День Второй.

Омнипотентный кетанов как стимул завалить экзамен на Бак.

Карты, километры и прочие нюансы рельефа

Перефразируя знаменитого Дмитрия Ивановича Менделеева,
"Широко простирает химия руки свои в тела человеческие"...

Из размышлений анестезиолога-самоучки о возможностях кетанова.

...Побаловать, что ли, забыванцев жизненно необходимого снаряжения отъявленно ранним подъёмом в первый же день? Моё гуманное сердце дрогнуло, а руки сами собой перезавели будильник на половину седьмого. Ага, вот такой фиговый тысячу восьмисот секундный гуманизм. Как раз успею метнуться на пару панорам и местных коктебелей - ну, в смысле, "голубых холмов". Сванский хребет уже тёк, ослепляя расплавленным золотом снежников, подступающих вплотную к именитым зубчатым вершинам Сванского хребта. Навигатор остался валяться на сетчатой полочке палатки, и нехитрое человеческое счастье смаковать Имена, назначаемые людьми Непознанному, оказалось недоступным. Любим, любим мы-человеки помнить кем-то придуманные слова, а не стараться оживить в памяти промелькнувшую мимо Реальность. Длинные и филигранные, как пучки световодов, ручьи не струятся, нет, летят по тесным разломам: так "дымятся" на ветру гривы породистых скакунов, когда их расчёсывают густыми деревянными гребнями. Только вместо зубцов этих самых гребней имеем вырастающие из кофейно-оливковых осыпей чёрные базальтовые дайки - ну или как там именуют по науке пилообразные, по-акульи отточенные в гранях вулканические отторженцы? Желание развить панораму музыкой заставляет сунуть руку в рюкзак за плеером...

...Есть у меня там бардачный каталог "Солянка FLAC". Святой Георгий не совсем в тему посылает "Where the wild roses grow…" Воистину, та ещё "Народная Солянка": Bad Seeds, Nick Cave и Kylie Minogue, три джина в одном тесном и пыльном флаконе. Если поворачиваться вокруг своей оси медленно-медленно, "мужской" куплет о нежно-алых розах, красоте и свободе, как стрела Робин Гуда в яблочко, попадает в Штавлери. Все облака над горой очень в тему нежно-алые, что в сумме с всё еще ночным, насыщенно-фиолетовым небом и бесконечностью перспектив на западе дарит то самое ощущение неземной красоты и сладостной свободы, о которой, наверное, и поётся в песне. А ещё дальше на север можно не крутиться: глаза бы мои вчерашних зарослей не видели!

Кочегарю по-быстрому верный "Омнифьюел". Если прогревать горелку сухим спиртом, получается, что ничё так себе грузинский бензинец: на нержавеющей кастрюле от всё того же "Примуса", которую Наталья со Славиком зацепили специально для чая, свежих очагов копоти не видно. Разве что какие-то рыхлые беловатые радиальные разводы объявились, но это может и сухой спирт куролесить.

То, что наша киевская диаспора без 350-граммовых кружек кофею по утрам не способна целенаправленно двигаться в принципе, репрезентативно и неоднократно проверено. Я вам даже больше скажу. Они могут даже куда-то медленно идти и почти впопад отвечать на прямые и не слишком сложные вопросы, но с бодрствованием эта рефлекторная деятельность не имеет ничего общего. Явление ситцевой ночнушки в мелкий бледно-голубой цветочек опрокидывает меня в глубокий когнитивный диссонанс и почти непереносимое желание не сходя с этого самого места задушить хозяйку собственными руками упокоить все наличные запасы текилы и коньяка в одно лицо.

