 |
"Омываемый
дождём координат" |
Соло
бешеной собаки.
7.00 Пробуждение
было пропитано острым чувством, что он заранее "куда-то не успел".
Вынырнув из душа, стоя загрыз белым-набело глазурированный тульский
пряник, торопливо глотнул "Буратино", покидал в рюк подсохшие
за ночь железки-стекляшки и устремился к двери. 7.55 Если куда-то и опоздал, то не на маршрутку: отправление на Севастополь в 8.05. Признак это класса, или предварительная компенсация возможных транспортных неувязок ещё предстояло уточнить. Прикольная нынче цена билета - 9.94 и ни “копийки” в сторону. Покрытые розовыми лепестками рассвета, с оглушительной силой манили к себе заснеженные склоны Ялтинской яйлы. Спокойно, Ипполит, спокойно, "высокогорная местность" в зимнем сезоне для тебя уже закончилась. Разбитый в дрободан РАФ влачится по городскому серпантину к верхней трассе, заглушая грохотом перекошеной задней дверцы чувственный бит ABBA-вского "Gimme-Gimme". Внушительный частокол строительных кранов обозначил новые границы стремительно восходящего на отроги яйлы города. Жалко лес - недолго ему зеленеть на воле осталось. Кто избежит цыкающих зубьями пил, окажется в тесных резервациях, разделённых если не каменными заборами частных землевладений, то железобетонными многоквартирными "стенами" улучшенной планировки. По мнению глюкаво-умолчательной GPS-ной карты, верхняя трасса проходит по самому берегу Чёрного моря. Это не ново, но неприятно. В общем, каботажное плаванье вокруг Крымского полуострова по незагруженной картами "Висте" однозначно приводит к уничтожению плавсредством южнобережно-курортного градостроительства. То-то GPS вопит после каждого включения, что Garmin ни за какие "коврижки", измысленные произведенной им железякой, ответственности не несёт. Господи, как убойно красив Форосский кант зимой! Чтобы добраться до достойных скал в Крыму, средне-статистически приходится проходить 3-4 километра по лесам и оврагам. А тут - пять шагов с асфальта и пожалуйте: зеркало-зеркалом. Причём то, которое в телескопе переднее - вогнутое. Суйся, кому охота пришла. Цианисто-синее небо, зефирно-розовый снег, изумрудно-бархатные сосны со светящимися, как угольки костра, стволами. По-смоляному чёрные, проблёскивающие влагой языки ручейков, свободным лазаньем сползающих с захватывающего великолепья стен к солнечному южнобережью. А на спидометре целых 65 км/ч!!! Он готов был забить торопящегося в Севастополь водителя штативом или, что много гуманнее, выпить всего по 85 грамм крови, но за каждый лишний (сверх пешеходного) километр в час. В блокнот пало: Перестань, наконец, жадничать, выдели целый день на прогулку от Форосской церкви до Ат-Баша по верхней (военной) дороге!!! Старательно не замечая всё усиливающейся боли в затылке и подуставших мышцах уже час как свёрнутой вправо шее, он продолжал вылизывать завидющим взглядом Главную, самую красивую гряду Крыма. Впереди уже маячил указатель "Форос." Везде и сразу не успеть. Ну, очень быстро, Джакоб: Форос или Фиолент? “Очень лень” покидать тёплую маршрутку в комплекте с желанием прикоснуться к вулканическим породам (это ведь почти Карадаг, не так ли?) побеждают. Значит, усаживаемся поудобнее… * * * На перевале над Ласпи снега выше крыши - сантиметров 70. По сторонам дороги полутораметровые сугробы, окученные совками и метёлками снегоуборочной техники. За сугробами - лес из сказки "Морозко". Сползи в ближайший распадочек, встретишь бело-брово-бородого дедуся в синем кафтане с посохом холодильным, "анти-стриптизом" древесного племени втихаря промышляющего. - И никого, ведь, не пропускает, паршивец