Челюсти, плоскости и козырьки.
День второй, 1 мая.
|
|
Если хочешь завести
друзей,
* От в следующий раз пусть тебя Стругацкие своим борЖЧем кормют... А у нас борШЧ был, самый натуральный, украинский! Жаль выпечку пампушек в походе я еще не освоила... (комм. Ируси Яровой) ** БОРШТЬ - национальное одесское блюдо ("борщты" - блюда). Вы знаете ше такое Боршть? - Это регата. Это флотилия в одной тарелке! Дымящиеся ледоколы картошки взрезают толстые плямы жира, капустные яхточки гоняются друг за другом, огибая красные помидорные буйки… Помешивание ложкой приводит к самым настоящим трагедиям и кораблекрушениям... (А. Грабовский. "Осколки") ...Поджарочка сала на сохранившемся луке от шашлыков (ох уж эти мне отхлебнувшие кофе киевлянки!) сама по себе была в состоянии стать полноценным завтраком. Какое там... Полвилка свежей капусты. Банка консервированной фасоли в томате. Пакет “борщовой заправки” со свеклой и морковкой от Торчина. Треть общего количества недоеденного вчера шашлыка. Петрушка, укроп, чеснок... - всё ж погибло, всё ж погибло!!! Полная деморализация, капиталистическое загнивание (читайте, прогрессирующая газовая гангрена) и окончательный перевод так и не вылупившегося похода в матрасную плоскость. - Весь этот ваш "БОРЖЧ" - извращение! – скорбно теребя кончики усов, тлел угольками глаз Нестор. - Лучше бы сделали гречневую кашу с мясом! - Что, у самых худеньких уже наступил голод? - Рыбасик самым невинным образом похлопала глазками и нежно погладила супруга по плоскому животу. - Лучок должен стать золоти-и-истым - золоти-и-истым*... * За БОРЖЧ спасибо Наталье и ее волевому решению облегчить мой рюк! :-)) (комм. Ируси Яровой)
- Надо будет разработать тебе должностную инструкцию. А то, как только надо что-то готовить, твой главный инструмент - это штатив / фотик / сверкающие пятки. А уж как кушать надо, тады и память восстанавливается, и аппетит по графику, и отточенное трудовыми годами профессиональное "ням-ням", умиляющее любого повара... :-))) - Сама, матушко, сама виновата... Ну куды мне с грыжей, увешанному макаронами-тушёнками- супами из горбуши пыжиться конкурировать с Монстрами Внедорожно-Поварского Духа??? Я как "БОРЖЧ" твой в Хапхале увидал, так и завял, аки мышиный гиацинт под тяжёлым сапогом тюркского воина... Как там, у Лема, было.... Словно
краба грузовик, так и Клапауция, А тут такие Мощные Замыслы и такой Дух-Великан... Смиреннейше и нижайше уползал, аки пристыженный червь, в самые наигустейшие зеленя, там яростно кусал локти, ногти, всячески истязал себя буковой древесиной... даже штативом добавлял. Честное бла-ародное слово! %-))) ( Из пост-походной переписки Ируси и Бобуса).
В конце концов, дело двинулось на лад: Бобус подписался быть держателем "бутерброда" из светофильтров, таймер пятисекундный против шевеленки от нажатия на спусковую кнопку отыскался, и даже регулировка экспокоррекции, чтобы с пересветами бороться, объявилась. Секундочку, сейчас "интеллектуальный компендиум для светофильтров" свою собственную панорамку доклацает, и пожалуйте к следующему каскаду… * * * …он уже пахнет. И пахнет ОН повсеместно! Даже на каскадах в полусотне метров от костра. Осторожнее, осторожнее, слюнокапать на линзы и кнопки чужого фотоаппарата совсем необязательно. Штатив "вскладчину", камеры - в сумки и, лёгким “джогом”, в лагерь. Завтракать. Нарушать режим питания вообще, а в особенности сегодня никак не следовало. "БОРЖЧ" был безостаточно съеден в шесть с половиной минут.
