 |
"Омываемый
дождём координат" |
|
Поезд Киев-Севастополь выплёвывает на перрон пятёрку полных желания “много и смачно ходить" туристов. Не задерживаясь ни на секунду, они маршируют через зал и исчезают в свете ртутных фонарей, отнимая у бездомных еще немного драгоценного тепла. Заметка на полях блокнота: занятно – снаряжённые в зимние одежды люди в контексте симферопольского вокзала кажутся чем-то противоестественным, в отличии от рюкзаков на плечах у киевлян. 5.15. Всё, хорош растекаться по древу удобных кресел, пора на холод. В смысле на юг. А седалище не так просто, как выглядит: порешило размяться как раз вовремя, - первая маршрутка на Ялту, точнее, на Мисхор в 5.29. У касс даже некое подобие очереди наблюдается, человека 4. Цена явно не американская: 9 грн 05 копиёк... Причём последний пятачок в этой цене - элемент решающий и неотделимый. Ну и подавитесь 95 копейками сдачи! 5.35 Организм, убаюканный мягкими, как гагачий пух рессорами бусика, на правах издолбанного координатами отключается. * * * 6.17 Он плавно вынырнул из приятной дрёмы, будто специально для того, чтобы отметить промелькнувший слева плакат: Лавиноопасно! Что там у нас в цифирьках? Ого, высота на спад пошла! Чёрт, профукал Ангарский перевал. А ведь можно было альтиметр, наконец, откалибровать! Ладненько, успеется. Купола придорожных вершин как на невидимых салазках откатываются влево, открывая напряжённо-прищуренному глазу чуть отличный от тьмы трапециевидный контур с курчавым верхом. В груди расплеснулась знакомая тёплая волна: Джуня-Демерджуня. Ты уж подожди меня ещё денёк, пожалуйста, красавица. Вновь набежала с юга белая мгла, ослепила, завертела, увлекла в неспокойный урывчатый сон... 7.30 В чуть припухший от “земляков GPS с портретом Линкольна” кошелёк втиснулся обратный билет (на почётное место номер один). Вот теперь можно окончательно расслабиться и, швырнув на совершенно сухой асфальт рюкзак, раствориться в чайных розах буйного рассвета, медленно стекающего с крутых уступов Ялтинского амфитеатра. Он с трудом заставил себя не тратить зря плёнку: слишком удалено великолепье стен, полукольцом обступивших только-только начавший просыпаться город. Да и путаница проводов, плюс парные "рога" троллейбусов - не самый достойный передний план… - Квартирка однокомнатная не нужна? Газовая колонка, телевизор, центральное отопление... 5 "дохлых президентов" за ночь, как и планировалось. Мужичок, правда, какой-то не слишком впечатляющий... впрочем, как раз настолько, чтобы не быть внушающим доверие "кидалой". - Далеко от моря? - Пять минут хода! - Знаем мы эти ялтинские "пять минут", за полчаса на испуганном мустанге-иноходце не доскакать. (с) не доверяющее всему, уменьшающему запасы дензнаков, Эго (про себя). - Точно пять минут? (с) Разум (вслух). - Три остановки отсюда. Дом напротив горсовета, знаете, где у нас горсовет? Прямо у Дерекойки, магазины - рядом. Ну, поехали? Уболтал, противный. Поехали. GPS всю поездку в троллейбусе глючит по-чёрному, в смысле "нихт фунциклирен" ни разу. Будто и не кипарисы за окном, а железобетонная плита до самого неба - сплошное разочарование. Действительно, три остановки. Чистенько прибранная однокомнатка. Без паутины по углам и посторонних запахов. Две полуторных кровати (заранее сдвинутые, кстати). Два бельевых шкафа. Стол. Четыре стула. Диван. Телевизор. Всё - времён рассвета застоя. Именно расСвета, а не расЦвета - вдоволь хлебнувшее социализма. Относительно