| |
Перепады высот - это “вверх-вниз-вверх-вниз”.
А у Паши всегда
"вверх-вверх-вверх-вверх".
Это уже не перепады!
(c) С.Островский.
.jpg) К 7.30 в палатке основательно потеплело.
Подвешенные под самым куполом часы с термометром гордо казали +3.4.
Пригревшийся спальник долго цеплялся зубами змейки за ткань, путался в ногах,
поддаваясь с подчёркнутой неохотой. Ноги и плечи тупо ныли. Покрытые ледяным
узором ботинки жались друг к другу под испятнанным алмазными бисеринами
пологом. Серебряные палатки плавали в клочьях тумана, точно как яйца динозавров
в термостатах "Jurassic Park"-а. Толстый слой хрусткого инея возлежал
на украшенной подвявшими первоцветами жухлой траве. Вот она, Настоящая Романтика!
Паша уже был на ногах:
- Надо было на час раньше выползать.
Видимость была. А теперь "обезьяна" ползает ,- поприветствовал
он Бобуса, отметив волочимые на пенке штатив с фотосумкой.
- Чего-чего... ползает?
- Ну... так альпинисты туман на Кавказе называли.
Почему - не знаю...
"Обезьяна" взбитыми белками
вываливалась через край посудины, лениво наползая из широкого полукольца,
образованного Баба-Дагом. Восточный ветер служил рукоятью невидимого, но
мощного миксера. Сосновая роща, последний раз взмахнув лапами, исчезла. Стоило
отвернуться к юго-западу, картина резко менялась. Наверное, именно так должен
выглядеть негатив горностаевой мантии на фотоплёнке: тёмные туши
полуторатысячников, - Роман-Коша, Демир-Капу и Кемаль-Эгерека, - белели
десятками мощных снежников.
 Солнце и не думало сдаваться: туманная "обезьяна"
- не термостойкий крокодил Корнея Чуковского. Скошенный к северу бумеранг
Басмана медленно, как железный гвоздь в гальванической ванне, покрывался
восстановленной из раствора медного купороса медью. Процесс перекинулся на
Кемаль-Эгерек, поглотил скалу Саурка, достиг Демир-Капу. Тут злобная
"макака" нанесла ответный удар, с налёту освобождая, казалось бы,
совсем уж захваченный Светом плацдарм, безжалостно губя полуотснятую панораму. Мир
погрузился в прохладную полутьму.
Народ постепенно приходил в себя и вертикальное
положение. С помятого лица Джина можно было смело писать любого из канонизированных
великомученников, не позабыв предварительно смягчить некоторые акценты - cвятая церковь подобных
степеней садо-мазо уже не одобряет, а преуспевших в нём заплечных дел мастеров
придаёт анафеме... в извращённой форме. Паша вооружился полиэтиленовым кульком,
нержавеющей кружкой и, заручившись поддержкой Стикса, скрылся за перегибом
склона.
* * *
- Это не "снежник", это ледник
какой-то! Его нужно пилить, там... бензопилой! (с) Стикс, потрясая объёмистым
кульком с угловатой грязно-серой субстанцией со следами обработки ножом
выживания.
 Наковыряв по окрестностям влажного сушняка, Джин
с Гусаром распалили костерок, который, не будь облачного тумана, был бы
различим аж с самого Тепе-Кермена. Почему именно с Тепе? Да потому, что во
время редких прояснений именно Тепе-Кермен раскланивался во всей своей красе на
северо-западе. Кое-как подрастопив лёд, кастрюлю переставили на примус: так
лесникобезопасней. Скажите пожалуйста, что пьют, - мутная, с широким диапазоном
оттенков серости жидкость бултыхалась песочком, мелким древесным мусором и
даже несколькими сосновыми иголками. "Для остроты", - как
сказал бы Сэр Сэмюэль Харрис, предпочитавший приправлять ирландское рагу
табачным пеплом.
...именно горелой сосной вода и воняла. Она и на
вкус была состоявшейся горелой сосной. Чай не спасла ни поваренная соль,
добавленная Пашей "для восстановления водно-солевого баланса",
ни сахар, которым Ленчик пытались хоть как-то нейтрализовать “соле-балансные”
изыски Паши. Зажмурившись, пить, конечно, было можно, но... вкуснее просто так
снег жевать.
11.31 Высота – 1303 метра. "Макака"
обзавелось армадой вздорных родственников. Они гримасничали, скалились то
Чёрной, то Чучелями, хором и порознь показывая длинные, обложенные клубящимся
туманом языки. Поход уже совсем начинал напоминать плаванье в молоке, к
счастью, проспавшемуся “сторожу зоопарка” молочная кухня претила, и он, жарко
воссияв в поднебесье, разогнал распоясавшихся приматов по невидимым лесным
клеткам. Можно было двигать.
