмел назвать ночёвку над “оливковым” Зейтином спокойной, если бы не масштабные собачьи бега Местами-временами начинало казаться, что ещё немного - и раззадоренные охотой на неведомую дичь зверушки изорвут палатку вместе с нами на мелкие тряпочки, просто в отместку, что когда-то где-то кого-то ушастого или пернатого не задушили. Снаружи злобно взрыкивало, гортанно гавкало, натужно хрипело и топало настолько увесисто, что у меня не было и секундных сомнений, показывать нос из палатки ни в коем раскладе не след: без "огневой поддержки" с возможностью стрельбы длинными очередями не отобьюсь даже штативом "Манфротто". Неспособный уснуть в этаком гаме Лёшик согласным мычаньем разделял мои самые наихудшие предположения. Оставалось потихоньку прикидываться ветошью, ни в коем случае не отсвечивать и искренне жалеть, что во время ночёвки в "Бодензее" не вслушивался как следует в завывания муэдзина: может, в его намазе присутствовал и некий условно-кинологический репеллент? Лишь уже под самый рассвет операция ”Ы” под кодовым названием "Дичь" была, наконец, свёрнута, и в лесу установилась благодатная тишина. İyi geceler, вашу собачью мать!

* * *

Быстрый взгляд на солнце сквозь ответственно прокипяченную воду заставил судорожно поджать внешний и внутренний sphincter ani и наспех ощупать животики: подозрительно густого молочно-зелёного осадка на дне бутылок за ночь набежало примерно на три с половиной пальца. Да нет, организм вполне себе справляется... И даже не прочь продолжить себя гробить посредством обильных возлияний окисленным водородом. Стараясь ни мешать, ни взбалтывать - это ж вам не “Мартини Веспер” в баре казино “Рояль” - лечу обезвоживание, а затем вытряхиваю весь хлам из рюкзака: хочется убраться с обочины как можно раньше. Эвон, и вчера и сегодня все, как один, правоверные притормаживают, чтобы полудурков-перестарков приобочинных во все глаза рассмотреть. Ну не дотянули, не дотянули Бла-ародные Доны до Зейтина! Да и не слишком напрягались в эту сторону: успевшему раскрепоститься подсознанию импонирует идея как можно дольше оставаться в горах. Чего вылупился?!! - Павлин-мавлин... Ти чьто, нэ выдишь, ми - кю-юшяем! - как говаривал один мультипликационный джин.

Вот такие придорожные останцы.Разумнее было мирно идти по дороге, но маркировка почему-то считала, что лучше криво, да коротко. Единственная полукруглая в поперечном разрезе колея не особо отличалась фактурой от каменистого ложа вчерашней долины. Разнообразивший рельеф мох очень скоро отстал, уступив место слоистому, красновато-зелёному на сколах ракушечнику. Деревья нехотя сдавали в росте, сосны вытеснялись чем-то, похожим на акацию. Отовсюду пёрли, с каждой сотней метров набирая мощь, "средиземные" кустарники. Зейтин, - если то, куда нас вынесла маркировка, реально было Зейтином, а не ещё одним зачуханным "сельскохозяйством" - выглядел россыпью древних хибар, вросших в камень по самые окна. Предоставь им шанс ещё несколько лет разваливаться с той же скоростью, результат будет мало чем отличаться от эллинской застройки. Ёрш в твою медь, а ведь не ровен час, именно так в туреччине "клонируют" приносящие нефиговый доход Миры и все прочие… Олимпосы!!! “Живых душ” в посёлке оказалось аж пару кур, что в... ГМ... свете ночной погони несказанно меня успокоило: повстречать на узкой дорожке прайд бесхозных волкодавов в последний день похода, конечно, преумножит и без того критическую массу воспоминаний, но... Оно нам надо?

Цивилизация уходит...Увлёкшись строгой красотой покинутой людьми пустоши - чуть не написал пещерного города - и сиянием солнца в кронах вековых смоковниц, сворачиваем строго на юг. Можно вопить "ура": теперь мы двигаемся по кратчайшему к морю. Вот если бы кто-то “там, наверху” обеспечил, что "кратчайшее" в то же время было наиболее удобным для ходьбы... Это снова едва читающаяся тропа, снова без маркировки, зато раздолбанных в хлам известняковых плит на ней - видимо невидимо. Не шути, самый настоящий древнегреческий шлях. Ну... почти настоящий: по шляхам степные татары совершали набеги на старославянские поселения. Здесь мы имеем дело с состоявшимся yolu. А если посовещаться с правильными археологами и копнуть глубже, то под культурным слоем дерьма мусора он легко может оказаться dromos-ом. Тут я присел на рюкзак и начал немеряно гордиться своими почти несуществующими молдавскими кореньями: где есть dromos, там и до отечественного drum-а всего полшага, значит, и древнегреческий “корешок” в Нашестве в меру генетики присутствует!

За что всегда недолюбливал GPS, так это за его неспособность рассмотреть разницу в азимутах, расходящихся под бесконечно-малым углом. Ведь ходил кто-то здесь, совсем рядышком. Вон, в приборе бледно-синяя лента дрожит-тянется. А поди, достань её теперь, когда сам прилип к тальвегу, а она - где-то на стене не самого мелкого из ущелий... Который уже по счёту раз мы за две недели мимо "классики" промахиваемся? Шестой, двенадцатый? Трек, который “всё правильно делает", очевидно, лежит по дороге, даже намёка на которую отсюда не видно. И так мне вдруг захотелось полчаса назад не ошибиться, что хоть в лоб на стену лезь/ Плюнули, дунули, рогом вострым упёрлись, выкарябались на дорогу. Чувствую - не полегчало! Только осмотрели осиное гнездо в форме пережившего недавнее извержение конуса вулкана, - навстречу спешит кто-то. Втроём спешит, не таится, и... сочным таким, малоросским говорком общается. И вам, и вам “здоровеньки були”, правоверные Вельмишановные! Мы, к слову, вашу “столицу розовых каштанов” никак не меньше собственной, бело-котельцовой полюбляем. Улыбаемся во всю ширь. Гутарим.

Гнездовье четырёхкрылых корсаров. (Фото А. Глущенкова)Нет, мы по-любому на полдюйма шире улыбаемся. Потому, что Kirk Merdiven, растуды его во все Сорок Ступеней, у нас уже за спиной. А киевлянам на него, дай Аллах, чтоб к последним лучам солнышка взгромоздиться, да ещё с полной раскладкой по воде и чувалами Первого Дня, что само по себе отдельный "плач Ярославны". Взаимоосчастливив друг друга, что впереди ещё "дал-леко-о-о" разбегаемся каждый в свою сторону. Идём мимо колючих изгородей частных владений, о которых ни путиводитель, ни карта ни гу-гу. Самозахват походу... С трудом верится, что мы за позавчера и вчера в шипы ни разу не вляпались, и это при всём том, что "заросли" колючей проволоки нам встречались через каждые два километра на третий. Дорога изгибается литерой "S", пытаясь втиснуться меж двух наезжающих друг на друга скалистых гребней. В нижнем крючке буквы из-за поворота с игривым-таким прискоком вырывается шокирующий своей геометрией кудель серовато-чёрной шерсти. Вы только не спутайте то, что нам во всю зубастую пасть “улыбается”, с пуделем: псина едва ли не метр в холке, а дружелюбия на морде нарисовано примерно как у кавказской овчарки, из вверенного стада которой буквально только что украли ее самую обожаемую овечку.