этакий! Каждую, буквально каждую встречную сосенку или берёзку, включая несовершеннолетних, между прочим, со всех дозволенных и недозволенных ракурсов глазищами масляными осматривает, да собственноручно одевает потеплее да побелее. Такой охальник, ну такой охальник... (с) с детства недолюбливающий педофилов Разум. Толстый слой умятого в стиральную доску снега заставляет лёгкую машину скакать по ухабам почище демерджийских "ну-они-и-козлов". Жалобный скрип продавленного сиденья. Безжалостно давя три неравномерно распределённых клочка ваты - внуков убитых жизнью матрасов в советских плацкартных вагонах - седалище рапортует о превращении в один увесистый синяк. Отстань, не до тебя. Тут бы укрепляющий потолок швеллер головой не повредить. И так уже два шишко-рога на маковке прочно обосновались... Самый болезненный вопрос - виброустойчивость GPS, свежепойманным карасём трепещущего между оконным стеклом и плечом. О продвинутых дайверских способностях – “допустимо погружение в воду на один метр в течении получаса” - в документации изложено, а вот о перегрузках по ускорению - ни гу-гу. Сразу вспоминается меньший из вибростендов одного “свечного заводика” молдавской столицы, где с недолакированных согласно “требованиям к возимой РЭА" печатных плат пулями разлетались вырванные с кореньями транзисторы и операционные усилители*... * Для заинтересовавшихся вибростендом. Конечно, дело тогда не обошлось и без экспериментов на себе-любимом. Резюме: при вибрации шестипудового бремени на железной плите толщиной 15 см с частотой 5-7 герц и амплитуде колебаний 2 см все "выступающие части мУжеского органиЗЬма" также норовят разлететься куда попало. Будь амплитуда не два, а три-четыре сантиметра, можно было смело претендовать на место в хоре папской духовной семинарии - столь "HI-TECH" изготовленному фальцету там завсегда тёплое местечко отыщется... *
* * На самом въезде в Севу-с-Полями (ударение в "полях" - по вкусу) высится клетчатая антено-несущая мачта. Завидев её стройное, замершее меж стальных ниточек оттяжек тело, GPS икнул, нехотя выплюнул последнюю пару координат и сдох. Из шести стабильно маячивших в самом зените спутников не осталось ни единого. Ай да молодцы местные операторы - банальная вышка ретранслятора мобильной связи снаружи и такая мощь в душе! Нельзя, конечно, полностью исключать из рассмотрения и более экзотические варианты. Мелькала как-то на “голубом экране” прогрессивная технология заплёвывания панелей солнечных батарей непрозрачной краской с целью “веерного отключения спутниковых систем и механизмов по-Чубайсу”. Может, обработка “обсмаженным на можжевеловом костре салом” аналогично функциональна? Как бы там ни было, ничего, кроме надписи "ну нету-ть над тобой чистого неба, хоть тресни" добиться от Гармина не получается до самого автовокзала. 9.45 Остановка
"5-й километр". Лукавят городские власти: надо было добавить
"в стоимость проезда включена развёрнутая экскурсия по памятным
местам города". Засланная очередной Нелёгкой (в облике щуплого
интеллигентного мужичка) маршрутка номер 26 долго утюжила асфальт исторического
Севастополя. GPS прорисовывал что-то удивительное - этакий эволюционирующий
во времени и пространстве "странный" аттрактор, с центром
притяжения в районе памятника Нахимову. *
