День семнадцатый.
Среда, 5 августа.
пещ. Мраморная - пещ. Эмине-Баир-Хосар - Симферополь.

Как-то незаметно наступил последний день. Поутру обогнув живописный карьер, очень похожий по цветовому решению на миниатюрную копию Большого Каньона в Колорадо, где в клубах розовой пыли ворочалась техника, с грохотом выцарапывая знаменитые мраморовидные известняки, мы двинулись по грунтовке вдоль ЛЭП, в горы. Слава этой ночью явно сильно переспал, поэтому хрустя гравием пер вперед, как танк в последний бой. Грязный рюкзак и огромный рулон пенки придавал ему определенное сходство с древней баллистой ( в отдельных ее проявлениях ), замечательно описанной братьями Стругацкими в "Жуке в муравейнике" :

"Через минуту оно появилось. Бессмысленно огромное, горячее, смрадное, все из клепаного металла, попирающее дорогу чудовищными гусеницами, облепленными грязью, не мчалось, не катилось - перло горбатое, неопрятное, дребезжа отставшими листами железа, беспомощное, угрожающее, без людей, тупое и опасное, перевалилось через перекресток и поперло дальше, хрутя и визжа раздавливаемым бетоном, оставив за собой хвост раскаленной духоты, скрылось в лесу и все рычало, ворочалось, взревывало, постепенно затихая... В лесу стояли шум и треск, чудовище ворочалось в чаще, как гиппопотам в трясине, а потом рокот двигателя снова стал приближаться. Оно возвращалось. Снова сопение, рык, волна смрада, лязг и дребезг, и вот оно опять переваливает через перекресток, и прет туда, откуда только что вышло..."

- Слава несся вперед. Хоть за ногу привязывай. Вроде все время шли по тропинке, но все равно наш последний подъем сезона давался с большим трудом. Наконец, непрерывно поправляя все более удлиняющийся галстук языка, мы выползли на плато.
      До пещеры осталось идти минут пять. Вход показался нам очень подозрительным. Ни одного автобуса с матрасниками. Все скамеечки у пещеры вплотную засажены грозными мужиками 6х8 с солидными радиостанциями, мобильными телефонами, темными очками и оттопыривающимися левыми бортами пиджаков. К рюкзакам они отнеслись очень подозрительно, все норовили заглянуть внутрь. Оказалось, что пещеру должен сегодня посетить господин великий Кучма. Чтоб его. Где мы, там и он... А посему, как принято, доступ в пещеру ограничен. Спелики нас взялись сватать махнуть не глядя Мраморную на что-то-там-ибн-кого-то-Хосар. Выбора у нас особого не было, мы совсем было собрались, но вдруг...

     Гамарджобо, генацвале !!! Появился ГОСТЬ. Невысокий, смуглый, орлиный нос, национальная кепка, усатая жена солидных размеров и стайка мелких родственников. Генацвале шепнул на ушко "главному" классичское "я от..." И нас пустили.  Во так, взяли и пустили. Даже не советуясь с кучманятами. Не по всей пещере, но по трем четвертям обустроенной половины. Лучше так, чем никак. Спонтанность нашей экспедиции в пещеры привела к отсутствию вспышки, а как следствие, полному отсутствию фотографий. То, что вы видите - кадры поганенького любительского видеофильма об этих пещерах. Еще раз напоминаю - лучше так, чем никак.
      Мраморная, в которой мы были года три назад, сильно изменилась. В ней все больше чувствуется тлетворное влияние цивилизации. Перилец, дорожек и лампочек стало гораздо больше. А самой пещеры как-то стало меньше. Правда, на качестве это не отразилось. Мраморная немыслимо, потрясающе красива. Она настолько декоративна и нежна, что выглядит прямо рукотворной. Молодцы "хозяева". Кажется, сначала проложили бетонную дорожку, а потом, вдоль нее изваяли всю эту немыслимую, невесомую кружевную красоту. Любовь к Мраморной чувствуется в каждом плавном повороте дорожки, в каждом установленном прожекторе, даже в голосе порядком подмерзшего экскурсовода. И Мраморная   этого заслуживает. Все, что можно выдавить из себя словами - "Боже, как красиво..." А потом нас спешно отозвали, в смысле выгнали. Несколько расстроенные, мы прошли мимо припещерной спелеокухни и двинулись через лес, искать это самое -ибн-кого-то-Хосар.