Спарринг-партнёр, выкатывающийся из-за угла вторым номером, чем-то похож на афганскую борзую, чью куафюру доверили стричь семилетнему дауну: что-то очень юркое, взлохмаченное по всем трём осям координат. Давим на тормоз до полной остановки, уже предвкушая, как сейчас кое-кого будут очень нежно, но непреклонно пробовать за филей или оковалок. Большей беспомощности я не помню со времён школьных походов по Карпатам, где нас однажды угораздило вляпаться в "охранную зону" не ведающих страха местных "волкодавов". Вы никогда не проводили панических отступлений по горным соснам - жерепу? Счастливчики. Стараясь не слишком размахивать треккинговыми палками, бочком топаем к верхнему крючку "S" - такой манёвр в теории позволит уберечь филейную часть путём своевременного прижимания оной к горячей шершавой стенке.  (Фото А. Глущенкова)

Тут на накалённую чувствами авансцену вываливаются брюнетистые козы, и - я моментально проникаюсь радостным возбуждением "Гостя с Востока", в исполнении Семена Фарады, отгулявшего новогоднюю ночь по коридорам "НУИНУ" - ЛЮДИ!!! Бабушки в состоянии самый максимум нас о-мер(х)абить, зато девчушка годков шестнадцати весьма бодро и грамотно лопочет по-альбионски. Почему-то мы настолько обрадовались этой интернациональной встрече, что почти все фотографии в результате оказались окончательно нерезкими. Что странно: вроде, ясный день на дворе, оптика родная, автофокус следящий - и все фотки не в кружок рассеяния! Может, и не было там никакой девушки вовсе, а всё это - суть измышлизмы подсознания, перевозбуждённого косо-саженной в холках собачнёй?.. Была ведь kiz, ну, в смысле, девушка, определённо была! Распрощавшись с желающей отшлифовать нюансы произношения селянкой, мы слепо, как созревшие к нересту речные угри, заторопились в сторону пусть не совсем Саргассова моря, но большой воды.

И где, где, спрашивается, высшая справедливость - маркировка-гадина, одновременно побледнев и покраснев, сползает с дороги в похожий на щель распадок! А там, на дне, всё настолько тесное и колючее, что... иди оно всё в распадок! (Тут мы, изо всех сил уверенные, что всё делаем правильно, вершим очередной "эпик фэйл", последствия которого очень скоро "аукнутся адекватно"). Идём, идём, снова идём. Долго идём. Достаточно крупное поселение, асимметричным крестом распростёршееся вдоль и поперёк нашего трека, что тот легендарный Кот Шредингера: живо и мертво одновременно. Часть домов в развалинах, часть активно строится. Повозки со сломанными осями соседствуют с серебристыми иномарками, раскрошившиеся в труху оконные рамы и двери - с дымчатым стеклом снежно-белых пакетов, голые россыпи камня во дворах усадеб - с трёхглавыми эллипсами спутникового TV над цветной металлочерепицей двухскатных крыш. В одном из пыльно-вяло-зелёных огородов навалено штук двадцать 100-литровых синих бочонков: это же надо иметь столько энтузиазма к приусадебному хозяйству, чтобы садоводствовать на привозной воде!

"Червончик" до финиша! Ну... это мы так ДУМАЛИ.Буйство бытовой эклектики Belören-а - ох и любят же турки букву “о” с двоеточием на макушке - настолько эффективно сносит многострадальные башни, что мы успеваем метров на четыреста ушлёпать по асфальту - да-да-да, уже именно по асфальту - в сторону… Kara-Dağ-а! (Ну, действительно, какие Бла-ародные Доны смогут отказать себе в радиалке к местечковой Чёрной Горе, даже если это идёт в разрез с генеральной линией Коммунистической Партии Бабушки Кейт?) Окружающие хребты да долины похожи, как близнецы, и все как есть незнакомые. Заболтались о технических нюансах стрижки канадских лужаек - и вот вам, пожалуйста: почуявшие безнаказанность тушки измыслили растянуть треккинг на оставшиеся три сотни километров Ликийской тропы. Отмотав лишнее до перекрёстка, принимаем влево. Здесь тоже оказался асфальт, по-юношески резво сбегающий вдоль выгрызенной в материковой породе полки. Умеют турки дороги горные выковыривать. Не исключаю, дальние родственники капитана Шишко свои очумелые ручонки к таинству этому приложили... Дефилируем мы, значит, как по Крещатику в воскресенье, и в оселедец не дуем, что чёрные крапки собственного трека почему-то опять полусотней метров в стороне от видения Бабушки Кейт тянутся. Причём, на этот раз с точностью до наоборот: "нетленка" проштрихована вдоль тальвега ущелья, а мы почти на самом гребне к асфальту прилипли. Ёрш твою налево! Ага, щас. Которым боком теперь сюда может вписаться “налево”, когда отделяющая нас от Kepez-Taş-a узкая ущелина за последние полчаса успела на добрую сотню метров вглубь себя опрокинуться?!!

Выдыхай, бобёр, выдыхай... Потому, что ещё через километр тебе предстоит увидеть, как асфальт, следуя рельефу массива, укатывается на полтора километра вправо, чтобы после резкого поворота на те же самые полтора километра отпрыгнуть влево, и снова оказаться у твоих ног. Но уже настолько "под откос", что даже заглядывать туда сверху как-то дискомфортно. Естественно, весь этот горький катаклизм нежится в ослепительных объятьях полуденного солнца, а у нас даже тенёчку-то языки в "схроны зазубовные" чего-то ускользать особенно не торопятся. Заботливые турки ещё и смотровую площадку-кармашек для алчущих острых впечатлений автомобилистов на самом повороте устроили, но она всё больше издевательством над нашим, пешеходным собратом выглядит. А от правого края площадки в любезную нам сторону ковыляет ступенчатая тропка. И ни капельки непонятно, "проходная" она насквозь, или чисто аппендицит к кластеру полиэтиленовых особняков, угнездившихся на террасах, примерно на трети нашей "дурной кармы". Как ни не хочется, разведывать сократ в эту сторону всё-таки придётся…

Вот такой он, Белёрен.Я начинаю люто ненавидеть автомобилистов ещё до того, как миную второй марш стежки. Не знаю, сколько промилле считается вменяемой нормой согласно ПДД и Корану, но битого стекла от "Туборга" на моём пути навалено столько, что не будь на мне горных ботинок, риск исполосовать ноги на винегрет виделся вполне реальным. Да тут просто стать, чтоб стеклом не похрустеть, негде! Надеюсь, самоотверженно оставшийся при рюкзаках Лёшик убережёт меня от "осколочных" попаданий в голову... Ага. Граница “кооператива” на замке, дальше дороги нет. Ну, полсотни метров в гору бешеному Тузику па-любэ не крюк.