* * Старичок Маяк вовсю облазил свежей краской, не совладавшей с влажными поцелуями по-эвксински понтовых бризов. Лохматые белые чешуйки, считавшие себя запоздалыми снежинками, беззвучно опадали в жирно поблёскивающую буро-жёлтую жижу, простиравшуюся от асфальта до самого обрыва. Настоящий снег в пейзаже так же присутствовал, но пребывал в глубоко запущенном плавлении. Постепенно постигая хитрую науку преодоления протяжённых ледяных пространств крупным рогатым скотом, он преувеличенно осторожно подобрался к самой кромке и замер, моментально простив себе 90 километров, преодолённых в течении 2-х бесценных часов "правильного света". До сих пор у него было только Небо. Теперь у него стало Море. Нет, не совсем море. В огромной полу-чаше безымянной бухты возлежал убегающий в бесконечье драгоценный камень. Обрамлённый чёрным бархатом стукнутых холодами водорослей, он мог показаться выращенным в лаборатории: слишком ирреален и гипернасыщенен для природы был переход цвета. Начинаясь подсвеченным снизу изумрудом, он пробегал по коротковолновой половинке спектра "...Знать-Где-Сидит-Фазан", плавно преображаясь сначала - в дымчато-зелёный малахит, затем - в зеленовато-голубую бирюзу, лазурно-синий сапфир, и, наконец, окрасившись бледно-фиолетовым аметистом, исчезал за далёким юго-западным горизонтом. Бликами невидимых граней метались по поверхности молочно-переливчатые барашки прибоя. Стены жёлтого ракушечника, островки снега и даже преувеличенно глубокие тени - всё играло оттенками живой сине-зелёной радуги. Когда улеглись вольтовы дуги непроораемых (с) В. Нестеров, чувств, хлынули мысли, странные, как тот севастопольский аттрактор. Это - Атлеш! Чуть более жёлтый, но – Атлеш! Только там, в одном-единственном месте на весь огромный Крым, ему явилось когда-то точно такое, не-по-земному красивое море. * * * В 11.30 он неумеренно возгордился, став, пожалуй, единственным молдаванином, которому посчастливилось оказаться внутри "пацанского" домика с высоким забором, что нависает, а когда-нибудь, может, и свалится, с обрыва над мысом Виноградный. - Идём, покажу как красиво Фиолент со двора виден, - замешивающему бетон работяге явно скучалось. Уютный дворик. Пальмы в кадушках. Выложенный дорогой голубой плиткой бассейн. Выкрашеная белой краской цепь на столбиках с чугунными колечками, “типа” ограждающая отдыхающих от случайного падения с обрыва. В чём глубокое различие вида на Фиолент именно отсюда от вида на него же из-за забора, выяснить не посчастливилось.
Тут без кошек (пусть импортных, титановых, пусть настоящих, четвероногих, примотанных к ботинкам и ладошкам широким скотчем) было ну никуда. Точнее, со спуском без проблем: скользи до самого синего моря. А вот выбраться без адекватной вертолётной поддержки – фижки-дульки. За сетчатым забором Каравеллы внушительно лаяли невидимые сторожа. Ну, чего медлишь? Вот же она, разлюбезная дыра в заборе, куда так органично и легко нырялось летом. Раз - и ты уже на территории… - Точнее - в зубах. (с) Разум. - Сигизмунд, что это ты собираешься делать? (с) страдающее кинофобией* Эго. * чудо сие к масс-культурным творениям Голливуда не имеет ни малейшего отношения, в оригинальном произношении Эго страдало КЫНЕ-фобией (cine - рум. собака). 12.00 Поплутав меж недостроенных дач и по-завозному чернозёмным пашням он, окончательно засвинячившись, выбрался на трассу у садового товарищества "Бриз". Сопровождаемый удивлённым взглядом аборигенной красавицы, щеголявшей заклёпчатой кожаной курткой (удивляться было с чего - едва проглядывающие "из-под земли" треки, белоснежные лодыжки, буро-жёлтые голени) он сверился с GPS и гордо проставил путевую точку: PROHODKMORU ( 44°30,9138N ; 33°29,1575E ) Далее следовал длинный ряд впритирку сопряжённых друг с другом заборов, не подающих надежд на возвращение из реальности пансионатно-дачной в приморскую. А вот и прощёлок. Многообещающая, натоптанная-такая себе тропка. Берём!
