День Третий.

Неприкаянное Ушбо-водо-падение и фестиваль латентных пограничников.

Карты, километры и прочие нюансы рельефа

Воздушная дымка была так тонка и невесома, что свет звёзд стекал, просачивался сквозь неё,
заполняя пространство ночи голубыми сферами бесконечно удалённых китайских фонариков...

Из романтизЬмов Бобуса во время ночного бдения под Мазером.

...Унылая морось прекратилась незадолго до наступления утра. Натянув тапочки "Саломон" на босу ногу, я закатал штанины до середины бёдер и брезгливо, двумя пальцами подцепив за ногу штатив, поволок его по рододендронам на фото-сессию. Заслоняющий восток массив Ушбы, в который я всего единожды выстрелил навскидку широкоугольником, всё ещё оставался монотонно-серым, подстать раздумывающему, наступать или не наступать утру, свинцовому небу. Зато западные панорамы - многослойные волнистые хребты и угловато опадающие к руслу Ингури отроги - очень напоминали краплёные рубашки разложенных веером игральных карт. Бурная круговерть клубящейся над вершинами облачности оставляла не слишком много надежд на тёплый солнечный день. В поларовом анораке на голую тушку и проверенно непродуваемой штормовке не скажу, чтобы было чересчур комфортно. Беспалые замшевые перчатки - и те лишними не казались. Сам себе дурак: потеплее, что с пальцами, добровольно в палатке оставил, типа неудобно в них колёсики на камере перещёлкивать.

Где-то очень глубоко внизу, почти на пределе слышимости, жаловались на свою недоенную судьбу одиночные коровы. Это, между прочим, был единственный "одушевлённый" звук на перевале: по самые корни замаринованная в росу трава не шуршала, а только липла, едва-едва дышащему ветру не хватало силёнок (или желания?) раскачать прильнувшие к полужидкой земле рододендроны. Постройки пройденных нами поселений - Искари и Пхутрели - не более чем дымчато-пастельные  разводы различной интенсивности, кое-как расшлепанные по туманной зелёнке распростёршегося двумя широкими крыльями урочища Мухалдери. Заснеженная Черинда почти полностью скрыта облаками, которые уже вполне можно величать тучами. Ещё вчера такие дружелюбные и манящие доступными приключениями Симэагар с Цырнияром визуально прибавили в крутизне лбов и безнадёжными титаниками затонули в сизых тенях контрового света. Я сильно сомневался, что имеет смысл будить Тимофея Анатольевича во имя эскапады на дополнительных 500 метров "акклиматизации".

В третий раз вернувшись к таким же безмолвным палаткам, принялся от нечего делать оценивать ничуть не меньшую долину, в которую нам предлагалось суметь спуститься до обеда. Ничего ободряющего невооружённым глазом присмотреть не удавалось. Единственная торная дорога забирала чересчур восточнее обещанного Генеральным штабом трека, а неплохо читающаяся тропа стелилась траверсом слишком горизонтально и чрезмерно тяготела к "дикому западу". Пока ещё безводный овраг, в большей (или меньшей?) степени вписывающийся в вилку "генеральной линии партии", как ни договаривайся с собой, не выглядел пригодным для пешеходных экзерсисов. Каньонингом меж тесных прижимов можно было заниматься сколько угодно, но рейды по буреломам лучше устраивать денька через три-четыре после старта, чтобы четверть центнера рюкзака балансировку при прыжках по камням и подныриваниях под поваленные стволы не нарушала. Тут  Тимофей Анатольевич прозевался на воздух. Зябко ёжась, прищуренным левым оком оценивает  уровень фанатизма, необходимый чтобы отметиться у ближайшего из цырниярских снежников. И такая у него в глазах тоска-кручина плещется, что без слов понятно: трёхкилометровой отметке вот так, с кондачка, сегодня не покориться. В попытке покинуть бивуак пораньше начинаю греметь кастрюлей: экстрагированный сильным кипячением кофеин - наиболее верный путь к сердцам не издающих ни звука попутчиков.

...На палатках собралась настолько крупнозернистая роса, что впору собирать её чашкой. Болотно-зелёный "Hannah" киевлян выглядит просто еще одной очень мокрой палаткой,  зато наша ярко-оранжевая полусфера "C.A.M.P. Millennium" кажется огромной горбушкой хлеба, щедро намазанной отборнейшей лососёвой икрой. Папа даже пытается ее облизывать, видимо, в надежде предотвратить атеросклероз с помощью жирных полиненасыщенных кислот. Утренняя медитация на красавицу-Ушбу затягивается. На часах 7:30, а Профессор уже встал и светится* наш безжалостный руководитель полон решимости к восьми утра перебирать ногами в направлении Мазери.

* Rise and shine, Professor, it’s 7:30! Неужели никогда не смотрели в оригинале "Большие Гонки" ???

…Трапезу приходится переносить трижды: сначала с юга, из-за Дециля, неторопливо натягивает красивейших розовых облаков, на фоне которых счастливая Наташка "заправляется" из жёлтой кружечки. Затем приходится метнуться на противоположную сторону перевала Бак, потому, что шафранные лучи всё ещё заслонённого Ушбой рассвета рельефно подчеркнули один из отрогов безымянной высоты 3506 метров. Ребристый, как старинная батарея отопления, косогор, стремительно опадает к разветвлённой дельте речушки с неразборчивым на карте пятибуквенным названием, издали похожей на пряди белоснежных эльфийских волос, растрёпанных свежим боковым ветром. Наконец, энергичным аллюром прискакать обратно к палаткам, потому, что из-за покатого правого плеча Ушбы уже успел выкатиться ослепительно-огненный шарик долгожданного Солнца. Пейзаж преображается даже быстрее, чем успевают сформировать очередной узор стеклянные осколки в калейдоскопе, попавшего в руки четырёхлетнему сорванцу. Нет, не одному, сразу двум сорванцам, ибо виртуальный калейдоскоп не только вращают и трясут, но ещё и систематически дёргают из стороны в сторону.

Мгновенно становится очень жарко. Жить на лысом, что кумпол Виктора Сухорукова твоё колено, перевале можно, но только если по-пластунски забуриться в самую гущу карликовых рододендронов. К той поре, как мы успеваем собрать пожитки, на седловину выгарцовывают пастухи в количестве трёх боевых единиц, а за ними и стадо коров подтягивается. "Гости" явно целятся на ту дорогу, что убегает траверсом вправо, за Дециль, но как только мы затеваем нащупывать треккинговыми палками путь в главный на рельефе мега-овраг, хором начинают махать руками в дирекции горизонтальной тропы в направлении Ушбы. Вспомнив полезного дедуся с бензопилой, подчиняемся их невербальным указаниям, разворачивая стопы на северо-восток. Фактически, тропина стелется по необозримо-затяжному травянистому боку всё того же Цырнияра, и не видно ей ни конца, ни предела. Пейзажи распахиваются ничуть не менее захватывающие. Если не обращать внимания на ослепительную зелень в долинах, никак не могу отделаться от устойчивого déjà-vu Ликийской тропы: во время перехода от Финике до Демре мы с Лёшиком топтались ну точно по таким же поросшим корабельными соснами обрывистым отрогам.