 - И правильно! В 10 утра на маршрут выходят
только Юные Сурки и тинэйджеры. Те, кто понял жизнь, не спешат! (с) Стикс.
- Всё, готов! - Джин откинул в сторону
отреставрированную лямку рюкзака и рывком поднялся на ноги.
- Поломай там у себя в рюкзаке, пожалуйста,
что-нибудь ещё... Ведь так хорошо лежим! (с) Ленчик, усиленно позируя Бобусу.
* * *
12.06 Высота - 1486 метров. Долгий травяной
склон пополам с пыхтеньем и стенаньем преодолён всего с одним перекуром.
Приваленное камнями наклонное бревно послужило хорошим ориентиром отвалиться,
что было с радостными возгласами проделано.Самая тема для посиделок: - туманище
практически рассеялся, раскинув под ноги осчастливленных расплющенными попами
зрителей трёхмерную карту Крыма. Роман-, Демир-,  Кемаль-, Басман, за последним,
фоном, - пятиглавая кушма Бойки. На переднем плане - Дубрава. Сколько-сколько
двухэтажных гостевых домиков с пролетарскими крышами? Семь. Ещё раз
пересчитаем. Снова семь. “Неделька”, значит… Почему, кстати, вся “Дубрава” в соснах?
Непорядок. Срочно вырубить и засадить дубами!
Загорский и Счастливенский водохраны. Широкий
простор Качинской долины. Тепе- и Кыз-Кермены, Качи-Кальон. Симферопольский
водохран, много правее – сладкая парочка Чучелей. Чёрная с белым домишкой ретранслятора
и тонкими иголочками антенн. Гребенчатый как тритон, Конёк неровным полукругом
сбегает к Кебит-Богазу и Сафун-Узени. Чатырдаг, как ниоткуда более похожий на
выгоревшую палатку-домик с неаккуратно заваленной стойкой. Душа счастливо разворачивается
и забывает свернуться обратно. Хочется вопить во всю ощетинившуюся пересоленной
подснежной водой горлянку. Всё равно что: дурацкое западное "вау-у"
пополам с ихним же "йес-с"-ом, нейтрально-бесполые "о-го-го"
- "э-ге-ге", или совсем уж исконно-русское, чтобы затаившееся
в ущелье Яман-Дере эхо привычно, по Ржевскому, подхватило
"мать-мать-мать"...
Эйфория долго не проходит. Погрязший в тягуне
Гусар успевает вдоволь наваляться и обрести-поделиться сокровенными мыслями о
"что-нибудь сыграть" на гитаре. Короткий перескок до
скалистого бастиона, венчающего правобережные верховья Альмы. Снова глубокие
вздохи-ахи, подпирающий скалы частокол голого леса, мощная пятерня крутобоких
оврагов. Изыски зеленей Гавриэльской поляны, плавный подъём жадного взгляда на
замыкающий вертикальную панораму Чатырдаг.
 13.08 Высота - 1376 метров. Поворот трека на юг.
Спуск без тропы в глубокую котловину, плавный подъём на её дальний предел, в
царство снега и жухлой травы. Злопакостная травка. Нет, чтобы по-человечески,
ковриком расти, сотворила из себя растрёпанные "ирокезы", отступив от
соседок на полступни. Как ногу ни ставь, всё подвернуться норовит. Медленней.
Ещё медленней. Да что у Паши, сухожилия из легированной стали, что-ли? Прямо
как БРДМ на секретном задании вперёд ломит! “Колонна по одному” растягивается.
Первые, спускаясь в воронки, перестают видеть замыкающих.
 Замыкающим до этого и дела нет: не избавляясь от
заплечного бремени, бух на коленки, Олимпусы обнажили и, короткими сериями, - клац-клац-клац,
- Анютины глазки на флеш-карточки заливают. Не вопрос, - красиво. Два
сопряжённых боками пологих горбика, фактурный, как новая мешковина, фон прошлогодней
травы, ласкающие друг дружку густо-фиолетовые лепестки, небесно-голубые
зевчики, жёлтые язычки тонконогих до полупрозрачности тычинок. По всё ещё
вздымающейся груди расползается тёплая волна нежности.
Немного погрызенных каррами глыб, ещё
"немногей" - сосен. Чем ближе к Черкез-Кошу, тем мощнее становятся
снежники. К клубневатой траве прибавляется ещё одно счастье для прямоходящих -
похожие на муравейники полуметровые холмики, сложенные мелкой супесью в пополам
с рыжей глиной. На плоских вершинках расселилась колючая с виду короткошёрстная
травка. Не листики, а медицинские иголочки: скошенное остриё, закрученное в тугую
трубку тельце.
