Ужимки Бабу-зьяна

День седьмой, 6 мая.

Трек перехода (пер. Дипла - Бабуган-яйла - пер. Гурзуфское седло)

Подумаешь, каких-то сорок километров в облаках.
Некоторым, кроме этих 40-ка, ничего и не перепало...
 (с) И. Яровая

7.30 Атмосферное давление ниже уровня моря и плинтуса. Солнечно, но это не избавляет от вездесущей влаги. Не успев как следует продрать глаза, Бобус вовсю палит примус. Как учил лет десять назад Лёха Глущенков, он же НегроМетеоЦентр, если ты в горах, и вчера в обед был дождь, то… и сегодня в обед будет дождь!

- Для дезинфекции зубоУ нужно точить чеснок! – явил лик из палатки Стикс и, потрясая нехилым букетом собранного на Бабугане чеснока, приступил к нетрадиционной гигиене полости рта натощак.

- Теперь у нас есть всё необходимое для "украинского кальяна". Затравка для борща с буряком,  сало и даже дикий чеснок... (с) Джин.

Потенциальный "Боржч с горбушей в томате" так и не перешёл в практическую стадию, без боя и скандала уступив поле битвы "борщу-солянке". Затравка з буряком, квасоля в томате, картоха, петрушка, лимон, специи по вкусу и, конечно же, колбасный набор для солянки. Наборчик выдался богатый: копчёности, варёные колбасы, кусочки ветчины. Всё классно, но давление туго-натуго  набитого рюкзака Ленчика слегка нарушило герметичность упаковки ценного белкового продукта. Дважды подумав и трижды пересчитав коллективные запасы "имодиума", группа товарищей принюхалась, тихо охнув, отшатнулась и... постановила, что набор для солянки ещё не совсем испортился. А вы-то сами, господа хорошие, выбросили бы в походе целых полкило мяса?

- Лимоны в вашем "красном борще" очень гармонично плавают... (с) Стикс, опасливо принюхиваясь к закипающей кастрюле и по-кошачьи морща нос.

- …мож туда ещё фиалок для красоты накрошить? (с) Джин.

А с заповедного юго-востока уже ковыляла, тяжко переваливаясь с одной поражённой слоновьей болезнью ноги на другую "обезьяна". В один голодный "АМ!" заглотив Диплу и Куш-Каю, необъятная  зверюга затяжным прыжком навалилась на лагерь. Погребая под собой и в себе тонкие ростки надежды на хороший день, она приглушила цвета, украла звуки, как тонкие зубочистки изжевала вековые буки вместе с защищающей их от атмосферных бед глубокой воронкой.

- В такую погоду нужно вставать в три часа ночи, идти до десяти утра и сразу ложиться спать ,- прислушиваясь к ощущению, как холодные влажные щупальца плотными витками охватывают спину и грудную клетку, молвил Паша.

Изловив в тарелке последних, наиболее юрких представителей мясной нарезки, Бобус закатал выше колен штаны и отправился, как он сам выразился, "ловить контрасты". По-хорошему, ему следовало сказать не "ловить", а "охотиться": какие уж там контрасты в доведённой до хрестоматийного совершенства невидимости.

- У супа вашего послевкусие как у мусорки, - продолжал разоряться, вылизывая тарелку, Стикс.  - Забегаешь поутру на мусорку, собираешь какие есть колбасные обрезки, запаливаешь кастрик... 

- Да выживем... Имодиум, - мне в Камбо(дже) сказали, - делают из желудков слонов, подохших от запора, - успокоил напарника Джин, жестом давящего гадюку слона трамбуя в рюкзак спальник.

9.53 Высота – 1152 метра. Шесть фигур с рюкзаками медленно растворились в безмолвии Белого Ничто. Испугавшиеся внезапного одиночества струйки дыма от залитого последней кружкой воды костра, медленно вращаясь, поднимались вверх. Набирая высоту, они медленно теряли синеву и, отрекаясь таким образом от так и не дождавшихся лазурного неба хозяев, мстительно вливались в заполонившую всю Горную страну "обезьяну"...

* * *

10.23 Мир серости. Серый снег, серый туман, серые камни под ногами, серые сосны невзрачной,  серенькой такой высоты по сторонам. Серые голоса птиц и серые жёлтые цветы. Властвующий под одеждой серый холод. "Реверс" Бабугана... Где-то здесь, при пересечении снежника, на подступах к лучше всех замаскировавшемуся в облаках Черкез-Кошу, родилось первое рабочее название данного э-пуса - "Заповедник Зимы".