Значит, макароны вы понимаете маймуну верешвилло вы понимаете, по-домашнему уютной ночной рубашке в рюкзаке место отыскалось столь же безоговорочно, как капитуляция фашистов в 1945-м, а  паре самых зачуханых китайских светодиодных... <Мат удалён> Ладно, проехали. Молчу, молчу, молчу. Но - исключительно об этом. Меня всю жизнь поражала способность Натальи завтракать в походе голой овсянкой на воде. Нет, я верю, что к овсянке тоже можно подойти творчески. Например, как это осуществляет наш несравненный ХАМмер: стандартный пакетик пюре "Мивина", три-четыре столовых ложки майонеза (заметьте, непременно оливкового!) - и овсянка с черникой превращается во вполне вменяемый завтрак. Но для меня лично настружить пять-шесть колечек сырокопчёной "Невской" и разукрасить двумя змейками торчинского кетчупа "Чили" да хоть ту же быстрорастворимую вермишель не в пример для организма органичнее! Две кастрюли на четверых - это правильно: пока завтракаешь из первой, вторая торопится порадовать команду чаем. А теперь цигель-цигель, ай-лю-лю, чем выше по прохладе заберёмся, тем меньше воды с собой бурлачить. Кстати, любезный Тимофей Анатольевич, чего это вы прохлаждаетесь? За водой в поселение БЕГОМ МАРШ! будьте любезны...

Следует четвертьчасовое улещивание всё ещё юного, но уже асоциального мизантропа красноречием всей группы

Приволочь на ботинках столько багнюки - это где ж надо для этого набирать воду?!! Ах, в растоптанном коровами овраге... Трубу, с вечера разведанную, происки чёрной кармы отыскать не позволили? Действительно, почему бы юному Бла-ародному Дону не перепроверить заявленную  водостойкость Gore-Tex?.. Морально готовясь метнуть на плечи рюкзак, прищуриваюсь на GPS: 1385 метров - замечательная высота для старта. Завидую попутчикам: когда тебя ведут, густые кусты не кажутся особенным препятствием. Выше. Ещё выше. Не важно, левее или правее вчерашнего трека: главное - придерживаться водораздела, просто обязанного вывести к белым коробам  всенаправленных и забранным в короткие цилиндры параболическим антеннам. Пыхтим отчётливо, но не слишком растягиваемся, что уже само по себе добрый знак. Тормозящие голени и бёдра рододендроны остаются позади. Теперь под ногами острые обломки камней и немного прижученной солнцем травы.

Слева и справа "подрастают" сосны. Ещё немного, и из них можно будет начинать рубить мачты, буде они в горной местности кому-нибудь понадобятся. Сначала распахивается вид вправо, на долину, вдоль которой катят мутные воды притоки Ингури - сёстры Кыдрыла и Лешта. Там же блестят новеньким кровельным железом крыши Искари. Немаленькое поселение. В теории нам можно было вчера спуститься до него на колёсах и стартовать оттуда, но пришлось бы набирать на сотняжку-другую метров больше. Сванский хребет днём красивее вечернего, его стало минимум вдвое больше на западе. Кто бы ещё начислил с барского плеча пятиминутку отдыха: в спокойной обстановке потягать по экрану задумчивую растровую карту. Посмаковать новые Имена (лично мне они почему-то напоминают названия хорошо выдержанных вин…) куполов и пиков – мшисто-зелёных, коричных с уходом в свежую ржавчину, грифельно-чёрных, белых и пятнистых, словно шкура снежного барса, зябко кутающихся в пышные горжетки продолжающих прибывать кучевых облаков. Оставив слева за спиной басовито урчащую трансформаторами вышку с GSM-электроникой, топаем вниз по хорошей грунтовой дороге.

Первым строением попутного села Пхутрели оказывается очень пожилая церковь. Настолько пожилая, что в те дальние времена ни о куполах, ни об апсидах (что просто круглых, что стильно гранёных...) сванские зодчие и слыхом не слыхивали. Массивный одноэтажный домина из грубого жёлтого ракушечника с небольшими вставками куда более прочного голубовато-чёрного камня рассматривает нас вертикальными крепостными бойницами. Они настолько узки, что два кулака одновременно не всунешь. Толщина стен визуально тянет на добрых полметра. Если у противника не найдётся гранатомётов или артиллерии, в такой церкви круговую оборону неделями держать можно. Новенькая крыша из ослепительной кровельной жести - непрошеная гостья из иного пространственно-временного континуума - заставляет щуриться или болезненно отводить глаза. Бросаем рюкзаки в тень ближайшего дерева и осматриваемся. Слава на правах дипломированного историка сначала западает на выступающие из кладки резные "брови" над стрельчатыми окнами, потом на чету древних крестов, просто так валяющихся у фундамента слева. Забавная у крестов форма. Прямо наградные Российской Империи. На деревянных столбах задушенные цветущей календулой ртутные прожекторы. Работают, невзирая на солнечный свет. То ли с электроэнергией в Сванети всё на высшем уровне, то ли батюшку-настоятеля ломает по утрам на предмет обесточивания иллюминации на холм воздвигаться.