Встречная группа. - Здравствуйте! - День добрый! - Здравствуйте. - С праздником! - С праздником! - С праздником! Умножьте всё это на 9. А потом ещё раз, на 7. Вечерний фото-тур с Рыбасиком был действом
дальновидным. Разговевшиеся и разогревшиеся "боржчом" массы неумолимо
шагали вперёд, на повышенных передачах набирая высоту и начисто игнорируя
каскад за каскадом. Сто. Сто пятьдесят метров “вверх”. Т 10.23 Высота – 595 метров. Оставшийся справа и внизу поток совсем не считал, что пора расставаться. Череда ступеней-терасс и вода снова была почти рядом. Стремясь взять реванш, Хапхал не заметил, что достиг желаемого и взвился вверх красивейшим и последним в серии трёхярусным водопадом. Пожалуй, более эффектный, чем Джур-Джур, артефакт поражал дикостью антуража: втиснувшийся в скалы и буреломы грохочущий поток был абсолютно, до боли не-крымским. Обступившие теснину буки ехидно шевелили салатовыми ноготками листочков, не переставая при этом застить наиболее фотогеничные точки съёмки. Бобус изловчался и так, и эдак, поднимался выше и опасно балансировал на скатывающемся к подножью водопада склоне - всё с нулевым результатом. - "Самое главное - не давать в руки фотографам бензопилу "Дружба", - проникся раскорячками Джин и был, как всегда, прав: завалить пару-тройку наиболее бесцеремонных буков хотелось до чесотки в ладонях. Разминувшись со встречной группой в переползании на брюхе через толстенный поваленный ствол... - Умножьте всё это на 9, потом ещё на 14, ...они вкусили первые горькие ложки настоящего подъёма из Хапхала. Земляной уклон, такой, что на полной стопе не пойдёшь, был покрыт соскоблённой ногами "предыдущих ораторов" пылью. Сердце прямо в голос пело "хорошо, что не дождь, хорошо, что не дождь!", - стоило добавить под ноги скользкой кашицы и “здравствуйте, четвереньки”. 11.13 Высота – 780 метров. Первый акт “марлезонского балета по-хапхальски” закончился достаточно скоро. Не отмеченный на карте боковой приток, по правому борту которого восходила тропа, расщедрился полуцилиндром каменной стены и очень деликатным ( кстати, вы знаете, что одно из значений слова "delicate" в английском - "хрупкий"? ) водопадом. Тонкая струйка живой воды ниспадала по изящной параболе и, породив бурлящее жерло "гейзера наоборот", исчезала в неглубоком, - как раз до кристальной прозрачности, - озерце, декоративно украшенном редкими, но достойной зелёности камнями. - Полюбовались? А теперь расплатитесь по прейскуранту! - шелестели едва распустившимися листочками часовые-буки. Впереди, на сколько хватало глаз, разлёгся подъём, уполномоченный послужить “мизерикордом для доходяг”. Больше всего на свете любил подъёмы Нестор. Без пущих усилий возглавив лидерство в гонке, он сумел дважды презреть пропагандируемую Ирусей и Дэном официальную тропу и засусанить доверчивый от потозалитости глаз и воздухозапыханности лёгких люд в 50+ градусное бездорожье. Терпеливая Ируся вытягивала группу за хвост, как охотник - застрявшую в лисьей норе таксу и раз за разом “откочёвывала” плотно сбившееся стадо барашков в нужную сторону.
При всей его локальной пакостности, - под ногами снова был лакомый кусочек, где на полной ступне идти никак не получалось, - подъём был достаточно гуманен. Стоило сквозь угар напряжённого сопенья проклюнуться мыслям "да ну его к Аллаху", Хапхал тут же устраивал более-менее пологий участок. Не настолько, конечно, чтобы дыхалку успокоить или, там, икроножные мышцы полностью разгрузить, но к "Аллах Акбару" в мыслях становилось ближе. 11.37 Высота - 885 метров. Последовательность штурма практически устоялась: постоянно рокирующаяся трио Дэн, Нестор, Ируся. Квартет Гусар, Рыбасик, Ленчик, Бобус. Снова Гусар, который как-то незаметно успел за это время приотстать. Дуэт Джин-Стикс. Где-то за пару недель до старта Ируся сильно ратовала за спуск в Хапхал с Демерджи. Сейчас, в процессе залаза, её главный аргумент, - "чтобы ног не ломать", - казался террористической акцией Мальчиша-Плохиша, который... - Здравствуйте! - День добрый! - Здравствуйте. - С праздником! - С праздником! - С праздником! Умножьте всё это на 9, а потом (только, пожалуйста, не сбейтесь) на 30.