Прекрасно представляя, каково это - шлёпать под рюкзаками по отродясь не чищенным сосновым буреломам, радуюсь, что нам обломился максимально открытый травянистый "проспект": можно, не думая о предательски скользких камнях и готовых при малейшем давлении расстаться с корой гнилых сучьях, ставить ноги куда заблагорассудится. Какое-то время гладкий эллипс тропы разворачивается по рельефу в нужном нам направлении, а затем начинает исподтишка так отклоняться всё левее и ещё незаметнее забирать в гору. Если и дальше станем закрывать глаза на отклонение, в Мазери в жизни до обеда не спуститься. Вот и доверяй после этого сванским пастухам... Может, они не расслышали Наташиных русскоязычных воплей и, сконфуженные габаритами рюкзаков, указали нам какой-нибудь из гуманных перевалов Главного Кавказского хребта?.. Типа топайте, клятые москали, на свою историческую родину? Что ещё пакостней, вменяемых спусков в овраг, что справа, больше нет. А травянистые склоны, пусть и более отлоги, чем журчащие каскадами водопадов ручьи, прячущиеся в тесных скалистых расселинах метра по полтора-два глубиной, тем не менее, крутизной неприличны...

"Плановый" трек всё сильнее от нас удаляется: горизонтальное отклонение примерно полкилометра, да и по вертикали верная сотка метров. Нет больше у меня силы воли это отклонение выносить. Объявляю "ахтунг" и переориентирую колонну азимутом по правому борту рождённого родником ручейка. Главное, чтобы не прямо по воде: уже попробовали. Налёт водорослей цвета свежей детской неожиданности на камнях окончательно неходибельный, любой магнитной подушке фору даст: беспозвоночным головоногим вниз, до ориентира-снежника докатишься. При полной безводности перевала Бак, весело журчащих артерий на западном склоне Цырнияра не перечесть даже на программируемом калькуляторе "Электроника - МК-61". Изо всех сил стараемся придерживаться сужающегося на глазах спасительного водораздела, что с завидной синхронностью становится всё круче. Вот путь вырождается в острый гребень, и мы на рантах ботинок долбимся по подушкам росистой травы. Треккинговые палки полностью бесполезны, жидкая грязь да корни - единственные естественные точки опоры. Пёрышки порея слишком сочны и ненадёжны.

Одно радует: наклоняться, трусливо горбатить спину или сгибать колени как раньше больше не нужно. Гордо выпрямляешься во весь рост, боком к склону, протянул руку в сторону, воткнул персты поглубже, сжал, что прихватилось - вот тебе и "станция". Главное, чтобы позади идущий товарищ впопыхах на запястье не наступил. Я, кажется, забыл вскользь - чёрт, как много в этом слове - упомянуть, что травяная подушка, украшенная отдельными голубыми цветочками, пусть из тонких, как леска, "ниточек" состоит, толщиной примерно по локоть. Не подскажете, в Верхней Сванети какие-нибудь обожающие сырость ядовитые гады водятся?.. Водятся-водятся! Ещё как водятся! - ободряет буйно-оптимистичное воображение. В это время за спиной кто-то срывается и с приглушёнными матюками уезжает вниз, к "обрыву" в ручей. По-моему, это Славик: Тимофей Анатольевич отрок до неприличия культурный, но я сейчас даже оглянуться не могу, чтобы определиться с источником звука. Уже чисто на психе выбираемся к спасительному снежнику, рыхлой бежевой гусеницей разлёгшемуся в веретенообразном понижении рельефа, к которому мы так долго стремились.

- "ЧВЯК!" Ой. А вокруг снежника-то... Глубоко. Почти по колено будет. Хорошо ещё, мой "47-й растоптанный" равномерно массу распределяет, а не то стал бы я здесь на такой якорь, что за гусеничным трактором бежать бы пришлось.

...Тропы в её туристическом понимании всё ещё не видно, но безбашенные сванские коровы здесь определёно паслись, и даже оставили в наследство спасительные колеи среди погружающих почти по грудь бурьянов. Если бы не сколотый со старых карт трек, в жизни бы не подумал, что тут когда-то проходила хорошая дорога. Здесь и плохая-то в самые лучшие времена была сомнительна: где приходит время сворачивать в лес, так и хочется упасть на четвереньки: юная поросль настолько "замкнута сама на себя" ветвями, что искать лазейки размером с человека приходится со скоростью - где повезёт - полкилометра в час. Растягиваться - значит потерять кого-нибудь. Мы и не растягиваясь то и дело орём друг другу изо всех сил, потому, что треск веток и цокающие друг о друга в траве каменья играют злые шутки с селективностью слуха. В конце концов, Наталья не выдерживает "тягот и лишений строевой службы", и во время пятиминутки на подышать устраивает мне форменную распеканцию в три этажа. Умом-то понимаю, что заслужил. Но тушке и самой несладко: надо успевать не только ног не подвернуть и глаз об сучки не "повыбирать" (как в Украине это называют...), но ещё и на блёкнущий в дневное время экран GPS отвлекаться.

Паскудники из "Гармин" нет, чтобы прогрессивную LED-матрицу поставить, запихали в 300+ долларовый гаджет слепенькое что в тени, что на солнце TFT-чучелко, одно слово тач-скрин, но чувствительность к прикосновениям у него примерно как у лобовой брони танка к осколкам наступательных противопехотных гранат. Во всяком случае, когда руки чуть влажные, ощущение именно такое складывается. Ладно, проехали. Тем более, что в позапрошлогодней Сванети поведение экрана "Дакоты" таким уж бедствием не казалось. Выёживаться заставляет свежий опыт использования 600-го "Орегона". …А пока мы вылезли из зарослей на вполне вменяемую тропу, но всё ещё продолжаем между собой переругиваться: так взрёвывает финальными громовыми аккордами умчавшаяся по своим электрическим делам весенняя гроза. Ещё немного потрусив по почтенных лет смешанному лесу (Свят Георгий, как всё вокруг похоже на знакомый марш-бросок с Заманы на Ангарский перевал - местами примерно поровну сосновых игл и листьев) оказываемся на многоугольной травянистой пустоши.

Вид на внушительно подросшую к небу Ушбу просто выносит мозг: ракурс отсюда немного иной, неприступность подскочила в разы, да и взявшие нас в фигурные скобки безымянные отроги, в какую сторону ни глянь, повыше "именитых" вершин украинских и румынских Карпат будут. Там, где тропа буквально купается в полевых цветах, высота травы примерно по колено. Грунт условно-ровный, камни -  раритетны, идётся удобно и быстро. Но я всё равно то и дело отклеиваюсь от группы в попытках хоть что-нибудь на полном ходу сфотографировать. А потом навсегда стопорится Тимофей Анатольевич. Минут десять, прикусив от усердия губу, как Самсон разрывает рот писающему мальчику пыжится отчекрыжить от ствола берёзы развесистую чагу. Голыми руками.