Забранная кованой решёткой сосновая дверь влияет на Славика как дудка Карбофоса на известного слона из "Братьев Пилотов": при виде богатой резьбы он полностью теряет волю к движению и начинает понуждать меня фотографировать обе створки анфас и профиль. (Хорошо ещё, хоть не в аксонометрии и фронтальной диметрии, а то мы бы из этого Пхутрели до самого обеда не выбрались!) Наталью столь древний храм тоже "пробивает" по полной программе: даже врождённая проприоцепция и та даёт сбой (спокойно, это не ругательство, так светлые умы планеты называют ощущение габаритов собственного тела). Глухой БУМЦ! - лбом о низкий дверной проём - и мы уже бегло обсуждаем, следует ли лепить на это лейкопластырь, или круглая алая ссадина как есть сойдёт за индийскую бинди. Жалко, шёлковому сари и подарочному изданию "Камасутры" "Махабхараты" уголка в рюкзаке не сыскалось: сваны бы нас неизбежно и окончательно зауважали. Красивое место. Сильное. На таких, 360-градусно-панорамных взгорках только православные храмы и возводить.

“Та-а-ак. А что это Вы тут разлеглись под цветущей грушей, коей вековой рубеж перешагнуть - что рюкзаку в траву рухнуть?!! А ну, живо плечи в рюки - и ДО ГОРИЩА! Не ровен час, укореняться где попало удумаете, помышлять о подобном в самый первый день похода - суть неуважение к рюкзаконосному интернациональному коллективу!!!”

Тимофея Анатольевича тоже храмом торкнуло не по-детски (Прим. Автора)

Пхутрели - деревенька своеобразная. Этакая эклектика ржавого кровельного железа, бутового камня и небрежно обработанного дерева, причём, и первое и второе и третье может встретиться, что среди фундаментов, что по стенам, что на двухскатных крышах. Архитектурный стиль традиционен: преимущественная двухэтажность; широченные балконы вдоль всего фасада второго этажа; масштабная лестница наверх, без оглядки на занимаемую ею полезную площадь тесноватых из-за причуд микрорельефа двориков. Что ни подворье - лохматый кабыздох в форм-факторе породистого кавказца, одним простуженным лаем способный удержать злоумышленника мирного странника на несуществующей осевой линии раздолбанной в прах и хлам грунтовки. Также цепляют глаз мощные коровники, которые всё время тянет окрестить лабазами: они тоже, как правило, двухэтажные, бревенчатые, уж и не знаю, намеренно хитрым образом обработаны или по воле стихий окрасились в благородный красно-коричневый тон. Нижний этаж - для скотины, верхний - фураж, всё чин по чину. Отдельные образцы сванских коровников, я бы сказал, выглядят даже представительнее, чем среднестатистические жилые дома Пхутрели.

Вспомнаю добрым словом и провожу очевидную параллель с горной Турцией: что здесь, что там население не жмётся вытягивать водопроводные шланги на улицы: чтобы напиться и набрать воды, не приходится бояться сторожевых собак или беспокоить хозяев. Тем более что сегодня выходной, кто жаркий костерок под стационарным мангалом раздувает, кто постельное бельишко развешивает, а один бородатый патриарх семейства, вопреки моим стереотипам о джигитах и воинской доблести, метёт двор растрёпанной метлой "масштабов предприятия". Что нехарактерно для Молдовы - немощных стариков на подворьях один два и обчёлся. Чумазые дети, вооружившись хворостинами, гоняют вдоль дороги хромированное велосипедное колесо (сто тыщ пятьсот лет такого живьём не видел). Излучающие неподдельную витальность дядьки и тётки погружены в ненапряжную на вид бытовуху. Пусть не в каждом втором, но каждом третьем хозяйстве отнюдь недешёвый внедорожник. Интересно, что их здесь, в глухомани, гипнотизирует и удерживает?