13.38 Высота – 1359 метров. Совершеннейшей красы
скальные гребни и безбрежные равнины. Будящие чувство приближения к логову муравьиного
льва ловчие воронки и лишённые земляного покрова россыпи дикого щебня. Рассадники
лимонно-жёлтых первоцветов и нахмуренные из-за обложивших яйлу облаков сосновые
куртины. Батюшка Бабуган, как вышедший на покой самурай, окружил себя увязанным
тайной гармонией Садом камней. По канону окружил, чтобы от
вертикально-посеченной пепельной громады, у подножья которой путники прямо
сейчас приземлилось на отдых, было видно всего три соседних.
 Не так, чтобы сильно напрягаясь, но и не
откровенно бездельничая, они улыбнулись-оздоровались-разбежались с тремя
встречными группами и, достигнув последнего перевала, начали дугообразный во
всех трёх аксонометрических проекциях спуск к Чёртовым Воротам. У муравейника,
возвышающегося средь крупной особи стелющегося можжевела, была выполнена
команда лидера о законном привале.
* * *
 14.44 Высота - 1213 метров. Акулья пасть Шайтан-Капу
ничуть не смущала вновь вырвавшуюся из заповедных оков "обезьяну".Сбившиеся в выпячивающую тысячу тысяч призрачных руко-ног армаду
бандерлогов-альбиносов, низкие облака в считанные секунды слопали Бабуган и
недолго сопротивлявшуюся их стремительному нашествию Куш-Каю. До лёгкой дрожи
похолодало. Стикс и Паша, дождавшись потрошившего рюкзак Джина, удалились в
направлении родника Ак-Чохрак. Почему он, интересно, "белый
источник", если находится посреди чернозёмной поляны, да у непрозрачной по
жизни лужи-озера?
Высоко-высоко прострочил двойным швом остатки
неба самолёт. Откуда-то из-за Чатырдага налетел паралитично трясущий всё и вся
незакреплённое ветер. Закутавшись в ветровки, Ленчик с Бобусом заложили круг
фото-почёта: c юга - посмотреть на Сераус и Алушту, на север - прикинуть
вариации спуска в Яман-Дере. Без совсем небольшого 60-иградусные “перспективы”
заставили Бобуса покривиться. Взятие Хапхала в лоб вдруг перестало казаться
каким-то особенным запределом. Ещё один верный способ угробить ноги, не более
того.
 На кладбище рюкзаков, кроме почётного
"сторожилы" в рыжих усах, никого не было. Окончательно изгадившееся
небо, не дожидаясь загулявших водовозов, просыпалось крупными многоугольными
снежинками. Типичная весна, типичная... Снег сменила ледяная крупа, крупу - снова
вода. И без того неровные буквы расцвели в блокноте чёрными разводами капель.
На окутанную зыбким мраком Куш-Каю навалились прочерки мощного ливня, возможно,
пополам с градом.
- Ёлочки, снег, что нам ещё для Нового Года нужно? - вздохнула Ленчик,
понадёжней укутывая покрытые гусиной кожей ноги натянутым поверх рюкзаков
полиэтиленом.
- Дед-Мороз с подарочной цистерной пресной
воды! - замучившийся
грызть корочки на губах Бобус бросил тоскливый взгляд в направлении безлюдной
Диплы. Пересоленный утренний чай надолго отбил у него охоту как к талой, так и
к дождевой H2O...
* * *
 16.39 Высота – 1207 метров. По канонам
Немировича-Данченко выдержав паузу, читайте, дождавшись превращения коллективного
ожидания зала в глухую тоску, из пасти Дьявольских ворот выскользнули три
чёрно-белые фигурки. Первым двигался Джин. Каплевидный рюкзак тяготел за спиной
у плотно сбитого Стикса.
- Двадцать минут вниз, полчаса вверх. Каждому
- по 100 метров подъёма, - стёк из вертикального положения замыкавший
экспедиционную колонну Паша.
Дождь в честь победителей сник. Запотелые
бутылки моментально разбежались по загребущим рукам. Глотки, глотки, глотки.
Кайф. Ещё кайф. Вечный кайф.
- Кушать - дело свинячье. Пить и только пить! (с) Стикс, протирая
белым платочком очки, раскрасневшиеся щёки и высокий лоб.
Интересно, о чём именно это он? О безвозмездном
даре Ак-Чохрака или... о резервной фляжке спирта в рюкзаке у Гусара? По едва-едва
заметной тропине Паша вёл спасённых от жажды на северо-запад.Есть такое
хорошее английское слово для небольшого затяжного дождя, -"дриззл"
(drizzle). В контексте происходящего, пара первых букв в этом слове была
заимствована из слова на иврите “drek” - "дерьмо". Холодные капли
жидко шлёпались на лицо и, щекоча, сползали по щекам к подбородку. В ботинках
протяжно глюпало.