…Где это видано, чтобы я мимо ценных грибов проходил?!! Та НИЗАЩО! Усердно, хоть и малоэффективно отколупываю от нароста бесформенные чёрно-коричневые шматочки деревянистой структуры. Папа на это всё реагирует стоически: давным-давно привык к моим постоянным микологическим замашкам. Вот и славно. Наколупал, "теперь-то твоя душенька довольна? " Тады цигель-цигель, а то до обеда под гору ещё шпилить и шпилить...

…Нам только твёрдых, что полено, из которого папа Карло строгал Буратино, древесных грибов в чае не хватало! Да понятно, что весь из себя противораковый, по-всякому лечебный и экологически чистый. Но это никакой не повод лишать меня радужной надежды на переброс в рюкзак юного миколога да хоть той же литровой бутылки текилы. Справедливость - наше всё, для кого была куплена, тот пущай и карячится! Удовлетворив порочную склонность к разрушениям, и выковыривая ошмётки чаги из-под ногтей не менее грязным "Викториноксом", юный вандал начинает тихонько ржать. Ведь текилу  - кстати, всё ещё булькающую в толстом стекле, потому, что перелить в пластик подходящей бутылки не попалось - я тягаю только  потому, что в рюкзаке у Тимофея Анатольевича несколько десятков метров верёвки и... ПРА-АВИЛЬНО, ледоруб, об острый клюв которого оную "Ольмеку" можно безвозвратно повредить. А теперь, внимание, вопрос Знатокам. Зачем нужно было насиловать чагу ножом и ногтями (хорошо ещё, не зубами!), если в пятидесятисантиметровом радиусе от объекта вожделения имеется проверенное годами средство для ковыряния камней, льда, а если верить богатому жизненному опыту Рамона Меркадера, то и черепов известных революционеров?!!

Думать об этом некогда: мы погружены в широкую полосу чего-то промежуточного между лопухом-переростком и вымахавшей выше пояса мать-и-мачехой (да, да, злющая крапива там тоже числилась!). Впереди заросли ещё выше: времянка под ржавой жестяной крышей, которая служит нам ориентиром, одним лишь коньком из неистовых зеленей выступает. В мемориз: для комфортного треккинга по Верхней Сванети следует тягать с собой не ледоруб, но мачете. От продирания с боем сквозь стоящую плотной стеной зелёнку нас вновь спасают пожелавшие остаться неизвестными коровы. Я уже готов смириться с ошмётками полужидкого навоза на штанинах и обуви. Опушка леса дарит вторую "полосатость" красно-белой маркировки. Первая встретилась на валуне, неподалёку от берёзки-чагоносицы, но её в процессе любования Ушбой и конфронтации с задеревеневшим "фунгусом" напрочь из головы вышибло. Если где в Сети прочитаете, что маршруты в Верхней Сванети хорошо маркированы - это не об эпсилон-окрестностях перевала Бак.   

...Сосновый в основной массе лес встречает нас сюрпризом. Вернее, не нас, а меня, замыкающего колонну. В ветвях полностью перегораживающей путь упавшей "деревяшке" какими-то добрыми самаритянами протаранен  вертикальный лаз аккурат той ширины, чтобы смогли протиснуться граждане размерности от S до L. Мне со своими "иксами" обходить дерево несолидно, с ускорением вклиниваюсь в смолистые распорки. Они сначала по предательски подаются, а когда пропускают тушку, захлопываются перед рюкзаком, как створки хорошо тренированного правильно настроенного  турникета в метро. Гравитация влечёт к земле-матушке, смена вектора сил приводит к уверенному заклиниванию рюкзака и постановке меня на грунт на самые носочки. Обе руки - враскорячку между веток, из подмышки толстый сук торчит, чтобы вперёд ни полшага, под ягодицами - ствол впритирку, короче, спеленали, как студента Шурика в наркологическом диспансере. У Тимофея Анатольевича снова есть повод поржать. И помочь выпутаться: вы же в курсе, взрослому дяде где попало рюкзак снимать несолидно.

Что характерно, ни один человек в отчётах ни словом не обмолвился о специфике "сбегания" с Цырнияра в долину Долры. Вроде бы нет в этом спуске ничего сложного: примерно пятьдесят на пятьдесят заваленного некрупными каменюками оврага (очень скользкого после ночного дождя, но к счастью, всё таки безводного) и наклонных земляных сбросов не круче 30-35 градусов, но из-за большой продолжительности спуска эффективно "убивающих" непрерывно полусогнутые коленки. Приходится отдыхать стоячими пятиминутками, а после наиболее изощрённых сегментов и сидя на рюкзаках. Славик вниз ходит примерно так же медленно, как я беру крутые подъёмы, в этом смысле мы по интегральным скоростям движения в сутки квиты, но длинные паузы для объединения с киевлянами  нам с Тимофеем Анатольевичем как чудодейственный бальзам матушки д'Артаньяна для раненого в плечо Атоса.

…Мы сваливали, сваливали, сваливали, отдыхали и снова сваливали, а спуск, несмотря на свою неуменьшающуюся стремительность, всё продолжался и продолжался. Казалось, конца-краю не будет чередующимся подныриваниям под упавшие стволы, скольжениям по влажным камням, утопаниям по голень в лиственном ковре и вязкому чавканью по эпизодической грязюке. Что самое обидное - бесконечные заросли не дают шансов рассмотреть пейзаж. Ломишь вниз, как педальный конь на случку, чуть не искры из-под копыт, а глазам и мозгу - никакой услады.

Теперь, в ретроспективе, видится, что следовало забить на мнение GPS и горестные вопли Наташки о три дня немытой голове и продолжать топать траверсом, с "правильным" Видом. Чую, была, была альтернативная тропа по крутому ущелью между Цырнияром и безымянной высотой 2784 метров - западным отрогом всё той же Черинды, вокруг которой мы уже второй день по-всякому пресмыкаемся... Но Генштаб и путеводители об альтернативной ветке - ни гу-гу. Может, всё правильно сделали. Только в нижней четверти побаловав позволяющей рассеять внимание монотонностью, тропа запинается скалистым восьмиметровым сбросом и упирается в грунтовку, до глубоких колей раскатанную грузовиками. Сползаем каждый по своему: свободным лазаньем лицом к рельефу, скольжением по гравию, по-обезьяньи цепляясь за хлипкую растительность. Всё, на грунте. Если цель - магазин в Мазери (это направо), тюхать километра четыре под горку. И ещё столько же обратно. И всё это для того, чтобы вымыть голову и цивильно поесть?!! Давай досвиданья!