То и дело отвлекаясь - то грузовые деревянные салазки в глаза бросятся, то тополя пятернёй на видовой площадке попросятся в кадр - продолжаем "топить до самого полика" в гору, не ведающую ни пощады, ни конца, ни края. Привалы-пятиминутки в Сванети устраивать одно удовольствие: в какую сторону лицом ни повернись - панорамы одна другой масштабней. Сейчас мы, к примеру, вкушаем восток: слева - Сванский хребет драконьим хребтом горбится, прямо - наполовину скалистый, наполовину травянистый отрог горы с не совсем земным названием Симэагар (3360 метров, между прочим). Саму вершину, частично укрытую снегом, можно наблюдать в просветах облаков справа. Долго и утомительно пытаюсь вспомнить, как называются "стационарные" осыпи из успевших обрасти жёлто-зелёным мхом острых обломков. Народ уже отчаивается дождаться, когда юрким поплавком из памяти всплывает нужное понятие - нерасчлененный курумник. Нет, на сам Симэагар мы сегодня не полезем: уж больно каменисты и круты подступы, чтоб с рюкзаками первого дня искать приключений на "нижние 90", ещё и в альтернативную сторону. Вообще, если добавить вершине широкий пояс из горной сосны - жерепа и вуаля, типичные украинские Карпаты.

Высота тем временем перепрыгивает отметку 1721 метр. Подходим к первой сванской башне. Квадратная в плане и основательно потрёпанная временем здоровенная шняга сложена из необъятных каменных блоков, но и это её не спасло. Всё, что ещё стоит, максимум одна треть от исходного. Я так понимаю,  это примерно та высота, где должен был располагаться вход и пол самого первого этажа. Ветер с лёгкостью выдувает из широких щелей мелкий кварцевый песок. Фиговенький раствор, наши соотечественники за подобный стройматериал забили бы нерадивого поставщика самодельными моргенштернами буздуганами. Или закормили до смерти мамалыгой. Интересно, что именно имел в виду Генштаб, печатая около значка сванской башни подозрительное разъяснение "Мол."? ...Даване, что ли, строили?!! Гы-гы-гы... Пока проходим "по окружной" разметавшуюся по долине деревеньку Челири - вы не представляете, насколько мой автопилот хотел написать "Чирали"! - облачность над горами разбухает, как дрожжи, намеренно брошенные в уборную типа "сортир". Тучи больше не празднично-белые, а скорее напоминают серо-голубой камуфляж милиции особого назначения.

Парит не по-детски. Термоблуза у меня как будто только что из стиралки без отжима вытащенная, с бровей и носа на фото-сумку весенняя капель, но всё равно приходится топать первым: с GPS везде у нас дорога, и всё такое разное. Единственный путь рассупонивается параллельными тропами, это позволяет миновать цивилизацию без сброса и набора высоты, а заодно и рассмотреть во всей красе урочище Мухалдери. Русла Кыдрылы и Лешты видны, как на ладони. Через обе реки нам предстоит переправляться в самых верховьях. Если погода не успеет окончательно испортиться, проблем с этим быть не должно: сколько там тех ручьёв. Время близится к обеду, но расходовать ходовую воду посреди пыльной суши стремновато - печальный турецкий опыт сказывается. Мутные лужи на дорожном полотне, возможно и заканчиваются где-то выше, в кустах, родниками, но все силы, необходимые для успешных "водных изысканий", давно выпили солнечный зной и бесконечный подъём. Подсознательное желание облегчить себе жизнь заставляет на развилке принять правее: отсюда до перевала как бы поближе. К сожалению, это лишь обман зрения, потому что не успеваем мы сделать и двухсот шагов, как откуда-то над головой прилетает гортанный корректирующий окрик, а там и сам "лесоруб с бензопилой" объявляется, настоятельной отмашкой к себе, наверх приглашая. Что ж, остаётся утвердить рабочую гипотезу "Если видим сомнительную развилку - нам всегда в гору". 

