День 1, 25 сентября.
Транс-Баклинский чигиринг.Трек: Симферополь - г. Таш-Джарган - с. Малиновка - п.г. Бакла
|
|
Клиническая картина ураганного приступа
Глава первая, в которой молдаван накрывает сердечный приём, ЗОЛОТЯСЬ РАСКАЛЁННЫМИ НИТЯМИ ВОЛЬФРАМА, две распятые ржавыми костылями анаконды влачились по вымазанным гудроном шпалам. Они были бесконечны и пульсировали на стыках светом, будто стараясь донести до меня морзянкой какое-то изощрённо зашифрованное откровение. С прищуром всматриваясь в проделки рождающегося солнца, я не особенно заморачивался контекстом "трансляции". Как-то уже наблюдал нечто подобное, и называлось оно " Манускрипт Войнича". Каким бы богатым, мать его в комбинаторику, ни было воображение человека, какими бы мощными не становились его компьютеры, за шесть сотен лет Большая наука так и не преуспела в решении задачи подстановки, накарябанной пером какого-то францисканского монаха! Кстати, где-то здесь, в кулёчке, да на верхней полочке, должна таиться копчёная куриная ножка... Замнём для ясности. Указующий разновеликими перстами труб во Вселенную, "индастриал" Армянска казался выпиленным лобзиком из тончайшего листа фанеры. Железобетон корпусов был настолько фруктового цвета, что безумно захотелось принять глоточек апельсиновой "Фанты". В позднем сентябре солнце творило подношение себя значительно южнее, чем этого ожидал мозг. Знакомая композиция рассыпалась на два неустойчивых фокуса, и фотографической душе с трудом удавалось избежать психотравмы. Розово-фиолетовый туман, смазывающий и без того несуществующий передний план, только что не хихикал, почёсывая дымчатое пузико разновысокой колючей стернёй. Ему на смену уже спешила погружённая в бесконечный стриптиз степь, сохранившая из нижнего белья лишь ветвящуюся портупею оросительных каналов. Затяжное торможение у останков безымянной остановки, по-хозяйски втискающиеся попутчики с сине-бело-клетчатыми "мечтами оккупантов". Вот неча, неча мои ноги в проходе такими лютыми глазищами сверлить! Вы через час уже дома будете, а некоторым этими самыми отростками ещё до глубокого вечера по бездорожью шпилить. - На добранiч! * * * Над неохотно просыпающемся Симферополем повисало небо - хрестоматийно-синее, как глаза истинных - Попросил жену постричь ёжиком 5мм, а позже решил "подровнять височки", но как-то не заметил спросонок, что на машинке нет нужной насадки. Пришлось добрить, - истово оправдывался очень большой человек Алик, не прекращая достопохвальных устремлений поломать мне рёбра. Покинув многослойный полиэтиленовый арсенал, на авансцене появился боезапас "Енакиевской" тушёнки: четыре поллитровых "патрона" из-под Черниговского пива, с аккуратно опечатанными фольгой широкими горлышками. Если прошлогодние банки 0.33 выглядели как ручные гранаты без запалов, то эти уж скорее напоминали выстрелы противотанковой пушки 45-го калибра. Охотно "разоружаясь", Алик вводил нас в курс неустойчивого равновесия злодейки судьбины. Собранный рюкзак катается в багажнике машины Шефа. Если до обеда порешаются все служебные вопросы, десятидневному рейду быть. Если не порешаются - "здравствуй, Енакиево", а тушёнку... Тушёнку будете лопать сами! Нет, ну такую тушёнку мы, естественно, мимо рта не пронесём - тут двух мнений даже быть не может. Но чтобы вот так, запросто, избавить от пеших мучений хорошего человека?!! Да ни в жисть я тебе, дядя Алик, "до свиданья" не пожелаю! "Вечером, на Бакле увидимся" - и топай работать. Востребованное по телефону такси тормознуло у нашего "схрона" минут через десять. Я как раз успел метнуться кабанчиком за обратными билетами и телефонной "карткой". Картко-тётенька, несущая стахановскую вахту у подземного перехода, несмотря на инфляцию, всё так же взимала комиссию в размере одной единственной гривны. Вот что значит твёрдая жизненная позиция! Путь наш тем временем катился морщинистым асфальтом доисторических симферопольских переулков строго на запад. Обступившие проезжую часть "реликты империи" едва оставляли пространство разъехаться паре легковушек. Водопад забытых воспоминаний хлынул неожиданно, и сердце стиснула мохнатая лапка ностальгии: такими же пугающе узкими, напоминавшими слот-каньоны Юты улочками-провалами, мы некогда гуляли по барражируемой миротворческими "вертушками" Приштине. - Упросить симферопольцев выгулять меня-дикаря по исторической