Три лика одной Ушбы

До водопадов Ушбы набегает примерно столько же, и нам - мужикам (скромно покраснев...) как-то подсознательно привычнее ходить налево. После короткой внутренней борьбы Наталья (прямо Коммандер Спок в рубке "Энтерпрайза", только характерного жеста рукой не хватает) "превозносит интересы команды выше собственных" и мы соглашаемся на компромисс: горячий обед с видом на Ушбу. А Мазери до завтрашнего обеда никуда не денется: "налево" путь отсюда только в Россию, а оно нам надо?!! Хорошая грунтовка тянется по широкому лугу, вокруг - ни души, и только огораживающий травянистое ничто деревянный забор намекает на увлечение северных сванов сельским хозяйством. Похрустев мелким гравием километра полтора, переправляемся по камням через ручеёк, взлетаем на пригорок и почти сразу находим на берегу Долры удовлетворительно тенистый закуток. Высокие деревья жмутся к изрядному обрыву, к воде спускаться стрёмно, но  если асинхронно к Солнцу переползать с запада на восток, получается почти всё время оставаться в тени: полдень, однако. Пока я завожу "керогаз", Тимофей Анатольевич разговляется на склоне земляникой. С целью обеспечения попутчиков удобными средствами выуживания орущей благим матом тушки из стремнины Долры, я бы на его месте подстраховался основной верёвкой.

Пока супец закипает, совмещаю солнечную ванну топлесс - с неба палит немилосердно - с опытом по солнечной энергетике. Дано: шестиваттная (по паспорту) гибкая солнечная батарея, китайский ваттметр, зарядное устройство, литий-ионный аккумулятор 1450ма/ч и грязные горные ботинки с мокрыми носками в качестве прецизионной азимутальной установки, обеспечивающей перпендикулярность падения фотонов высоких энергий. При всей вколачивающей в землю жаре Сванети - это вам не Флорида: 4.8, ну 5.2 ватта на нагрузке - максимум. Не скажу, что это плохо: чуть больше часа и высосанный почти досуха аккумулятор снова готов к бою, ещё и "пальчики формата АА" для GPS подкормить успеваю. Радиалить на водопады Ушбы решаем налегке, но с ночёвкой: всё, ненужное оперативно пакуем в пластиковый строительный мешок - он не только для перевозки рюкзака с собой захвачен. Только-только я нацеливаюсь забросить получившегося здоровенного кабана на плечо - в нём килограммов 16 верных - из-за поворота выкатывается до краёв набитый аборигенами джип. Проехав метров на сто дальше наших поваляшек, внедорожник, подтверждая  предназначение, съезжает на целину и, достигнув ближайших кустов, глушит двигатель. Только внимательных соседей мне в процессе закладки "закладки" Святой Георгий не посылал...

Наталья со Славой спешат плескаться в пересекающий дорогу ручей - мы как будто нарочно от него далеко не уходили. Будь растительность на берегах ручья реже, эпизод в чём-то сродни хрестоматийной сцене купания Жени Комельковой в быстрине Рускеальских водопадов на глазах  у немецкой диверсионной группы в "А зори здесь тихие..." Во всяком случае, вода точно такая же холодная. Вполглаза "пасу" непрошеных отдыхающих до тех самых пор, пока из багажника не появляется необъятный казан с парной бараниной. Воспользовавшись суетой вокруг грядущего шашлыка, тишком да бочком волоку под откос белоснежно-демаскирующий мешок, а там уже, чтобы окончательно запутать разведку вероятного противника, смещаю груз вдоль русла Долры на юг: ниже по течению буреломы ощутимо гуще. Главное - не споткнуться в процессе, ибо сухопутный траверс превратится в сплав на мешке с ярко выраженной отрицательной плавучестью. Остаётся заползти на четвереньках под что-то плакучее и колючее, прислонить поклажу к стволу и замаскировать её сучьями и прелой листвой. Людям в жизни не найти, а вот собаки неприкосновенный запас сырокопчёной колбасы учуять смогут, да... Но драть зубами два слоя синтетической мешковины однозначно запарятся: адекватная упаковка снаряжения - наше всё!

* * *

Явно освежённая и раскрепощённая купанием, Наталья отправляется к соседям на предмет добрососедства и установки "контактов первого рода". Удобно иметь в команде человека, способного вот так, запросто, пудрить лобные доли незнакомцам. Не могу здесь не вспомнить Серёжку Попова: обычно он у нас в команде "паблик релейшенз" заведует, но в этом сезоне не судьба... Наталья возвращается не просто с оптимистичным приглашением на шашлык, но щекочущей струны удачи новостью, что именно сегодня и именно в долине Долры празднуется День Ушбы. Это мы удачно зашли. А особенно удачно - что отправились на водопады по правому берегу, ведь за рощицей на левом собрались добрых две трети Сванети, просто мы с расположенного в низине лежбища их не наблюдаем. Там тебе и гонки на джипах, и скачки на лошадях, а уж о заготовленных для дорогих гостей декалитрах чачи даже упоминать страшновато. Понятно без слов, что останься мы на шашлык хоть на часок и знаменитых водопадов сегодня не увидеть. Ещё понятнее, если мы и дальше будем продолжать лениться, то через какие-то полчаса соседствующие сваны основательно подогреются, завлекут в гости, и нанизанные на шампуры "животные белки" плюс сопутствующие этиловые безобразия станут окончательно неизбежны.

Уложились, потопали. Приглушённое кустарником "Здравствуй, Украина!" перепугало горное эхо. Путь вдоль Долры какое-то время практически горизонтален: помню, я ещё внутренне удивлялся, откуда на равнине может взяться настолько сильное течение: за редкими соснами, ворочая камни, ревел и бился в судорогах водоворотов стремительный кофейно-молочный поток. Немного выше по долине, на противоположном берегу реки действительно "жгут не по-деЦки": только машин в гонках больше двух десятков участвует. Толпа же тянет человек минимум на двести. Может, мы не по тому берегу двигаемся и что-то очень важное недоберём?.. Всегда где-то теряешь, где-то находишь. Да и вид на Ушбу с левого берега уж никак не слабее, чем с правого. Бурная река, знаете ли, весьма способствует оживлению и без того божественного пейзажа. Для начала мы обнаружили первый в жизни природный нарзан. Пить из него в голову не пришло никому, да и то, что это "нарзан" и оно вообще питьевое, даже малейших мыслей не возникло. Дорогу перегородило застоявшееся пыльно-бурое болото, всё в следах коровьих копыт, коровьего дерьма, жидкой грязи и топких островков астеничной травы.

Через горький и вонючий катаклизм были переброшены тонкие доски, а в самом центре красовалась бочка не бочка, но выдолбленный из целого ствола полый цилиндр высотой  поболее метра, вкопанный в багнюку - так определила состояние вязкой грязи Наталья - практически по верхний бортик. В толстостенной бочке клокотала разновеликими пузырями вода. Вообще-то (как выяснится только на обратном пути) вода была прозрачной, но стены и края бочонка были на добрый палец покрыты огненно-рыжей, почти оранжевой слоистой коркой крайне неаппетитного окисла. Где тонкий ручей переливался через край, и примерно на метр дальше русло оставалось таким же ярко-оранжево-волнисто-слоисто-ржавым. Жидкость в бочонке выглядела подозрительно жёлтой и кислотно-едкой - вплоть до мгновенного разъедания пищевода и желудка. В общем, Бастинде с Гингемой этот вольнотекущий по истоптанным вдоль и поперёк коровьим говнам нарзан по определению был обязан приглянуться. Крайне осторожно - доски прогибаются, грязь булькает, вязкие серые пузыри всё крупнее - перебираемся на устойчивую почву, хрупаем светло-бежевым гравием дальше.