просторная кухня (ну, в смысле больше той, что Дома, где не вставая из-за стола можно достать еду из холодильника, разогреть чай на плите, а если чуть потянуться, то и сложить поюзанную посуду в мойку... ). Шкаф. По паре сковород и кастрюль. Десяток тарелок/вилок/стаканов. Ещё два стула. Газовая колонка. Краткий курс молодого бойца по колонке. Пространные намёки, что с процедурой предподжогового запуска холодной воды из крана знаком "не канает". Самостоятельный трейнинг под надзором Мастера. Зачёт на твёрдую четвёрку - для "пятёрки" воду надо было запускать сильнее. ФИО и номер паспорта (- Это что такое? - Молдавский аусвайс! ) взаимнозаписаны в блокнотики. Аванс за два дня вперёд проплачен. Щёлк мощного сейфового замка двери и - свобода. Он выбрал диван. Кровати нафиг-нафиг, телик цветной, но без пульта, закукаешься прыгать туда-сюда через всю фатеру. * * * 8.35 У подъезда GPS нехотя зацепился за три висящих у самого горизонта спутника и, надолго задумавшись, разродился координатами с точностью 150 метров. Несолидно даже как-то маршрутную точку ставить, но надо, какой-никакой, а всё-таки DOM ( 44°30,1482N ; 34°10,2762E )
– Дивись, Мыкола, кляти амэриканци повадились бесплатно разглашать каждому встречному москалю координаты незалежных объектов! - Поубывав бы! …GPS ругался "no clear view of the sky" и всё норовил сползти с плеча куда-то подмышку, видимо, надеясь, что оттуда, из засады, видимость неба улучшится. Главным ориентиром конечной остановки 32-й маршутки были "торговые ряды вещевого рынка, там спросишь". С этим просто: два квартала от дома. Маршрутка, между прочим, к зиме сильно лень-яет и перестаёт забираться к верхней станции канатки, ограничиваясь остановкой у нижней и добирая честно сэкономленные километры на перегоне до Алупкинского дворца. 9.30 Забились по самое немогу и тронулись в путь. GPS продолжает глюкать даже без кипарисов: ну как ты ему объяснишь, что дорога серпантином уложена, то совсем одни спутники видны, то совсем другие. На треке получаются дикие угловатые прыжки, а то и вообще треугольники, время от времени сваливающиеся в море. Утопит водила, как есть утопит. С морем песня вообще отдельная. Видимо, америкосы умолчательную карту Крыма срисовали с наскальных рисунков Мангупа или тиснули у спившегося отоманского картографа - по мнению GPS, всё прибрежье находится глубоко под водой. Если смотреть и на карту и за окно одновременно, несложно уговорить себя, что едешь по Атлантиде. Плюс трек становится невидимым, ибо цвет моря на экране - Чёрный, в полном согласии с его названием. А если переключить юнит в морской режим, то море Белым становится, но точечки трека при этом на экране ну совсем как хлебные крошки, воронами исклёваные - непонятно, откуда и куда, собственно, едем. Короче, всё не так, ребята. Интересно, можно ли где-нибудь "настоящую" карту Крыма найти, чтобы святую правду казала*? * С того времени многое изменилось. И векторные карты в сети нашлись, и ручками их рисовать оказалось делом нехитрым. А молитвами Олексы Ризника недавно ещё и сетку высот в топо-горизонтали конвертировать возможность появилась, честь ему, хвала и всяческий общечеловеческий почёт... Заметка на полях блокнота: зимой канатка работает с 10.00 до 16.00 В смысле в 16.00 стартует последняя пара (если можно так о них выразиться - их всего два) вагончиков. Вокруг сухо, но нижняя площадка фуникулёра покрыта тонким, как предметное стёклышко микроскопа ( для интересующихся - 0.17мм ), ледком. Уборщица ответственно пол вымыла, а холодное дыхание низвергающихся с убелённых снегами вершин кабинок играет роль морозильника. Несмотря на мощную дюралевую крестовину и специальные защёлки, ноги хвалёного итальянского штатива разъезжаются как у шлюшки с объездной дороги. 