|
Джером К. Джером
(фрагмент из романа)
Мы мечтали
скорей поужинать ( решив, для сокращения времени,
обойтись без чаю ), но Джордж воспротивился этому:
он сказал, что надо натянуть тент, пока еще не
совсем стемнело и можно разглядеть, что к чему. А
потом, сказал он, сделав дело, мы со спокойным
сердцем займемся едой.
Думаю, что никто из нас не
подозревал, сколько хлопот может доставить
натягивание тента. В теории это выглядело проще
простого. Берутся пять железных дуг,-в точности
как крокетные воротца, только гораздо больше,- и
укрепляются стоймя над лодкой, а поверх них
натягивается парусина и прикрепляется внизу,- не
такая уж большая премудрость. На всю операцию
потребуется, прикинули мы, минут десять. Но мы
просчитались.
Мы взяли дуги и начали вставлять их
в специаль ные гнезда. С первого взгляда никак не
скажешь, что такое занятие может быть опасным. И,
однако, я до сих пор удивляюсь тому, что участники
этого дела остались в живых и что есть кому
рассказать о происшедшем. Это были не дуги, а
сущие дьяволы. Поначалу они никак не хотели
влезать в предназначенные для них гнезда, и нам
пришлось налегать на них всей своей тяжестью,
толкать и заколачивать багром. И когда наконец
они стали на место, оказалось, что мы вставили
дуги не в те гнезда, для которых они
предназначены, и что теперь их нужно выдергивать
обратно.
Но они не
желали выдергиваться, и двоим из нас пришлось
вступить с ними в борьбу, которая продолжалась
минут пять, после чего они неожиданно выскочили,
с намерением задать нам встряску, вы швырнуть нас
в воду и утопить. Посредине у них были шарниры, и
стоило нам отвернуться, как они ухитрялись
прищемить нам этими шарнирами самые
чувствительные части тела. И пока мы сражались с
одним концом дуги, убеждая его выполнить свой
долг,- другой конец предательски подкрадывался
сзади, чтобы треснуть нас по голове.
Наконец нам
удалось укрепить дуги,-оставалось только
натянуть парусину. Джордж раскатал ее
и прикрепил одним концом на носу лодки, Гаррис
встал посредине, чтобы подхватить парусину,
переданную Джорджем, и отправить дальше ко мне, а
я изготовился принимать ее на корме. Парусине
потребовалось немало времени на то, чтобы
добраться до меня. Джордж вполне справился со
своей операцией, но для Гарриса это дело было в
новинку, и он дал маху. Как он ухитрился это
сделать, я не знаю, да и сам он не мог
объяснить,-только после десяти минут
сверхчеловеческих усилий он, с помощью
совершенно загадочных манипуляций, обмотал всю
парусину вокруг себя. Он был так плотно в нее
завернут, и упакован, и закатан, что никак не мог
из нее выбраться. Нечего и говорить, что он
отчаянно боролся за свободу своей личности, как
сделал бы всякий британец, пользующийся этим
благом от рождения,- и в процессе борьбы (это мне
стало ясно лишь впоследствии) повалил Джорджа;
тут Джордж, ругая Гарриса на чем свет стоит, тоже
вступил в бой и сам запеленался в парусину.
В тот момент
я ни о чем не догадывался. Я вообще понятия не
имел о том, что творится. Мне было сказано, что я
должен стоять там, куда меня поставили, ждать,
когда мне передадут парусину, и вот мы вдвоем с
Монморанси стояли и ждали, как паиньки. Мы
заметили, что парусина как-то судорожно
дергается и здорово брыкается, но полагали, что,
видимо, так и надо, что в этом - вся соль, а ПОТОМУ
не вмешивались.
Из-под
парусины доносились приглушенные выражения, по
которым мы догадывались, что занятие
находившихся внутри было не из легких; сделав
такое заключение, мы укрепились в решении
подождать, пока все образуется, прежде чем самим
включиться в работу.
Мы ждали довольно долго, но дело, видно,
запутывалось все больше и больше. Вдруг над
бортом лодки возникла голова Джорджа и
заговорила. Она сказала:
-У тебя руки отсохли, что ли раззява? Стоит, как
пень, когда мы оба чуть не задохлись! Чертов
болван!
|
|