Возвращаюсь на смотровушку. Цепляю рюкзак, и вот мы уже снова топаем на запад, параллельно морю.  Чего аборигенам не сидится на плоскости - непонятно: внутри острого коленца, которым сложилась дорога, притулился ещё один домик со всеми неудобствами. Взрывали сверху, осыпалось до низа - кому охота пришла посередь заросшего молодыми колючками 40-градусного отвала капитально строиться? Ещё и собак, судя по хриплым гавкам и жалобным подвываниям, непоеных держат. Впрочем, последнее - это даже в тему: нет в животинках фанатизму захарчиться Бла-ародными Донами, вопреки правилам жмущимися к внутренней обочине трассы. ...Естественно, к внутренней: неистовые тётки на спортивных легковухах по трассе отжигают не по-детски: то ли мозгов, как у ракушки, то ли бесстрашия, как у Микаеля Шумахера, случись что - успеем, аки отец Фёдор, колбасу концессионную похитивший, вверх по рельефу от преследования оторваться.

У турков патологическая тяга к "культивированию" камней на огородах.Потеем, но топаем, каждую стометровку шансы на сокращёнки вниз инспектируя: не обломится ли чего, отличного от самосвальных выбросов, да камешков многоцентнерных, ковшами грейдеров вдоль и поперек поцарапанных. Нет счастья: слева слишком сурово и круто. Зато на самом повороте что-то типа железного навеса-душегубки. Отдыхать под ним - что в инфракрасной печи румяниться. Но "цистерна", из листа-пятёрки сваренная, присутствует. И даже не без кружки, на короткую цепь посаженной. Глотать ржавую баланду с металлическим привкусом язык не поворачивается, но насчёт ополоснуться прямо в одежде до пояса - тут двух мнений быть не может.

Импровизированного "кондиционера" хватает примерно на четверть часа. К этому моменту мы успеваем окучить примерно половину спуска. Панорама незнакомых гор на западе манит неодимовым магнитом массогабаритами с БТР: просто глаз не отвесть. Есть ещё куда погулять в Туреччине, ох, есть, придётся ещё минимум один раз на Ликийский Шлях становиться. Шоссе как вымерло, мы топаем рядом. Далеко-далеко внизу рассыпалась широченным руслом несуществующая река. Рассматривая ее в Гугле, так и не смог поверить, что при почти километровой ширине в ней даже муравью утопиться негде. Плотину они там, наверху, глухую построили, или водица в ней - чисто сезонное явление? Во втором случае - не хотелось бы сюда во влажный сезон попадать: смоет, и не спросит, чьих холоп будешь. Может, ничего, кроме ручейка-вонючки, здесь никогда и не было, а широкие плёсы - "человеческий фактор" в полный рост, ведь правый берег - сплошь карьеры, терриконы и камнедробилки.

Нам любые дОроги дорОги!Почти ненавидя мягкий асфальт, мы топали по коротко подстриженному ёжику травы на обочине, чуть не царапая плечом обжигающую дОменным жаром противооползневую стену. Пара великолепных жеребцов, неловко перебирающих негуманно жёстко стреноженными копытцами, проводила нас почти испуганными взглядами. Бла-ародные Доны вписались в поворот, чтобы - АХ! - увидеть островок цивилизации, где могли оказаться часом раньше, не поленись они вернуться на километр-другой и воздать должное дну ущелья. Противоестественная это была цивилизация. Недружелюбная. Одно слово - Kutluca... Ни тебе добрых людей, ни щедрых магазинов, ни кисло-молочно-алкогольных кафе с барами. А уж типовых холодильников с "Фантой" - так подавно.

Маркировка с вышеизложенным мнением согласна безоговорочно: достигнув стихийной свалки в русле несуществующего ручейка, тропа рыжей ящеркой шуршит по низкому кустарнику навстречу очень странному месту, которое мне мгновенно захотелось окрестить "Полем Чудес". Порей, драные кусты, рыхлый песок, груды бутового камня - так и кажется, сейчас на нас выпрыгнет, топорща колючие усы, Ролан Быков Кот Базилио, начнёт сначала сослепу вымогать Пять Турецких Лир, а затем, заручившись чирлидерством вооружённой костылём Елены Санаевой Лисы Алисы, - Обманула?! - Запутала?!! - отчубучат среди себя такой капоэйры пополам с айкидо, что всем Великим Сэнсеям прикладного рукомашества и дрыгоножества придётся на призовых скамеечках малёх потесниться.

Липкие от пота руки черном черны до самых локтей: листья настолько пыльные, что при малейшем прикосновении она струится с них зыбкими дымящимися ручейками. Если не поднимать слишком высоко глаз от земли, кажется, находишься на Феоленте: грунт похож на небрежно спрессованный песок, там и тут из него проступают красно-бурые, белые, чёрные, светло-бежевые и серо-фиолетовые обломки. Ветер дышит таким жаром, что если хоть изредка не прятаться в тень, кажется, ещё немного и, закипев, расплавятся под банданой мозги. В следующий раз не раздумывая, захвачу с собой афганку или - что лучше - арафатку. Да полноразмерный индийский тюрбан, наконец - и те, и другие, и третьи на этом жизненно важном экспириенсе не единого верблюда/слоняку в одно лицо схомячили.

"Йолу" для настоящих "гявуров".Бабушка Кейт резво штрихует на карте "левое плечо вперёд", и вот только теперь начинается настоящий спуск. Если умножить уклон "drop"-a самого первого дня на каменистость Верхнего плато Тахтали, прибавить к результату вчерашнее стремление тропы шляться по вырубленным в скальных стенках полкам, а уже затем медленно выпарить с пОтом сомнительную молочно-зелёную влагу, принятую с утра на грудь под Зейтином, в сухой остаток как раз и выкристаллизуется затяжной спуск к реке Demre, напоминающей размерами и цветом Млечный путь. В окружении тёмных гранитов и мергелей русло кажется растёкшейся из разбитой бутылки ряженкой, так что ассоциативный ряд здесь вовсе ненамеренный. Мечтая родиться крабами - восемь ног на таком рельефе не в пример полезнее четырёх - мы пёрли, осыпались, спотыкались и прыгали навстречу последним (как мы по наивности думали…) шагам похода.