- Вон там по-моему можно пройти... если ворота у садоводов не заперты. - Сноуборд бы сюда... (с) опасно скользящее вниз Тело. Тремя минутами позже. Эх, солдатик - солдатик... это летом они не заперты. Ощущение такое, что растят садоводы не груши с яблоками, а стодолларовые купюры в соцветьях. Что ни двор, то воротины как в банковском сейфе и ржавые замки цельными гроздьями. Сторожа бы какого завалящего сыскать. Катастрофическое безлюдье. Поворачиваем личиком налево, на восток, и медленно бредём по узкой, в одну легковуху, улочке. GPS добротно прорисовывает идеальную параллель берегу - он справа, в каких-то 100 метрах. * * * 12.20 Хей-ё! Он вырвался из кольца плодово-выгодной блокады, обогнул пару меланхолично щиплющих фиолентский ягель коров и очутился... аж над мысом Лермонтова. Ничего себе "по-быстрому обойду Каравеллу". Солнышка давно нет, остался белый снег и ещё более белый прибой, грохочущий о насупленные тёмно-зелёно-фиолетовые скалы. Протяжённые "размазни" следов ещё одного повёрнутого лицом к морю, пытавшегося спуститься вниз, чтобы истоптать (а то и вовсе порушить) свод грота Дианы, не возбуждают во всех смыслах: "Лермонтова" надо с воды исследовать. Где-то тут недалече была ломаная-переломаная жизнью лесенка к морю… Лесенка
обнаружилась за следующим, последним в пред-фиолентском ряду мысом.
Длинный пологий спуск знаком Zorro ведёт его назад, на юго-запад. Под
ногами мокренький жёлтый песочек, прерываемый слежалыми снежными оазисами.
По одной из пешеходных колей струится микроскопический, в три пальца,
ручеёк – его единственный “говорящий” спутник. Есть ещё следы какого-то
маломерного кабыздоха, но они не в счёт - слишком размыты. 13.10 Начало "Лестницы-В-Аварийном-Состоянии-Не-Спускаться". Высота – 35 метров над уровнем моря. Синий трубчатый периметр ограждения с ажурной подвесной лавочкой. В основании - засаленный до блеска тысячью попиравших его ног квадрат ржавого железа. Ну точно как отслуживший своё половичок у входа в популярный театр. Первая чёртова дюжина ступеней убористо исписана фамилиями близких знакомых “автора проекта”, без ложной скромности обозначившего себя-любимого под номером "раз". Добротно исписана, неуничтожимо - с помощью электросварки.
Облака-трансформеры ваяют теневые картины на жёлтой канве свежей, сбегающей в самый прибой осыпи. Растрёпанные чубы бурых водорослей играют тёмными радугами, источая иодисто-пряный, но уже чуть приторный аромат гниения. По-осьминожьи топорщатся узловатые корни неудачливого древа - угораздило же его когда-то поселиться на самом обрыве. Волны всё продолжают отрабатывать хуки и апперкоты, безвольно разбрызгиваясь по зелёным, красным, жёлтым, чёрным, бурым, каштановым, белым, соломенным, оранжевым и медно-окисленным камням, заполонившим весь берег. Классическое, аж до боли в стиснутых от желания вспомнить зубах, дежа-вю.
