| |
Понедельник,
20.08.2001
Звездочкин для разнообразия оказался отчасти
прав - бдительный Чиф растолкал их посреди ночи и заставил закинуть рюкзаки
в палатку, несмотря на то, что к моменту перехода племени из агрегатной
фазы стабильного  сна
в нестабильную фазу вялого осознания действительности, капель с небес
полностью и окончательно прекратилась.
Вскоре рассвело. Сладко потягиваясь в теплых
спальниках "негритята" вспоминают, что вот прямо сейчас, сию
самую минуточку, Сюрпризка, Сфинкс и Стелс, растерянные "по производственной
необходимости" в пути соплеменники, сидят уже, болезные, на работе.
Роутер, чуть приподнявшись на локте, прикладывается к пакету томатного
сока.
- Как ты только
можешь... пить кровь… мертвых… помидор ???!!! (с ужасом и отвращением)
- Цицерон разминается перед трудовым днем.
-"А килечки в томатике отведать не желаете-с?"
- вот это действительно приятная неожиданность, их сам Чиф обслуживает,
обычно он сторонится кухарства, но сегодня что-то явно не так, подозрительно
это. Племя тем не менее торопливо запитывается его подношением, уже ни
о какой безопасности не думая, запихнуло рюкзаки в палатку, наскоро превращенную
в неохраняемую камеру хранения и поскакало к месту залегания Маугли.
* * *
 Да,
Карадаг… Слов просто нет никаких, одни эмоции. Останутся не увиденными
твои пики и лавы, тенистый Гяур-бах и пропаленный полуденным зноем Мертвый
город, трехсторонняя арка "Игольное ушко" и дикие обрывы Хоба-Тепе,
Шайтан-камень и загадочные Очаги… "Негритята" с тобой еще обязательно
встретятся, может быть даже грядущей зимой, ведь самый красивый Карадаг
- в феврале. Почему? Хотя бы потому, что так считает Маугли, а Роутер
и Чиф ему склонны ему верить - уж кто-кто, а Маугли в Карадаге очень и
очень многое понимает. Ну что ж, отдыхай Карадаг, отдыхай и возрождайся,
хоть "негритята" и смертны, но немножко времени у них еще есть,
ну не в этой инкарнации, так в последующих - за ближайшие пару-тройку
тысячелетий Карадаг вряд ли сильно успеет измениться.
 Лесникам
выдали личное табельное оружие и на закуску подкинули запрет "на
проведение любых самостоятельных экскурсий". Да и не лесники они
уже совсем, а "Государственная Охрана Заповедного Фонда", ставшая
таковой после того, как карадагская флора и фауна была объявлена народным
достоянием Украины. Наверное, именно по этому поводу "КаПриЗа"
обновила парк табличек вокруг своего любимого детища - теперь Карадаг
о"трезублен" и о"жевто-блокитчен" по всему периметру.
Но колючая проволока и дырявая сетка "рабица", за много лет
экстремальной эксплуатации штопанная-перештопанная той же "колючкой",
как 30 лет назад были провешены на виноградных шпалерах, так и несут свою
нелегкую службу, потихоньку ржавея и потихоньку становясь похожими на
сам объект, подлежащий охране - те же буро-коричневые, местами слоящиеся
округлые наросты, острые выступы, черные потёки, безумно изломанные линии.
Но все это заграждение размещено очень и очень грамотно - так и не получилось
у Роутера с Кроки снять трезубую табличку "Никуда нельзя" с
непокорным Карадагом на заднем плане, густо оплетенном колючей проволокой.
В свете решений украинского правительства Непоседа решил c горя сходить
на Карадаг пешеходно-официальный, он же экологическо-тропный, он же такой
никому ни за какие коврижки не нужный. По Роутеру, во всяком случае,
"Пойти по экологической
тропе и не зайти в Мертвый Город это примерно то же самое, что секунд
за 15 до наступления оргазма отправиться на кухню пить чай "вместо
того".
 Медленно…
Медленно… Возвращаются… Медленно возвращаются… Возвращются… Возвращаются…
из состояния катарсиса. Карадаг. Все еще вокруг них. Карадаг. "Негритята"
почти могли дотянуться до его скал - видели каждый камешек, "узнали
все его трещинки": запретив экскурсии неофициально-пешеходные, КаПриЗовцы
немножко упростили процедуру организации морских. И плавать теперь можно
метрах в 15-ти. У Льва, Паруса, Золотых ворот, у Хырсыз-Ивана (Ивана-разбойника).
Ребята, это все нужно только увидеть, а еще лучше - хоть один раз потрогать
руками.
Карадаг. Роутер закрывает глаза и видит Золотые Ворота - они все растут,
ширятся, каменный монолит дробится на квадратики, как изображение при
сильном цифровом увеличении, становится похожим на древнюю кирпичную кладку,
покрытую мхами и лишайниками, на катерок надвигается огромная двурогая
тень, нет, не Золотые ворота это вовсе, а действительно Шайтан-капу -
ворота Дьявола. Катер закладывает крутой вираж, снижает скорость и поредевшее
племя медленно, затаив дыхание от предвкушения и распахнув до предела
глаза, попадает в самую "пасть" базальтового дьявола, истекающую
пенистой, голубовато-зеленой слюной, плывет между грандиозных стен, сливающихся
где-то там, наверху, в огромную зубастую арку.
 Что-то
неосознаваемое звенит внутри, зовет бросить все и остаться. Выдыхают они,
только уже обогнув по широкой дуге Ворота, уже снова кажущиеся Золотыми,
а рядом, уже всего в нескольких метрах, гордо являет свой царственный
лик гривастый Лев - справа… анфас… слева… Львиную бухту капитан обходит
стороной - она на Карадаге похоже даже нечто большее, чем просто банально
"Абсолютно заповедная зона" Мертвого города.