Ступеньки. Поворот. Ещё ступеньки. Ещё поворот. Шестидюймовая труба водозабора, в паре мест почти перебитая сорвавшимися с обрыва обломками. Мощные подошвы (отдельно) и нубуковый верх (тоже отдельно) не выдержавших издевательств горных ботинок. Напрочь осыпавшийся из неспособности пережить засуху гранатовый сад. Его здесь, похоже, не во имя урожая, но для укрепления склона устроили. Поднимаю, кромсаю ножом твёрдый, как камень, и почти такой же коричневый гранат. Внутри всё вялое, цвета молочной сыворотки, в общем, никоим образом несъедобно. Не заботясь более человеческим присутствием, тропа барахтается вниз вдоль ещё одного иссушенного водотока. Промытые водой гребни и впадины устремлены вдоль линии движения и ничуть жизни не облегчают. Вижу собственными глазами и верю во веки веков, отчего турки нарекли окружающий костедробительный перл "Gavur Yolu" - "Путь Неверных". Да ни одному мусульманину, находящемуся в здравом уме и трезвой памяти, в голову не придёт по диагонали подобных буераков с тяжёлым рюкзаком раскорячиваться!

Зато, ребята, вы бы знали, как здорово облегчают жизнь распаренные лица и рвущее лёгкие дыхание карабкающейся нам навстречу семейной пары из Бундестана! "Дер гроссе, да чего там, целый аллес капут" - именно то, что написано на гримасничающих в попытках вежливо улыбаться лицах. Ну, что нам "уже близко", в этом мы ничуть не сомневаемся. А уж насколько мы не сомневаемся, что вам, премногоуважаемые немцы, до Тахтали " ещё далеко-о-о"... Кто бы мог подумать, что насчёт "близко" они нас настолько по-иезуитски нагреют? Да кто угодно, только не мы: до крыш бескрайнего лежбища теплиц самое больше метров пятьдесят осталось. Ну конечно, по вертикали! Кто в горах считает иначе? Вот если бы ещё успевший растроИться - обращаю внимание на единственную букву "с", раССтроенным он, издеваясь над нами, нисколечко не выглядел - трубопровод постоянно под ногами не путался... И между ног, между прочим, тоже. (Только, я вас умоляю, чего-этакого себе там сгоряча в этом контексте не нафантазируйте).

Зигзагом дороги по горе, что справа ходить категорически НЕ рекомендуется!

Приглашающий жест тропы вправо - как эти украшенные гравием естественные ступеньки уже забодали мои коленки - и тут же рикошет по зелёному колючему тоннелю на глухие задворки теплиц. Останавливаемся, зализываем свежие царапины, сбрасываем рюкзаки, ищем слабину в колючей проволоке. Где-то мы опять лоханулись: народ ведь как-то исхитрился здесь подняться! Пылим по наклонной, то и дело уворачиваясь от пересушенных гранатов: короткие толстые веточки с сухими почками, оказывается, тоже не прочь испить крови из наших предплечий. Короткая пробежка по последним террасам умирающего сада. Острый запах свежей рассады, заботливо удобрённой кизяками земли. Шелест вентиляторов и влажное хлюпанье невидимых насосов. Высоченная - почти до колен - трава. Пара стеклянных стен, укрытых тонким узором мха, стягиваются перспективой в тесную, залитую солнцем, бесконечно удалённую щель. Шаг, другой, третий. Плоскость. Чисто формально, финишная ленточка Ликийского трека уже разорвана, НО...

Да-да, остаётся ещё одно крохотное "но": однотипных теплиц, что влево, что вправо - хренова туча погонных километров. Кладите меня и имейте меня, но я в упор не понимаю, в чём скрыт сокровенный смысл спускаться с гор Тавра именно сюда!!! В место, где не найдёшь ни легкового транспорта, ни устоев цивилизации, одно только прогрессивное сельское хозяйство, да ещё река, которую кто-то огромный, жирный и жадный бесцеремонно высосал досуха. Повращав головой на триста шестьдесят градусов, и не обнаружив даже хворого дастархана с безнадёжно просроченной "Кока-Колой", Бла-ародные Доны нервно облизнули иссушенные уста и нацелились на девиртуализацию города Mira. (Перемытой официальными путеводителями вплоть до самой распоследней косточки проповедавшего в ней Николая Чудотворца). Путь по странному месту, обозначенному на карте Demre Ç до бесценной реликвии христианства, по самым оптимистичным прогнозам GPS составлял никак не менее восьми километров.

Общественная поилко-остановка в Демре.Не так давно - дня три-четыре тому - я ламетировал вслух по вопросу крайнего свинства на Караёзо-Кумлучском перегоне пляжа. Теперь обожгло озарение, что там присутствовала ирреальная чистота элитной операционной и тщательнейшим образом пестуемый порядок вещей. Средь сонмищ теплиц попадались то ли дома обнищавших владельцев оных, то ли общежития сезонных работяг, священной обязанностью которых считалось засрать по возможности больший километраж долины реки Демре. Здесь присутствовало всё: ржавые скелеты колёсной техники и полусгнившие копны прошлогодней соломы; свежие навозные кучи и груды строительного мусора; бочки всех мастей/калибров и лужи отработанного машинного масла; обломки деревянных шпал и засаленные медицинские халаты; роящийся суетными дрозофилами виноградный жмых и смрадные горы наполовину истлевших абрикос... Не удивлялся я и останкам явно животного происхождения. Поверх всего этого беспредела курились многочисленные дымы плановых и внеплановых возгораний. В пиках максимума вонь достигала сотни мегасмрадов на гектар: хоть сухой гидрокостюм с изолирующим противогазом поверх него натягивай.

В своих многочисленных странствованиях по воображаемым Вселенным, а именно, "Джеке-из-Тени" Роджеру Желязны посчастливилось набрести на весьма выразительное местечко под названием "Навозные Ямы Глива". Кто читал - поймёт, что я имею в виду, а кто не читал - не настолько уж, скажу я вам, те Навозные Ямы оказались вымышленными! Да санкционируются мне непростительно частые реминисценции к нетленной классике, но мы буквально каждую сотню метров постигали на собственной шкуре Трендовую Турецкую Казнь по Парадигме Археолога Мальцева: - "Этично, неэтично... Это у нас с ними цацкаются, на поруки берут, перевоспитывают. А надо - как в Турции в старину поступали: посадят Бла-ародного Дона вора в чан с дерьмом, а над чаном - янычар с мечом... И через каждые пять минут - ВЖ-Ж-ЖИК - мечом над чаном!!! Вот так Бла-ародный Дон вор весь день в дерьмо и нырял…” Одним словом, всем желающим наиболее полно погрузиться в изысканные ароматы былинных пенитенциарных традиций Востока, “Добро пожаловать в Демре”.