Перед тем, как углубиться в сосновый лес и начать карабкаться на холм, дорога огибает стороной новенький "церковный надел". Когда-то она шла красиво и прямо, по заливному лугу, но волею служителей культа вырос сетчатый забор, оттеснив магистраль к самой опушке забирающегося на отрог леса. Издали видно, что церковь на замке, иначе мы бы непременно опробовали сигающую через сплошной забор "Л"-образную лесенку. Я ознакомился с подобными, предназначенными для официального нарушения частных владений, "артефактами" во время наших Ликийских странствий. Только там лестницы были вдвое более хрупкими, и всегда встречались парами: на "влазе" и "вылазе" из этих самых "частных владений". А вот в Сванети почему-то практиковались только "входящие" стремянки, что само по себе беспредел и попытка нарушить священное право туриста на самоопределение прямолинейное движение. Пейзажи справа и слева оставались такими же чудесными,  время и погонный километраж тянулись быстро, незаметно и ненапряжно.

Самое душевное местечко нам приглянулось точно напротив горы Мазер, 2784 метра (думаю, именно название этой скалистой громадины подарило селению имя Мазери). Волны высокой травы нежно омывали небольшие куртины деревьев: хвойных и лиственных. "Японские сады камней"  естественного происхождения водили стометровые хороводы меж полян, усыпанных мелкими, почерневшими от перманентной влажности шишками. Чертополохи вокруг произрастали эпические, пересекающие дорожное полотно ручейки звенели жидким хрусталём, а от суровой красоты тесного ущелья, упрямо пытающегося вклиниться поглубже между Цырнияром и Симэагаром, так и вовсе дух захватывало. Очень благоразумно и своевременно мы вниз сбросились... Затем дорога мало-помалу затянула в гору. То, что казалось издали чисто сосновым лесом, на проверку оказалось смешанным: "лиственной составляющей" за строем высоченных хвойных стражей было издали не рассмотреть. Тимофей Анатольевич по неискоренимой с детства привычке сунулся по грибы. Тщетно: презирая изобилие ручьёв и близость большой реки, лес оставался сухим, как тщательно упакованные в набор для выживания охотничьи спички.

Солнце не ведало милосердия. С меня и в лесной тени-то лило, как с мышонка, а уж когда зарядили пыльные подъёмы, я не мог не нарадоваться, вспоминая белый мешок со сваленной под куст лишней поклажей. Вскоре GPS объявил, что мы подобрались к "сложному участку пути". Насмешил. Ну исчезла тропа. Превратилась в удобное для прыганья каменное поле шириною в метр, упорной змейкой прущее в не чересчур крутой подъём - это разве плохо?!! Нашего Славика, к примеру, овсянкой без сахара не корми, но дай по устойчивым каменюкам попрыгать. Он вам, (прыгая...) ещё и доложит, почему именно: в Афганистане это считалось наиболее безопасным способом движения по местности: поди-ка, прицелься в голову из оптики, когда противник почти на полметра вниз-вверх при каждом шаге смещается! Вот такое прагматичное мировосприятие... Чем дальше, тем крупнее становятся каменные обломки вокруг. Иногда они взгромождаются почти на уровень глаз и начинает казаться, что мы идём не по ровной поверхности, а всё глубже заковыриваемся в глубокий овраг. Заросли по обеим сторонам тропы окончательно и бесповоротно непролазные. Чтобы свернуть в сторону, следует заранее озаботиться массой и габаритами половозрелого белого носорога.

Погарцевав у подножий отрогов, дорога вновь притиснулась к самой Долре. Густые кроны сосен  жлобились показать что-то большее отдельных фрагментов картины Мира, пришлось терпеть до самого моста, находящегося, между прочим, совершенно не там, где было обещано картой. Мост страдал выраженной самодельностью и фрагментарной дырявостью. Но уж лучше так, чем никак: не представляю безопасного способа переправы через настолько высокоскоростную и микрорельефистую - судя по количеству пенных бурунов и завивающихся водоворотами перекатов - водную преграду. Следует отметить, что спасительный мост находится выше вливания в Долру всего того, что с грохотом несущегося локомотива "проистекает" из водопадов Ушбы, что намекает на никак не меньшую внушительность одноимённого реке ледника. Будь в нашем арсенале лишний день, можно было бы закорючить радиалку на северо-запад - к Южному приюту в глубине урочища Ирфлаш и перевалу Бечо, уводящему в Россию. Но не будем забывать о выраженной погранзонности Главного Кавказского хребта: эта проблема с каждым шагом к Ушбе становится всё актуальней, но  не станем торопиться переходить на правый берег забегать вперёд.

У огромной, похожей на черепаший панцирь глыбы, что подпирает мост со стороны Ирфлаша, обретались неуверенно англо-говорящие потомки тевтонских рыцарей. Пообщаться с ними по душам не сложилось: по-Hi!-кались на скорую руку и разбежались. Ревущая раненым динозавром Долра с моста виделась еще более неодолимой. Чёрт возьми, да на нём, отчётливо дрожащем то ли напора набегающих валов, то ли из-за инфразвуковых колебаний бодающихся в быстрине обломков и стоять-то психологически некомфортно!!! За переправой путь преградила кособокая калитка из веток и штакетин, как придётся скрученных алюминиевой и стальной проволокой. Препятствие "крупному и рогатому", но никак не туристам, а вот сразу за поворотом и пограничные собаки объявились. Дородные зверюги с надсадным хриплым лаем лишь немного уступали размерами классическим кавказским овчаркам, но масти были более светлой, плюс хвосты не по кавказски - весёлыми бубликами - демонстрировали. Исступлённой ненависти к чужеземцам это ничуть не убавляло. Беспомощное подпрыгивание на задних лапах и толщина цепей придали мне с Натальей уверенности - Славик и Тимофей Анатольевич с радостью делегировали нас на тёрки с пограничниками. Одна гавкалка прикована слева от тропы, вторая - справа. Я поневоле чувствовал себя Ясоном, направляющим хрупкий "Арго" между клыкастой Сциллой и ещё более зубастой Харибдой…

Для пущего благообразия громко покричав - ну, это типа как туристам на севере Камбоджи настоятельно не рекомендуется носить камуфляж и от кого-нибудь прятаться - мы вторглись на территорию пограничной заставы. Тут милые пёсики уж запсиховали - так запсиховали. Дай волю - истрепали бы на мелкие тряпочки, что Тузик твою грелку... Ага. Вот она труба из каптированного родника - с питьевой водой на ночёвке проблем не будет. Но простите, где же (громким басом) ХО-ЗЯ-Е-ВА-А-А?!! А нэту! И вот тут-то мы призадумались. Сами мы не местные, подайте кто сколько может а погранзона - она даже в Гондурасе погранзона… Тем более, если прямо за перевалом вероятный противник Россия. Пока клювами щёлкали - торопится сверху кто-то. Ба, земляки из юмористичного города Одессы! Спокойствие, только спокойствие, - как проповедовал один известный мужчина в полном расцвете сил с пропеллером. От Кишинёва до Одессы менее 200 кэмэ. И "Молдаванка" своя у них есть, и русский язык одинаково в почёте, и даже евреи были... ой-вэй, таки почти общие. А до Киева - тю, добрая половина Незалежной географии...