      Пещера была слышна издалека. Весь народ, который обычно ломился в Мраморную, был тут. Длинные вереницы автобусов, машины, толпы народа, ларьки, кафе, музыка - черт бы их всех побрал. Наконец мы узнали ее  настоящее название : Эмине-Баир-Хосар. У самого входа были развешаны спортивные костюмы, разномастные старые куртки и ватники - всего 25 метров вниз, и уже +5... Вообше-то неприметным Баиром мы рассчитывали хоть как-то скомпенсировать Мраморную. Ничего у нас не вышло. Чудесная маленькая  спелеодевушка - экскурсовод, которая открыла нам глаза на это чудо, выдала фразу, которая у нас в пять секунд стала символом Баира:

"Наша пещера - самая пещеристая !".

      Мраморная-то она и есть мраморная, ну одна из пяти красивейших в Европе, но... Если Вы когда - нибудь бывали на Демерджи и она Вам понравилась, то можете считать ее аналогом Мраморной. А теперь, если у Вас, конечно, получится, прогуляйтесь по Мертвому городу на Карадаге. И сравните. Вы вполне можете считать его аналогом Эмине-Баир-Хосара. Насколько Мраморная нежная, ласковая и зализанная, настолько же Баир грозный, дикий и... холодный. Во всяком случае именно глубокие, мрачные галереи  Эмине-Баир-Хосар, зовущий черный глаз Верхнего Баира, и главное достижение пещеры, потрясающе огромная, молочно-белая Шапка Мономаха, одновременно похожая на огромного инопланетного осьминога и на череп в немецкой каске, по самые глазницы закопанный в землю, стали нашим последним штрихом к портрету экспедиции - 98.

     Да простит нас Сергей Попов, который вместо того, чтобы последние два дня гулять с нами по природе - погоде, один  бродил по Ялте, в тщетных поисках давно прокисшего кумыса, и развлекался тем, что регулярно откупался от наседающих ментов двухлитровыми бутылками Пепси-Колы, но пещера Эмине-Баир-Хосар в его честь была переименована в... Попов-Баран-Коба.

      Потом мы полтора часа ползли по турикам, вниз с Чатырдага, безуспешно пытаясь догнать и перегнать пару ребят без рюкзаков. Некоторые "турики" попадались высотой метра по полтора - здоровый турист пошел, камни килограмм по 10 носит. А вправо, куда-то за горизонт уходила знакомая высоковольтная линия, о способе завершения существования которой   нам как-то рассказал Попов. - По голой яйле, без единого признака жизни, идут столбы. Идут себе, идут... Посреди поля - небольшая загородка из колючей проволоки. Провода с последнего столба просто уходят под землю. Без табличек и комментариев. - Военные...
      На весьма кооперативном автобусе мы добрались до Симферополя. На вокзале Слава сразу стал объектом пристального внимания милиции. Было с чего. За три недели растительность у него на голове приблизилась по степени небритости к лицу. Вид был откровенно бандитский, точнее, восточно - бандитский, - абрек абреком, только кынжала и платка на голову не хватало. А вездесущая Инна умудрилась встретить знакомых велосипедистов из Кишинева. Времена у них были трудные - был сезон ношения "коней" на себе - "копыта" постирались об камни.

Нам оставалась только одна ночь. Ночь прощания с Крымом, отпуском и друг с другом...

День Восемнадцатый. Неужели все ??? Последние, какие-то грустные минуты в поезде, прожекторы взлетно - посадочной полосы аэропорта, и первый троллейбус за окошком - явный признак возвращения в Кишинев. Прощание с ребятами. Вокзал. А за окном уже стоял широко улыбающийся Юра Коробан. Сильно, видно, по нам соскучился. И заманивал на работу. Ага, значит это не он соскучился, а работа... 

Все было прекрасно, и даже ни чуточки не больно. ;-)