...потому что умные через Тупой не лазят! Он мечтательно улыбнулся, задумавшись о своём-женском, нарочито медленно отряхнул руки, потянулся за фотоаппаратом. Тут и изображающей морского змея прибрежной коряжке применение сыскалось. Быть может, последнее в её наземной жизни... Добив на коряжку очередную плёнку, он поднялся выше, куда не добегали самые ретивые волны, выбрал приятно уклонённый к морю участок и прилёг. Вслепую перебирая бесконечные чётки прибрежной гальки, расслабился. Это такое счастье - быть здесь одному. Это такое страдание - быть здесь, и одному... Сверху посыпались камешки. Добротные - от ногтя до кулака. Хоть и не было в этом злого намерения - безлюдье стояло звенящее - лежать моментально расхотелось. Раскоряченный штатив какому-то из местных духов не глянется, что-ли?, - думал он, настороженно рассматривая нависающую над бухтой стену. Снова звонкий цокот камешков. Ну всё, уговорили. Иду. Уже иду. 13.50 Волны остервенело лупцевали широкий подол сыпухи. Чтобы не зачерпнуть через край, нужно было подниматься выше, а там крупные каменюки качаются – уже проверено. Неадекватные реакции у Государыни Бухты: с лежачка изогнала, а выпускать из западни не спешит. Он мысленно поблагодарил и уселся на ближайший ребристый выступ. Ещё капельку зимнего моря - "на голову лошади"* - никогда и никому не повредит. * “la bota calului” - это москалики с посошками, пешком с обильных пьян... ой... праздников уходят, а истинных молдаван - вывозят на каруцах (телегах). Потому что сами они "опосля" что с посошками, что без, в окружающем пространстве сориентироваться не могут** - отсюда и головы лошадей. ** даже при наличии дорогих, говорящих в какую сторону идти, моделей GPS (прим. автора).
Наверху подстерегал ураган, ещё в юности насобачившийся играть в боулинг, кидаясь домиками с красными черепичными крышами в волшебниц класса "Бастинда". Напав из-за недостроенной до крыши засады, ветродуй шарахнул так, что оставленную без присмотра 2.3 килограммовую "Манфротту" вместе с кило-двести фотоаппарата моментально завалило на бок. Пришлось исполнять спасательно-балетный прыжок. Нет, ошибка вышла, просто спасательный: обуй балерина 2 кг ботинок, да ещё украшенных 0.5 кг грязи, хренушки допрыгнула бы своевременно. Надо быть осторожнее. Дует так, что ноги заплетаются. КанЭчна полновесный центнер - это не какая-то там пустотелая треногая жестянка, но если вовремя слегонца подтолкнуть... вдруг у Батюшки-Ветра чёрный пояс по айкидо?
На каждом шагу под ногами мерзко хлюпало. Нет, не грех расцеловать в вымазанные сочной лазаньей губы Марио, Тонио, да любого другого контролёра отдела ОТК компании Technica. Не будь "правильных" гортексовых ботиночек, давно бы промок, как свежезаквашеная капуста. А так, который час по мокрым снегам топчется, а организму всё ещё сухо и комфортно. * * * Когда в поле зрения показалась долгожданная Айя, бренное тело моментально скрючилось вдвое и взялось задыхаться. Тот “лёгкий ветерок”, что медленно влачил свои жалкие мощи по узким улицам дачных посёлков, оказался второстепенным, но частым персонажем русских народных сказок, по имени "ты-сперва-осиль-моего-меньшого-брата". В память "Висты" легла путевая точка: TUT_DUVALO ( 44°30,1512N ; 33°29,6603E ) Букву "S" в слове "сдувало" не унесло ветром, а кулаком забило в самую глотку. Слезящиеся глаза сбоили. Вымораживаемые на глазах пальцы с трудом держали ручку. Листки блокнота трепетали не прикалываемой к паспарту бабочкой, но терзаемой голодным крокодилом зеброй. Сброшенный с плеч рюкзак не устоял и лениво кувыркаясь, сполз по жидкому снегу в воронку, которая запросто могла служить кому-то полнопрофильным окопчиком. Развернувшись широким фронтом в направлении Севастополь-Симферополь, многоуровневый слоёный пирог туч перешёл в наступление. Природа-погода откровенно издевалась - в районе высот Кая-Баш "наступленца" будто боевым лазером отрезало: Балаклава, Арфен-Чаир-Бурун и Кокия-Кала светились золото-розовыми предвестниками Его Самого - заката на Айе. Попытки установки фотика на штатив заваливались на бок даже с подвешенным меж ног рюкзаком. Прислушиваться к советам профи и набивать рюк снегом вперемежку грязными камнями? Нет уж, увольте. Справедливости ради следует отметить, что сам штатив из рук выпускать категорически не хотелось - "трёхногий" костыль как нельзя лучше страховал от невольных маятниковых покачиваний в сторону "береговой" ВЧ - он стоял прямо над ней. Пав на четвереньки за насыпной бруствер окопчика и заслонившись рюкзаком (его приходилось придерживать одной рукой) он обнаружил, что на 105 миллиметрах изображение в видискателе прыгает отчётливо. Ветер превратился в несметное стадо баранов, выясняющих отношения "каждый против всех". Плёнка - сотка, выдержка и так на пределе. Ну и чёрт с ними. Клац-клац-клац - по теории вероятностей хоть один кадр, да не будет слишком смазанным*. * Наивный малТШик... При чём тут теории вероятностей или не-вероятностей к фиолентским ветрам? Закон Подлости рулит миром - сносно не получились ни одного!