Лёшик прикидывает, влезет или "сувенир" в рюкзак.Бескрайный, как Енисей-батюшка, сухой плёс длился, длился... и не думал заканчиваться. Что характерно, одноимённой реки в ущелье Демре на карте Бабушки Кейт прорисовано не было, только боковые, странствующие из ниоткуда в никуда сезонные притоки. Зато на всеведающей генштабовской 100-метровке речка-вонючка ещё как присутствовала, да еще и не одна, а в несколько автономных параллельных рукавов! Следует ли понимать, что в разгар 80-х рыба в ней всё ещё типа водилась? Темна вода во облацех, да и “облацех” эти на небосводе раз-два - и растаяли. Не избежать той же бесславной участи двум Бла-ародным Донам (я уже закрывал глаза - и видел нас в виде двух крайне одиноких шматков сала на раскалённой чугунной сковороде - "Здраствуйте, милые шкварки..."), если б не по-турецки добрые самаритяне, установившие на обочинах дороги самые настоящие напольные кулеры. Завидев первый белоснежный агрегат с прикованной к нему латунной кружкой, я напрочь забыл прищёлкнуть отвалившуюся челюсть и на полном ходу пронёсся мимо, самым совершеннейшим образом уверенный, что в ближайших кустах затаился интеллектуальный ”монетоприёмник", люто жадный до успевшего изрядно подтаять запаса турецких лир.

Колонны в Alakilize были и красивее, и не-музейнее.Вторая по счёту божественная манифестация из наших мощных лап уйти уже не сумела. Испили чашу, что называется, до дна. Действительно: "олл инклюзив", и никаких ”монетоприёмников”… После “дозаправки” запахи уже не казались настолько скунсовыми. Мы даже стали присматривать лоскуток обочины почище, да чтоб с видом на виртуальную реку, но армированная металлом цитадель теплиц неожиданно дала слабину, даруя место под солнцем тенистому апельсиновому саду (следует ли упоминать, что это был первый полноценный апельсиновый сад в моей жизни?). Поднырнув под бетонный акведук на высоких ножках - его сводного брата Тахир фотографировал в Чиралы - мы забурились в не успевшие вызреть "частные владения" по самое небалуйся. Земля была настолько честно обработана, что прогибалась под ногами мягко, как поролон. Казалось, сделаешь шаг - и следов вообще не останется. Запах тоже был особенный. С моей-то любовью к лаймам... Да я готов был незамедлительно сожрать всё вокруг сырым! И всё-таки, сад был слишком ухожен, чтобы годиться для статуса "укрытие".

К знаменитым усыпальницам Миры - "Access denied"!Не успели мы толком сесть и рассупонить кулёчек с ништяком канадских сухофруктов, как были локализованы, и с ног до головы облаяны злющей кривоногой тварью, чьи предки-болонки успели вдоволь нагрешить с никчемной по всей её карманно-сумочной жизни чихуахуа. Приседая от неминучего страха на все четыре лапы, кудлатое пугало нет, не лаяло - нервозно вопило на всю сопредельную Ликию! По-моему, именно так верещат, когда готовятся огрести честно заслуженного пендаля с разбега. Увлекись и отпрыгни маленькая-и-готовая-вот-вот-вымереть цель ну еще хоть на полтора метра от ограды особняка, и - БИНГО! - её станет можно считать ничьей, со всеми заслуженными вибрамовскими последствиями. Беда, психи по всей жизни - народ крайне осторожный. Заветная цель этот факт прекрасно осознавала и блюла дистанцию, что твой батальон почётного караула, участвующий в Параде 9 Мая на Красной Площади. Оставалось рассматривать исступленные вопли музыкой, услаждающей тонкий вкус хозяев. И изо всех сил надеяться, что грядущим же вечером потерявший последние капли самообладания патриарх семейства смахнёт шёлковым платком пыль с наиболее вострого из семейных ятаганов, наполнит самый внушительный чан дерьмом... Ну, и т.д., и т.п., согласно вышеизложенной парадигме Археолога Мальцева.

Три-О-акапелла....А сейчас, вы хоть Биг-Доннером меня до отвала укормите, осуществлю намерение в моральную компенсацию содрать с дерева пару-другую зелёных апельсинчиков. Ибо нет на свете лучшего приза, чем самолично захваченный на поле битвы. Пусть даже и не состоявшейся. Это я Вам официально, как игрок в С.Т.А.Л.К.Е.Р. со стажем, заявляю. Несанкционированное хищение тщательно охраняемого добра вкупе со злостным сокрытием горячих улик в рюкзаке ввергло болонко-чихуа в очередную пучину захлёбывающихся слюной воплей. Я всерьёз задумался об усугублении злостного обдира зелёных насаждений: при надлежащем усердии, уже начавшей хрипеть от перенапряжения голосовых связок твари жить до обширного инсульта оставалось никак не более дюжины цитрусовых. Ну, океюшки. Мы сегодня пацифисты. Тузика проехали, ворочаем плавничками дальше...Солнце или... Горгона?

Распрощавшись с надеждой автостопнуть вменяемую транспортную единицу - хлипкие скуттеры и суетливые грузовички с элементами конструкций теплиц в кузовах не в счёт - мы честно дошлёпали до развилки на Köşkerler и внушительного моста через "виртуальную" реку Демре. Усиленное желтоватой пылевоздушной взвесью расстояние до скального полу-цирка, у самого подножья которого мы вырвались из цепких объятий Ликийской тропы, виделось с моста неучтённым подвигом Геракла. И было несомненным поводом устроить плановый привал. Тем более что сразу за мостом обнаружилась остановка не остановка, но пластиковый навес с ухоженным цветником. А еще - с фаянсовым умывальником и зарешёченной каморкой полтора на полтора метра, разделившей течение моих мыслей в сторону приватного намазо-отправителя и камеры предварительного заключения для всех тех, кто справлять религиозную нужду оный намаз из идеологических соображений воспротивился.Продолжение осмотра.

Имея в клапане рюкзака культурное наследие Нигерии - чемоданный цифровой замок, рекомендованный к использованию даже в Лагосской (не путать с Лаосской, Нигерия - это немножко другое, и южнее...) гостинице Шератон, и будучи полностью уверенным во втором, а не первом предназначении каморки, я рискнул бы запереть в ней наши рюкзаки и отправиться в Миру радиалкой. Всё равно самая короткая дорога к морю, если верить картосхеме Бабушки Кейт, походила через текущий перекрёсток. Но имелся на гугло-снимке городка Демре один крайне многообещающий переулок... В общем, всё зло (и дополнительный километраж...) в этом мире множится из-за неоправданного доверия к GPS (и хакеров, расковырявших формат .jnx позволяющий грузить в прибор карты, размеры которых ограничены исключительно Вашим воображением и гигабайтностью флэшек формата Micro-SD). Ещё через полторы минуты мы уже вовсю топали не на юг, а параллельно линии побережья, на запад.