- За Гусаром идти приятно. Ноги убиваются моментом, но курение "Ватры" боком не вылазит. (с) Рыбасик. 12.25 Высота 1058 м. Виртуальный волк всё шире разевал положенную на бок пасть, упорно не давая достигнуть серо-горчичных скальных зубьев, чередующихся с крутыми лесисто-овражистыми "дёснами". Одна радость - более клыкастая "челюсть" находилась со стороны Тирке. Все, как попало, попадали в царство бурелома. Ленчик заблудившейся Красной Шапочкой (ну, пусть косынкой - не принципиально) разместилась на развалинах пенька напротив. - Здравствуйте! - День добрый! - Здравствуйте. - С праздником! - С праздником! - С праздником! Сначала - на 9, потом - на 7. Дождавшись, когда встречная группа из Москвы уберётся из кадра (классно ребятки ковыляют: в каждой руке по фирменному альпенштоку... эх, не ту животину назвали "наш четвероногий друг"...) Бобус неторопливо выковырял фотик: Ленчик всё ещё продолжала позировать. Затвор сухо щёлкнул. Не отнимая глаза от запотевшего в уголках окуляра, Бобус повёл камеру влево и вниз, крутанул до отказа зум, провожая крутые бёдрышки столичных замыкающих. Нескоро им предстоит расслабиться, ох, нескоро... * * *
Пока Ирусик с Ленчиком вмазывали неподатливый паштет в по-французски пушистые бутерброды (какой всё-таки гадкий белый хлеб в Симферополе*), а Бобус, прикрыв ясны очи, мнил себя изготовившимся к стрельбе спаренным зенитным пулемётом (мы топтали, мы топтали, наши пяточки устали), озабоченный желудочно Джин исполнился кулинарной кармы и засвинячил себе Королевский Сал-Бургер. * потому что вы НЕ ТОТ хлеб купили! :-) (комм. Ируси Яровой) Хлеб. Паштет. Аджика. Дюжий шматок сала. Соус тартар. Пара шпрот. Веточка-другая петрушки или укропа. Перед самым употреблением не забудьте обильно смазать машинным маслом шарниры нижней челюсти. Далеко не у всех городских индивидуумов она обладает степенью подвижности, позволяющей настолько широко “отщёлкиваться”.
- Здравствуйте! - День добрый! - Здравствуйте. - С праздником! - С праздником! - С праздником! Оставьте 9 в уме и просто умножьте всё это на 42. Голодные взгляды проследовавшей в Хапхал группы харьковчан цвели завистью всех цветов видимого и невидимого спектра, - от чёрного за инфракрасным до чёрного за ультрафиолетом. Бобус дозаписал эксклюзивный рецепт в блокнот, запечатлел счастливца и, смущённо отвернувшись к лесу, заточил пару “стандартных” бутербродов. Дэн с Гусаром уже начали паковать рюкзаки… 13.57 Высота - 1190 метров. Ровное наступило в прямой видимости от точки обеда. Ируся взяла правее основной тропы, протиснулась зарослями кустарника, взлетела на пригорок и гадостливым жестом скинула с плеч рюкзак. Ответом ей были стоны согласия: наслаждаться заставляющей вопить красотой застрявшего между зимой и весной Хапхала стоя под грузом было "не по-пацански" (с) Стикс и "не кошерно" (с) Бобус. Они выбрались из "волчьей пасти" несколько южнее водораздела с Курлюк-Башем. Расширяющаяся "виктория" (от буквы "V") ущелья лежала точно в три четверти на юго-восток. Как бы устав от полугодовой спячки, серые и безжизненные в верховьях склоны вдруг бурно вскипали изумрудной пеной. Всепоглощающая лава приходящего в сознание леса, узкими рукавами расплёскиваясь по стенам, стекала к сокрытому за поворотом Солнечногорскому.