Направляющего колонны, - Паши, - впереди не просматривалось. Не было видно и подсевших ему на хвост Стикса с Ленчиком. Призрачный Джин впереди да выделяющийся из тумана высоко торчащим гитарным грифом Гусар за спиной - вот тебе и всё "человечество". Нет, уже не всё. Скрип гравия, сплющенные туманной ватой голоса. Трио передовиков пешеходства окружено вниманием встречных странников. Подтягивая хвосты, группы сплетаются, стягиваясь в плотный по меркам бесконечной яйлы комок. Может быть потому, что так теплее?

Москвичи. Цель знакомая, можно даже сказать святая: Головкинские. Хорошо руководство группы,  умудрённое сединой и походами, "скатывание в лоб" по Яман-Дере отмело с негодованием, внимательно вслушивается в излагаемую Пашей парадигму спуска через Диплу, родник Ак-Чохрак, траверс Чамны-Буруна по седловине с хребтиком Урага и дальше, "по Шестопалову и Езерскому".

10.45 Высота – 1361 метр. Заставляя дорогу изголяться меж холмов и заваленных снегом воронок, Бабуган по чуть-чуть, чтобы никого не раздражать, набирает высоту. Справа появилась-обрела-материальность-рассосалась местная Сююрю-Кая, ограждающая от ветра узорчатый персидский ковёр первоцветов. Сохранившаяся в памяти широкая котловина сжалась до пары поросших травой обочин. Дорога приняла в себя левое ответвление, - из Малого Маяка, - и тут же, согласно закону сохранения импульса отрикошетила, загибаясь вправо, к  юго-западу. Не удосуживаясь пятиминуткой отдыха, Паша продолжал топтать сохранившую сотни пешеходных следов глинистость.

Время от времени распахивающиеся в небе синие окна обнадёживали. Совсем было подгрустивший фотоаппарат заинтересованно высовывал чёрно-жёлтый язык шейного ремня из пещеры фотосумки. Чем ближе становилось до Зейтин-Коша, тем чаще Бобус кидал взгляд на GPS. Вершина находилась примерно в семистах метрах от дороги, очень хотелось поймать этот самый "перпендикуляр". Слева,  тянулась бесконечная стена не стена, но такая вся из себя "нежелательная крутость". Ещё чуть-чуть, может полкилометра... Паше ковыряние с приборами было хуже камней в почках:

- По дороге идти нудно! Давайте пойдём по азимуту?

И что бы вы думали, возражений не нашлось! Развернулись на 90 градусов и так же, молча,  попыхтели в горку. "Обезьяна" расценила уход с проторенных путей акцией неповиновения.   Навалившись раскормленным брюхом, "удушила" видимость до 10-и метров. Зейтин-Кош моментально стал никому не нужен, что было само по себе неплохо: хлоп о примятую недавней зимой травку и давай вовсю валяться. Честными трудами заслужили.

12.20 Высота - 1488 метров. Наивные... Лёгкие пути и горизонтально-соглашательские настроения были обложившему их со всех сторон "Бабу-зяну" как связка зелёных бананов поперёк горла. Огромные невидимые пальцы загнулись крючьями, вцепились в многослойную податливую марлю туч, напряглись, рванули раз, другой, третий... Зевом сталеплавильной домны воссияло солнце, густая синь выплеснулась на холмчатый с севера и овражисто заваливающийся к южнобережью окоём. Святую правду глаголят аборигены: "если вам не нравится погода в Крыму, просто подождите полчаса"...

Со скрипом поднявшись, Бобус "плюнул" точку в GPS (вы же помните, "если вам НРАВИТСЯ погода в Крыму... просто подождите полчаса…" ) и поспешил за пустившимися в обход фантастических размеров снежника товарищами. Это был даже не снежник, а заледенелый до самых краёв эмбрион нарождающегося оврага. Шириной метров в восемь-десять, он тянулся с запада на восток на добрые полторы сотни метров, преграждая путь к Зейтин-Кошу. Пышущему холодом белому чудищу было не чуждо и чувство прекрасного: влажная полуметровая кайма по необъятному периметру была украшена нежными цветками фиолетовых крокусов. Владельцев фотокамер с макро-режимом (Джин, Стикс, приветик, надолго обосновались?) этот факт моментально сбил с пути истинного.

