День двенадцатый.
ДоТерпи до Кобы!

Кривуля пешеходной части

Жёлтые Смайлики "спят в палатке".
В смысле громко орут, что снова хотят жрать.
(с) Непристойная Футболка.

Не спалось. Называется, "неча на бессоницу пенять, коли…" ...идёшь на поводу у отдельных Стоптанных товарищей и приходишь на стоянку засветло. С завтрашнего дня начинаем  работать над ошибками. Снаружи, явно опасаясь "курлыканья", кто-то тихонько попискивал. Жилет выпростался из спирально закуклившегося спальника и клацнул тумблером фонарика. Уткнувшись подмышку Непристойной Футболки, сонно бормотали Штаники Цвета Индиго. Под потолком куняла стайка недобитых вампиров комариного племени. Перебравший водицы органон неистово просился на волю. Океюшки, идём, дорогой. Стоп-стоп, без фанатизма, Никошу забудем.

4.57 Сразу захотелось обратно – "снаружи" оказалось зябким и сырым. Троекратно зачитав собственные права (она же мантра заокеанских фотографов) - "you snooze - you lose" = дремлешь-теряешь, Обширнейший натянул катастрофически влажных Пенсионеров и осторожно приминая потрескивающие под тяжестью росы стебли травы, двинул "куда повыше".

Пинать карры спросонок не хотелось, пришлось закладывать лихой вираж и, промокая окончательно, шуршать по траве сначала на юго-восток, а затем на юго-запад. Схоронившиеся кустики крапивы ласково облизали ноги шершавыми кошачьими язычками, окончательно пробуждая и заставляя прибавить скорости. Выбравшись на вершину, он покружил меж истресканных серых потёртостей скал и, сладко потянувшись, приземлился.

На востоке уже пламенела золотом и розами тонкая ленточка на челе Авроры, но начинать с самого красивого не хотелось. Скрипнув камешками, он провернулся на неудобном насесте вправо, лицом к югу и затуманенному зеркалу моря. Неплохо при случае обменяться шейными позвонками с какой-нибудь залётной полярной совой, тогда можно плюхаться где и как попало - когда голова вращается на 270 градусов в каждую сторону, можно много чего себе позволить...

В агрессивной среде одиночества и тишины растворились последние мысли, навалилась отчаянная расслабуха. Игнорируя недовольные пощелкивания прыгающей диафрагмы, Жилет отложил в сторону изготовившуюся к стрельбе по красивостям Никошу. Пусть этот маленький кусочек Вселенной принадлежит ему и только ему.

На полдороги в Рыбачье голубел махонький треугольник водохрана с небрежно брошенным на берегу спичечным коробком белого домика. Тёмно-зелёные лоскуты - посадки сосны в низовьях Чегинитры были обрывками плаща Царицы Ночи, запутавшегося в густых зарослях шиповника и ежевики. О колючках вспомнилось не случайно. Прошлым летом он и сам оставил пару лоскутков собственной кожи где-то там, на весёлых салатовых полянках, забывшись средь хороводов упругих маслят и сдуру сделав всего лишь один лишний шаг спиной вперёд в сторону от сосняка. 

Захотелось сбегать обратно, неторопливо прогуляться по зеленям в сторону Су-Ата. Не по дороге, как тогда, а под самыми скалами - они слишком жаждали Чегинитры, чтобы полностью оценить и прочувствовать, скольких удивительных мест они лишаются, проносясь сломя голову к никому не нужной "заветной цели". Много позже, с изумлением разглядывая свои и Штаников Цвета Индиго фотки - "куда вы всё время смотрели, убогие, в видоискатели, что ли?" - он готов был повыщипывать по волосинке бестолковую макушку...