- Мы по этой пришли к Босне! 14.17 Высота – 1212 метров. На развилке дорог, обнаруженной на водоразделе с Курлюк-Башем , произошло семейное столкновение топо-крети... скажем, интересов. Дэн громко голосовал за "право", Ируся, не менее громко, - за "лево". Остальные не вмешивались. Милые ссорятся - только тешатся. Победила галантность супруга и джентльмена. Выбрали левую*. * Неочевидно, что были правы. В результате трек достаточно сильно загнулся к Босне. Если бы победила "мужественность", переход мог сократиться** как минимум на пару километров. (прим. сильного задним умом Бобуса). ** Сократиться МОГ, но ТАКИ ПРИВЕСТИ куда надо - не факт! :-Ь (комм. Ируси Яровой)
Хруп камней под припорошенными тонкой жёлтой пылью треками. Сухой щёлк титанового наконечника альпенштока. Холодное, как из ящика с мороженым, дыхание ветра. Жмущиеся к треугольным зонтикам сбросов снежники. Стайки недобитых яйлой берёз-мутантов справа и белёсые "кости", а то и целые "скелеты" более щепетильных в вопросах акклиматизации сосен - до самого “боснийского” горизонта слева. Очередной сократ по азимуту. Жалобный треск невостребованных дров. Примечательная сосна у самого полотна дороги. Если немного ускориться, может получиться неплохой кадр... Резкий поворот к западу. На склоне каменистого холма - выряженный в камуфляж художник с непростительно жёлтым для пастельных просторов яйлы мольбертом. Какое вдохновение ищешь ты в однообразных всплесках яйлинского моря? - Здравствуйте! - С праздником!
14.41. Высота – 1207 метров. Крючковатые пальцы колдовских берёз жадно тянутся к рюкзакам пришельцев. Банда лишённых дара свиста и движения соловьёв-разбойников или доходяги водичкой поделиться просят? Появление плотных хвойных зеленей. Бешеная "Нива" в феерии жидкой грязи, с рёвом завидевшего соперника сивуча преодолевает на брюхе глубокие, явно армейскими "уралами" протоптанные колеи. Пятнистая как леопард, трава на обочинах щедро делится "болотом" с всё ещё относительно чистыми штанинами. Линейно убывающие диаметры плотно нанизанных на двойную нить грунтовки бусинок-луж. Длинная прямая. Крутой поворот влево. Лес меняется. Здесь, в солнечной низине, где почти не бывает ветра, деревья могут позволить не экономить на себе любимых и раздобреть не знающими чувства меры работниками кондитерской фабрики. Два, три обхвата. Дупла - полноростовые чёрные порталы. Огромные, узловатые, в торс взрослого человека ветви. Это какая ж силища нужна, чтобы статуэткой глиняной под своим собственным весом в фундаменте не раскрошиться?!! Поворот направо. Редколесье с вкраплениями одичавших
груш. Странные металлические конструкции, ржавые бочонки, кострища,
столы-лавочки. Краткий передых. - Здравствуйте! - День добрый! - Здравствуйте. - С праздником! - С праздником! - С праздником! Знать бы заранее, к чему тут этот подозрительный спуск... Очередной крюк влево, к югу. Гусар, с каждым шагом набирая обороты, - "чувствую скипидар" (с), - уходит в отрыв. Догнав Нестора, Бобус с правом соглашательного голоса возглавляет колонну. Натужный рёв двигателей - из-за проглотившего Гусара поворота одна за другой, визжа рессорами, вылетают три грязные как свиньи "Хонды" 4х4. Грохот пустых канистр в багажниках. Лязг утерявших резиновые уплотнители дверей. Скрюченные катастрофической заваленностью скарба фигуры на задних сиденьях. Напряжённые водители только что носами о верхний край руля как дятлы не долбятся. Горячее дыхание движков и едкая вонь бензинового выхлопа. - Ты посигналь ещё, гад, посигналь громче! Места тебе мало? Я ж и так с дороги сгромоздился, насколько сил хватило! Чтоб у тебя коленвал лопнул! - рычал сквозь хрустящий на зубах песок Бобус. Отравив и обшумев яйлу, “шайтаны и внуки
шайтанов” цугом скрываются в только что преодолённом лесу. Что-то удивительно знакомое
есть в туре с воткнутой палкой и затяжном каменистом подъёме на склон