15.15 Начал сыпать мелкий и на удивление холодный дождь. Ветер радостно подставил льющейся с неба воде ладошки, зачерпнул, швырнул в лицо. Холод выдавил из организма последнее желание двигаться. Вновь накрылись звонкой медью тазика запланированные 800 ступенек, Георгиевская скала и монастырский пляж. Объектив всплакнул росой и изображение на матовом стекле навсегда расфокусировалось. Последняя капля, "сломавшая спину верблюду". Finita la Fiolent. Можно паковаться. Он сдёрнул с плеча GPS: - Свет мой, зеркальце, скажи, и всю правду доложи, как на свете всех быстрее да в маршрутку потеплее?... Мягкий щелчок прорезиненной кнопки. Карта сменяется компасом. Поиск путевой точки RAZVILKA_FIO. GoTo... ...путь тебе, яхонтовый, предстоит на северо-северо-запад, метров 400. Если и дальше пойдёшь, как сейчас идётся, через минут 5 будешь... * * * Очко в пользу военных. Микрон в микрон с направлением компаса (точнее, не компаса, а указателя направления на цель), разделяя надвое кусочно-заснеженное поле, в дачную плоскость Фиолента убегала жёлтая грунтовка. Пусть зияющая глубокими лужами, но всё ж не бездорожье, и на том благодарствуйте. Последней гостьей соседней колеи была шелудивая собачонка из породы "это-хорошо-что-мы-с-тобой-не-встретились-бернар". А может быть, "не-дай-тебе-бог-мне-голодному-попасться-терьер". Какого ОНО уродилось росточку в холке загадочно, но следы были с добрый кулак размером и весьма гармонировали с рубчатыми следами "Technica" 45-го калибра. Потом злые языки скажут, что по Фиоленту ходил Доктор Джейкил с собачкой Баскервилей... 15.45 Дождь перестал. В редкие просветы туч проникают отсветы " Заката на Айе". В активе - грязный снег под ногами, лёгкий озноб, горящее по-обветренному лицо, резь в слипающихся глазах (спать хочется убойно), обшарпанный киоск и горячая надежда, что маршрутку ждать осталось всего четверть часа. Так, во всяком случае, считает глубоко беременная дама, которая об этом поведала. Заправка горючим - Вайс (Weiss) нефильтрованне (nefiltrovanne). Теперь, когда бутылка почти опустела, не только GPS готов к навигации. Самое время что-нибудь предпринять по поводу одежды - даже если водитель, "ласточку" свою ненавистью лютой ненавидящий, в салон "этого бомжа" и допустит, то добропорядочные севастопольские менты в каталажку упекут без разборок. Вон там, на холмике, снежок, вроде, почище будет... - От, блин, снова ему приспичило куда-то зачем-то идти. (с) Эго, кстати, тоже со слипающимися глазами. 16.05 Закат в дачах. Лёгкие на подъём и самосброс осадков небесные странники наползают с северо-востока и эффектно кучатся прямо над головой. Фиолетовые оселедцы*, кремово-жёлтые бока и оранжевые брюшка облаков разбухают, наливаются теплом. Это у них, там, наверху, "оптически" тепло. Тут же, на грешной земле, скоро уши инеем покроются. Что до ног, то они уже давно "того". Лужи на глазах леденеют, грязь уже и не грязь вовсе, а подсохшая глина - подаётся под ногами, но не липнет. Наиболее многообещающим выглядит асфальт, глазурированный пакостным тонюсеньким ледком. Ступил - покатился. Ой-ёй. Как теперь транспорт через перевал ходит... GPS гордо показал точность 4 метра и 9 спутников, потребовав в обмен на эту ценнейшую информацию пару новых батареек. Что записи гласят? Ага, на этот раз получилось почти 9 часов непрерывной работы. Неплохо, неплохо. Чёрт, как всё-таки холодно! Хочется поскорее в тепло дома, до которого... сколько-сколько? "Всего" 117 километров?! Хм... тоже неплохо. 