10.02 GPS вдруг пробуждается от летаргии и вываливает на экран целых 7 спутников. Точность моментально подскакивает до 5 метров. Заинтересованный сложными манипуляциями с "бескнопочным мобильником" стоящий рядом мужик завязывает беседу "откуда, куда, зачем". - Правда из Молдовы? Я там служил, под Тирасполем. Как из рога изобилия, сыпятся названия знакомых улиц и посёлков. Для крымчан село "Жора-де-мижлок" - такая же заграничная экзотика, как для молдаван - перевал "Демир-Капу-Богаз". Сходимся на том, что Днестр полноводней Черноречки, но крымские десертные вина лучше молдавских. К подкату кабинки на платформе наличествует полнейший интернациональный консенсус. - Скала-2, я - Скала-1, отправляю. Заходясь скрипом, кабинка начинает медленное восхождение на Ай-Петри. Толстый трос истончается до стальной иглы и теряется в растрёпанной кудели необработанного хлопка - яйла укрыта непроницаемо плотным слоем туч. Угол подъёма увеличивается. Под ногами проносятся зелёные вихры сосен. GPS взбрыкивает и теряет все как один спутники. Станция пересадки. Пристальный билетный контроль. - Скала-4, я - "Скала-3". Отправляю. Близится, растёт, заслоняя мир, грандиозная скальная стенка. Что для неё кабинка? Божья коровка с красной спинкой и жёлтым брюшком. Нет в жизни счастья и минус одно удовольствие - на самом интересном месте, там, где крутизна параболы восхождения возрастает, стена растворяется в небытии. Дрожащие белые щупальца, завиваясь усиками виноградной лозы, шарят по лобовому стеклу, сплющиваются и разбегаются влево и вправо. Нейтрально-серо темнеет и холодает. Кабинку начинает ощутимо трясти. Виной тому намёрзшая за ночь наледь или она просто, по-человечески дрожит от холода? Амплитуда поперечных колебаний тоже растёт - приходится придерживаться за поручни. Медленно, как сквозь переваренную сгущенку, тянутся непривычно вязкие секунды. В белизне формируется куб верхней станции с высокой, как тулья милицейской фуражки, крышей. Набегают жёлтые горизонтальные лестницы-решётки ограничителей – это гостеприимно распахнутые руки "Скалы-4". Удар, другой. Судорожное подрагивание закончившей призовой забег лошади в тесном и тёмном стойле. Грохот ржавых роликов. Неспешное расползание нежно-голубых изнутри дверей. Свобода. Ветер. Сразу со всех сторон, да такой, что мешает дышать, видеть и жить одновременно. Острая снежная пыль впивается в глаза и щёки. - Ты этого хотел? Получай!!! (с) Эго. Все, как один пассажиры ныряют в точки общепита - греться. Нафиг-нафиг, жидкая шурпа из одного сала по пятнадцать гривен - это не наш метод, нам бы “сначала помучаться”. На смотровых снега мало - сдуло, оставив толстый, в ладонь, слой бугристого грязно-серного льда. В открытом все ветрам уголке жмётся друг к другу парочка заиндевелых пивных бутылок. От подвывающих на ветру горлышек тянутся длинные снежные вымпелы - прямо рыцарские копия, а не бездомная стеклотара. Курс? Курс... Нетушки, лучше на восток, к приюту. Причём первые полкилометра - по дороге. Всё одно загородка с телевизионным ретранслятором справа не обходится. К тому же, так от овчарок тамошних подальше.