части их родного города! Наш водитель, судя по паре позванивающих на лобовом зеркальце жетонов и тематическим татуировкам, бывший десантник, занимал не только пространство кресла, но выступал левым плечом в распахнутое окно, а правым тёрся о моё, рождая знакомое ощущение набитой до отказа маршрутки. Пока нас носил по кочкам умоляющий о капитальном ремонте асфальт, мы в свою очередь, носили по кочкам местную власть, начиная от рядового жэковского дворника (на проезжей части встречались не только жестянки из-под "колы", но и полноразмерные блоки ржаво-коричневого ракушечника...) и заканчивая Господином-Товарищем-Барином Януковичем, за феерический рост цен и отсутствие общего руководства Незалежной. Дорожные надолбы и прочие четырёхколёсные препятствия бравый десантник объезжал на зависть самому Шумахеру. Я чисто автоматически нащупал ремень безопасности и на всякий "встегнулся". Пейзаж за окнами менялся. Строения становились моложе, с каждой парой кварталов изрядно прибавляя в росте. Казалось, город подсознательно стремится соответствовать окружающим его с юга и запада куэстам Первой гряды. Пять. Восемь. Десять этажей... Последние, правда, мы заметили, уже высадившись у "Фуршета" и Седьмой городской больницы. А ещё мы "заметили" целых три кошки и приветливо машущего нам руками господина Романюка-свет-Михайловского. Уважаю граждан с аристократическими фамилиями: придают заметный вес в обществе даже случайным попутчикам. Кстати к вопросу о весе: Серёга был всё так же худ и высок. Гуляя с ним под рюкзаками, не могу избавиться от смешанных чувств отменно откормленного сенбернара, пыхтящего в одной упряжке с увлекающейся экстремальными диетами русской борзой. "Разведя" Тимофея Анатольевича "в караул", мы отправились за покупками: негоже Бла-ародным Если воспользоваться категориями Хазановской юморески об отечественной туристической группе, посетившей стриптиз в Неаполе, этот, конкретный, "Фуршет" был что та стриптизёрша - "примерно в четверть моей жены Любаши". В контексте же нужного нам алкоголя обстоятельства складывались ещё хуже: напротив грандиозного стеллажа с "беленькой" ютилось пару полок сухого вина, рядом - кот наплакал коньяков с шампанским, а из марочных портвейнов так и вовсе присутствовал только Южнобережный. Две бутылочки “на базу”. Туда же буханку ржаного хлебушка и майонеза: "товарные" поставки последнего произойдут только через шесть дней пути. Когда я отогнал будто невзначай подкрадывающийся к нам прайд кошек и закончил с переливом из стекла в пластик, Серёжка подвизался нас проводить. Делал он это грамотно и дальновидно, очевидно, заранее чуял беду неминучую: “вот, как раз, конечная моей маршрутки, а дальше вы уж сами, ребятушки”... Впереди и немного западнее "ребятушек" тяжёлым комом грудился микрорайон многоэтажек. Влево стартовал угловатый лабиринт железобетонных заборищ и стохастические шанхаи индивидуальной застройки. Я обнажил GPS и заверил Тимофея Анатольевича, что в качестве "контрольного выстрела" в местность у меня есть "блупринт" путеводителя Закалдаева, а про себя с ехидством подумал, куда там “бумаге, которая всё стерпит, до супер-модных электронных гаджетов”? Ох уж мне эти гад-же-ты… Не прошло и пяти минут, а мы уже плыли по грудь в густом кустарнике, заполонившем из края в край заброшенную свалку меж сходящихся изящным клином ограждений. Из-за них, многозначительно (и многочисленно) зубоскаля, побрёхивало. Так что вполне очевидный вариант "перелаза" препятствий в лоб нам пришлось отмести с негодованием. Перед третьим глазом уж маячил призрак позорного отступления, когда... А куда это тётенька в пурпурной жилетке так целеустремлённо через нашу болезную пустошь фланирует? Похоже, некоторым гражданам с ней по пути? Там, где наглухо сходились бетонные стены, притаился секретный карман-прощёлок, змеёй выскользнувший на перекрёсток дачного пригорода. Идти бы нам и дальше за просвещённой тётушкой. Но ведь это категорически неспортивно, коль в наличии GPS с прорисованным по Гуглокартам треком! "Напра-во" и - по ближайшей улочке к трассе. Ага. ЩАС. Улочка закономерно упирается в пустырь, с нужной стороны окружённый если не сплошной застройкой, то заборами из на удивление крепкой колючей проволоки. Все видимые калитки на замках, ибо частная собственность. Стоим. Чешем репу. На распечатанной карте прекрасно виден проход