16.20 Подруливает маршрутка № 2. Не везёт: место достаётся в центре салона. GPS икает и дохнет. Палец с бледно-синим от холода ногтем уже тянется к кнопке "выкл", но вдруг "железка" приоткрывает свой единственный блёклый глаз: на дисплейчике водят хоровод целых три "зенитных" спутника. Какой умничка! Значит мелкая сеточка на пластике люка не более чем краска. Ехать сразу становится интересней. Скоро поворот направо. Да, вот он. "Тихо падал до-о-ождь" - да не услышат Небеса жалобных подвываний почитаемой водителем Алсу! Что-то в повёрнутом на 90 градусов небе оказалось не так. GPS скрючивается окончательно. Чиркать в блокноте темно, рыться в рюкзаке ломает, займёмся выуживанием обрывков разговоров. Маршрутка гудит, как переполненный атомарными данными Демон Второго Рода (в вольной трактовке Станислава Лема, Трурля и Клапауция). О, да, прислушаться есть к чему: ...вас не пугает многогранность проявлений деятельности слуг Сатаны в этом мире?... ...наши войска, отступая, оставили в ней целый арсенал. Так вот, этот поп лично перенес несколько тонн снарядов и ящиков тола в другое место. До сих пор церковь стоит... ...братья и сёстры, возлюбите господа нашего Исуса Христа, да освятятся деяния его во имя земли нашей... Погруженные в мешанину чужих мыслей, пространство и время текут незаметно. * * * 16.32 Сумрачная, ей-ей по погоде, бабуца елозит тряпкой узкий порог "Медоборов". Мне подождать? Я подожду! Напротив, чтобы оправдать гордое имя заведения - "У Флинта", - охранник вполсилы протягивает дубинкой поперёк спины не в меру агрессивного посетителя. В ответ сыпятся незатейливые матюки и обещания в скорости "серьёзно разобраться", причём не только с обидчиком, но и со всем заведением сразу. Торговый люд участвовать в разборках не рвётся – с интересом издали наблюдает. Забулдыжка тем временем снова на приступ подался. Мазохист, наверное. 16.50 Таинство очистки квазигоризонтальных поверхностей движется к финишу. Проворачивается пластиковая табличка, приоткрывая долгожданный путь к "Медовому", "Ночи" и, конечно же, фирменным "Медоборам". Очень вкусное чавканье. Облиз губ и измазанных заварным кремом пальцев. Жизнь всё налаживается и налаживается. Избыток легко усваиваемой глюкозы вызывает серьёзнейший сбой автопилота. Тело осознаёт себя, ожидающим отправления автобуса на Балаклаву. Ублажённое подсознание рвётся на Инжир. Извините, дорогие соучастники, но нам немножко в другую сторону. Набившая оскому кольцевая экскурсия по городу и, в 17.20, - автовокзал. Всё ещё везёт: ближайшая маршрутка в 17.55. Пока он ковылял по станционным ледникам до ближнего киоска (сухарики "Три корочки ржаные с курицей" - закусить час назад выпитое пиво), думал, что триедино убьётся. * * * Откормленным жареной рыбой котом мурлычет под боком долгожданная печка. До дома далеко, но уют и блаженство достигнуты. Последний раз мелькнула иглами отражений Севастопольская бухта. Симметричные пары