Встретившись в узле системы из нескольких троп, общаемся. Русский у старикана весьма симпатичен: квинтэссенция кинематографического образа грузинского тамады, произносящего сложно выстроенный тост во время затянувшегося свадебного застолья. Наталья не боится пройтись по политическим темам: несмотря на строгие предупреждения российских туристических форумов, случайно встретившимся на перепутье сторонникам Саакашвили подобное "безобразие" прощается. Да что скрывать, я бы и сам с удовольствием обнаружил в нашем президентском кресле такого человека. Сколько можно служить посмешищем всему цивилизованному миру? - что ни выборы, то из  власти клоун клоуна клоуном прогоняет... Сердечно простившись, докарябываем подъём до  посиделок в тенёчке метрового кустарника, ибо впереди - ни малейших послаблений рельефа. Нет. У нас не всё в порядке: у Славика остро реагирует на погоду старое афганское ранение. Он пока ещё не совсем болотно-зелёный, но двигается с явным замедлением, даже треккинговую палку на темляк вывесил.

Чтобы не растягивать колонну за пределы прямой видимости, тяни-толкаем между последними куртинами чахлой зелени. Впереди альпийские луговины, плавный, как лебяжья шея, изгиб грунтовой дороги, солидные курумники и развалюшки не зарегистрированных на Генштабе сараев-летников. Переправа через "могучую водную артерию" Кыдрыла никаких сложностей не представляет: это  даже не живой ручей, а чуть более сочные заросли лопухов вдоль обочин и вереница вымазанных потрескавшейся глиной камешков в неприметном понижении дорожного полотна. Где бело-жёлтая шея нашего пыльного двухколейного лебедя меняет знак производной, Славика накрывает окончательно. Чтобы не валяться в бесконечных бурьянах под благоухающей свежим навозом стеной приземистого сарая, представляется логичным "отработать" последний рывок до пригорка метрах в трёхстах впереди: кустики там какие-то заманчивые произрастают, да и Лешта-река на этой высоте всё ещё не голубым пунктиром проштрихована. Что, в свою очередь, означает, настал черёд закидона сильнодействующими обезболивающими. Их "таки есть" у меня, всего только и нужно, что нащупать за плечами семисотграммовую аптечку...

* * *

...Много позже Славик не сумеет вспомнить, как на полном автопилоте "привалился" прямо посреди дороги, как засланный в качестве казачка сотрудника МЧС Тимофей Анатольевич осуществлял гидирование под локоток самого пострадальца и "логистику" его рюкзака до злополучного пригорка, на котором варили обед мы с бушующей, как Баренцево море, Натальей. Ну откуда, откуда мне было знать, что к кетанову у них семейное неприятие? Настолько сильную личную неприязнь к нему испытывают, прямо "кюшять не могут". Запись на полях блокнота: говорила мама, экзотические лекарства от персональных недугов - "дело рук самих утопающих". Ну, благими намерениями вымощена дорога в ад обошлось без жертв - и славненько. Сейчас ещё чайку вскипятим, перекусим по быстрому - финики, курага с изюмом, прочие богатые быстрыми углеводами цукаты - и дальше пошлёпаем. Ну да, да, жирок завязывать придётся прямо на солнце, но когда высота перешагнула за два километра и систематически налетает лёгкий ветерок с каплями слепенького, что твой крот, дождика, вполне себе комфортно. Ещё и глазам есть чем заняться: старушка, только что выползшая из соседней сараюшки, поддёрнув шерстяную юбку, воздвиглась на крышу и теперь, грохоча подручными материалами - вместо молотка у нее немаленький булыжник - ремонтирует завалившуюся на сторону печную трубу.

Лирическое отступление автора. Поневоле вспоминаю прЭлестный фантастический боевик 1978-го года выпуска "Козерог-1". Опальный космонавт проходит свободным лазаньем высоченную слоистую стену осадочного происхождения, и в целях абстрагирования от окружающего "ахтунга" развлекает себя чёрным юмором:

...Парень звонит домой, трубку берёт его брат, и парень спрашивает, мол, как там моя кошка?

Брат ему отвечает:
- Твоя кошка сдохла!!!

Парень говорит:
- Разве так можно сообщать плохие новости?!! Надо было сказать так: твоя кошка полезла на крышу, она забралась очень высоко и не смогла слезть. Пришлось вызывать пожарных. Тот пожарный, кто её снимал, не смог её удержать, она упала, пришлось вызывать ветеринаров, ей сделали операцию, ну, в общем, поделать ничего было нельзя, и она скончалась…

Через некоторое время парень спрашивает брата:
- А как там наша мама?..