* * *

Греко-римляне на малые блоки не разменивались.Вот кажется: жара себе и жара, асфальт себе и асфальт, зачем может понадобиться сомнительный грунтовый проулок, все достоинства которого сводятся к потенциальному "сократу" к Мире? Что там раньше было озвучено по вопросу "Если очень хочется заковыряться в жопеня, значит, нужно идти и заковыриваться..."? Уже одних только усыпанных плодами кактусов выше человеческого роста и необъятной кучи гнилых смокв должно было хватить, чтобы вовремя одуматься и повернуть вспять. Но ведь не хватило! Миновав череду частных двориков - у них даже приличных заборов не было, так сказать, "всё хозяйство наружу" да замарашки-детёныши из увлажнённой спринклерами пыли куличи прямо на проезжей части возводят - мы наглухо упёрлись в стеклянную стену очередной теплицы. Пробуя обойти её слева, выяснили, что тот, кто проектировал этот помидорный рай - покарай его Аллах за свободомыслие - испытывал неодолимое влечение к установке своих детищ "ёлочкой". В стеклянном туннеле виднелась бочина следующего ряда построек, на этот раз вытянувшихся строго вдоль меридиана.

"Если это намёк, я всё ловлю на лету, но непонятно, что конкретно ты имела в виду"

Записной театрал.Что-что... Вот именно, "Несчастный случай". Во всех смыслах. Зато мы уже снова шагаем строго на юг. Испятнанная масляными кляксами серость асфальта подогнала нас к такому обилию туристических автобусов, что они были в состоянии одним только авторитетом задушить знаменитый анталийский "Отогар". Вокруг автобусов буйно цвела и пахла, как бы это преподнести изящней, "не обременённая благородной плесенью культуры исконно-русская речь". Следует отдать должное: контингент у русичей подобрался интеллигентный. Поэтому, все претензии к уровню сервиса и восхищение только что увиденным излагались шёпотом, с применением “характерных идиом” не выше трёх этажей. Чтобы хоть как-то дистанцироваться от этого, я ощущал безусловный императив общаться с Лёшиком по-английски. Но это, в свою очередь, стало бы напрягать турков - мы уже давно отметили, что начиная примерно с недельной бороды и старше, как младые продавщицы в магазинах, так и убеленные сединами горные саксаулы аксакалы принимают Лёшика за своего, merhabalar-ского. И крайне изумляются последующему лопотанию гражданина по-английски, типа, вот ведь турок нынче в столицах уродился, мовы истинной ни разу не разумеет.

Тяга к многоэтажью - во всём.Странные люди - демрийцы. Вроде, богатое с виду кафе. Столиков за три десятка. И это ещё не считая полатей дастарханов с шикарными плюшевыми подушками. Прямо за углом просто немереной древности "аттракцион", в смысле, ”attraction” - развлечение. А из пищи в меню - одно пиво да напополам разбавленные сахарным сиропчиком соки. Не то, что пересушенного шиш-кебаба, даже конченого клубного сэндвича с просроченным козьим пейниром ввек не допросишься. Дабы постепенно восстанавливать пошатнувшийся иммунитет к канадской кухне, Лёшик заказывает пол-литра свежевыжатого апельсинового сока. Я усугубляю выходящую из под контроля ситуацию "Эфесом". А затем мы уже вместе полируемся литровой "Фантой". В GPS ныряет путевая точка "BIRA AYRAN FANTUTSA". Жизнь налаживается. Всё ещё слегка озабоченный желудочно, спешу к турникетам: Мира - развлекалочка платная. Сувенирные ряды просто ломятся от тряпок, кожи, статуэток, магнитиков на холодильники, синеоких ”машаллахов” и прочей недешёвой лабуды для неверных. И снова ни единой шаурмы, долмы, пилава, тем паче тушёного седла парного барашка с базиликом и майораном! Вот именно из-за этого беспредела древние греки в Ликии и повымерли.

Ромбизация святых.Определив рюкзаки в одну шеренгу с путеводителями и наборами открыток - вместо прилавка вдоль стены кафе тянулась широченная каменная скамья - мы отправились "покорять" Миру, притаившуюся где-то у самого подножья нашей последней турецкой горы с лёгким итальянским привкусом - Pirnalli-Taş. А ведь славно подгадали: как раз к разъезду подавляющего большинства туристических автобусов. Теперь не было необходимости выстаивать живую очередь в кассу, тормозить на турникетах, - раз, два, и мы... И мы… Это что, опять déjà-vu? - точно такие же капители колонн я не далее чем вчера вечером без всяких финансовых вливаний, измышленных ограничений и табличек "руки прочь" ощупывал!!! Вторым ударом по дых оказался свеженький запрет на посещение вырубленных в скальной стене гробниц. Ещё не так давно свободно пропускали, а теперь "в целях обеспечения безопасности посетителей, бла-бла-бла..." Причём ограждения настолько далеко поставлены, что хрен там божественную резьбу по камню без морского бинокля рассмотришь. Печенкой чую, Санта-Клаус, ну, в смысле, Николай Угодник-Чудотворец такого решения городских властей ввек бы не одобрил! Действительно, какое дело популярному православному Святому до каких-то там языческих доисторических усыпальниц?

Немецкий? Русский?? Простите, а что случилсоь с английским и турецкиим???Пылая справедливым гневом, я едва смог противостоять пробуждению дурных наклонностей Сэма Сэруэля Сэра Сэмюеля Харриса. Ну, вы должны помнить насчёт "...руки прямо чешутся сорвать такую доску, и колотить ею по башке того, кто её повесил, пока он не испустит дух, и похоронить его, водрузив эту доску на его могилу вместо памятника... А заодно перерезать всех членов его семьи, друзей, родственников, сжечь его дом, а потом с огромным удовольствием спеть на пепелище комические куплеты"… Простите, немного погорячился. Кровожадные наклонности, они, как и ипохондрия, завсегда на закате делаются. Настрой припозднившихся посетителей, к слову сказать, незначительно отличался от моего. Все бросались грудью на трос с белыми табличками и, жалобно повизгивая от возмущения, откатывались по указателям вправо. К деревянному щиту “Likiya Yolu” с текстами на немецком языке и мощной сварной раме с деревянными ступенями, ходом коня возносящейся под высокие арки, полукругом обступившие галёрку великолепно сохранившегося греко-римского театра.

