День Седьмой,
или подстелить бы Бобичеву соломки...

Ночь прошла без лесников, комаров, насекомых и злых ежиков. Снились нам скорее всего лесные пожары - не помню. Утром позагулявший народ был мрачен и никак не мог решиться куда податься - ночевать на Обе нам бы просто не дали - народ вокруг толпами тусовался. Тарас спал до самого упора, пока Лешик с Оксанкой нас не сагитировали перебраться ближе к Соколу, за Новый свет, соблазнив нас милой бухточой с чистой водой и возможностью подъема на Сокол. Попов тоже знал там бухточку, совершенно не милую и с очень поганым родником. Догадайтесь, о разных бухточках они говорили или нет ?

Когда поднимались с полянки "по корешкам" Караулоба от меня явно отвернулась - впервые за все годы в Крыму я сорвался. Сделав рывок вверх, уперся рюкзаком в камень, рюкзак спружинил и меня сбросило. Все что осталось в памяти - проносящиеся мимо лица камни, нависающий над головой рюкзак, волокущий меня вниз, удар тазом, еще один уступ, второй удар, уже коленями, потом меня перевернуло на спину, куда-то потащило... и я остановился. Вырвавшаяся из рук канистра с водой грохотала все дальше и дальше вниз... Со страху я сразу, как был, в рюкзаке, вскочил на ноги. Ноги держали, было довольно больно, царапины глубокие и многочисленные, но все ломающееся было цело.

Я полез дальше вверх, там уже суетилась Оксанка, доставая иод, бинты и лейкопластырь. На самом деле все закончилось очень удачно, только колено сразу норовило опухнуть, как только я останавливался передохнуть. Раны взялись подсыхать на солнце, это все трескалось, болело, кровило и саднило, несказанно портило настроение, но выбора у меня особого уже не было, приходимлось с этим как-то жить. Только сейчас, 24-го сентября, у меня только-только последние шрамы на колене затянулись.

Мы идем дальше. Как только поднялись на "перевал", очень крутой тропой Алексей нас повел наверх, к Лабиринту - мы больше блуждали, пока его отыскали, чем собственно в нем (должен сказать он очень смахивает на рукотворный, только размены не для людей); к Жертвеннику (он же Ложе Евы, он же Кресло Шаляпина, он же ничем не примечательная выемка на вершине горы) и к таврской лестнице, о которой я тоже много читал, но никогда не представлял, насколько же тавры были мазохистами - рубить ступени в каменном монолите, причем на дороге, ведущей ниоткуда в никуда... Точнее она наверное откуда-то и куда-то вела, только поизносилась сильно со временем. А еще мы по дороге обнаружили прекрасную ровную тропу прямо из Нового Света в Веселое, в обход Караулобы.

Вдоволь побродив по Лабиринту, сладострастно посидев на Ложе Евы и посетовав, что сама она в отсутствии, полюбовавшись захватывающей панорамой лежащего как на ладони Нового Света, Алчака и совсем уж далекого Меганома, коллектив запросился вниз, к морю. Народец явно подустал за 7 дней, ничего, еще пару часов пешком, а там до завтрашнего обеда отдохнем на солнышке.

Да, тоска - мы в этом году остались совершенно без цивилизованного вечернего моря с променадом по набережной - Планерское мы не планировали, а Судак нам стал недоступен, как только мы узнали, что в ту деревню, где мы были, ходят автобусы всего 3 раза в день и последний в 6 вечера. Нам оставался еще самый гнусный кусок дороги - по солнцу вокруг Царского пляжа. Тропа. Солнце. Цикады. Солнце. Пот заливает глаза. Болит колено. Тропа.Солнце. Цикады.Солнце.

Магазин. Кефир. Булочки. Сладкие сырки. Наконец-то. "Фанты" холодной не было, было только "Зеленое яблоко" - гадость редкостная, но зато холодная. Попов увалился отдыхать прямо у магазина, а мы сползли до базарчика, метров на 300, поближе к винограду, персикам и прочей вкусности.

Провернув полуторачасовую операцию "бензин" но так и не дождавшись автобуса, мы поползли в сторону моря. Слева от Нового света, если смотреть на море, километрах в двух по трассе, есть разрушенные домики. Вот именно возле них и ведет вниз крутая тропа в две бухточки, считающиеся в общем-то достаточно заповедными, только лесник там ленив и появляется для сбора дани только по рабочим дням. В левой и Сережка и Алексей признали свою знакомую бухточку, в которой мы и обосновались.

Людей было прилично, они смотрели на мою ногу с некоторым ужасом - там действительно было на что взглянуть - плавный переход от влажного багрово-красного в подсохшее темно-коричневое, вокруг - каскады мелких царапин на фоне глубокой синевы и желтых разводов потекшего иода. Бррр, какая гадость.

Кусок пляжа нам достался очень крупнокаменистый, но нам было не до выбора - плюхнулись, немножко покупались, кстати вход в воду отвратительный, большие скользкие камни, ногу поставить некуда, тут еще и волны, как назло, поднялись. Родник действительно оказался безобразный - просто лужа под стеной, вода желто-серая, мутная и явно не питьевая, но окрестные аборигены ее все-таки пили, с завистью глядя на нас, приволокших с собой 6 литровые бутыли с нормальной водой. Покушав жиденькой рисовой кашки с рыбными консервами и выбрав места с камешками поменьше (этак с кулак) мы повалились спать.

День Восьмой