Пять минут ковырянья в матёрых снегах. Интересными из них были первые три. Вес декоративного городского рюкзачка медленно, но стабильно растёт. Психологически он уже утроился. Борясь с желанием закинуть куда подальше в сосны штатив (какие там съёмки, когда видимость - метров тридцать), он двигался странным зигзагом, пытаясь не слишком близко подходить к краю обрывов и в то же время не сползать в столь желанные безветренные распадочки, окруженные делянками белоснежных сосенок. И то и другое уже было успешно апробировано. Обнаружив себя, восторженно вдыхающим чудесный морозный воздух в метре от края снежного карниза, а точнее, осознав, что сделай он ещё шаг, то слетел бы вниз вместе с нависающей микро-лавиной метров на тридцать, он стал побаиваться обрывов. Распадочки оборонялись от незваных пришельцев по-своему - пытаясь захоронить заживо. Благо, все условия для этого наличествовали: пытаясь срезать подъём-спуск, он умудрился провалиться в снег по самые подмышки. А пока выбирался и отряхивался, снега успели удержать таможенную пошлину, изъяв из обращения одну из перчаток. На здоровье. Значит, им нужнее. Как-то невзначай выскользнул
из тумана недострой ветродуя, а чуть погодя - бледно-голубая лысина
мемориального глобуса. КСС-ный приют отсюда едва виден. Слева мелькают
тусклые силуэты лыжников. Если бы не вопили, как подорванные, их можно
было считать призраками. Шум, гам и всяческая суета вокруг приютов напрочь
отбивают желание ночевать наверху. Летом тут народ тише да скромней.
Усталости от активного отдыха в нём больше, что-ли. Высказать глубокое
почтение Галине также не удаётся - "уехала вниз по делам, будет
завтра". Узрев штатив, незнакомая юная особа на правах ВРИО хозяйки
приюта пытается соблазнить "совместным проживанием с профессиональным
фотографом". Занятное, вообще, предложение, Он обогнул подворье метеостанции направился к смотровой имени Шишко, приятно удивлённый чистотой и отсутствием вездесущих едо-торговцев. Тридцать пять едва истоптанных (это тоже было приятно) ступеней привели его к чугунной решётке, красиво оттенённой белым контуром налипшего снега. Повернувшись лицом на юго-восток, привычно выдохнул: - Здравствуй... он запнулся, обдумывая сложившуюся ситуацию ...те, облака над Ялтой! Я - пришёл. GPS-у окружающие происки природы-погоды, похоже, нипочём: порет правду-матку о координатах с точностью 4 метра, хоть батарейки из него вынимай. Скорректированные медленно распадающимися атомами спутниковых часов микросекунды потрещали счётчиком Гейгера и все как одна обнулились, возвещая полдень. Кроме чугуна ограды, бетона парапета и ступеней вниз в мире ничего не было. Как сквозь толстый слой ваты, бубнили на своём 50-и метровом полигоне равнинные горе-лыжники, комкая уединение и наполняя его голову чрезвычайно не-христианскими посулами. Задерживаться не хотелось, равно как и отступать от ритуала - прикоснуться к памятнику воинам. На "азимуте" к памятнику снегов было меньше - выше колен. Как выяснилось позже, с азимутом он чуток не угадал. Уклон двинул вниз, обнажая скалистые выступы слева и справа. На одном из них, гордо подбоченясь на единственный сохранившийся подлокотник, восседало потрёпанное сидячей жизнью кресло.
13.10 Растворённость в бездорожье, где-то* между указателем "Бахчисарай" и верхней станцией канатки. Согбенные призраки сосен медленно бредут навстречу, скрывая индивидуальность под островерхими ку-клукс-клановскими колпаками. К нему тянутся массивные лапы, ощетинившиеся несчётными тёмно-зелёными когтями. Намерения их однозначны. * Это окололитературно-человеческое "где-то" - сплошняком от лукавого. GPS с такой вольной трактовкой координат в пространстве ни за что бы не согласился. У него "все ходы записаны". - Контора пишет! (с) Эго и Великий Комбинатор в соавторстве с Ильфом и Петровым.
