День 10. Эпизод "Финита ля комедия":

Полоса: серебристая, в мокрую (от Ирусиных слёз) крапинку.

«Нет, это уже не по мне, я слишком избалован городом. Цивилизация – это все-таки сила» - подумал я, но вскоре мои мысли приняли совсем иное направление...

Из воспоминаний Алексея П. (в тексте присутствующего под псевдонимом Леонид).

Сказать, что просыпаться не хотелось - слукавить. То ли усталости за девять дней поднакопилось, то ли беспросветным утром, жалящим ощутимой даже под наброшенным в режиме одеяла спальнике прохладой навеялось. Во всяком случае, задача у подписавшегося всех пораньше разбудить Олега выдалась нетривиальной. Даже манящее звяканье крышки о кастрюлю и бодрый треск костерка действовали слабо. В конце концов, Олегу удалось найти верный аргумент:

- Мы идём на Казантип прямо сейчас, пока нет дождя, или… уезжаем?!!

Что-ж, надо, значит – надо. Миролюбиво тявкающие собаки. Шумно возмущающиеся нашествию двуногих армады чаек. Перфорирующие широкий полукруг пляжа столбы с обрывками сетки, определяют полустёртые границы санаторных владений.

Интересно, зачем было выдвигать в сторону моря котельные, централизованные вентиляционные системы и прочий хоз. двор? Обслуживающему персоналу трудовые будни скрасить? Подпираемый вереницей сараюшек и гаражей пляж медленно сходил на нет. Тут было ещё грязнее, чем в сфере влияния санаториев: штормы тому виной или заповедная ничейность? Редкие бело-зелёно-полосатые столбы, теряясь за выступами фрагментарных скал, убегали влево. Заколоченная будка заповедного смотрителя была с ног до головы покрыта многочисленными "низ-зя" (белым по осыпающемуся ржавчиной зелёному). "Вход и въезд воспрещён" было выделено особенно жирным шрифтом. Сумма потенциального штрафа предусмотрительно умалчивалась. Ну и пусть штрафуют. Если, конечно, поймают.

Подступив вплотную, Казантип умудрился сохранить облик выброшенного на берег костистого ската. Даже требующая приложения рук тропа, возносящая на десяток метров берегового обрыва, этой иллюзии не отменяли. В умных книжках пишется, что своей большей частью цвет воды обязан отражению красок неба. Отнюдь. Во всяком случае, миниатюрные казантипские бухты этих книжек однозначно не читали, а потому были не унылой серостью, которой к тому же ещё и взбледнулось, а шокирующее малахитовыми. Именно малахитовыми: вскипающее белыми барашками море было интенсивно зелёным и… абсолютно непрозрачным.

Многопалые жёлтые разводы размываемого прибоем песка делали воду ещё контрастней и притягательней. Тропа придерживалась обрывов и лишь изредка, на участках, где заросшие густой травой и кустарником каменистые овражины (внимание, змеи!) начинали круто опадать к воде, отступала влево, но лишь для того, чтобы, нырнув в траву, выкатиться на следующий относительно ровный участок.Толик так увлёкся видоискателем, что не сразу обнаружил "потерю бойца": Ольга с Тахиром незаметно сгинули в сторону домишек Мысового. Олег так топил виртуальную педаль газа, как будто всё ещё продолжал находиться за рулём "ласточки".

Ируся с Лёшиком, по очереди коленоприклоняясь к мокрофотографии (с) Тахир, были точками не точками, но такими себе упитанными червячками на близком (из-за округлой формы мыса) горизонте. Толик старался держался в ногу с Тимофеем Анатольевичем, который в свою очередь, стремился влиться в авангард колонны. Жёлтый песок в полукруглых бухтах исчез, уступив светло-серым известняковым скалам. Зелёная вода откатилась на глубину, сторонясь неопрятных, спутанных бород бурых, почти чёрных, водорослей. Их мерное шевеление превращало огромные подводные камни в стаи пупырящихся неправильными наростами морских ежей. Некоторые из "иглобрюхих", явно готовясь выйти на сушу, топорщили сморщенные, помеченные белыми родимыми пятнами бакланьих погадков макушки.

Справа, на пригорке, вернее сказать, обособленном холме, громоздился "Стоунхендж", к которому просто нельзя было не свернуть. Во-первых, туда ответвлялась основательно утоптанная тропа, а утоптанные тропы, как правило, куда попало не ответвляются. Во-вторых, "Стоунхендж" был увенчан огромным параллелепипедом - глыбой, напоминавшей отработавшую свой нелёгкий век кувалду. Вблизи глыба совсем уж теряла связь с реальностью: Сотерские "грибочки" казались только-только проклюнувшимися из-под земли опятами в сравнении с доживающим свой век боровиком.