напротив... - Это не то место, где мы твоих детей догнать в прошлом году не могли? - сориентировалась первой Рыбасик. А сзади уже надрывалась Ируся: - Эй, эй, нам не туда, нам по тропе направо! 15.59 Высота – 1131 метр. Нестор принял цитату-эстафету и проорал её дальше, вниз по дороге. Зелёный чехол гитары уже почти миновал "джурлинское седло", стремительно удаляясь в направлении Южной Демерджи. Узкая тропика обежала Хаос Поверженных Буков (частые и множественные щелчки затворов), траверсировала сочный луг с развалинами звериной кормушки и услужливо притормозила у места, достойного полотна, кисти и вдохновения профессионального живописца. Семья вспузыренных конгломератами каменных сфинксов что-то неотрывно высматривала на западе. Манило удобным изгибом Кресло Великана. Размытый зенитным освещением контрфорс Северной Демерджи казался не достигшим материальности призраком. Дэн, для пущей убедительности покряхтывая, разместился на макушке у сфинкса-сынишки, обстоятельно закурил, потянулся к поясной сумке за "Панасоником". Рыбасик, Нестор и Джин прохрустели валежником к взывающему поскорей придавить массу Креслу, где с завидным синхронизмом и попадали. Бобус отыскал в точке слияния сфинкса-мамы со своим крупнокалиберным отпрыском (эт-то что ещё за инцест?! А может затянувшиеся в веках роды?) сквозное отверстие и раскорячился в попытке уместить в него хоть какой кусочек Северной Джи. М-да... Не только бензопилу фотографам доверять нельзя... Кайло и ломик, похоже, тоже. - Вот у кого процент падежа большой... (с) Джин, флегматично.
Нависающие над головой ветви продолжали дарить тень и прохладу, но это слабо помогало в преодолении тягучего, как липнущая к зубам долгоиграющая ириска, склона. Казалось бы, что такого особенного в девяноста метрах набора высоты, когда с утра этих самых “метров” уже оприходовано более шестисот? Пот меж лопаток ручьём, пульс колотится в самой макушке, поддержка за с готовностью протянутые "руки" кустов - и та в тягость. Чаша чёрной кармы кем-то из присутствующих не была вовремя испита до дна... - Пока поднялся, думал, что три раза рожу. (с) Бобус. - Как сказал бы Zn, “Толик, там ПОЛНАЯ ТОРБА”... Встречная группа молодых людей здоровалась через одного, а с праздником так вообще не поздравляла. Знай себе пылили, в две, а то и три руки подстраховывая своих наиболее стоптанно-кросовчатых товарищей. Неуверенно балансируя на одной ноге, - для второй на отведённом для уклонения от лобового столкновения горизонтального пятачка просто не хватало места, - Бобус пропустил четвёрку громко вопящих замыкающих, дал себя обогнать Рыбасику, Нестору, и лишь затем осторожно ступил в мощный слой живой мелкодисперсной пыли.
* * * Вполне удовлетворившись содеянным, тропа больше не взбрыкивала. Талантливо вписанный в западный склон Северной Демерджи спуск плавно и нарочито медленно погружался в ароматный бассейн чуть подогретой смолы и хвои. Сосен вокруг было не так, чтобы много, но много ли надо накапать на кончик стрелы французских духов Купидону, чтобы наповал свалить свою жертву? Странным было и весеннее солнце. Вроде как неродное, как холодная сторона листа мать и мачехи: запахи - запахами, но ветровку снимать - ни-ни. На фоне необъятного горного массива тропа казалась узкой. Из её мягко-извилистого хребта постоянно топорщились позвонки каменюк и ступеней, не позволяя по-настоящему насладиться опасной крутизной склона и медленно разворачивающейся панорамой Ангарского перевала и Чатырдага. Горя закатными красками от желания быть поскорей обласканными, слева медленно проплывали верхушки кряжистых сосен. Чешуйчатые стволы их растущих правее тропы соседок казались отлитыми из облагороженной в гальванической ванне электротехнической меди. 17.05 Высота – 1221 метр. В одном из наиболее неудобных для смены батарей месте GPS изогнул крючком длинный язык трека и отключился. Как будто специально выждав этого момента, Ирусик объявила, что в обрывистом овражке, над которым они прямо сейчас стояли, весной и осенью оживает необозначенный ни на одной карте родничок: - Было очень тихо, когда мы шли, вот его и услышали...