Облюбовавшая Яман-Дере "обезьяна", устраиваясь
поудобнее, ворочалась с боку на бок. Явно на ночлег собиралась. Утаённые в её
грязно-белом подбрюшье Головкинские каскады, полноводно грохоча с одного
блестящего уступа на другой, накрывались огромным медным тазиком. Обидно до
осыпания эмали с зубов, но устраивать сейчас, под дождём, радиалку со сбросом
более 700 метров высоты на один километр спуска, чтобы тут же взобраться
обратно на Бабуган... Это удел победителей известного экстрим-марафона
"Eco-Challenge", да и то лишь взбодрённых наличием вертолётной
поддержки для вывоза “примятых” об это самое ущелье “жмуриков”.
 17.13 Высота - 1161 метр. Удовлетворившая всем
выдвинутым требованиям горизонтальность, - чтоб высокая стенка для защиты
от ветра и дрова совсем рядом, - обнаружилась в небольшом понижении на
самой северной оконечности протянувшегося с юго-запада на северо-восток
Бабугана. Большей своей частью стена опадала в карстовую полуворонку, но для
защиты от непрерывно дующего северо-восточного ветра и её хвостовой части
вполне хватало. В воронке расположилось семейство могучих буков. Немного левее
только что установленных палаток желто-бурая толпа кустарников плотно окружала
остов не пережившего произрастания на голых камнях дерева, определить родовую
принадлежность которого для неспециалистов было затруднительно.
 Натянув с помощью Паши тент-кухню, Бобус и
Ленчик вполуприсядь занялись ужином. Гречка с тушёнкой (что может быть
проще?), бутерброды с пробойной икрой минтая (что может быть
деликатесней?) и, конечно, перцовка (как долго донецкий филиал
Крыманьячества может обходиться без перцовки?). Стикс, заныкавшись в
палатку, один за другим броузил через сцепившиеся “голубыми бивнями” мобильник и
наладонник сайты погоды. Чем дальше в Сеть, тем изысканней становились
невысказанные вслух матюки. Два дня не изменили ровным счётом ничего. От
Севастополя до Керчи и от Армянска до Сарыча поливает как из красного пожарного
гидранта, традиционно сбиваемого не вписавшейся в поворот полицейской машиной в
американских боевиках.
Ладно, о том, что будет завтра, и думать предстоит
завтра. А пока следует что-то срочно предпринимать по поводу плюющегося
сгустками огня примуса. Дедушка у нас совсем старенький, митральный клапан шалит,
сальники текут, давление пляшет... Гусар со Стиксом с готовностью ныряют в
единоборство: кто первый введёт мокрые дрова в фазу устойчивого горения.
Напомним, Стикс является сторонником школы сердцевина обнакавенно
сухая, а мудрый приполярным Уралом Гусар - тонкие веточки
загораются быстрее. 
Пока Бобус расчленял примус на все 9 частей и, поковырявшись
там-сям тонким прутиком, ассемблировал вышедшего из под контроля “огнедышащего дракона”,
“прометеи” стучали и шумели на добрую половину Бабугана. Один дрючки толщиной в
предплечье вдоль длинной оси колет, другой влажность хвороста, из-под упавшей
сушины наковырянного, по хрусту определяет... В конце концов, Джин вооружился
символом власти, - толстенной дубиной, - и установил Демократию, сдвинув два костерка-недоросля
в одну вяло тлеющую кучу.
- Всё-таки хотите костёр делать, или... мы водку
на завтра оставим? (с) Паша.
Вы подумайте, какая глубокая внутренняя связь
между "горячим" и "горячительным"... :-)
 Предварённая скупой рюмашкой перцовки еда
сменяется вишнёвой трубочкой, медленно оживающей в руках Джина под гитарные
переборы Гусара. То ли "косячок" забит неадекватно, то ли расход
табака с некоторых пор строго контролируется, но трубка больше сипит, чем
одаривает обещанным хозяином ароматом.
- Та вы ж не курите, а только свистите, - Стикс как всегда
предельно прямолинеен, - вместо этого (следует короткий взмах в
очередной раз почившей в мире трубкой) дешевле было купить каждому
милицейский свисток.
Джин плавным "цапом" лишил Стикса
права владения реликвией, а Гусар уже зажигал, зажигал, зажигал ночь:
...поправил
нервною рукой
на шее чёрный бант...
...и оркестр укрыт снегом,
 словно ватой, густым снегом,
и соната слышна едва-едва...
...мой товарищ
прожил на земле
мало лет...
22.00 Холодные уколы проглянувших сквозь тучи звёзд.
Мятущиеся тени страшащихся жарких всполохов костра буков. Ветер, играющий на
свирели опустевшей бутылки перцовки. Прищуренный глаз ущербной луны. Плотные
облачка голубоватого пара, вырывающиеся меж завершающих очередной куплет губ
под растрёпанными рыжими усами:
...как здорово,
что все мы здесь
сегодня собрались...
День
седьмой
|
.jpg)