Каменюка был размером что-то среднее между легковушкой и небольшим бусиком, а уж что до веса, то гружёная пассажирами, рюкзаками и меганомским мусором "ласточка" нервно курила бамбук в сторонке. Каких-то особенно явных следов выветривания на шляпке грибочка не наблюдалось: Силы, водрузившие артефакт посередь плавно выгибающих зелёные спины холмов, явно старались не привлекать к себе внимания. Пляж Мысового уже давным-давно скрылся за поворотом. Бакланов и чаек становилось всё больше. Изредка и на самом-самом дальнем плане происходило “явление серых цапель народу”. Грациозные змеешеие птицы выполняли роль пугливых сторожевых псов и взмывали в воздух одновременно с появлением известняковых каверн очередной карманной бухты. Бакланы, напротив, ничего не боялись, и тратить энергию на левитацию не собирались. Зачем рваться в какое-то там небо вполне себе состоявшейся подводной лодке?

Часовая прогулка казалась отвыкшим от длительных горизонтальных переходов ногам основательно затянувшейся. Неизменный полукруг побережья, лишающий тебя ощущения как пройденного, так и предстоящего пути, пребывал в остром конфликте с треком GPS, упорно не желающего переваливать пятикилометровый предел. “Наснимавшийся wallpaper-ов на desktop" Лёшик первым приподнял вслух тему возвращения. Под ногами была n+1-ая бакланья заводь, окаймлённая обрызганными оранжевым лишайником камнями, в свою очередь теряющимися в буйно цветущем чертополохе. Пронзающие махровый фиолет алые маки, насыщенно-зелёный фон холмов... Всё-таки Азов стоил того, чтобы приехать. Берег, скрывая морскую даль, плавно задирался вверх. Делал он это исключительно для ускорения дыхания и большего эффекта от явления поистине великолепной бухты.


На этот раз Казантип почти изловчился запереть бухту в кольцо: берег исполнял фуэте градусов на 270, да ещё и пара неслабых островов выход в акваторию перегораживали. Если верить рукотворно-нацарапанной неизвестным художником карте Казантипа, были это знаменитые камни-Орлики. А может, Верблюд и Погонщик: воображение у зрителей к этому мгновению основательно замылилось (затылки, кстати, от задаваемого Олегом темпа тоже взмылились). Напряжёнка получалась с “орлами” и “верблюдами”. Может потому, что пальцев на руках для учёта бухт уже нехватало, может потому, что разглядывать “пернатых” или “пустынных” следовало под каким-то особенным, к примеру, раскрепощённым косячком углом зрения.

Спуск к пляжу гордости птичкам не придал, зато превратил левую оконечность мыса в голову то ли спящего терьера, то ли дракона с глубокими собачьими корнями. Прозрачнейшая вода, декоративно замершая в движении в глубину галька, поросшее хлопьевидными салатовыми водорослями мелководье. Палатку бы сюда, да ночёвку, под гитару... Олег указал всем на странный, рыже-глинистый участок берега, напоминающий контурами скалу-Кошку у Симеиза и, выразительно взглянув на часы, принялся срезать бездорожьем на юго-запад. Направление движения было очевидным: прямой наводкой в самую высокую (аж 106 метров!) точку полуострова. Это заняло совсем немного времени.

С высоты полёта низколетящего крокодила (видимо, к дождю...) Казантип экстраординарных чувств не вызывал. Бухточки ящерками скользнули в зеленя, оставляя плавно-зубчатый контур восточного побережья. Как будто в траве таилась огромная стёршаяся шестерёнка. На западе раскинулась сковорода, вернее, китайский вог казантипской котловины. Цепочка совсем уж игрушечных нефтяных вышек-качалок (яка держава, такие и вышки ;-), нанизанные на несимметричный меандр залитых гудроном труб совершенно гармонично вписывались в пейзаж. Запад заслоняла симметрично замыкающая контур гряда известняка. Бессистемная сеть грунтовок навевала мысли о Караби. В самой верхней точке, где они устроили "победительский" привал, конечно же, высился тригопункт. Рядом угадывались развалины старого маяка. Наиболее стойкий, бетонный нулевой цикл одного из домишек дарил возможность не корячиться на фальш-заднице в траве, а “чинно бла-ародно” воссесть, почувствовав себя татарским батыром.