Брат отвечает:
- Понимаешь, наша мама полезла на крышу... %-)

…Мы настолько увлекаемся перформансом, что упускаем миг, когда акробатка спрыгивает в высокую крапиву, опоясывающую сарай, похожий на миниатюрный коровник, не теряя ни секунды, подхватывает заранее приготовленные вёдра, и стремительной рысью скатывается вниз по долине. Прощай, сулугуни... Прощай, мацони... Улыбаемся и машем. Ну, в смысле "собираемся и чешем": погода не то, чтобы устойчиво портится, но о безоблачности говорить час от часу не легче. Лешту переходим вброд на высоте 2139м. Для этого даже не приходится прыгать по камешкам: толщины подошв ботинок на "стремнине" вполне достаточно. Сразу за рекой подъём становится значительно круче. Хорошо набитой тропы примерно 50 на 50 с фрактальными обломками осадочных пород, заставляющими всё время таращиться под ноги. Вслух сетуем на наполненные под завязку бутылки: каждые полсотни метров играют бликами хрустальные ручейки. Спокойно, Сигизмунд, спокойно. Если верить чужим отчётам, перевал Бак безводен и все "тяготы и лишения" оправданы. Сползаем по пояс в траву, пропуская двух оседлавших единственную лошадь джигитов. Бедная животина пылит, круша подковами гравий: уклон градусов 25-30, порода вниз и под нашим-то весом ползёт, а уж под четвероногим "триптихом"...

Теперь вряд ли получится определить, виной тому топокретинизм невнимательность или "удесятерённая" коровами тропа, но обогнув куполообразное возвышение с кочевряжистыми сосенками и сходу взяв недлинный подъём, обнаруживаем, что тропы дальше как бы уже и нет. Разведка налегке выявляет внушительный бэдленд, практически овраг, обрывистые борта которого сложены настолько рыхлыми конгломератами, что тщиться пройти траверсом себе дороже. Чтобы обогнуть "засаду" слева,  придётся карабкаться на всех четырёх, зато справа всего ничего осыпного спуска, а там уже снова коровьи тропы в направлении заветного перевала тянутся. Вон он, прямо над головой. Семьдесят метров набора. Ну, может быть восемьдесят… Будет. Когда доберёмся туда, куда нам надо. А пока мы топаем параллельно хребту, ровненько на вершину Дециль с отметкой 2577м. Она ограничивает уставший ожидать нашего прибытия Бак справа, читайте, с юга. Парнокопытные в Сванети точно такие же безбашенные, как и в Карпатах. Их ферментированным силосом не корми, но дай почувствовать себя внедорожником 4х4: ручьи ли глинистые, колдобины ли, крапивой и тёрном по самые рога заросшие - всё сугубо монопенисуально. И всё проходимо. А где непроходимо, там всегда можно великодушно отказаться от авантюры, продолжив движение траверсом.

Но нам уже как бы "рано" от чего-либо отказываться и пытаться изменить судьбу-злодейку к лучшему. Злополучный Бак давным-давно за спиной, и чем дальше мы от него удаляемся, тем выше предстоит подниматься на ночёвку. А воспочить этой ночью Бла-Ародные Доны окончательно и бесповоротно намерены на перевале: ну, вы же понимаете, ВИД, чувство собственной важности, победа планового ведения хозяйства домашних заготовок Ozi-Explorer-а... Из трёх бесперспективных наверхов мы мажоритарным голосованием выбираем длинный травянисто-осыпной кулуар*, надеясь, что в верхней трети, которая сейчас не просматривается, получится обойтись без репшнура или  свободного лазания с рюкзаком. Лидируя, как ядовитых змей давлю мысли о сильно эродированном скальном поясе по самому верху, из-за которого пришлось забраковать более отлогий на всём протяжении вариант подъёма по ступенчатому руслу пересохшего ручья: ну не понравились мне совсем недавно выкатившиеся оттуда столбики жёлто-серого мергеля…

Типичейшую "сокращёнку сокращёнки", по которой мы, мысля многоэтажной матерщиной и цепляясь за чахлую растительность, щемились до безымянной, более высокой седловины между Баком и Децилем. Данный спесимен кавказского микрорельефа вполне закономерно был наречён "Зелёным" кулуаром (…по аналогии с "Холодным" кулуаром на Ангар-Буруне, на негуманность которого при определённых ракурсах даже издали смотреть страшно.