между домами, которого нет. Бешеным кабанчикам полверсты не крюк. Поворачиваем ещё раз направо. Идём вдоль заборов на север. Квартал позади, а лазеек что в том Алькатразе: ни одной. Ещё раз поворачиваем направо. Выходим на исходный перекрёсток. К треку километр прибавили, до финиша - ни миллиметра в радость. Мне уже становится стыдно за нас с GPS и Гуглом перед выразительно молчаливым Тимофеем Анатольевичем. Не снимая рюкзака, догоняю по-крымски прыткую старушку (верных полквартала от меня подрывалась!). Снимаю показания. Корректирую азимут и дальность: один квартал на юг, там, между недостроенным домом и забором должна быть тропинка. М-да, тропинка: ржавые трубы внавал, рыжая стекловата, целая пирамида П-образных перекрытий от разорённой теплоцентрали, матерящаяся по-своему шавка, горы обломков красного кирпича, ручейки застывшего битума, майским жуком гудящий трансформатор в подстанции. Цивилизация, раскудрить ее в дышло, не желает отпускать блудных сынов на простор. Задворки придорожного магазина. Воющий влево-вправо трафик. Ждём оконца - в жизни бы не подумал, что здесь поутряни такое движение - перебегаем, и длинной плавной дугой выбираемся из каменных оков города, который, казалось, никогда в жизни не закончится. Дорога минует ферму, забирается на холм и опадает в долинку, открывая кукан полусухих озёр. Обрамлённые грязно-жёлтой песчаной бахромой, они как хорошо просушенные камбалы, нанизанные на тонкую лесу безымянного ручейка. Прикинув кратчайшее расстояние на ближайший холм, трещим кустарником, попутно пиная пластиковые бутылки, пивные жестебанки и битые керамические изоляторы ЛЭП. Увязаем в крупном песке. Хмурим и без того посечённое глубокими морщинами чело никак не ожидавшего временных соседей рыбака. Ищем и находим "брод". Широкий прыжок - и мы у подножья северной окраины Таш-Джаргана. Пятнадцатиметровый "наверх" по сыпушке из мелкого гравия расправляет скукоженные трудовыми буднями лёгкие и выдавливает первую, такую застенчивую испарину… Почти час хода от “перечёркнутого по диагонали” Симферополя. Самое время привалиться под сосенку, поправить, что болтается, переложить, что давится, раздвинуть в три коленца то, по чему так давно соскучились руки. Над головой парит безбрежье неба, глаза без оглядки на реальную возможность полопаться от чревоугодия уминают распахнувшийся на горизонте город (Отпустил, проклятый!) и окружающие его волны самых первых, ещё неуверенных в своих силах куэст (Здравствуйте, родные мои, я пришёл!). Душа расцветает васильками необъятного счастья. Без этого простора и этой свободы у мозга каждая секунда - минута, а минута - полновесные сутки. Именно так чувствует себя пожизненно заключённый в самые первые, сладостные мгновенья нежданно-негаданно удавшегося побега. Небрежно укреплённое бутовым камнем полотно грунтовки ползёт чуть в горку, навстречу (Неужели снова?!!) сопряжённым в единый монолит оградам плодово-выгодных товариществ. Нет, на этот раз, слава щупальцам Ктулху, пронесло: цепочка электроопор плавно вписывается в проулок, провисшие параболами провода кажутся Нитью Ариадны. Через, мимо, насквозь, вглубь... Посёлок слева, посёлок справа, каждое окно мертвее мёртвого. Спросить, есть ли выход из лабиринта человеческих страстей к загородному уюту не у кого. Подворья отступают, сдавая последнюю линию Прикрывшись одиноким деревом, путь расщепился вилкой. Некто осторожный в красной парке выскользнул из леса и, хоронясь за стволом и ветвями, как учат в разведшколах, скоренько слинял куда-то за спину. Гы-гы. Воинственные крестьяне от Шрека с ослом и то медленнее улепётывали. Я ведь просто хотел поздороваться! Очевидно, гражданин такую неприязнь к седовласо-хвостоносным индивидуумам испытывает, что даже "кюшять нэ можэт". Ну и хай йому грець*, как говорила моя покойная бабушка Мария Артёмовна. По эффективности плетения и буйству контуров покрывающий Таш-Джарган шибляк вполне мог конкурировать с его айинскими родичами. Только здесь вместо можжевельника произрастали редкие сосенки. Похрустывая гравием, мы доковырялись до самых "истоков" дороги и, дважды убедившись, что она приказала долго жить, настигли вершину, отмеченную бухтами корда от палёных шин. Автолюбители или пешеходы жгли здесь покрышки - неважно. Главное, я чувствовал, зачем они это делали. "Яка держава, таки и сигнальни костри Гондора".
