Ночь третья.
3 августа 1999.
Пещера Эмине - Баир - Хосар.   

Сейчас, оглядываясь назад, я думаю о том, что все-таки очень разные бывают люди...

Одни в первую очередь хотят доставить другим радость, а потом уже думают о деньгах. А другие - наоборот. В этот раз, к огромному сожалению, нам попались именно "другие". Даже учитывая то, что мы еще наверху честно признались, что у нас просто нет никакого "подземного" опыта, проводник наш вел себя далеко не лучшим образом. Во-первых кое-где было небезопасно и к тому же иногда без страховки. Ну это мы сами виноваты, напросились.

Во-вторых отправить нас в пещеру с фонарями, которые сдохли через час и ребятам пришлось ползать по опасным местам и узким проходам в полной темноте - по меньшей мере странно для людей, которые не первый раз ведут группу в пещеру. И в-третьих брать деньги с меня, весящего под центнер, за посещение залов, по дороге в которые застряла и не знала как выбираться весящая 45 кг Вероничка было просто некрасиво. Не в том смысле, что мне жалко тех драных 5 $, но совесть иметь все-таки нужно.

Я не знаю, захочет ли Инна описать свои ощущения от поведения проводника в дальной части пещеры и, куда я не пролез бы, даже если бы очень этого захотел, но ее дрожащих губ и коленок мне вполне хватило. Не говоря уже об отошении к самой пещере. Наученные прошлогодней Мраморной, в которой народу прикасаться не разрешается ни к чему, как в рассказе "И грянул гром" Бредбери, мы дышать на сталактиты боялись, не то что в них вцепляться мертвой хваткой, как приходилось. Но курение в пещере, да еще с тушением сигарет о сталактиты и разбрасыванием бычков и харканьем по сторонам нам показалось верхом неуважения к строению, которое в первую очередь помогает тебе зарабатывать деньги. Я уже не говорю о поруганной красоте. Если бы не наша полная зависимость от этого... блин, спелеолога... я бы, извините за грубость, прямо в пещере наплевал в его жиденькие голубенькие глязята...

Да, бывают Спелеологи и спелеологи... А жаль. Пещера ему явно была не нужна. Ему нужно было самовыразиться и поразить наше воображение своей спелеокрутостью. Единственное, что радует - и он пещере не нужен. Она, к счастью, его не видит, не замечает и не ощущает. И когда его уже давно никто не будет помнить, она будет радовать других, таких как мы, и их, я очень надеюсь, по ней будут водить именно Спелеологи, а не то, что нам досталось в этот раз. Я, наверное, слишком много внимания уделил этому... Ну да бог ему судья...

Ощущение от пещеры нам было сильно подпорчено, но тем не менее если Вы хотите увидеть настоящую, просто потрясающую пещеру во всей ее дикой красе - приезжайте именно в Эмине-Баир-Хосар. И обязательно идите по полной программе, с Верхним Баиром. Он того стоит. Я бы очень хотел побывать в ней с человеком, по настоящему влюбленным эту, именно в ЭТУ СВОЮ пещеру, хоть чуть-чуть похожим на нашего Виктора Чернышова, не просто коктебельского лесника, а Человека, для которого Карадаг - это часть жизни, часть души и наверное, судьба.

Эмине-Баир-Хосар... Я снимал, снимал, снимал и не мог остановиться, хотя прекрасно понимал, что ни одна фотография не передаст даже маленькой толики того удивительного мира, панорама которого медленно и как-то неохотно разворачивалась перед нами и уходила в темноту впереди, сзади, слева, справа и даже под ногами. Сияя капельками неутомимой воды, главного местного зодчего, стояло во мраке голубовато-коричнево-белесое воинство сталактитов - гигантских и карликовых жителей этого удивительного мира, стены , покрытые потрясающими ажурными драпировками уходили в никуда, а под ногами было озеро с бесконечно-глубокой, непередаваемо прозрачной и вкусной (как оказалось в последствии) водой. Лучи наших подслеповатых фонариков - коногонок тонули в нем, не достигая дна, и было полное ощущение, что там, в глубине, шевелится что-то огромное, черно - зеленое, и это что-то вот-вот вынырнет на поверхность и обведет нас, беспомощно висящих на веревках, недобрым, оценивающим, каким-то гастрономическим взглядом. А может даже поцыкает зубом...