Крик души Тимофея Анатольевича.

Зажигать траверсом по крошащимся под ногами скалам, что слева от будущей спасительной зелёнки - уж лучше прямо здесь, внизу, потихоньку сдохнуть. А мелкую осыпь, которую мы издали приняли за коровью тропу, всем последователям рекомендуется проходить по одному: тот ещё тяни-толкай с водопадами камня в направлении ожидающих своей очереди… Кто с GPS - во всём виноват, он и первый? Да ни за что! Для разведок существует более подвижный Тимофей Анатольевич. Хотя, как говаривали в Кишинёвском Политехническом институте, смело шагая к двери, за которой притаился экзаменатор, "Перед смертью не надышишься"… Гарцую параллельным курсом, благо, ложбина достаточно широкая и в оказии экстренного кувыркания никто никого принудительно с собой не прихватит. Рюкзак - как мельничный жёрнов, он и без воды-то на верных 25 кг выходил, ещё и фото-сумка на груди верную пятёрку килограмм к земле тянет. Дышать приходится широко распахнутым ртом, а местами, где треккинговые палки уже больше мешают, чем помогают, пальцы в корни травы на всю длину вонзать. Мочковатые, заразы. Непредсказуемо легко вырываются... Говорила мне мама, сиди дома. :-)

Наталья со Славиком всё еще на склоне осторожничают, соблюдая благоразумную дистанцию. Мне удаётся в процессе судорожной отдышки на перевале шлёпнуть для истории пару кадров "диагонального" мира. Нет, дорогие мои, это всё ещё не перевал Бак, но соседнее понижение на том же хребте, смело можно десяток-другой минут поваляться. Вы бы видели сумрачный взгляд Тимофея Анатольевича, которому я невинно предложил метнуться кабанчиком влево и вправо, чтобы поискать адекватную "горизонталь" для ночёвки! Прямо по Высоцкому: "Глядит в глаза - и холодно спине". Ладно, ладно, брейк. Всему своё время. А теперь, други любезные, ну-ка зацените окоём и доложите, стоило оно того или... Или как? Сванский хребет отсюда слишком далеко, чтобы удавалось рассмотреть мелкие детали рельефа. Поселения в долине превратились в россыпь разноцветных кнопок, а GSM-сота, к которой мы так напряжённо выбирались поутру - спичкой, воткнутой в вершину пологого холма.

Всего каких-то девять километров вдоль, и ещё полтора поперек по оси "Z" - а каков результат! Насколько красноречивым и недостижимым казался снизу Дециль, а теперь, когда можно рукой дотянуться - не более чем еще один пупырь, на который и гулять-то не интересно, а ведь он, простите, без малого 2600... Настоящего перевала Бак мы всё еще не видели: уютное понижение, в которое вышкрябались, метров на 50 выше его. Зато сразу за перевалом мощный Симэагар (3360м) с родным братом Цырнияр-ом (3206м) во всей первозданной красе, даже с редко нанизанными на невидимую леску жемчужинами застарелых снежников... Ещё выше и несколько западнее - скалисто-осыпная миледи Черинда, 3579 м, как Снежная Королева кутается в жёсткое, круглогодично ледяное манто. Не забываем, это всё ещё не Главный Кавказский хребет, а обособленная гряда, отделённая от Главного немаленькой (судя по карте...) водной артерией с подозрительно молдавским названием Долра.