Далеко-далеко, за плоскопараллельным пятирядьем уклоненных на юг хребтов, ослепительно сияла яркая пуговка, отчерченная понизу золотым полумесяцем. Да там море видно! Обширнейший рванулся к карману ветровки - ведь как чувствовал, цапнул с собой карту. Прикинул - и расплылся в улыбке. Это могла быть или Судакская бухта - немногим больше 30 км, или аж за-Меганомье, что верных 45. Взрослый обзорчик!

Так. Значит первый хребтик это, скорее всего, гора Скалтураши, за ней - Папаюр, ещё дальше и повыше - Балг-Агач или Куба-Бурун, это уже за Зеленогорьем получается, четвёртый -  Кызыл-Кая, что ли... Дальше без поллитры или бинокля не разобраться. Феерия новых, совершенно незнакомых названий наполняла душу ликованием - от Чегинитры и до самой Караул-Обы лежало огромное белое пятно Восточного Крыма. Да, тут ещё ходить и ходить!

Накатила жажда деятельности. Небрежно забросив за плечо так и не пригодившуюся фотосумку, Обширнейший направился на юго-запад. Сначала под горку, через седловину, укрытую зелёной попоной лужка и снова вверх, до "развалин" старого замшелого тура,  окруженного широким кольцом из уложенных в один ряд камней. Вот это почему-то зачесались руки сфоткать. Ослепительно-жёлтая проекция шара на атмосферу поднялась выше и обзавелась по-дедморозьи пушистой бровью.

Предстоял спуск до упора, а точнее, бездны у той самой столбчатой стены, на свидание с которой вчера бегали Стоптанные Сало-Моны от "зубов дракона". Здесь было весьма мило, он позволил себе посидеть, осторожно свесив ноги с обрыва. Посетив напоследок пяток глубоких трещин одна другой непроходимей, Жилет почувствовал, что для утреннего променада, пожалуй, достаточно. Своевольно провозгласив себя курвиметром***...

-Мыкола, чуешь, як цеи погани британци наше слово "кривая" пишуть?

- Ну?

- "Curve"!

- Поубывав бы! (с) Обширнейший Жилет.

 ...Обширнейший честно прочертил ногами весь извилистый контур утёсов левого борта Чегинитры. Всё дальше удаляясь в верховий, он чаще и чаще вскидывал голову от несметных полчищ толпящихся под ногами сахарных головок и, вращаясь вокруг своей оси то по- то против часовой стрелки, пожирал алчными глазищами юго-восток и юго-запад.

Ломаные линии восточных хребтовин походили на обгоревшие углы поставленных на ребро манускриптов, погруженных в осязаемую сизую дымку "Беломора". Звезда по имени Солнце стала то ли огоньком сигареты пожилого реставратора, то ли отражением невидимой лампы в толстой линзе зажатого в прищуренном глазу окуляра...

Последняя по положению, но отнюдь не по значимости, на самом Дальнем Западе выступала из дымчатых низовий старинная, а может быть, даже самая первая в Крыму любовь Обширнейшего: Джуня-Демерджуня. Прекрасно просматривался зелёный, отливающий солнечной медью бок, украшенный плотной вязкой "букле" буковых делянок. Ниже, прогоревшими кучами осенних листьев курились несчётные полу-эллипсы вершин, водящих хороводы вокруг невидимого Генеральского, его персональной цели на завтра. 

В лагере было тихо и пустынно. Порадовавшись, сколько всего интересного можно втиснуть в один лишь рассветный час, Жилет запинал неудовлетворенную Никошу в самый дальний угол палатки, укутался в успевший выстыть спальник и попробовал прикемарить.

* * *

6.30 Что, снова кофе в постель???  Ладно, поить законного супруга - это понятно и даже немного завидно, но с чего филантропствовать в пользу Непристойной Футболки? Всё ещё ворча о растлении контингента, не переваривающий кофе с утра Обширнейший растолкал  закоченевшего Дедушку Примуса.