К востоку, к востоку! Оп-пань-ки... Нет, ну я видывал, конечно, провальные колодцы пещер и поболе, но чтобы вот так, вне карстовых массивов, практически на ровном месте и шестиметровое, достойной самого Эвклида точности жерло - да это просто праздник какой-то! Ну-ка, подберёмся поближе. Позвольте, но это ещё не все "вкусности". А как вам понравится нависающий над лесом стройный мостик-перешеек, замыкающий самую дальнюю оконечность "артефакта"? Я бы и сам туда забрался, но лучше сначала заслать на разведку Тимофея Анатольевича: он, с какой точностью не взвешивай, всё равно легче будет. Воистину, королевское место. И рассвет отсюда, при удачном стечении низкой облачности, должен быть безоговорочно чудесат. Плюхнем галочку в блокнот - на будущее. Дорисовав остриё клюва - таш-джарганский трек всё больше напоминал современный ледоруб с чуть изогнутой рукоятью - мы повернулись в профиль к солнцу и двинулись на запад, в локацию затянутых сизой дымкой лесистых холмов. К "двинулись" здесь правильнее будет добавить "до поры до времени", потому что метров через триста-четыреста Таш-Джарган закончился почти оборудованным скалодромом (крючьев, если уметь их примечать, в скалы было набита целая тьма), и если взаправду стремиться строго на запад, то дальше "идти" следовало вниз по верёвке. Стайка юрких подростков и бряцающие хромированным металлом родители, формально глядя снизу, рассматривали нас свысока: зачем ещё куда-то идти с рюкзаками, когда уже прямо здесь можно вполне эффективно лазить? Suum Quique, господа, каждому - своё...
На промежуточном водоразделе дороги всё ещё нет. Зато в подлеске появляется матёрая ежевика, чтобы сделать наш трек похожим на корявые кхмерские буковки (о них ещё тоже “дали будэ”). Сложившись в профессиональную асану сборщиков томатов, штурмую заслон куполом рюкзака. Колючие фиолетовые плети пружинят, но всё-таки расступаются, оставляя в подарок бисерину крови на мочке уха. Природа, кажется, на время смиряется с насилием двуногих, выпуская нас на волю но... НЕ ТУ! Полукруглые "буханки" горизонтальных уступов не имеют ничего общего с массивом, куда нам так хотелось "приключиться". Не раздумывая, что есть сие, - счастливость случайная или закономерность статистическая - Бла-ародный Дон продолжил проламываться сквозь буйную растительность на север. Всё ещё на север... Нужный перевал и нужную дорогу мы, конечно, окучим. Но - минимум через четверть часа. В чём главная ценность GPS и чужих описаний? В том, что им совершено необязательно следовать буквально! Передавайте, пожалуйста, огромный привет Закалдаеву. Огибая мощные пни и конусы муравейников (рыжие шахтёры те ещё терриконы на гора выдают...) дорога почему-то сворачивает правее, чем предписано "чем-то там малозаметным" в Гугле. Опосля Джаргана нам чигири не чигири. Даёшь Змеиную пещеру, "как летают вороны"! Есть такая английская идиома - "as a crow fly" - перевод очевиден. Не могу сказать наверняка насчёт "школы" - в университетском смысле - английских ворон, может, у них и взаправду с врождённым чувством направления да рулевым оперением всё в порядке. Но молдавские кабанчики тех модных "академиев" не заканчивали. И вот даёшь её, значит, ты эту “Змеиную пещеру”, даёшь, соками организма прямо сквозь кожу брызжа, даёшь, а подлесок тем временем вокруг всё чудесатей да чудесатей. И трек вообще уже не трек, а так, извернувшаяся странным фракталом кривуля, которой даже Бенуа Мандельброт с Гастоном Жулиа обзавидуются. Шкрябаюсь, чувствуя себя медведем, в голову которого уже несётся кованое копыто коника из анекдота: - Привет! Мы на половине подъёма к спуску к подъёму на Баклу! 8-)
Из телефонного разговора Бобуса и Мисти.