Главной новостью непринуждённого общения у пенёчка стала необходимость официальной регистрации группы в Мазери. Мол, при отсутствии заверенного подписью начальника заставы докУмента не ведающие пощады пограничники расстреливают при попытке к бегству заворачивают всех и каждого жаждущего ушбинских красот "оверштаг". Нам самим решать, вернуться и оформить всё честь по чести, или бесстыдно воспользоваться безобразием, что стражи северных рубежей положили на службу прибор и в полном составе отправились бухать чачу по чёрному участвовать в поклонении Ушбе. Также мы узнали, что ночевать с видом на водопады практически негде, а до относительно ровных площадок у ледника предстоит порядка полутора часов пыжиться в горку. И это налегке... Ну, кому и Джунын-Кош перина, а о "не попробовали" будет долго и обидно вспоминать. Что же до злостного нарушения пограничного режима - нам оставалось понадеяться исключительно на великую русскую троицу: "Авось", "Небось" и "Как Нибудь" и продолжить безобразничать. Не станут, в конце концов, ставить к зеркалу Ушбы стенке представителей пусть и бывших, но очень дружественно настроенных социалистических республик?!! Максимум придётся расстаться с "немного денег"...

...Подъёмы такого уровня в Крыму родитель с уважением величал "И чуть-чуть по-ровному..." Сначала это был просто очень крутой склон, что было ещё хоть как-то знакомо. Потом началась настолько ядрёная сыпуха, что по отдельным её "песчинкам" можно было смело дефилировать, как по подиуму. Такой рельеф был мне в полную новинку. Приходилось на ходу вырабатывать новые методики пешей логистики, так как моя любимая (и неоднократно проверенная в горной местности) "вторая космическая" здесь была абсолютно неприменима.

* "По ровному" - превзошедший сам себя наклоном наверх (Терминологический словарь Бобуса).

…За достаточно пологой тропинкой по лесу притаился уверенный-такой в своих способностях наверх.  Похожий на пересохший сезонный ручей котлован спотыкался бесконечными ступеньками из зализанных глыб в направлении невидимых, но прекрасно звучащих водопадов. В щелях между камнями буйно произрастала трава. Уклон на старте был градусов двадцать, но ступенчатый и вполне устойчивый характер рельефа не напрягал даже под рюкзаками. Сканируя глазами по сторонам, я с каждой окученной вверх стометровкой всё сильнее и сильнее хмурился. Сказать, что мест даже для одной палатки не было - лукавить. Да там не было места, где две ноги рядом горизонтально поставить!!! Я не заметил ни единой глыбы, на которой хватило горизонтальности только для примуса!  Весь, сколько его было, лес и кустарник протискивался из сплошного каменного поля. Чую, всё вокруг - утерявшая своё стратегическое (с точки зрения ледника) положение морена. Если бы не раскатанный водой жёлоб, скорость движения на подъёме запросто могла оказаться раза в три, если не четыре ниже: кому ноги ломать охота пришла? Радуясь удобству (и шипя от разной высоты ступенек) мы доковырялись до матёрого снежника, где крутизна склона начинала резко увеличиваться, а немного выше и вовсе переходила в гладкую стену. Надо было немного раньше смещаться правее...

Как говорят за Атлантическим океаном, cюрпрайз, сюрпрайз! - метрах в двадцати к западу от нашего ступенчатого сухоречья, ровненько вдоль гребешка, откуда начинался спуск к реке, кралась удобная набитая тропа без единого камня. Гм. Воистину, "каждый заблуждается в меру своей испорченности". Немного ниже по рельефу нас бодрым аллюром догоняла ещё одна пара "злостных нарушителей пограничного режима": парень и девушка. Ну а кем же им ещё быть, даже с пропуском, коль его даже продемонстрировать на кордоне, кроме собак, некому?!! Октоберфест не октоберфест, но  невыполнение служебных обязанностей налицо... Самое неприятное, что возвратившись за полночь, да хорошенько подшофе, зелёные фуражки могут с утреца проспаться и решить "провентилировать" окрестности водопадов на предмет "источников быстрого роста благосостояния", в смысле, проникновения незаконных туристических формирований... Ладно. Будем решать проблемы по мере их поступления. На сегодня главная проблема - заковыряться на ледник Ушбы и вернуться вниз засветло сегодня мы точно не успеваем. Ночевать всё ещё негде. Решаем попытаться подняться ещё выше - чем чёрт не шутит, вдруг закурлыкает птица-удача…

ВАУ! ВАУ!! И ещё раз - ВАУ!!! Самого-то главного водопада мы пока не видели. То то грохот казался значительно мощнее дебитов парочки "кобыльих хвостов", вернее, одного кобыльего и одного жеребячьего: в затянутой водяной пылью вертикальной щели цвета свежей куриной печени висела короткая радуга и свободно парил ревущий столб ослепительно-белой пены. Ай, красава! Сколько же в тебе росту-то?!! Подпорченная квадратиками JPG-компресии Генштабовская километровка как всегда рисовала в нужном месте "сплошные обрывы", приберегая честные изогипсы для запрещённых к использованию в "мирных целях" сто- и пятидесятиметровых оперативных карт. Микрорельеф, знаете ли, прерогатива кадровых военных и, если повезёт очень хорошо попросят, подразделений МЧС. Не уверен насчёт двухсот - в горах высоты, размеры и расстояния играют в игры - но добрая сотка метров в этом "загляденье" определённо присутствует. А потому, "панорамить" водопад будем сверху вниз: так намного эффективней мегапиксели кропнутой матрицы используются. Клац, клац, клац, клац... И ещё раз, чтобы не ошибиться: клац, клац, клац, клац... Ажур.

Водопады были… В общем, они БЫЛИ!!! Под стать самой широкоплечей Ушбе, возвышающейся на без малого три километра над нашими головами. Подобной мощью стихии и невыразимой человеческой речью гармонией с окружающим весенне-цветущим и зеленеющим пейзажем хотелось любоваться долго. Очень долго. Пока тушка не соизволит выпустить из шевелюры зелёные пряди с листиками, а сквозь "вибрам" горных ботинок не пробьются первые ростки будущих мощных корней.

