Вневременье
|
|
|
|
Все
пути ведут в никуда, В ночь перед отъездом, как обычно, сладко ворочалось, но не спалось. Уже были отправлены письма всем: с кем хотелось быть, с кем хотелось попрощаться и перед кем хотелось похвастаться, что завтра ни свет ни заря, я закину за спину такой знакомый им синий объект, полный всяких условно-нужностей, и опять уеду в Крым. На майские. Шел третий час ночи, старинные, не по-современному яркие электронные часы на книжном шкафу неутомимо моргали двоеточием, я лежал на спине, вглядываясь в ароматный люминесцентно-зеленоватый полумрак, из которого, освещаемые ежесекундным маячком, проглядывали суровые черты древнего Карадага. Двоеточие… Золотые ворота. Двоеточие… Таинственный Мертвый город. Двоеточие… Загадочные Очаги. Двоеточие… Двоеточие… Двоеточие… Пространство, отделяющее меня от невидимой стены и висящей на ней фотографии, клубилось зыбкими кольцами, щупальцами, спиралями и туманными хлопьями “Опиума” - черных индийских палочек ручной работы. Мерцая красными коническими угольками по углам кровати, они медленно таяли, осыпались серым невесомым пеплом на контрабандные подставочки из крымского можжевела под чуть слышно, но очень сексуально стенающую о “Принципах вожделения” “Энигму”. В лениво булькающих мозгах ворочались бесконечные вариации на тему столь ожидаемой и волнующей встречи с ребятами, знакомству с которыми я был всецело обязан “Чарующему Крыму”. Когда, в преддверии не удавшегося из-за неожиданной смены работы майского похода 2001 года, я написал: “Даст Бог/Аллах/Будда/Яхве и прочая Небесная и Потусторонняя Братия свидеться когда-нибудь на крымских тропинках…”, не было у меня еще уверенности, что удастся так скоро пересечься с Женькой Ковалевским. Но, слава вышеперечисленным Силам, чудеса в нашем мире все еще случаются - с тех пор всего годик-то и прошел. А потом еще говорят о дорогах, которые мы выбираем. Это, скорее, наши дороги выбирают нас, главная сложность - вовремя окунуться в тот единственный ручеек Реки времени, который вынесет нас на тот крутенький или пологий бережок, куда мы так мечтаем попасть. На этот раз я, похоже, не ошибся. Положа руку на сердце, я всё еще слегка переживал - это был первый полноценный майский поход в Крым, читайте очередной эксперимент над собой-любимым, да и результат прибивания “потоком бытия” к оформившейся группе был весьма туманен. Я всегда не очень уверенно себя чувствовал в незнакомых компаниях, не говоря уже о номере 5 при, как принято говорить, “двух разнополых парах”. На работе этот факт уже давно стал поводом для шуток - нашего директора детально интересовало, в каком это таком качестве и по какой такой нужде я смог понадобиться столь совершенной в своем единстве группе из Донецка. Такое положение было немного непривычным, я уже внутренне заранее посмеивался над собой, вспоминая, как дискомфортно чувствовали себя наши “непарные” сотоварищи в подобном окружении, и поэтому необходимым предметом номер 1 в табели о рангах значилась персональная палатка… * * * Угас огонек у левой ноги… у правой руки…
у правой ноги… “Энигма”, что-то страстно шепча мне по-французски, пробиралась
через закоулки “Mea Culpa”, когда, чуть вспыхнув, умер огонек слева… Осталось
только мерцание двоеточия, Карадаг и человек в мире теней. Потом тяжелым
бархатным занавесом упала тьма.
|