- Тишина, я не твой! (По меньшей мере, пока). Скрип снега, изредка - глухой треск подвернувшейся под ногу валежины. Сияние скальпеля растворяется, исчезает. Накинутая сверху белая простынь? Чудесное спасение или… завершение операции? Надо сосредоточиться и постараться почувствовать направление движения. Головой вперёд, или, быть может, уже ногами? :-) Он запихал блокнот и ручку во внутренний карман, поближе к сердцу – отогреваться, глянул на запотевший от перепада температуры ЖК экранчик и, пощёлкав кнопочками, вежливо попросил GPS вывести его по кратчайшему к станции канатки. - Э, э, ты забыл добавить “ближайшей”!!! (с) ни в какую не желающее принимать участие в скоростных спусках с Ай-Петри Эго. 14.00 Пересечение трека с дорогой знаменуется парадным выездом дутого "джипака" Тойота цвета варёной сгущёнки. В окружении ариэльно-белых, хрустящих новыми простынями снегов внедорожник кажется грязным до безобразия. Облепленность снегом от бамперов до перекладины с целой вязанкой прожекторов на крыше только подчёркивает ауру неопрятности и не-парадности грозного самурая.
Как будто по VIP-заказу, в тучах открывается пятиугольное оконце, даря давно ожидаемое чувство высоты. Глубоко внизу, чудно играя полутенями, толпились спичечные коробки алупкинских многоэтажек. Увлёкшись, он и не заметил, как подкралась недавняя Тойота. Крутым "пацанам" и "тёлкам" на яйле явно не хватало свободного места: остановившись в метре-двух от штатива, Тойота принимается сигналить. Передвинув треногу левее, он от всей души пожелал увидеть, как джипак подъезжает к самому краю и всё так же гадостно завывая, летит навстречу домикам. Стремящееся нанести наибольший ущерб Несовершенство Вселенной не проявилось. :-( На штанинах и уцелешей перчатке - толстый слой льда. Именно льда, а не снега - полупрозрачного, твёрдого. Вернувшись на исходную, к фуникулёру, он задумался. Чего хочется? Вечер у камина, жаркое в горшочке и компания фотографа вошли в конфликт с горячим душем, запланированным на ужин пивом с филе красной рыбы и ранним подъёмом. Стрелка невидимых весов качнулась вправо, влево, снова вправо и замерла. Левой чаше не хватило для победы всего одного “разновеса” - видимости Ялты. Океюшки. Значит, прямо сейчас, не отдыхая, бегом на Ай-Петри и - домой. - Оно тебе точно надо? (с) Эго. Протиснувшись междурядьем деревянных новостроек он вышел на исходную и бодрейшим образом зашагал по глубоким следам троих таких же ненормальных. Нет, не совсем таких же - у тех в руках были не бесполезные 2 кг штатива, а лыжные палки. Следы вильнули вправо и нырнули в лес. 14.10 Не, ну так вот, позорно, по чужим следам, восходить неприкольно! Ну-ка "шагомарш" метров на десять вправо и, по целине, вверх. Вот, теперь классно - снега выше колен, условия приближённые к боевым. То, что летом всегда казалось немного сбивающей дыхание прогулкой, зимой превратилось в финал "Последнего Героя 2.5". Столько нелепых телодвижений, спотыканья о невидимые под снегом каменюки, стекающего меж лопаток пота, булькающих хрипов и астматически придыхающих чертыханий... и всё ради чего? Чтобы доказать самому себе очевидное: "былая лёгкость", об утере которой так сетовал дюже полюбляющий оладушки "бесчестный человек Маргадон", исчезла. Осталась на дне "тяпничных" пивных кружек и в тарелках из-под пиццы, которые, на правах ужина, следовало отдавать врагу... - Нелёгкая это работа, на Ай-Петри тащить бегемота. (с) пыхтящее с непривычки Эго. - И эта развалина всё ещё собирается "гулять вверх" Долину Привидений? (с) непрерывно утирающий взмокшее чело Разум. 