Такая тут, братцы мои родимые, сонливость на меня навалилась, что это не просто вялость в членах, но запрогрессировавший в Таёжный тупик рассеянный склероз в полный рост. Подсохшая на солнцепёке медуза – непревзойдённый эталон подвижности в сравнении с нашим "карачаровством". Чтобы дотянуться до валяющейся под боком фотосумки и изловить в ней мобильник для синхронизации с Мисти, приходится договариваться с собой-болезным минут пятнадцать. С "гаком" ещё в пятнадцать. Ну, здравствуй, Мисти. Уже выехали? Ура!!! Алик с нами? Троякожды УРА!!! Что-что??? Уже высадились в как-его-бишь-там-Орлином?!! Это уже ни разу не "ура". Это совершенный абзац. Получается, все люди как люди, на финишную прямую покусились, нам одним дюжину погонных километров кхекать. Кстати, а что там на наших "приборах"? Уже "чёртова" дюжина? Респект и уважуха. Совсем непогано для первой половины первого дня… * * * - А не выкинуть ли мне из Каталога постоянно сухие фонтаны и родники, а также недоступные каптажи? Ведь понту с них ноль... Misty (15:20:24 31/08/2010) - Наоборот! Лучше еще один файл сделать: где НУЖНО ОБЯЗАТЕЛЬНО НАЙТИ родники. Это превратит твой Каталог в Bobus Chisinau-ский (15:24:18 31/08/2010) Нет, дорогой сынуля, водички я тебе до ближайшего уверенного родника не дам! Хором встали, пошли. Медленно. Ещё медленней. Ну откуда за изысканным, прямо-таки женственным прогибом рельефа взяться подъёму, да ещё и по свежей пашне? Ну, пусть не совсем пашне, но чему-то вспахано-заборонено-горбатому и настолько каменистому, что наждачка сотый номер под микроскопом шлифованной линзой от “Лейки” покажется. Третий и последний в цепочке высоких утёсов изменил жизнь к лучшему: ближайшие километры предстояло уверенно катиться под горку. Мне вдруг жутко загорелось пройти этот участок по низу. Монотонно сползающие в долину массивы то и дело дыбили в индиго небес жёлто-серые каменные изваяния. Были здесь нахохленные грифоны и горделивые сфинксы, саркастически хихикающие горгульи и чутко спящие виверны, дозорные львы и священные буйволы. Но взгляд свысока безбожно припечатывал их к рельефу, обращая в череду испуганно прильнувших к берегу пересохшего пруда бородавчатых жаб. И вообще. Если вы тотчас же не напитаете меня самым галимым "Живчиком", я вас так понесу по кочкам, что никакой GPS, даже при поддержке системы WAAS с оперативной корректировкой курса не справится! Чтобы определиться с более-менее гуманным азимутом для сброса высоты, требовалось время, но всё сильнее устающее тельце, что называется, “имело ярко выраженное дурное предчувствие”. До поселения с лечебно-вкусным названием Малиновка предполагалось не более трёх километров, но оставался открытым вопрос системы ветвистых белых осыпей. Очень хотелось верить, что хотя бы некоторые из них окажутся идущими в нужном направлении тропами. В белые осыпи мы в процессе миграции не попали. На удобные тропы - тоже. Протяжный, как крик сексуально озабоченного марала, тягун полз к селу через пышный шиповник и чертополохи, сосны-недоросли и держидерево, горькую полынь и "минные поля" коровьих лепёшек. GPS накрутил семнадцать километров, поэтому таящийся метрах в пятистах - в узком, редко поросшем зеленями овраге - сезонный родник никакими эмоциями, кроме ослепительной, как вспышка молнии, и острой, как хорошо направленная опасная бритва ненависти, не утешил. 