От снежника и до самой вершины в лидерах числился Паша и наперегонки пытающиеся его настигнуть Ленчик с Бобусом. Титаническими усилиями ветра или мощью рук человеческих согбенный к самой скале тригопункт наводил на размышления об Исламе: направленный ребристой головой на восток, почитал Аллаха. Кстати говоря, исключая из рассмотрения странную позу, это был наиболее полно сохранившийся в Горном Крыму артефакт ГУГК. В коллективной памяти не нашлось воспоминаний о такой вот, богато оформленной, истинно королевской "короне" (фото).

12.37 Высота – 1537 метров. Зейтин-Кош. Говорили, неоднократно говорили старшие товарищи - фотографы, "ни слова о погоде"... Какое "ни слова", когда такая красотища вокруг нежданно проявилась! И тебе панорамы, и тебе запечатлёж себя любимых у поверженного тригопункта. Ну как в таких условиях без брызжущих крутым кипятком эмоций выжить? Сколько времени, вы думаете, нужно, чтобы расставить штатив? Минуту? Полмира уже нет. Cколько чтобы пристегнуть камеру и автофокусно навести резкость? Ещё секунд двадцать?

- Всем спасибо, все свободны, - невнятно пробурчала "обезьяна" и, растопорщив набитые то ли грецким орехами, то ли молодыми листиками щёки, широко ухмыльнулась в диафрагму...

Видимость - ноль в степени ноль, да каждый из них не компьютерный, привычно перечёркнутый по диагонали (это было бы чересчур контрастно), а голенький такой изнутри, как на мануальной печатной машинке. Врождённое чувство направления Паши, в противовес усугублённому тлетворным влиянием GPS топо-кретинизму Бобуса, блистало как Алла Борисовна Пугачёва на сцене концертного зала Россия. Без особых сомнений закрутив отражённое в зеркале "S", первый вышел точно к истокам могучего снежника, а второй только головой не веря собственным глазам покачал: трек дороги “туда” до полного неприличия совпадал с дорогой “обратно”!

Стоило с осознанием исполненного туристического долга усесться на рюкзаки, небо моментально очистилось, а Зейтин-Кош гордо приподнял над яйлой своё шишковатое чело. На сколько хватало глаз, с востока торчали гребешки, гребешки, гребешки. "Каменные волны Караби", говорите? Да вы просто никогда не гуляли по Бабугану!

* * *

- Что там дальше по маршруту? – вопросил Паша у “Руководителя похода ниже первой категории сложности” - Джина, что будем делать?

- "Дальше" – всё. Изобильное - Сераус - Парагельмен. Спускаемся в Малый Маяк, звоним в КСС и – “по домам”. А делать...дальше будем делать умственно-отсталые лица... %-)

14.47 Высота - 1467 метров. Подход к любимому детищу, - Роман-Кошу, - Бабуган оформил в высшей степени с любовью. Плотное войско холмов расступилось, образовав полукруг, разом склонив заснеженные макушки к земле. Оформившаяся в результате жеста величайшего почтения пиала была крест-накрест рассечена парой парадных портупей: бледно-горчичной, бахромчатой за счёт травянистых обочин - разбитой дорогой, и ослепительно-белой, да ещё оттенённой в тенях голубизной неба - могучим снежником. В нижней и ближней трети снежника замерла слишком траурная для настолько парадного случая “орденская планка” искорёженных сосен. Чуть левее сосняка слепящее белоснежье марал неровно-неопрятный двойной шов тропы. Стезя крутенько забиралась на перевал локального значения, отмеченный сетчатой загородкой и рыже-красными вентилями газораспределительной станции.

Не слишком гладко преодолённый подъём спилил на корню вспыхнувший было на дне воронки энтузиазм чисто походя покорить Роман-Кош. Таран ли гусарских аргументов Гномы позабыли оковать звонкой сталью убеждений (я одиннадцатый год в Крыму, но никогда на Коше не был...), толщина ли ленно-крепостной стены всех остальных в столкновении интересов устояла (...ребяты, там же нич-чего красивого нет), но к затяжному спуску на Гурзуфское седло группа приступила незамедлительно.