Пока облизываемся на триаду водопадов из сидячего положения - для этого камней на плотину, чтобы Долру перегородить, хватит - нас догоняет долго висевшая на хвосте парочка. Чехи.  Вполне себе разборчивый английский, общаюсь. Экипировка у ребят по полной программе, тоже целились на ледник, но, как и мы, сегодня не успевают. Понятное дело, заночевать где-то надо, но вот где? Нас, конечно, Нелёгкая дёргает ещё выше. Помните юмористическую открытку "Никогда не сдавайся!" - где торчащая из клюва цапли лягушка изо всех силёнок старается задушить удивлённо выпучившую глаза пернатую? Вот примерно такие же глаза были у чехов, когда я откомандировал Тимофея Анатольевича поискать место для лагеря на 40-градусном, густо поросшем травой и цветами уклоне. Более разумные европейцы уже прикидывают, как бы безопаснее сброситься к реке. – Под нами рельеф ещё круче, градусов под 50, примерно пополам высокая трава и не очень устойчивые  глыбы. Нафиг-нафиг.   

...Бегу на разведку вверх по тропе, к огромной цветущей зелёнке, в поисках места ночёвки. Тропа долго вихляет по багнюкам, каменюкам, чигирям да колючкам, пока, наконец, не выбирается на оперативный простор. Правое ответвление убегает за водопады, но туда мне не нужно - слишком мокро. Беру левее, заправляюсь у опьяняюще чистого ручья ледяной влагой, и, перемахнув через холм, утопаю в разнотравье. Плыву почти по пояс, спотыкаясь о донные камни. То, что снизу виделось как потенциальная пологость, на деле оказывается всё тем же уклоном, стыдливо прячущимся под высоким травяным покровом, не оставляющим ни малейшей надежды на умеренно-горизонтальную установку палаток.

Тот же самый "нафиг-нафиг" очень скоро наступает и у нас самих. Пусть полный оптимизма Тимофей Анатольевич и утверждает, что у маленького водопада "наверное можно" установить палатки, контрольная комиссия в лице меня и Натальи не находит ничего, где можно было бы выспаться без систематического переползания закутанной в спальник гусеницей вверх по склону. В одном из отчётов мелькало, что есть места прямо у одного из водопадов, но желания вышкрябываться туда на ночь глядя в глазах попутчиков не читается. Помним, да, что фонариков у нас всего два на четверых? Лучше ещё полчасика помедитируем на окружающие возвышенности - куда ни повернись, вершины одна другой пригожей - да и почапаём помаленьку вниз, добровольно "сдаваться" вернувшимся с побухалки пограничникам. Теоретически, с ледника Ушбы, наверное, получилось бы рассмотреть российскую красотку Шхельду - как-никак почти 4400м - но у каждого впервые путешествующего по просторам Сванети обязательно должно оставаться Будущее.

Продолжаем фотографироваться и пить глазами из кубка окружающей красоты, а стремительные чехи уже разбивают лагерь, но вопреки всякой логике, он находится достаточно далеко от реки. Пересматриваем парадигму ночёвки наверху и тоже решаем остановиться в редких зеленях на сбегающем к воде отроге. Местами спускаться ну о-очень некомфортно, но утренний опыт нивелирует понимание крымского термина "плохой спуск": по кавказским меркам он просто прекрасен. Вот с местами для лагеря хуже. Сверху это не особенно разглядишь, но левый, ближний к тропе берег притока - один сплошной курумник. Вообще непонятно, как доходяги-берёзы на подобном геологическом безобразии выживают. Земли в агрономическом понимании этого слова не видно нигде (только та, что под ногтями, но мы её со склона с собой принесли). Вблизи рельеф крайне недружелюбен: ребро на горбе, воронка на яме, трещины с острыми краями на не менее острых каменных столбиках, всё остальное, естественно, заковано в осыпную каменную кольчугу, что твой рыцарь в тяжёлые боевые доспехи. В тщетных потужках договориться с собой раза три, если не четыре проходим мимо более удачливых чехов. У людей уже и примус пыхтит, и палатка со спальниками на ветру хлопает, а у нас всё ещё неприкаянный голяк в полный рост. Абыдна, да-а?

Всё ещё уповая на Святого Георгия всемогущий "авось", Славик с Тимофеем Анатольевичем, не снимая рюкзаков, предпринимают дальнюю разведку: почти до точки слияния рек. По мне, это жест отчаянья: если даже оттуда, где мы с Натальей остались, водопадов не видно, спускаться в ущелье нефотогенично, а потому алогично по определению. Теряем минут двадцать. Вся долина Долры уже в тени, солнце заливает янтарём вершины сосен и западные отроги сгинувшей с наших глаз Ушбы. Наталья кипятится с короткими перерывами на покурить. Чую, Славик по приходу огребёт распеканцию в "энтерпрайз" или "ультимэйт" версии. В палатках ночевать негде и точка. Места, что кажутся достойными внимания - то есть, лёжа в спальнике, получится даже вытянуть ноги и они при этом никуда не свиснут - я для всех четверых в радиусе тридцати метров приметил. Но заикаться об этом боюсь, чтобы самому не угодить под раздачу. Надо выдёргивать закусившего удила Тимофея Анатольевича. Вот где бы пригодились рации - его в карликовых берёзах уже и не видно совсем... Минует ещё четверть часа. Голяк. Шквал эмоций нашей VIP-WizzAir леди иссякает до тоненького ручейка, перегороженного с берега до берега плотиной очередной сигареты. Наконец вернувшийся Тимофей Анатольевич обязуется "по короткому" вывести колонну на тропу. Утренней фотосессии у водопадов можно объявлять панихиду: уж если возвращаемся, то возвращаемся навсегда.

Покозливнекоторое время по чуть торчащим из травы качающимся каменьям, вламываемся в карликовый лес. В три погибели тягаем рюкзаки по многолетним наслоениям сухостоя к обещанной тропе. Действительно, совсем недалеко. Пограничников на месте всё ещё нет. Собаки ершатся всё так же, особенно когда мы начинаем заправляться водой в какой-то паре метров от оскаленной морды ближней к нам зверюги. Догадайтесь, почему я вспоминаю Шрека, пытающегося напугать одного чересчур словоохотливого осла... Зубы у собачки - б-р-р, многослойный кожаный ошейник и цепь хороши, проволока, вдоль которой охрипший от лая "троллейбус" носится - верная пятёрка. А вот соединяющее две системы колечко - из кое-как скрученной алюминиевой проволоки. В общем, позыв прервать "заправку" на полбутылки и на полных парах ломануться через реку присутствует.  Наталья, до сих пор пинавшая всё живое и неживое за тотальную нерасторопность, внезапно зависает на мосте через Долру. Слияние с жидкой стихией, всё такое - а минуты тикают, под соснами, где  гуще, уверенный в своей власти полумрак. Даже думать не хочется, что нам сначала траверс обрывистого берега, потом "сложный участок пути" по яйцевидным камням, на котором за Славиком хрен угонишься. А у Натальи обострение никотиновой зависимости, это значит, "ша, уже никто никуда не идёт". Меня (что не свойственно) пробивает на повышение голоса. Обстановка накаляется докрасна, потом добела, срываемся и грызёмся по матерному. Приплыли, короче...

...Тут у меня образуется локальное Вселенское Счастье. Почти прямо на тропе, у корней здоровущей сосны происходит девиртуализация малюсенького Boletus-а Edulis-а (белого гриба - прим. Автора), и мне уже становится сугубо фиолетово, что вокруг сгущается сумрак, в желудке до урчания пусто, старшие продолжают грязно ругаться между собой, а боевой дух в коллективе снизу подпирает плинтус. Как мало человеку для счастья-то нужно...