ослепительно-галогеновых светляков медленно и осторожно крадутся навстречу. Красные светлячки, подчёркнуто соблюдая дистанцию, всё бегут и бегут вперёд. В чёрно-фиолетовых небесах парит, мерцая, туго перетянутый портупеей пояса, Орион. Придремавшие сосны поджимают иголки, пугаясь жёстких конусов света, шарахаются в стороны и исчезают, падая на дно угольной шахты, которой стал мир. Он мгновенно полюбил затяжные прогулки по ночному зимнему лесу. - Главное в этом деле - поудобней развалиться на мягком и тёплом сиденье. (с) разнежившееся сверх всякой меры Эго. - Моя вселенная - это чёрная дыра, сжавшаяся до двух кругов света, снега и сосен. (с) засыпающий Разум. 19.55 Поляна Сказок. Один из лучиков появившейся в межгорьях искристой звёздочки вдруг протянулся на северо-запад и больно кольнул в сердце - он увидел всё что хотел, кроме Ялты. Только сейчас, когда совсем не оставалось времени, сама собой осозналась особая краса некогда провинциального города, волею судеб вписанного в узкие рамки бескрайней воды и суровых скал. Его огромность и, одновременно, миниатюрность - потому, что закрой глаза, настройся на жёсткий чугунный столбик за спиной, початую бутыль пива в руке и непрестанно дующий в лицо ветер, то увидишь тлеющий в холоде ай-петринской ночи костерок Ялты. Такой живой. Такой тёплой. Такой близкой... всего в одном "Тарак-Таше"... Он вдруг впервые в жизни понял Серёгу Попова, возвращающегося сюда снова и снова, даже после того, как по-восточному переменчивая южная красавица лишила его самого разлюбезного сердцу лакомства - коровьего кумыса*. * - Ну, извра-ат!"Кумыс" и вдруг - "говяжий". Наш папа, родом из-под Сталинграда (Волгограда) был взращён калмыками на истинном кумысе - лошадином! (с) Разум и Эго, хором. Когда жаркий спор о тотальной и бесповоротной кумысизации Украины и Молдовы приутих, на третью с конца страницу блокнота выплеснулось размашистое: НАДО ПОГУЛЯТЬ ПО ЯЛТЕ!!! Прости, что не углядел тебя. Став временным, но всё-таки жителем, сам себе натянул на глаза непроницаемые твоему очарованию шоры. Пройдёт какое-то время, и я обязательно вернусь. Сюда. Потому что, как говорят индусские мудрецы и крымские хайкерши, "твой истинный дом там, где сейчас твоё сердце". Сейчас оно - здесь, и истинный дом мой - ты... * * * Итак... нужно: контрольно отзвониться домой, ответственному квартиросдатчику, закупиться ужином/едой/водой на дорогу, заассемблить рюкзак... Ой, как не хочется выныривать из окружающей сказки и разгребать мутный сиваш накопившейся бытовухи! На прощальный ужин были припасены: половинка филе "червоной" рыбки, "два кусочека" доброй копчёной колбаски, 100 грамулек по-голубому заплесневелого сыра, приправленная по-корейски капуста, 2-литровая Кока-Кола и бутылочка скоропостижно полюбившегося портвейна "Массандра". Разложив по тарелочкам всё вышеизложенное, он, помахивая GPS-ом на манер поповского кадила, отправился в "кабинет задумчивости". Именно таковой сложилась традиция переноса накопленных за день топогеодезических знаний в блокнот (для пущей надёжности).
Тут же, раз уж промежуточное подводим:
Засыпалось не классно, а очень классно - Дерекойка ревела Тереком, а может быть и Ниагарой. Только... издали. |