Вскоре подтянулись Лёшик с Ирусей, от перекура отказались, можно было двигать в сторону Мысового. Стоп, стоп, секундочку! Не забудьте увековечить узкую ножку "гриба" - только отсюда, сверху, удавалось одновременно увидеть и Азов и Чёрное море*. Теряющаяся в траве тропинка какое-то время прокладывала себе путь по хребту, чтобы затем по кратчайшему, через давно заброшенный карьер, свернуть к хозяйственному двору на азовском побережье. Трава сменилась путаницей ржавой арматуры тротуарных плит, убитым асфальтом. Вытянувшийся изогнутой, как капелька крови на значке Общества Красного Креста и Полумесяца кривулей, трек замкнулся. Можно было выключать GPS, считая "полосатый матрас" законченным. В тщетной попытке сэкономить толику (не путать с Толиком) бензина, Олег попытался отправить массы пешком к бару в центре Мысового. Как бы не так. Ируся выразительно похлопала пушистыми ресницами и все продолжили движняк в сторону "ласточки".

* Хочу экстренно сообщить в столь поздний час: в описании выхода на верх казана ты допустил забавную ошибку, над тобой могут поглумиться глумильщики типа Ковлевского :) Мол только с этой точки видны и Азовское и Черное море, но ты видимо имеешь ввиду Татарскую и противоположную (как ее там?) ей бухты АЗОВА вокруг Казантипа?

Олег Вишнёвый.

- Конечно Татарская и Мысовая (она же Русская). Но ошибка действительно презабавная, тоже наверное, в "поздний час" писалось, - откуда вокруг Казантипа взяться Чёрному морю? Но пусть остаётся как есть, для истории и в память о по-настоящему внимательных прочитателях. :-)))

Бар был никакущий и горячими обедами не кормил. Мороженое, кофе, пиво, шоколад, солёные сухарики. Так жить - нельзя! В тёмном, прямо скажем, вампирьем интерьере было уютно, но как-то... подозрительно тихо. Только телевизор под потолком бубнил что-то спортивное по-украински. Олег стал на носочки и щёлкнул кнопкой переключения программ. Тишина разразилась грохотом статических помех, ими же покрылся и экран. Магические манипуляции с кнопками в попытках вернуть "ящик шайтана" в спортивное лоно вызвали материализацию озлобленного до предела демона в лице директриссы кафешки.

Переела дама сухариков с мороженым или перепила пива с “Живчиком” история умалчивает, но "воняла вербально" эффективней стаи испуганных скунсов. Поломали, дескать, приезжие знущавцы, дорогостоящее оборудование, откуда такие-развсякие берутся, ручонки ваши шаловливые и всё такое... Настроения это спустившимся с гор вандалам от техники ничуть не испортило, даже наоборот, прибавило улыбок и некоторой пикантности к подчёркнуто медленному поеданию мороженого. Казалось бы, чего ещё людям надо? Доругались, расплатились, рассаживайтесь в бусик и езжайте себе в сторону Феодосии. ЩАС, как говорит Задорнов. То – “людям”. А где вы тут людей видите? Руль, скрипнув, послушно отвернулся влево и "ласточка" покатила назад, в направлении Азовского моря.

- Там вдоль берега на карте грунтовка нарисована, - уверенно успокоил Олег отбывающего первым Леонида, - Тахир по ней на байке катался.

Покачиваясь, как баркас в небольшой шторм, “Тойота” с подчёркнутым достоинством поковыляла по утрамбованным пескам на юго-восток.

- Э, уэ, мнээ... - уточнил из-за спины Толика Тахир, - вообще-то отмеченная на карте грунтовка проходит ЗА болотом!..

Примерно через полкилометра пляжа (болото никак не желало отставать, комарьё тоже, окна приходилось держать наглухо закрытыми) они проехали мимо поставленных литерой "Г" трейлеров. На одного рассекающего волны серфера приходилось шестеро лакомящихся в уютном закутке водкой. Аккуратные рюмочки, будто чествуя смелых проезжающих, сдвинулись, разъехались и припали к приоткрытым губам. Продолжая чуть вертеть кормой, "ласточка" топтала осоку и ракушки.

- Какими-то странными взглядами они нас проводили, - заметил Олег.

- Я бы сказал - "испуганными", - шёпотом уточнил для Ольги Тахир.

Шатко, но не валко они протащились ещё с километр, вплотную приблизившись к чему-то водоочистному, напоминающему открытый сточный коллектор.