* * *

Неуважение к “Царственному Роману” задело приматов всех четырёх частей света за живое. Гурзуфское седло сильно смахивало Калинов мост из первых трёх минут киноверсии "Ночного дозора". Только вместо разношёрстных армад Света и Тьмы здесь грянулись в битве (или всё таки в группен-сексе?) четыре гигантские "обезьяны". Писарская макака наступала с севера. Авиндовский бабуин с юга. Никитская горилла с запада, а Бабуганский орангутанг - с востока. И столь горячо было их межвидовое слияние, - чем рукопашная схватка отличается от хорошего секса? Адреналина примерно поровну*, ...что заполонивший окоём маслянистый туман был ощутимо горяч. Его хотелось раздвигать руками и даже попробовать намазать на тосты.

* “Адреналина поровну” - это если с одной из описанных тобой в этом абзаце обезьян сексом заниматься... :-P (комм. Gene Ковалевского)

15.22 Высота – 1339 метров. Стекали по натруженным рюкзаками спинам ручейки пота. Мерзко липли к рукам просторные рукава футболок. Тупо ныли икры и большие мышцы бёдер. Драгоценными золотыми искрами вспыхивали в каменном крошеве слева и справа островки первоцветов. Пахло пылью, сосновой смолой и, совсем немножко, бензином из пожизненно огнеопасного рюкзака Бобуса.

- ЁПРСТ, как же я тут, лось педальный, с полным рюкзаком прошлым летом по солнцу за один рывок поднялся?!! (с) Бобус.

Двумя широкими ступенями, прямо как на финише американских горок, тропа скользнула в центральный узелгиперболического параболоида*.

* Для самых любознательных: "седло" - особая точка дифференциального уравнения первого порядка, где соединяются четыре интегральные кривые типа гипербол, образуя сложную трёхмерную поверхность - гиперболический параболоид**.

** Для обладателей тугого воображния: вы осёдланную лошадь когда-нибудь живьём видели? От этот самый "гиперболический параболоид" ей на спину кожаными подпругами и крепят...

"Обезьяны" тем временем прекратили лобовые столкновения и немыслимым клубком переплетясь, принялись было играть в "твистер", но, в конце концов, свели бесконтактое единоборство к пародии на знаменитое токийское басё. "Руко-ножья", топорщившиеся из бассейна Писары вцепились насмерть в "ного-ручья" из междуречья Авунды-Путамыша, а неповоротливые длани "Никиты" увязли в обильных складках жира на боках "якадзуны" Бабугана. Топчущееся на месте противостояние затягивалось. Перешагнув через труп полуразрушенного каменного мостика группа заложила вираж к лесу, с негодованием отмела предложение Гусара обосноваться в ближайших сосенках ,- лесники, однако, - и приступила к плавному снижению к единственному в этих краях роднику. Увлечённые ристалищем человекообразные на исчезновение никак не отреагировали...

* * *

16.03 Высота – 1239 метров. Белый домик развалюшка был на месте. Красивый луг лишился своего главного технократического украшения: какому пункту по сбору металлолома, интересно, могла понадобиться перержавленная до ломкости под собственным весом  колючая проволока? Пока группа, громко фыркая, восстанавливала водно-солевой баланс у источника, Паша разведывал место базового лагеря. От родника оно было далековато - минут пять хода и сильно под горку, зато уединённо и живописно. Оголодавшие желудки горлопанили стаей обнюхавшихся валерьянкой мартовских кошаков, поэтому самым наипервейшим делом в неохотно дымящий костёр скользнула кастрюлька - варить макароны с тушёнкой.

- Ну вот. Сначала они переправлялись ночью через Альму и бегом бегали через обе Чучи, а тут костёр запалили, - дым коромыслом, - и валяются! – тихо офигевал от наглости товарищей осмотрительный Паша. 

- Во-во! Так и запиши, - обернулся к Бобусу вооружённый мощными плоскогубцами Стикс, - “c особым цинизмом нарушали заповедный режим”!

Плоскогубцы в умелых руках клацали, как вы понимаете, неспроста. У костра набирал обороты творческий процесс одичания домашней донецкой кастрюли. Ручки-уши у неё были безжалостно оторваны ещё в цивилизации, оставалось провертеть пару дырок и приладить ручку-дужку. Вот что значит необдуманно оставлять у костра хорошую толстую проволоку…

- А остаток проволоки я домой возьму. В хозяйстве сгодится, - Стикс уже прилаживал бухту облюбованного добра к рюкзаку.

Вы думаете, с творческим процессом уже всё? Ничуть! По приданию надлежащего изгиба ручке обнаружилось, что крышка кастрюле больше не в пору: щель в палец образовалась. Вот что значит необдуманно оставлять у костра хорошую толстую проволоку... Переделывать ручку было равносильно признанию поражения. Стикс принялся гнуть баранки из невинной крышки.