- Здравствуйте! - Гав-гав! - День добрый! - Осторожно, она туристами тоже питается! - Здравствуйте. - Гав! - С праздником! - С праздником! - Уйди, животная! (голосом хромого Евстигнеева в "Итальянцах") - Гав-гав? - И тебя тоже с праздником! - На самых подступах к Козырьку их от души “обздоровала” крупной восточно-европейской овчаркой встречная группа. Пришло время разделиться: сражённая приступом шизофрении тропка разошлась сама с собой во мнениях. Проникшаяся человеколюбием сущность отвернула вправо, на широкую просеку, а нормальная, по велосипедному набрав оборотов на спуске, не теряя скорости чесанула вверх, к Козырьку, вернее, Козырькам, сложной зубчаткой обрубленным на запад… "Прямо" выбрали последователи
жизнелюбивого учения красноармейца товарища Сухова: Гусар, Джин и Бобус. Что называется
"- Тебя сразу убить, или чтобы помучался? - Лучше, конечно, помучаться".
Шутка, но с долей истины. Во-первых, ветруган на, простите за невольный
каламбур, козырьке "Козырька" был такой, что мечталось о каракулевом тулупчике
с начёсом. Во-вторых, восторженно ожидаемая Бобусом "фотокарточка мира” на
проверку оказалась чёрно-белой. Нет, даже не чёрно-белой, а серо-серой,
примерно в четверть и без того узкого динамического диапазона цифровых камер... * * * Затяжной спуск с Джи был отравлен гигантской детской группой, пресмыкающейся со скоростью сожравшей целую свинью анаконды. Причём не абы-какой тривиальной анаконды-переростка, а анаконды на самом последнем месяце беременности. Устав засыпать в чреве колонны, сначала Дэн, а потом Гусар и остальные сползли на каменистости выше и ниже тропы, на максимально доступных оборотах проводя обгон. Продиктовано это было даже не желанием поскорей проснуться, но мыслиями о конечном числе квази-горизонтальных поверхностей в разумной близости от родника на седловине меж Северной Демерджи и Пахкал-Каёй. 17.58 Высота – 1008 метров. Первые же двадцать шагов по седловине открыли глаза на причину кажущейся пустынности и едва не оторвали полы и капюшоны у внезапно возомнивших себя парусами ветровок. В соснячках, что слева и справа от перевала, новорожденной шишке было упасть негде. Оно слово – “майские”: костры и палатки, палатки и костры – дюжинами. Ловить в лесу было нечего. Заручившись домашней заготовкой и группой поддержки в лице всё ещё подверженного действию демерджийского скипидара Гусара, Дэн с Ирусей, как были, под рюкзаками, утопали куда-то вниз, на север. Ребята отсутствовали достаточно долго, минут пятнадцать. Изыскавший вполне удобоваримую "резервную" полянку Бобус успел даже начать ворчать. Вернулся один Гусар, уже без рюкзака: - Там, внизу, лучше! “Вниз” было минуты полторы, ровно с перевала до
кустов - чтобы следы запутать. Пять минут упорного подъёма привели их на
полянку не полянку, но красивый горизонтальный уступ с закамуфлированным ветвями
деревьев видом на закатную Северную Демерджи. Стационарное кострище поразило
величием оконтуривающих скамей-стволов - в обхват. Рогульки вкопаны, мусор
вынесен. Не место для ночлега, а идиллия. 18.18 Высота – 997 метров. То, что при дыхании пар изо рта клубами валит - не в счёт. Команда водоносцев, - Джин, Дэн и Нестор, - потопали на перевал. Усилиями Рыбасика, Ленчика, Ируси и Бобуса палатки начали медленно приобретать контуры жилья. Гусар со Стиксом снова, как в Хапхале, соревновались, кто первым запалит индивидуальный костёр, которым предстояло преодолеть четверть метра “контрольной полосы” холодного пепла и слиться коллективном в огненном экстазе. * * * 21.00 Не "Рэмбо" - плохо замаскировались. Следы так уж точно недозапутали. Ветру очень скоро надоело слоняться без дела по опустевшим пустошам, и он решил наведаться в лес -"пошалить" (с) Карлсон. Утяжелённую