...Чуть ли не на мизинчиках миримся, крепенько обнимаемся, целуемся в губы, полностью соответствующим настроению мрачным сосняком шоркаем вниз. Несмотря на горячечный блеск в глазах, Тимофей Анатольевич даже по грибы не шугается: опасается неминучих репрессий. Правильно опасается, чёрная карма еще полностью не отпустила. Хорошо бы обосноваться где-нибудь у ручейка: воды у нас на сутки не хватит, но, вопреки воспоминаниям, ничего через грунтовку не журчит, в кустах не блестит. Даже обидно, что луга, насколько хватает ущельного сектора обзора, нереально сочные, прямо до капустного хруста зелёные. До устья ущелья, падающего с Цырнияра, не доходим метров четыреста. Хватит нам и подножья безымянной высоты 2784 м: почти корабельные сосны, ровные, уютные, невидимые с дороги полянки. Дров, пусть они сегодня уже не пригодятся, валом. До Долры максимум метров десять, акустическая поддержка ночёвки обеспечена: на быстринах такие глыбищи перекатываются и друг о дружку боками щёлкают, что мама дорогая. Наталья со Славиком в полном блэк-ауте: кое-как почистили куцый пятачок от шишек, раскидали  "Ханнах" и шасть на пенки валяться, практически синхронно от еды отказавшись. Ага, кто ж вам, собакам, даст без ужина-то отбиться?!! Сейчас мы на горелочке чайку стремительно вскипятим, а там и "жиденький но питательный" на борщевой заправке "Торчин" своей участи не избежит.

У меня самого ноги никакие, на корточки опуститься не могу. Хорошо, пенёк рядом есть, иначе на коленях бы вокруг примуса с кастрюлей ходил. Правда лесорубы - извращенцы, когда с двух сторон ствол бензопилой прихватывали, оставили ровно по осевой пня "ирокез" из острых иззубренных щепок. Приходится выбирать, на самом краешке ютиться, или на "вилы" оба полушария одновременно усадить. Поворачиваться вполоборота никак нельзя: без пост-закатных прелестей хребта Черинда останусь - он прямо над нашим берегом протянулся, или от четырёхтысячного Мазера, на противоположном берегу реки красующемся. Для чего мы в Верхнюю Сванети, в конце концов, приехали? Не для того ли, чтобы кашеварить с песней в сердце?!! Как это "кто из вас пойдёт за водой"? Привыкаем, привыкаем: в походе точно такая же дедовщина, как в Советской армии. В смысле, "молодым везде у нас дорога". Шаго-ом ар-р-рш, ать, два, ать, два!

...Сведенными от холода руками набираю в бутылки овевающую ледниковым холодом воду, параллельно промывая от мелкого мусора подножный корм высшего сорта, милостиво одобренный родителем для пищевой утилизации. Боится, однако, что я ему припомню ежевики коралловидные, загубленные на Пятом мысе Большого каньона Крыма. Правильно делает, что боится!

"Украинский борщ с грузинскими белыми грибами" приходится со всем положенным официозом подавать прямо в "Ханнах". Не знаю, что там и как сложится с завтрашним нехилым переходом (грядут очередные 1300+ метров в небо...), но за сегодняшний день стукнутые обо всю голову молдаване чету "вельмишановных добродиев" уходили грамотно. В горах темнеет быстро, но кладбищенская тишина в лагере устанавливается ещё быстрее. Всем, похоже, по барабану, что где осталось разбросано, нахлобучиваю фонарик и начинаю глобальную уборку. Не потому, что мы плохо замаскировались или возвращающимся после впития чачи погранцам хлобыстнёт под кокарду шариться по ночным зарослям, но чтобы не сбивать прицела. Привыкнет тушка к неоправданной безопасности - жди беды. От деревни Черноречье до поляны в Чернореченском каньоне, где ХАМмер с Санычем "попали" на GPS и кошелёк  примерно такое же расстояние, как от нашей базы до Мазери. Кто ведает, что у местных джигитов на уме. 

С лёгкой душой согнув позвоночник и колени, заползаю в палатку. В последний миг задеваю примостившийся под пологом штатив и неожиданно вспыхиваю инициативой закрутить кольцевой звездоворот над Ушбой. Приехали. Начинаются танцы с бубном вокруг пульта дистанционного управления, из которого я в целях экономии вытянул батарейку, а пульт китайский, на нём ни плюса, ни минуса, ни защиты от дурака переполюсовки. Нащупываю в рюкзаке запасную батарейку, та же фигня - не работает. Потом доходит, что пульт китайский, "пуговицу" CR2025 что минусом, что плюсом вверх запихать получится. Теперь нужно ждать, когда глаза адаптируются к темноте, ибо после сине-фиолетовых зайцев "Петцля" хрен ты чего накадрируешь. Время торопится к полуночи, а подъём, между прочим, в пять, потому что рассветы нынче летние. На небе ни облачка, звёзд - валом, знакомых созвездий из равномерно мерцающей каши не вычленить, кое-как углядел Полярную, естественно, не там, где того требует композиция. Она в реку, паскудница, погрузиться требует, а Долра вам - не Чёрное море, в три секунды унесёт нахрен. Кстати, именно в Чёрное море и унесёт...

Таймер пикает, пенёк в задницу что голодный аллигатор впился, ещё и дубак конкретный: ветер тянет по ущелью холод - сколько там до тех вечных снегов. Жилетку пуховую от "Патагонии" поверх полара и мембраны натянул, перчатки тёплые и шапку ночную присовокупил - один хрен сидеть некомфортно. Влажность ну просто убойная: палатки опять блестят крупными искристыми жемчужинами. Угнездился за палаткой - тут ветра меньше, на пустой рюкзак прилёг, жду. Десять пятиминутных выдержек требуют адского, нет, адского мало, ангельского терпения. В особенности ночью. В палатку заползать боюсь: зевота в пол лица, отобьюсь в три минуты. При всей заявленной 4700-ности, Ушба вблизи отнюдь не такая громоздкая, как казалась от развилки на Мазери. Обращённая к нам сторона вся скалистая и очень крутая, отсутствие снега делает гору равномерно чёрным контуром на фоне чуть более светлой небесной сферы. Так что мне интереснее таращиться не вверх, на Ушбу, а вниз по долине: там даже в полной темноте просматривается задорный трезубец Сванского хребта: он, как и положено летнему Кавказу, "заморожен" правильно.

...Это одно удовольствие, высунуть нос из палатки (и не более того, ибо дубабрь на улице настолько же неминучий, как заслоняющая клином большую часть неба Ушба), завалиться удобнее поперёк двух мяконьких Therm-a-Rest-ов и наблюдать, наблюдать за таинством ошедевризации Пространства. Читайте, почти алхимическим процессом превращения редких фотонов в красочные следы на материальном носителе. Если бы только при этом не вырубало после подвигов Второго Разминочного Дня пути.

День Четвёртый