Результат медленно, но неуклонно двигался к пуэрто-риканскому сомбреро. Забудься Зодчий ещё чуть, из-под его чудотворных плоскогубцев выпорхнула бы вполне себе авангардистская сковородка. Впрочем, и так получилось недурно: загнутые кверху поля алюминиевого сомбреро позволяли бурно протестующей ущемлению прав пене не только транспортировать сдвинутую во избежание castriulja overflow-а крышку туда-сюда, но даже спихивать её внутрь! А Стикс тем временем, недвусмысленно поклацивая инструментом, потянулся к кастрюле Бобуса...

- Не дам мою крышку мучать!!! – испугало траву на поляне.

* * *

18.07 Высота - 1212 метров. Термометр в часах Джина уверенно прополз +12 и нехотя застопорился на +9.7 Вот тебе и "почти ЮБК". Прибывшие на верхнюю поляну соседи, не долго втыкая, вытянули из леса сухую сосновину и проделав завидной сложности комплекс утренней гимнастики (зачем???) запалили пионерско-лесникоманящий костёр.

- Беспредельщики! Я уже жалею, что не лесник. (с) Джин.

- Вы двое в камуфляже, - Лечик оценила взглядом лесо-охоронный имидж Стикса и Паши, - вот и идите к ним...

- Деньги просите водкой. Или портвейном! - произнося всё это, Джин задумчиво всматривался в иссиня-чёрный объект ущербленно-лунной формы, умостившийся у самого входа в палатку. Он заломал пополам палочку, по-китайски сложил её половинки пинцетом и секундой позже “завладел”, как он сам выразился, "дерьмом Зверя".

- Куда, куда в лес понёс? В палатку его! Для экзотики. (с) не перестающий воевать с не слитым вовремя макароно-тушёнко-супом Бобус.

Во ублажение страдающих суточной нехваткой алкоголя в крови (с) Гусар расщедрился на кофе со спиртом. Плоская фляжка из полированной нержавейки булькала призывно и мелодично. Джин по быстрому соорудил сопутствующие бутерброды с селёдкой в томате. Тем из них, которым не  посчастливилось сразу урониться в хвою и тихо сгинуть, он сумел придать достаточно вызывающие формы. Куда там тривиально стекающим со столов карманным часам, за-секунду-до-пробуждения летающим вокруг граната пчёлам и слонам на телескопических ногах-удочках…

С проспиртованным кофе было что-то явно не то. На одном дыхании поточив без остатка макарошки,  массы взалкали продолжения лукуллова пира. Призванный стать вторым блюдом быстрорастворимый харчо боснийского производства на пробу оказался жалким подобием отечественного супа из шампиньонов. Бледно-розовое слизистое варево само по себе было годно разве что постельное бельё крахмалить. Внимательно прислушавшись к  голодно буркотевшим брюшкам, утренняя солянка была признана… безопасной.

Вновь был дубль-переучтён "имодиум". Задорно поблёскивая ослизнившимися комками, вторая и последняя в этом сезоне упаковка уже не по-децки “духмяного” набора для солянки утонула в кастрюле. Следом, для дезинфекции (с) Леночка, пролился чили-кетчуп "Красный дракон". Пробовали? И не советуем. Печёт, как в перегретой струями нагнетаемого кислорода сталеплавильной домне, причём, как на входе, то есть во рту, так и... И… В общем, даже итальянскому врачу Франческо Векио, с 1997 года удерживающему пальму первенства по пожиранию жгучего перца (800 грамм за один заход!!!) предстоит испытать от "дракоши" множественные и продолжительные оргазмы в... скажем, на выходе.

Подступившая со стороны моря темнота и трезвый образ жизни спровоцировали пространный список закупок для прибывающих завтра Дэна с Ирусей. Конфет - многА, печенья -  многА, кетчупа - многА, кураги и изюма - многА...  многА... многА...  многА... В жисть всего не донесут!

- Аскетичней, товарищи, аскетичней, - урезонивал распоясавшиеся воображения друзей Джин. - Я лично предлагаю: хлеб и водку...

- Звонок в КСС, - резюмировал чаянья коллективного разума Паша, - Здравствуйте! Группа 5/215 застряла на Гурзуфском седле без водки. Срочно вылетайте вертолётом, переловите, пока не поздно! К обеду им “шерпы” подвезут спиртное и опять начнутся надругательства над вашим маршрутным листом...

День восьмой