За один айран до катарсиса.В контексте развалюх, обследованных нами в Олимпосе, Мир(ов?)ский "артефакт" заявлял себя практически новостроем. И это при всём том, что путеводители воют в один глас "комплекс сильно пострадал от землетрясений". Сейчас мы их немножко считать... Тринадцать секторов. Три десятка рядов в каждом. Кто бы еще просветил, насколько дородными были ликийцы, не ходили ли на представления в тяжёлых доспехах (ну, знаете, "из соображений безопасности", "и ты Брут", всё такое...), не подсаживали ли за полцены в междурядья каких-нибудь платежеспособных илотов... И лазерный дальномер с научным калькулятором, чтобы на всякие Три-Пи-Эр-ы результат перемножать, отгрузить не позабудьте. Ибо после пятнадцати суток ареста странствий я исключительно жестебанками тушёнки и ‰, то бишь промилле, умею оперировать без грубых ошибок округления, причём в случае последнего - исключительно в большую сторону. Округляем... Округляем... Семь на ум пошло... Сумасшедшие цифры получаются... Тыщ семь-восемь зрителей. А если чисто "стройняшками" брать, то все девять.

"For authorized personnel only!"Театром мы овладеваем с особым цинизмом. Сначала делаем пару полукругов вдоль периметра сверху. Вид отсюда на многоэтажные скальные захоронения может смело поспорить с магией заброшенных галерей на задворках зрительного зала, свободный доступ куда для рядовых смертных категорически воспрещён. - Там тянется длинный и необычайно высокий сводчатый коридор. Тёмный, дикий, из края в край заваленный рухнувшими фрагментами лепнины, вывалившимися из стен каменными блоками, заросший буйным папоротником и сорняками... В общем, именно то, что я в этой жизни ценю даже выше, чем "жареный кусок большого мяса". С обреченностью заключенного я вцеплялся скрюченными пальцами в заваренные наглухо железные решетки, c нежностью вспоминая Камбоджу - вне "экскурсионного" времени суток Boeung Mealea, и тот же Ta Prohm целиком и полностью отданы на откуп фотолюбителям и прочим желающим почувствовать себя Маугли, отправившимся на рандеву с Белой Коброй. Не раздумывая, заложил бы Дьяволу три четверти мест в ложах этого театра, за удовольствие хоть один-единственный час пошариться по не облагороженным археологами древностям со штативом, светодиодным фонариком и вспышкой/цветными светофильтрами.

Через такие-то порталы не актёров, а львов и носорогов впору на арену выгонять!Устав корчить из себя Медведя, пытающегося проникнуть в мультипликационный Теремок - "Ну я уж где-нибудь, да я уж как-нибудь..." - Бла-ародные Доны продолжили осмотр достопримечательности. Вообще, реставраторам музейного комплекса следует воздать должное: их, не побоюсь этого слова, зодческий креатив затмил добрую половину невыносимо ярких впечатлений. Стянутые дюймовыми резьбовыми шпильками, а то и вовсе сваренные внахлёст двутавровые балки - не более чем брызги. Но вы мне скажите, в каких палестинах турки заказали себе строительный "степлер", способный заколачивать в камень 30-сантиметровые скобы из толстенной арматуры, да еще приобрели умение “шлёпать” эти скобы вдоль, поперёк, радиально и даже тангенциально одного-единственного кубометра фундамента?!! Тем более что часть глыб, ушлёпанных скобами по самое не балуйся, выглядели теми самыми "краеугольными камнями", сокрушить которые по силам разве только изрядной закладке гексогена... В общем, тщеты антропогенного фактора что-то там подпереть или улучшить напоминали анекдот о брадобрее-неудачнике, крест-накрест полосующего щёки клиента опасной бритвой со скорбными воплями "опять ничего не получилось"!

Фотосессия со всеми удобствами.Солнце тем временем сползло ещё ниже. Половина амфитеатра теперь нежилась в густой тени, придавая доселе плоской картинке пугающую глубину и объём. Лёшика, похоже, проняло точно так же, как и меня, и он отправился вниз, на арену, чтобы "проорать" помещение на предмет качества акустики. И в этом аспекте греко-римлянам оказался тотальный респект и всяческая уважуха. Может, уши наши успели отточить умение ловить самые слабые звуки, может, причина во внутренних резонансах пустых рядов, может, недюжинные декламационные способности Лёшика, но всё, отличное от замогильного шёпота, замечательно аудировалось даже с самого последнего ряда. Кроме нас двоих последними мгновениями светового дня наслаждались турецкий бизнесмен с сексапильной подругой (так жёстко разговаривают по "селлюляру" только менеджеры самого верхнего звена...) и “just married” парочка с косноязычным немецким - как я их про себя окрестил, “Австрия, Бельгия сотоварищи".

Театр одного актёра.Турки баловались фото-сессией. Свет был божественным: ступени театра казались вырезанными из массива медового янтаря. "Сотоварищи" всё больше шарились по теням у самой сцены, где были выставлены, а точнее, бессистемно расшвыряны тёсаные глыбы с барельефами и горельефами неизвестных Ликийских мастеров. Мы старались урвать от того и другого понемножку, не забывая при этом каждые пару минут оглядываться за спину и вверх. - Рикошетом выплеснувшись на острые рёбра утёсов, обступивших амфитеатр с севера, кровь заката начала темнеть, сворачиваться, сползать в фиолетово-чернильную бездну наступающих сумерек. Многоэтажные колонны и резные каменные наличники захоронений вдруг превратились в оскаленные гримасой невыносимой боли шеренги серо-желто-бурых, не ведавших прелестей ультразвуковой чистки зубов. Посидев минут десять на зеленой лавочке - кто знает, когда в следующий раз приключится оказаться в Мире на самом "экваторе" дня и ночи - Бла-ародные Доны нацелились припасть устами к источнику благ последней в сезоне незнакомой цивилизации.

Кафе, равно как полуавтоматическая сокодавильня у его главного входа, оказалось закрытыми. Наши бесхозные рюкзаки сиротливо жались к опустевшей торговой полке. Не успев толком внутренне возмутиться, я откинул как-то не слишком фэншуйно топорщившийся клапан и… обнаружил под ним пару огромных, тёмно-зелёных лимонов на единой веточке с листиком. Плоды были тяжёлыми, упругими, шершавыми и согревали руки отголосками свирепого южного солнца. Незнание, кто именно из персонала - пожилая уборщица или охотно сыпавшая русскими словечками официантка - преподнес нам этот бесценный дар, не даёт мне покоя до сих пор, ведь деревьев, где бы их можно было чисто походя ободрать, в прямой видимости Миры - Ликийским Путём клянусь - не было! Дай и Вам великий Аллах…

* * *

Оккупация тротуара религией.В солнечной Молдове принято кичиться своими способностями грамотно укладывать тротуарную плитку. Потомки янычар изловчились превзойти нас и в этом: уже минут сорок мы топали по четырёхрядной проезжей части, из края в край выложенной чуть ли не матовым кафелем. Плитка у демре-йцев, как и гранаты Верещагина, определённо была "не той системы": швы - комар носа не подточит, разбаланс отдельных “кубиков” по высоте закладки - в пределах 1-2 миллиметров. У нас такое только на самых подступах к эксклюзивным бизнесс-центрам увидишь. Уже-таки понимаю, почему официальный Кишинёв препоручил возводить международный аэропорт не кому-нибудь, а именно туркам: отечественные дорожники настолько ровно даже асфальт раскатать не в состоянии.