Наспех отдышавшись под почти не балующим тенью безымянным кустом - держаться и дальше на ногах тупо не хватало сил - мы обогнули доисторический трактор, являющий собой чересполосицу романтичной небесно-голубой краски и ручейков пузырчатой ржавчины, чтобы вляпаться в заходящиеся тремором объятья деревенского алкоголика. Ведь угораздило ж меня попытаться уточнить азимут и дальность до малиновского сельпо именно у него. Сколько-сколько? Триста рублей на водку?!! Во-первых, а у тебя, мил человека, от подаяния в 10-то усопших президентов в липке не спопнется? Во-вторых, в без малого европейских (гы-гы) державах принято сначала оказывать услуги, а уже потом яростно "грызть глотку" за вознаграждение. И, наконец, в-третьих. Где и когда ты в последний раз встречал честно проживающего на Родине молдавана, который бы прикатил в Украину с российскими рублями?!! Дякуем великодушно, но такой проводник нам сегодня не нужен. Кто, кто тянул тебя за змеиный язык, что мы обязательно должны заблудиться по дороге на Баклу?!! Магазинчик представлял собой ажурные двустворчатые ворота, оконце в беленой стене дома, да двух "продавцов" 12-14 лет. Холодный двухлитровый "Живчик" был впит взахлёб и без оглядки на эхинацею, которую я и вдоль, и поперёк всей жизни терпеть ненавижу. Двухлитруху газировки "Оболонь" мы подкрепили шестью литрами "негазованной" из якобы колодца, но опасное ощущение, что без участия Альмы в этой операции не обошлось, пришло и укрепилось. Расслабляясь на ажурной решётчатой конструкции у магазина - что-то в ней было от заваленного на бок гребного колеса реликтового парохода - мы неизбежно дождались пышущего сивушными маслами и альдегидными радикалами “стационарного спутника”, причём, на этот раз, в паре с неведомо где приблудившимся подельником. И уже совсем по-настоящему ощущая себя готовым к Священной войне Марсом (нет, ну реальные Фобос и Деймос - Страх и Ужас - одни сизые носы чего стоят…), затопали от греха по узкой тропинке, шёлковой лентицей виляющей меж покинутых избушек Малиновки. Откреститься от Коренными зубами, что ли, за рельеф цепляться? - ни глубокие протекторы “Саломонов”, ни дюралевые костылики “Леки” нифигашеньки на этом рельефе не держат. Две трети взлёта с разгона осилил, но метрах в двух до спасительных древес ускорение окончательно устремилось к нулю, а там неверная тушка и вовсе самокатом обратно к реке поползла. Команда была стоять! Вообще-то это я гравию, что торжествующе грохоча, через край в треки хлынул… Принципиально не касаясь комковатой поверхности коленями, на четырёх костях корябался к низкому зелёному туннелю. Поднырнул, жёстко зацепился рюкзаком, рванулся... И густой сеткой переплетающихся выбеленными дредами троп вверх по осыпи. Это уже правильно. Это - соответствует. 
Рывок, толчок, насыщение мышц молочной кислотой. Замедление, пауза. И так по циклу, пока организм не начинает бастовать и просить пощады. Развилка. Снова развилка. Обещанного “лжепророками” сосняка впереди как не было, так и нет. Красивый лиственный лес горит пламенем скумпии. Хорошо. Хоть и бывшая, но уверенная лесовозная дорога в нужную сторону. Ещё лучше: развилка. Задушевная беседа с GPS. Нифига не та дорога. "Официальная" где-то левее и уже значительно ниже по склону, но стена леса отнюдь не блещет гостеприимством. Прямо, меж перехлёстывающихся над головой ветвей, сквозь цепко дёргающий за штанины ежевичный подрост, мимо россыпей песчаника, колоний древесных грибов на поверженных стволах и редких выходов скал. Ещё одна развилка. Тут бы мне остановиться, задуматься, с чего это более мощному ответвлению так активно забирать вверх. Но ведь всего три с половиной километра до финиша - тут даже хромому и убогому нефик куличи лепить. Проходит полчаса. Первый километр остаётся за бортом разбитого корыта. Деревья ненавязчиво продолжают сближаться, появляется лещина и ветвистый донельзя кизил-самец (иначе с чего бы ему не поделиться с нами хоть единой алой ягодкой?). Чувствуя себя безнадёжно хромым и окончательно убогим на всю голову, всё чаще и чаще посматриваю влево. Но там всё настолько плохо и безнадёжно, что остаётся тупо ломить по азимуту в направлении городища. До которого, между прочим, всё ещё остаётся сотня с небольшим метров по