Над
"негритятами" уже величаво нависает своей неподъемной неприступно-непокорной
громадой Маяк, тяжелый, как сама вечность. Не живописать всего этого.
Не передать, не донести. Плывите и блаженствуйте. Понимайте, внимайте,
осознавайте и проникайтесь уважением и любовью к нему сами. Хотя, может
быть, вы ничего и не почувствуете, его ничем и не посчитаете. Роутер знавал
таких. Это зачем-то нужно только тем, чье сердце неожиданно открылось
"к нему" один раз и на всю жизнь. Тем, кто живет на земле, ею
любуясь, ей радуясь, восторгаясь
и поклоняясь, пытаясь понять, стать частью. Все должны побывать на Карадаге:
"Есть
уголки на нашей земле настолько прекрасные, что каждое их посещение вызывает
острое ощущение счастья". это Паустовский. И это - о Карадаге.
 Уже
позади узкая щель Ревущего грота, где высаживались в шлюпке спасающиеся
от "Пиратов 20 века". Хлипкие родники, берущие свое начало в
глубоких туфо-брекчиевых трещинах, черными, асфальтово-битумными языками
сбегающие в синее море, чуть еще покрытые зеленью мхов огромные каменные
ступени, устремленные ввысь: здесь, как писано в древних летописях, раньше
извергались струи водопадов. Запрокидываешь голову, а они бегут, стелятся,
неимоверными извивами огибают крутизну и исчезают за перегибом склона.
Местами эти "лестницы Титанов" как бы инвертированы в пространстве
- "тонкое тело" Эшера наверняка скиталось в этих расщелинах,
когда он в мастерских творил свои "многопролетные" шедевры с
элементами безуминки.
 На
обратном пути "негритят" ждало жестокое разочарование - в заповедных
бухтах полно "дикого" народа. Нет, не тех, кто приехал "прильнуть",
а тех, кто относится к нему как к месту для экзотического пикника. Отсюда
разноцветные медузы целлофановых кульков, пластиковые стаканчики, огрызки
яблок и банановые корки. В общем, отдали девственные бухты на поругание
нечистоплотным тур-операторам. И это при всем том, что в Планерском торгаши
билетами с пеной на губах убеждали, что в бухту у Золотых Ворот и у Паруса
высадка строго запрещена. Господи, до чего же жаль.
- Смотрите,
100% облачность вертикального развития, типичные Cumulus-ы Congestus-ы
вокруг, скоро будет, нам всем, ребята, легкий "КАПЕЦ" !!! -
первые слова по высадке на берег Звездочкина (нет, не дает ему все-таки
покоя былая слава Негрометеоцентра).
 Да,
до основательного "капца" им совсем немного осталось - собравшиеся
еще с самого утра суровые тучки всенепременно изольются на их живьем замумифицированные
беспощадным солнцем головёшки. А пока
что, тепло распрощавшись с Андреем, бессменным капитаном гордой 8-местной
"Касатки", племя, воодушевленное Карадагом, в мгновение ока
изгрызло пару копченых куриных ног, обильно заливая их темной, "Оксамитовой"
Оболонькой, и развернулись их души, а потом опять свернулись, но уже совсем
по-другому, да так, что захотелось им, обнявшись, "заспивать"
хором чего-нибудь душевное посредством ближайшего караоке. Какой-нибудь
трогательный марш, например. - "П-ппАрам - парАм - парАм - пАм -
пАм"… Полковника Чеснея, выдающегося любителя миллионов тетушки Чарли,
что из Бразилии, помните? Ну вот так, примерно.
 Вернувшись
на пустынную негро-базу, Звездочкин первым делом обнародовал наличие у
себя, скажем, в "околопупочной области" изрядно упитанного белесовато-розового
клеща, принесенного, скорее всего, с самого Мангупа. И был то не маленький,
привычный опытному глазу паразитик, а монстр с полногтя мизинца, давно
перешедший из состояния "неудовлетворенности желудочно" в состояние
"пароксизма довольства", говоря терминами профессора Выбегалло,
или в состояние "прошу всех, лично не заинтересованных в результатах
эксперимента, срочно удалиться, потому что сейчас тут будет очень грязно,
до невозможности грязно. - Его сейчас рванет!!!" - в терминологии
Романа Ойры-ойры.
 ...Клещ
жрал. Беззастенчиво. Самозабвенно. Взахлеб. Пузо его тихо потрескивало,
как шаровая молния, от явно растущих внутренних напряжений. Звездочкин
бесстрашно, но осторожно обнял его и, закрыв глаза, дернул изо всех сил.
С неохотным, натужным чмоком зверюга отклеилась и безвольно повисла в
стальных объятьях пинцета. Инцидент был исчерпан. Специально для испугавшихся
приведём дополнительные сведения о злобных крымских
Икзодусах (ixodus).
Воспрявшие от пива души просили бренные тела
выдвинуться в цивилизацию - не ради "пьянства окаянного", и
даже не "чтобы не отвыкнуть", а сугубо с познавательной, даже,
скорее, с околонаучной целью - набрать статистику, то бишь испить хоть
"значимую выборку", если уж не всю "генеральную совокупность"
широко представленных на коктебельском рынке десертных вин из винограда
семейства мускатов... за отъезд из Планерского. Отнестись к этому чрезвычайно
важному мероприятию потребно было с максимальным тщанием, в противном
случае выпитый научный материал мог оказаться статистически нерепрезентативным.
Да будет так.
И так было.
День
Одиннадцатый
|