Когда стоишь, благоговейно прикасаясь к блестящему от тонкой водяной пленки ятиметровому сталагнату, кажущемуся полированным и непередаваемо шершавому на самом деле и думаешь о том, что скорость роста этого монстра несколько миллиметров в столетие, становится немного страшно. Наверное это ощущение можно передать как "прикоснуться кончиками пальцев к вечности" - еще мамонты бродили по этим окрестностям и наши далекие предки на деревьях выщупывали друг у друга крупинки соли из шерсти, а там, внизу, в влажной темноте уже рос потихоньку из века в век сталактит, поливая редкими солеными слезинками рвущееся навстречу его маленькое отражение - сталагмит, которым суждено было где-то в далеком будущем сначала слиться в долгом вековом поцелуе (спелики называют почти сросшиеся сталактит со сталагмитом "поцелуйчиками") а потом нежно обнять друг друга, превратиться в сталагнат и расти, расти, расти... В вечность, расширяясь, как сама вселенная...

После того, как я позорно не смог подняться метров на 6 по скользкой стенке ( родных 100 кг руки не держали ну совершенно, даже не смотря на жесткую страховку сверху) к тому же я, сорвавшись в очередной раз, так хлопнул "Зенитом" об стенку, что ползти вверх просто передумал. Народ двинулся дальше, а у меня появился шанс побыть с пещерой одни на один.

Во-первых несколько неприятное чувство, что если дохлые лампочки, освещающие какие-то малозначащие фрагменты огромного зала погаснут, то в темноте выбраться отсюда не получится - лампочка на каске у меня к тому времени окончательно испустила дух. Во-вторых пронзительное ощущение неуместности и ненужности здесь людей. Почему-то чувствуешь себя прохожим, случайно заблудившимся в этих бесконечных галереях. Какая-то эта красота чужая - непередаваемая, красивая до слез, но все-таки чужая - у Плутона явно свои понятия о пропорциях, формах и предназначении.

Сейчас, например, у меня возникла ассоциация с декорациями к фильму "Чужие", с корректировкой в "каменную" сторону потоков слизи и паутины. И не забудьте добавить к этому антуражу многочисленные слюняво-зубастые головы внезапно окаменевших Чужих, выглядывающих из каждой трещины скал... А вот и причина окаменелости : в углу-то сама Горгона - медуза притаилась, кажется даже чуть чуть щупальцами еще шевелит...

Шапка Мономаха в этом году была как-то особенно похожа на череп в немецкой каске, закопанный по самые глазницы, еще сочащиеся желтым гноем. Мрачное зрелище. Будящее дремучие инстинкты в глубинах подсознания.

И еще одно наблюдение - потрясающая акустика. Звенящая тишина одиночества в комплекте с бесконечно разноголосым, феерически разнообразным звоном капели. Только пещера может слить это разномастное бульканье, чавканье, шлепанье, хлюпанье, дзиньканье, мяуканье и что там еще у нее бывает в одну бесконечно гармоничную ноту симфонии, даже наверное не симфонии а фуги, фуги, имя которой - "Эмине-Баир-Хосар".

Так, что-то ночь у меня явно длиннее дня получается. Мы выбрались из пещеры в половину второго ночи. Никакусенькие - единственное определение. Нам уже не разговаривалось и не восторгалось. Даже макароны с тушенкой, уже третий час дожидавшиеся, нас совершенно не воодушевили - мы, вяло поковырявшись вилками в паре банок рыбных консервов, тихо поскуливая разбрелись по палаткам.

Если Вам еще хочется посмотреть еще пару - другую фоток Эмине-Баир-Хосар - добро пожаловать сюда.

День четвертый. Пещера Мраморная - Симферополь - Судак - Биостанция.