высоте. Пять с половиной литров воды вкупе с рюкзаком первого дня и пятым часом пополудни делают меня утопленником с неслабым жёрновом на шее, саднящей от засыпающегося за воротник древесного мусора. Какая это, на хрен собачий, Холодная балка? Да я сейчас самовоспламенюсь изнутри и выгорю дотла, как уважающий себя вампир на безоблачном рассвете! Чувствую, как из ниоткуда накатывает вдохновение. Вот, где можно тренировать элитные команды по регби и американскому футболу: тягуче сопротивляющаяся аморфная масса ветвей раз за разом успешно отталкивает мою атакующую тушу назад, заставляя ещё сильнее наклоняться вперёд и отчаянно упираться ногами в землю. Ещё немного усилий - и руки закономерно коснутся земли. Нет, я не центровой на линии атаки в матче Ковбоев Далласа против Патриотов Новой Англии. Я - подраненный бык с ослеплёнными кровью и потом глазами на раскалённой арене Андалузии. Я не знаю, против чего борюсь. Но то, что обратной дороги нет и не будет - в этом я уверен наверняка. Агония поражения завершается жестокой судорогой в икроножной мышце, и Бла-ародный Дон, скрежеща зубами от боли (ещё бы - впервые в жизни такой подарок судьбы!), навзничь валится под куст на заслуженный отдых. - Ничего, все дороги где-нибудь заканчиваются! Из беседы Бобуса и Тимофея Анатольевича в чигирях Баклы. Всё. Амба. Капец. Как говорит Олежка, "кладите меня и имейте меня". Белый полярный лис во весь свой недюжинный хвост. Как говаривал умница Джигарханян на Брайтон Бич во время дождя, "Кац предлагает сдаться". Предлагать то он, естественно, предлагает. Но капитулировать так внезапно и мощно образумевшему Кацу особенно некому. Разве что лично Тимофею Анатольевичу. Только вот у Тимофея Анатольевича за горбиком своих пять литров H2O булькают. И ещё "Енакиевской" тушенки на четверых на неделю. Ноги в зубы, зудящие нервные окончания в пульсирующий комок, "продолжаем разговор" на юго-юго-запад. От счастливой точки стыковки с "правильной" тропой нас отделяло всего пять минут чигирей. Взять бы дядю Гугл за причинные… аэрофотоснимки, да отправить всем штатным расписанием на местность. Находить пятнадцать отличий! Говорила ведь мне мама: ходи только по Генштабу...  Тропа. Поляна. Снова тропа и снова поляна. Знакомые песочно-жёлтые ячеи выветривания треугольного мыса, форштевнем колумбовского галеона обрываются куда-то вниз, к бушующему на ветру океану иссушенных трав. Обросшим водорослями бушпритом этого корабля-призрака - раскидистый куст на самом рёбрышке утёса. Круглые зерновые ямы - его палубные люки, груды камней, вывороченные археологами всех цветов и оттенков - его канонерка, пещеры - кубрик и каюты, тарпаны - давно опустевшие винные погребки... Красиво, поэтично, торжественно, но весь скупо отмерянный на сегодня свет полоснул наотмашь и сгинул, заплутавши в тех невылазных чигирях. - Зато у нас есть Будущее! – в меру сил успокаивает меня невозмутимый, как плавающий над горизонтом Чатыр-Даг, Тимофей Анатольевич. И то верно… Хорошо бы нащупать в рюкзаке заветную бутылочку, пригубить "за приход", но силёнок за душой даже на ломаный грошик нет. Хорошо, пальцами шевелить не лень. Изловчусь-ка настучать номерок давно обождавшегося Мисти. - НУ ДА, ЩАС ВСЁ БРОШУ, ШНУРКИ ПОГЛАЖУ, И ИНОХОДЬЮ ПОСКАЧУ "МЫ ЗДЕСЬ ГДЕ-ТО РЯДОМ"!!! Даже и не надейтесь. В ближайшие час-полтора я - дубЪ, грабЪ и букЪ в одном насквозь задуплившемся стволе. Стоял здесь, и трухляветь буду здесь, Всё-таки, в том, чтобы прибывать к уже готовому костру, наличествует определённый стиль. Все вокруг суетятся, местечко лучшее уступают, * * * Сам не знаю почему, но именно эта миниатюрная, сильно порушенная цитадель очаровала меня сразу и навсегда, прочно заняв "бронзовую" ступеньку в иерархии пещерных городов. Понятное дело, ей не хватало "вул-конической" обособленности и тотальной издырявленности Тепе-Кермена. Уж тем более, - психоделической магии и четырёхпалой мощи Мангупа. Которые, в свою очередь, не дотягивали до Эски-Кермена, "городища вне категорий" в форме слезинки, с его загадочной лестницей в недра, буйным кинематографическим прошлым и растворяющейся в спутанных сединах Времени историей. Но всё-таки, Бакла была особенной. Наверное, из-за ностальгии по апрелю 2003-го. Года, когда я последний раз "правильно" отгулял Кара-Даг. Года, когда я познакомился с Пашей Шведом и оставшимся у большого костра Костиком Чвилёвым. Старушка-Бакла выдалась раскалённо-лимонной от исступленно цветущего кизила, пушисто-фиолетовой от кивающих лёгкому бризу венчиков сон-травы и беззвучно вызвала индифферентным ко всему небесам изорванными провалами захоронений, не вчера, так позавчера разорённых любителями неучтённых древностей. А уж каким не в тему праздничным пребывал из края в край заваленный снегом Чатыр-Даг... Умостившись на треугольный выступ у вспоротого невидимой секущей плоскостью зернохранилища, я пробудил из зелёной нирваны MP3-плеер. Джесси Кук, "Фронтир". Мысли и музыка горьковатым дымом костра просочились сквозь редкие ветви не успевшего развернуть листочки кустарника, сплелись с облаками цвета выспевшего чернослива и, на какое-то время сделав видения прошлого яркими-яркими, отпрянули от булавочных уколов новорожденных звёзд, возвращая на круги своя туманную завесу прошлого... Из лагеря страстно полыхнул взрыв смеха. Заметив движение справа, я обернулся. На соседнем выступе гранитным изваянием горбился Тимофей Анатольевич. Одиночество в тесном кругу семьи? Забавно... Хрусткий шорох травы лёг нам под ноги, а угольные зенницы кувшинов для зерна превратили обратный путь в гольф-поле безымянных титанов. Вверх по откосу, бездорожьем вниз. Тихие стоны гравия, податливая мягкость порея. Жидкая охапка колючих ветвей в подношение согревающему души огню. Пару глотков портвейна - прямо из горлышка протянутой Олежкой литровой "соски". Кайф без краёв и границ. Из соседней низины подтягивается почему-то отказавшаяся стать рядом семья одесситов. Мисти их, конечно, знает. Мисти всех с рюкзаками в Крыму знает, Мангупский форум ему в подмогу. Володя как будто только что сошёл с экрана голливудского боевика: стильно оформленные ножницами благородные седины, волевая челюсть, не по делу серьёзные глаза под лохматыми кустиками бровей, косая сажень в плечах. Девушка преподносит шок внутреннего "опа!" Стянутые тугим хвостиком соломенные волосы. Сухощавое лицо с тонким, немного удлиннённым носом. Большие выразительные глаза. Поджарая, но не без женственных “пунктиков”, фигура... Прямо смотрю и вижу Олю Корнышеву! Все горные одесситки, что ли, одним Не вплетаясь в невесомую ткань коллективной беседы, прихлёбываю чай. Попутно развлекаюсь наблюдением дочки Костика, объявившей джихад аппетитно скворчащим над огнём сосискам. Вообще, в арсенале у Анечки целых два полновесных джихада: негостру "Горчицу с зёрнышками по-французски" она наворачивает прямо из пластиковой тубы, куда там героической Валентине Терешковой с её яблочным пюре на эллиптической орбите. А до этого Анечка с не менее молчаливого согласия родителей "курила" сухие стебли борщевика. Что говорится, чем бы дитя в походе не тешилось, лишь бы стихийно не размножалось... Всё свободное от джихадов время Анечка уделяет заигрыванию с Олежкой. Судя по мощному резонансу ответной реакции, Олежке пришла самая пора заводить собственных "киндер-сюрпризов": уж больно это напоминает весёлую потасовку Акеллы с новорожденными волчатами. - Мы всегда пьём условно-техническую воду в темноте!
Бобус о воде, принесённой Костиком Чвилёвым Никогда не ведавшие жизни огненные мухи продолжали мельтешить над украшенным пожилой кастрюлей костром. Объятья южной ночи были черны, как коллапсировавшая звезда. И только далеко-далеко на юго-западе чуть мерцали оконца каких-то неведомых домишек. Температура воздуха чисто-начисто срывала башню: не так давно стартовавший новый день не мешал оставаться в футболках и шортах. Заполненная чем-то трансурановым головушка раз за разом безвольно падала на грудь. Чтобы избежать несовместимых с жизнью травм шейного отдела позвоночника, я возжелал продуктивного алко-тура продолжающим бушевать полуночникам, и отдал свой единственный голос за Партию Алика, которого "опять что-то вырубало". В палатке боролся с пенкой и кочками Тимофей Анатольевич: никто не обещал, что приходящим последними достаются самые удобные плоскости. Мне самому каменный хаос под лопатками и копчиком был сугубо параллелен: стянутое тугими узлами крепатуры тельце всё больше волновал вопрос скоротечности трёхсот минут до рассвета… |