14.31 Уста "человека южного, теплолюбивого" жадно впились в снежок, наскобленный прямо из-под раскорячки-тригопункта. Ничего себе так - целое "очко" полновесных минут на какой-то захудалый подъём! Не видать ни зги, но это - фигня. Фигню не лечим. Факт пребывания зимой на климаксе* Святого Петра в чём-то даже лучше, чем климакс**. :-) * climax: (наи)высшая точка, верх, кульминация. ** climax: физиол. оргазм Рятуйте, люди добрые, обманули! Буквально кинули на целых 6 вертикальных метров!!! Альтиметр GPS-ки застыл на 1228 и в плюс - ни гу-гу. Кстати, генштабовские карты* в купе железякой явно желают смерти своему хозяину: по их скромному разумению, до "настоящей" вершины надо подвинуться на те же шесть фатальных метров южнее... * Ага-а-а... Это всё коварные происки Олексы Ризника, он карты генштабовские “неправильно” привязывал! (с) лихорадочно цепляющееся за жизнь Эго. Чего ж ты мне, Господи, крыльев не дал?... Стоп. Отставить. С крыльями можно и погодить. Всё в ажуре - точность 4 метра, значит, диаметр "яблочка" спутниковой мишени - 8 метров. Ай да Гармин, ай да сукин сын! Да и Олекса непрост, прямо йомен Локсли в вопросах пристрелки карт! Любоваться тригопунктом тоже было интересно минут пять. Ещё десять ушло на напряжённое ожидание явления миру окрещёных зубцов. Безнадёга. За эти пятнадцать минут белоснежные кумулюсы и Ай-Петри ещё плотнее прижались друг к другу, незаметно переходя от горячих латиноамериканских танцев к тайскому массажу. 14.45 Фото на память и - вниз. Конечно же, снова по целине. В восточном привершиньи снег почти весь сдуло, обнажив скользкое наследие последней оттепели. Чтобы не ощупывать седалищем наиболее чудные места, пришлось раздвинуть штатив и использовать его в качестве альпенштока. Что бы там ни говорили профи насчёт того, что спускаться завсегда труднее, чем подниматься, для Ай-Петри с севера пророчество сие не оправдалось. Уверенно опираясь на пять заснеженных ног, новоиспечённый "киборг" через 15 минут уже выходил из леса. У нижней кромки деревьев его ждал стационарный приз за бравый спуск с покорённой вершины - тысячелетний тис. От так всегда - сколько раз ходили на вершину, зная, что он где-то рядом, и всего однажды, точно так же - случайно, к нему вышли. Зимой древопатриарх был выделяем из серовато-зелёной буковой "толпы" метров за тридцать. Толстенный заузленный ствол, благородный черно-буро-красный окрас, не такая уж густая, как могла бы быть, шевелюра кроны. Вполне себе бодренький старичок. Если беды-какой неминучей не приключится, не только нас с вами, но и внуков наших пережить обещает. 15.15 Уже в кабинке фуникулёра. Держаться за свисающие с потолка кожаные петли поручней сил нет. Устал, как сволочь - ноги, спина, руки в один голос просят пощады. И диванчика. Впрочем, колченогий табурет тоже по-дой-дёт. - Скала-3, я Скала-4, отправляю... Оттолкнувшись от ограничителей, кабинка набирая скорость скользит вниз. За заляпанным серым окошком мелькает и тут же растворяется в облачном небытии рельефная грудь Святого Петра, поросшая редкими тёмными волосинками скалофильных сосен. 15.25 Явление двух широко распахнутых ртов, окружённых пепельными прямоугольниками бетонных губ. Они с готовностью заглатывают наполненную людьми коробку, чтобы перепаковать их на свой лад, сменить оболочку и, пробормотав на прощанье: - Скала-1, я - Скала-2, отправляю... ...выплюнуть в сторону моря. Сфотографировать парадную
белую кушму Святого Петра не удаётся: сдуру засунутый в вымороженный