Метров за четыреста до глухого бетонного куба, когда уже стала видна и слышна натужно пыхтящая деятельность тяжёлой техники, "ласточка" первый раз вообразила себя Великим Червём Дюны и, разбрасывая веера песка, “окопалась”. Ожидая, пока остынет перегревшийся от усилий превозмочь вязкую среду двигатель, Олег показал Толику, как скребком для льда откапывать застрявшую в бесконечной "песочнице" машину и, за неимением под рукой Волги, решил поиграть в "Бурлаков на Азове".

Леонид, Толик, Тахир, Лёшик и Тимофей Анатольевич выстроились полукругом, приложились мощными дланями и под ободряющие взвизгивания Ируси покатили плюющуюся на манер снегоуборочных машин песком "ласточку" в сторону ближайшей цивилизации. "Покатили" - это смело сказано. Слово потащили было бы здесь более уместно. Одна беда: "Тойота" и ни думала от этого тащиться! Сотню метров, пока тягловая сила не выдохлась окончательно (сколько реально тонн весит этот компактный с виду лилипут?), она ещё изволила, пыхтя и кашляя, преодолеть. А затем...

- …а затем наступила жопа. (с) из соображений гуманизма следовало бы умолчать, и тем не менее, это был Лёшик.

Вторая попытка "Великого Червя" докопаться до "спайса" была не в пример ответственней предыдущей. А может, озабоченный вряд ли готовым ожидать припоздавших пассажиров московским поездом, Олег слишком активно вдавливал в полик газ. В-ж-ж, в-ж-ж, в-ж-ж, хыр-хыр-хыр и... Тойота прочно села на мосты.

Длительные раскопки, аккуратное подкладывание кирпичиков, досок и камыша под колёса, в-ж-ж, в-ж-ж, в-ж-ж, хыр-хыр-хыр и... снова на мостах. Очень и очень жаль, что никто не решился сфотографировать на глазах погружающегося во вселенскую скорбь Леонида... вот это были глаза!!! Что там, в народе, говорится насчёт "чем круче джип, тем дальше бегать за трактором?"

Тойота без сомнений могла собой гордиться. До Мысового было более чем далеко, а то, что метров двести не доехала до следующего "блокпоста" - так это по сравнению с пройденным путём ничто. Олег "побежал за трактором", "нормальные" разбрелись фотосамоудовлетворяться в сторону моря, особые извращенцы (Тахир и Толик) - в сторону очистных сооружений. На очистных водились уникальные, самые что ни на есть "зелёные" бакланы. Какой другой птице придёт светлая мысль обгаживать, тем самым, окончательно демаскируя, незаметно серые бетонные трубы промышленных стоков?

- "Как вы мне все надоели", сказал обедавший бульдозерист...

(из воспоминаний Тахира)

Громадный жёлтый монстр не озадачивался вопросами как удобнее подобраться к "ласточке". Опустил нож-лопату, взревел как пырнутый в задницу трицератопсом тираннозавр и по наикратчайшему азимуту чухнул в песчаные дюны, без малейших видимых усилий превращая их в широкий проспект. Наскоро привязанный трос, весёлые овации "бурлаков" и вот уже челябинец, деликатно кашлянув чёрным облаком дыма, вновь опускает нож, прорезая в “тающем масле" песка ещё один широченный проспект, но уже не параллельно берегу, а в сторону материка, к партизанящей в зеленях грунтовке.

Деньгами ангел-спаситель в замасленной клетчатой рубахе пренебрёг, но спасённая комарами от своей участи бутылка красного портвейна одобрительную улыбку заслужила. Лихо крутанувшись на месте ("Тойота", нервно дрожа, обзавидовалась: с виду бегемот - бегемотом, а какая манёвренность и проходимость!) бульдозер катером пустыни угрохотал по своим созидательно-разрушительным делам.

Добравшийся до финальной, уже несомненно белой полосы, "матрас" в последний раз упаковался в уютное чрево "ласточки" и, на девять весёлых голосов смакуя ниспосланное Олегом финальное злоключение, покатил по раздолбанному асфальту. Мимо пыхающего чёрным выхлопом ангела-спасителя, мимо неприступного куба так и не увидевшей своих лучших времён АЭС, мимо Щёлкино, Ленино, Батального и всё дальше, дальше, в бескрайнюю степь, а затем снова к морю, но уже не Азовскому, а Чёрному, навстречу Феодосии, сдобным булочкам и пирожным, прощальным слезинкам неожиданно расчувствовавшейся Ируси, забитой до самых краёв маршрутке на Симферополь... 

Май-сентябрь, 2007.

В самое начало