Шутки шутками, но в спальных районах Демре точно так же не встречалось приличных кафе, как во всяких там Зейтинах да Караёзах. Может, здесь принято торговать продуктами первой необходимости в бутиках GSM и готового платья?!! Исходя голодной слюной и мрачными мыслями мы практически без пауз и остановок доковырялись до самого центра города. Окажись на месте местечкового муэдзина Ваш покорный слуга, он несказанно бы оскорбился невыразительным видом собственной мечети в сравнении с протяжёнными кварталами сувенирных лавок. Я и сам обиделся: идёшь-идёшь, а сфотографировать нечего! За мечетью, наконец, вычислился общепит с умеренно-демократичными ценами, где мы и вдарили с четырёх рук по фасолевому рагу, цыплёнку в кисло-сладком соусе и "семейной" миске салата из овощей. Полируя всё вышеозначенное "Эфесом", я наблюдал за суетностью городской жизни, вполуха впитывая ламентации Лёшика о неправомочности отсутствия айрана в гипермаркетах Большого Торонто.

Мечеть одинокой луны.Странно… Мне почему-то думалось, что там, где присутствуют солёные огурцы, докторская колбаса и даже булочные изделия кишинёвского хлебокомбината ”Франзелуца’” (вот именно так, в Большом Торонто и не такое отыщешь…) турецкий айран просто не может себе позволить не затесаться. А так же кебабы с лахмаджуном, и всем прочим "чачиком", вплоть до самой, что ни на есть, аутентичной анисовой raki. Еще думалось, что не спрыгни раньше времени дядька Тахир в Чиралы, сегодняшний день мог завершиться в одном из “бюджетных металлостеклянных отелей” четвёртой или пятой линии. Это - типа шутки для тех, кто хоть единожды побывал в Демре: начиная с третьей и примерно так до пятнадцатой линии в этом городе располагаются одни и только теплицы. Оставив за спиной тесноватый, на мой взгляд, кластер крутых по самое не балуйся особняков - несмотря на выходной и полутьму, в паре мест всё ещё продолжали заливать бетоном фундаменты - мы миновали приземистый школьный комплекс, вонючее комариное болотце и, посовещавшись, не пора ли достать фонарики и перестать спотыкаться - вывалились на полудикую набережную.Прикосновение бога. (Фото А. Глущенкова)

Пугательный щит "Всем вокруг ша, нерестящиеся черепахи!" стоял на месте. Читай, шебаршиться на пляже ночью - злостное нарушение "заповедного режима". Оконтуренные чахлыми зеленями ресторации в количестве двух единиц тосковали в ожидании несуществующих посетителей. За прибрежной магистралью сиял ксеноновыми прожекторами открытый волейбольный корт. Страсти на площадке накалились не на шутку: эмоции противоборствующих команд влёгкую оспаривали децибелы музыкальной трансляции. Вариант густого ельника, бесформенной кляксой нависавшего справа, мы отмели с негодованием: слишком уж недалеко от него маслянисто поблёскивала бочагами и шуршала сочным камышом цитадель востроносых вампиров. До скалистых громад Taşdibi, ограничивающих бесконечный пляж справа и с военной краткостью обозначенного на Генштабе "Мыс Кум", пришлось бы топать никак не менее часа. "Нарушать - наше всё" - вздохнули, впившись друг в друга глазами, Бла-ародные Доны.

Возводить палатку до наступления окончательной темноты показалось чересчур вызывающим. Уложив рюкзаки чтоб повиднее, со вкусом - то есть минут на сорок - занырнули без ничего (как турецкий купальный сезон начинался, так его и закрывать надлежит...), вскипятили на горелке чайку, заполировали воздушными вафельками и остатками сухофруктов. Шумные волейболисты никак не решались угомониться и погасить прожекторы, что позволило бы, наконец, перейти к "злостным нарушениям". Метрах в полусотне к западу такие же изгои, как мы, проказничали сложенным из плавника костерком. Подозреваю, что местные: зачем иностранцам лишние проблемы с законом? Ресторации тоже не спешили закругляться. Повара громыхали посудой и смачно скворчали противнями, а ещё время от времени совали нос на террасу заднего двора, ущемляя наше право на островок коротко подстриженной травы, что виделся мне наиболее логичным, чтоб не сказать единственным, кандидатом на нейлоновую "стройплощадку".Главная площадь Демре.

Присутствовал ещё вариант упасть прямо в русле пересохшего ручейка: при настолько ясной погоде вероятность проливных дождей незначительно отличалась от нуля. Но, во-первых, нас всегда учили такого не делать. Во-вторых, чёрт его разберёт, что за промышленные стоки тут по весне и осени булькают. Наконец, в-третьих, фамилия рыжих дворняг в количестве четырёх единиц, кудлатая матушка которых, судя по свисающим почти до земли ушам потомства, вволю нагрешилась со спаниелем, могла отреагировать на депатриацию изобильным обгадом палатки. В конце концов, я всё-таки сдался, и отправился на рекогносцировку к постройке, чернеющей в полусотне метров на восток. Когда-то это считалось шашлычной, теперь - пустой скорлупой из выржавевшего насквозь железа, на скорую руку выкрашенного вороной масляной краской. Если не считать пыльные груды тряпья под прилавком и россыпи бутылочных осколков на полу, помещение можно было смело считать годным к нестроевой службе. Ну действительно, какая уж тут строевая в без четверти полночь?

До светлого завтра, мыс Bunda!Зато есть надежда встретить рассвет - буде солнышко соблаговолит выскочить южнее мыса Bunda - нежась на диванчике-дастархане, выполненном из самого настоящего бамбука! ...На мануальную уборку стекла истратили не более пяти минут. Ещё десять ускользнуло на палатку и глубокий выдох в мой надувастик. Пересидев скоротечный "ахтунг" в благосклонном молчании тьмы - акваторию слева-направо рассекал подозрительный катерок черепашьей (если не пограничной...) охраны, и проще было погасить фонарики, чем нарываться на гнилые базары с "зелёными", бело-красными, какими-у-них-там-ещё-бывают-погонниками - мы в предпоследний раз упаковали карго. Автомобили - включая полицейские, со штатными мигалками - на набережной тоже околачивались, но чтобы выпасти замаскированную под разворованный ларёк палатку, им следовало выкатиться прямо на пляж. А вот тут-то мы, как истинные мальчиши-плохиши, их бы "черепаховцам" и спалили! Глядишь, еще и премиальную бочку варенья да ящик печенья домой самовывозить бы пришлось... И вообще, у некоторых здесь уж давно как спокойной ночи тотальный iyi geceler произошёл. А у Вас?


День пятнадцатый