расстеленными спальниками и рюкзаками палатку Бобуса из полусферы превратило в сплющенную пирамиду - аж стойки пластиковые фальцетом взвыли. Сорванная с пяти колышков из семи, палатка Стикса и Ленчика сделала кульбит, плавно перетекающий в попытку дельта-планирования с обрыва. - Ловите. Пока я собирал дрова, спуска вниз не нашёл ,- ускорил Гусар бросившихся на выручку хозяев. Удалившаяся переодеться к ужину Ируся честно работала якорем. Домиком-крепостью легендарного “кобанчега” Наф-Нафа оставался стоять только высокогорный по своей весовой и враскорячку прижавшейся к земле сути "Hannah" Рыбасика и Нестора…
- "Kastriulja oveflow", - констатировал после второй неудачной попытки кашеусмирения Стикс. Джин, состроил загадочную мину и удалился к палатке, чтобы вернуться с вакуумированой упаковкой завёрнутой спиралью Архимеда печёночной колбасы. Звеня искристой нержавейкой, из спины красного рюкзака выдернулись всегда готовые что-нибудь съедобное пронзить шампуры. - Кому добавки гречки? Хочу видеть все девять плошек! - разорялась, грозно размахивая пластмассовым половником, Ленчик. - Кому добавки маслин с косточками? – исподтишка тянул на себя одеяло разгрузки рюкзака Бобус. - Кому маслин без косточек? - гнул аналогичную линию Гусар. - А ка-аму самса? Ка-аму па-хл-ава ме-до-ва-я? - пародировала назойливых коктебельских бабуц Ируся, завершая, таким образом, сложную нить пищевых изысков. Похолодало просто неприлично. После двух циклов ускоренных переодеваний, точнее до-одеваний, все походили на растрёпанные дикими зайцами вилки капусты. Расплёснутая по кружкам водка стекла в желудок и... всё. Совсем всё. Как будто и не водка это была, а выуженный из морозильника кефир. Шальная мысль Рыбасика "пододеть под штормовой костюм спальник” никому не показалась бредовой. - А ну, верните тюбик с ништяком кетчупа! - возопил Джин, напугав "удобряющего" гречку Нестора. “Щедрая рука” дрогнула.
Джин ничуть не смутился: - Ничего-ничего! Возьмите этот "ништяк" с кетчупом и повесьте его целиком на огонь… Издёрганный дующим отовсюду ветром, костёр дымил и искрил во все стороны сразу. Глаза слезились, горло давилось кашлем, соседа напротив было не разглядеть. Даже Рыбасик с Джином воздерживались от курения. - Ира, тебе холодно? - на руках у Дэна котом-перекормком громоздился толстый шерстяной свитер. - Нет. Мне морозно. Клешни замёрзли. И челюсти больше не клацают... - Это всё - ужасы высокогорья! - замогильным голосом успокоил без пяти минут Снежную Королеву по жизни оптимист Стикс. Посчитав священную миссию законченной, предоставленный самому себе костёр очень скоро угас. В ровном свете сопки раскалённых углей лица сидевших налились тёмной бронзой. До полного отождествления не хватало только мокасин из кожи оленя, остро заточенных томагавков, бахромчатых курток да парочки-другой свежих скальпов на тонких деревянных шестах. - Полпачки каркадэ завариваем, или всю? – никак не могла вырваться из оков поварской активности Ленчик. - Время полумер прошло! - по исключительной серьёзности тона было не разобрать, шутит Стикс или нет. - Лен, засыпай туда маслины без косточек! - воодушевился распахнувшейся душой напарника Джин…
- Смотрите, кругом костры! Греется народ... - Ленчик отставила в сторону последнюю вымытую тарелку. - ...и греется он, между прочим, водкой! - в голосе Гусара слышалась не зависть, но тоска. Очередной порыв ледяного ветра сделал почти невозможное: приподняв крышку на всё ещё заваривающемся чае, установил ее строго вертикально. - Кастрюля голосует за каркаде, - Бобус поднялся, закинув
руки за голову хрустко потянулся и, на ощупь подобравшись к Ленчику, стал
помогать разливать по столпившимся кружкам густой чёрно-вишнёвый чай... |
.jpg)
.jpg)