рюкзак фотоаппарат замерзает окончательно, на передней линзе - самый
настоящий ледяной светофильтр. Итого: 2х14 гривен и 5.5 часов чистого удовольствия. Всё так просто. Жаль только, что всё хорошее имеет обыкновение слишком быстро заканчиваться... 15.40 "Дилижанс" на Ялту подан. Места у окошка не достаётся, GPS впервые остаётся не у дел. В тёплом салоне мозг начинает отогреваться и мыслить в совершенно ином направлении: - Что-то ни разу не "вставляет" идея рюкзакношения по снежным дюнам. И вообще это клёво, что канатка работает только с 10-и до 16-ти. Работай она до 18, можно было запросто надорваться с непривычки". (с) куняющее Эго. * * * 17.00 Ничего себе так "диетка" - 33 часа без нормального сна, 14 часов без еды. Ну-ка, берём нижние конечности в верхние и бегом хромаем в ближайший приличный магазин! Салатик из "корейской" свеклы, морковки и капусты, копчёная рыбка вперемежку с копчёной же колбаской, смазанной кетчупом "Чумак", поверх - добрая чарочка Красного массандровского портвейна. Быть может, в КСС-ном приюте в чем-то и покруче, но вот набережной, чтобы прогуляться перед сном, в перечне тамошних “излишеств” определённо не значится. Ну, ещё одну “рюмашку” за долгие лета донецких крыманьяков ( портвейн куплен исключительно во их здравие, ибо предоставленные сами себе молдаване из “слабых дамских вин” предпочитают соплеменной коньяк ), и - на свежий воздух. 18.03 150 метров от дома. - А уж не Бобичев ли это? Только-только собравшись поставить путевую точку у магазина, торгующего с-первого-взгляда-полюбившимся салатиком, он замер на месте, убитый наповал до боли знакомым голосярой. В паре метров улыбались Вика Овденко с Серёгой Островским. Можно было бы изложить по Высоцкому: "распространение наше по планете особенно заметно вдалеке..." и прикинуть вероятность вскинуть голову в любой густонаселённой точке Крыма и встретиться с глазами с соотечественником, да не каким-нибудь, а неоднократно делившим одну палатку. Но он решил мысленно поблагодарить Ялту - за этот драгоценный подарок. Совершая набег на магазины в поисках "самых вкусных в Ялте блинчиков с мясом" он купался в щекочущем ощущении не вынужденной "одиночки", а совместного похода. Ничуть не сожалея, выслушивал пространную сагу о рассвете над Форосской церковью, спуске по Чёртовой лестнице, новогодних фейерверках, цветах и бабочках в НБС, а ещё через день - попытке заблудиться средь сугробов меж Тарак-Ташем и метеостанцией. Самым удивительным в рассказе было то, что они сегодня уже почти встречались - Серёга с Викой спустились с Ай-Петри тем же самым первым рейсом, что привёз его наверх. То и дело с моря налетал "лёгкий ветерок", напоённый обжигающе-ледяными солёными каплями. Ялта цвела огоньками кафе и грохотала музыкой дискотек, навязчиво предлагая сменить мир воспоминаний на индустрию развлечений. Они "гуляли набережную" медленно-медленно, но время усиленно проворачивало невидимые стрелки отведённых им часов, приближая одной - любимую работу, другому - автобус на Кишинёв, а третьему - неизвестность Демерджи. * * * 40 минут непрерывно-горячей воды кажутся чудом. Газовая колонка - это вам не 80-литровый бойлер Дома, и уж точно не условно-тёплая струйка толщиной в полмизинца, вяло проистекающая из того, что общепринято называть "душем" в ай-петринском приюте. Да, "пациент" зажрался, опошлился, опух и всё такое разное. Будь он под рюкзаком, плюс недельная немытость, чесслово, сотворил бы Оду о потрясающем великолепии Её Величества Тоненькой Струйки...
|