Отлежавшись на завалинке (не той завалинке, что "сооружение-насыпь вдоль избы для предохранения от промерзания", а первой подвернувшейся условно-горизонтальной поверхности, на которую получилось завалиться без угрозы обратно вниз укатиться…), Тимофей Анатольевич соблаговоляет-таки отправиться на рекогносцировку в направлении Дециля. А на обратном пути еще и закладывает широкую петлю в направлении скрытого от нас востока. Проходит несколько минут томительного ожидания. Есть счастье или нет счастья? Топать или не топать сегодня на трижды бесполезный Бак? Судя по оранжевым искоркам, так и пляшущим в глазах нашего "скаута", пора бросать все на свете и, сломя голову, мчаться на восток. Но голос подозрительно спокоен. Даже присутствуют некоторые нотки сомнений. Типа, "вам самим хорошо бы глянуть, удобно там бивуачить, или как". По-моему, всем уже сугубо по барабану, где и как именно бивуачить, лишь бы побыстрее всё закончилось. Потому, что грозовой фронт, что с устрашающей поспешностью вываливается из-за затянутого свинцовой вуалью Главного Кавказского хребта - ну его, пожалуйста, нафиг. Опасаюсь, Славика вскорости и без услуг кетанова хлобучит по самое не балуйся.

Рюкзакам - "По коням!", алюминиевые костыли в руки и "шагомарш" за разведанный водораздел. Головокружение от успехов невыразимый восторг стартует лавиной ледяных мурашей вдоль позвоночника и не останавливается, пока неистовой радости не набегают полные штаны. Властью законов перспективы ледяное безмолвие Ушбы (да, братцы мои, то, от чего хоть расстреляйте, не получается ни на секунду отвести заворожённого взгляда - это ведь Ушба и именно Ушба!!!) преподносится нам одновременно с пространством неистово цветущих рододендронов. Пусть они и не неопровержимо белые, а бежево-желтоватые, с бледно-малиновыми, иногда почти розовыми  цветоножками, если сравнивать с сумасшедшей зеленью западного склона Симэагара и глубоководным аквамарином ущелий, рассекающих Главный хребет, подобные придирки несущественны за абсолютной нерелевантностью таковых. Больше всего хочется, как есть, не снимая рюкзака, увалиться в высокую сырую траву (хоть всем отрядом вытаптывай, чтобы палатки поставить…), вонзить взгляд и... Гори потенциальный геморрой синим ацетиленовым пламенем! На перевале не так, чтобы неприятно ветрено, но весьма и весьма прохладно. Первым делом, первым делом - самолёты полартеки, ну а девушки "Примусы" - а "Примусы" потом.

…Освещение и облачность меняются настолько оперативно, что очень скоро начинает ныть шея: просто не успеваешь с достаточной скоростью вращать головой на 360 градусов, чтобы успеть всё и сразу. Для этого следует раз и навсегда поселить в рюкзаке вращающийся стульчик (на выбор: для гурманов - директорский, кожаный, с удобными широкими подлокотниками и о пяти спаренных колёсиках; тем, кто скромней - вполне подойдёт "типовой аксессуар виртуоза от фортепиано" начала ХХ века). Кто бы еще удосужился подсчитать, сколько раз меня челночило с восточного склона хребта на западный и обратно. Воспаленному мозгу хочется сотворить две с половиной дюжины дублей, вооружить их штативами с фотоаппаратами и отправить на все четыре стороны тридцать два румба, строго-настрого предписав без "гениальных шедевров" не возвращаться. Мы успеваем отужинать и впить по рюмашке коньяка до того, как разверзаются хляби небесные. Поначалу застенчивый и декоративный, ливень набирает силу синхронно с ветром. Это никого не колышет: уж если принято решение ночевать прямо на перевале, все заложенные конструкторами штормовые оттяжки, петли и люверсы закрепляются к местности на полном автопилоте.

…После разрядки атмосферного напряжения Славику стало гораздо легче. Вместе с этим, согласно Всемирному закону баланса добра и зла, замер ветер, но налетел мелкий голодный гнус, который был полностью уверен, что пора кое-кем теплокровным поужинать. Благо, этот "кое-кем" уже вовсю повылазил из палатки и, дрожа от холода вожделения масштабности грядущих художественных замыслов, прицеливался широкоугольным объективом в направлении рододендронов, вспыхивающих жидкими сферическими алмазами в последних лучах умирающего заката. А затем из облачной круговерти небес низринулась беспредельная ночь, наполненная лениво капающим конденсатом и невспоминаемыми, но многокрасочными и детальными, как полотна Иеронима Босха, сновидениями…

День Третий