Кофе был сварен на газе, как дома - чтоб от запаха пропан-бутана, часом, не отвыкнуть. Но порочная практика мытья вчерашней посуды горячей водой, - это, по мнению Жилета, было уже прямым оформлением бумаг на получение звания Почётного Гражданина города Сибарис. Впрочем, вариантов выбора ему предоставлено не было, - если вы помните эпизод убалтывания славного балаклавского капитана, чарам Чудесной Шляпы, возжелавшей чего-либо воплотить в реальность, противиться невозможно. Да и не нужно.

Задумчиво кроша таблетку сухого горючего мимо закопченной горловины Дедушки, Обширнейший вспомнил, чего не следовало оставлять безнаказанным и попенял Непристойной Футболке за попытку сложиться ночью штабелем. Вроде домишко по паспорту  четырёхместный, зачем уминаться втроём под одну стенку, да еще и ногами его, самого нижнего, заваливать? Впрочем, нет тесноты без добра - Стоптанные Сало-Моны снова на солнце "отмораживаются". Коль скоро Дедушка Примус раскочегарился, Жилет затеял наваристую, из двух банок горбуши, уху с фасолью. То, что базовой конфигурацией послужил суп куриный с вермишелью - это так, незначащие детали.

Ах, вот оно как... Значит, общественно-полезное мытьё посуды - не более чем операция прикрытия крайне эгоистичных поползновений! Какое изощренное коварство, замаскированное под самоотверженность! Всё с единственной целью - обеспечить Познавших Ко-Чагарник тёплой водичкой для комфортного бритья! Ай да Шляпа! К чести Познавших следует отметить, что сопротивлялись они отчаянно, вызывая улыбку у Непристойной Футболки, вызывающе скребущей колючую бородёнку.

Ой, да это, оказывается, заразно - Наколенник Свадебной белизны тоже взялся за  "Жиллет"***!

*** об удвоенном в данном случае "л" не забывайте!

* * *

Сидя на поверженном стволе, Футболка развлекалась учётом приобретенных мозолей. Талант не скроешь - за неделю странствий ни единой, а тут, прогулялась налегке до Ворот и обратно, бац - целый выводок.

- Ты уже умывался? - вскинула она глаза на подошедшего с инспекцией Обширнейшего.

- Нет, Штаники пока из палатки не выгоняют...

- И правильно делают! Если начнут гнать - будут спать снаружи... 

* * *

8.05 - У меня такое чувство, что кто-то что-то где-то ЕСТ! Болезненно щурясь от солнца и шумно принюхиваясь, Жёлтые Смайлики подозрительно оглядывали лагерь: не видать ли где дымков початых мисок. Обширнейший поспешно спрятал за спину недооблизанную ложку. Только что снятой с огня ухе оставалось жить считанные минуты.

Быстро расправившись с вопиюще малогабаритной порцайкой ( ох, наверняка Жёлтые Смайлики в любимчиках у Оделяющих Едой Штаников числятся! ) Жилет отпал, увидев в тонких перстах Чудесной Шляпы пару маленьких позолоченных ложечек. Эстетика, однако. Это если поглубже в условно-Красную Лисицу копнуть, там и до хрустальной крюшонницы, серебром инкрустированной, вельми недалече.

9.30 "Этот нехороший человек... этот... Василий Али-Бабаевич..." то есть, Свадебный Наколенник... ну, положим, не "радиатор на ногу"... но в такую ядрёную крапиву завёл!!! И ведь почти все из присутствующих знали, что там у нее гнездовья, но всё равно сунулись - из уважения к руководству, наверное.

Неистово почёсываясь, выбрались из крапивы на тропу. Спинным мозгом почувствовав, что расправы час недолог, Наколенник Свадебной Белизны моментально самонизложился и пристроился в арьергард колонны. Единогласно иннаугурированные в Ивана свет Сусанина, Стоптанные Сало-Моны повели "условно-польских барашков" по азимуту. И хоть бы кто пискнул, что по тропе ходить удобнее!

10.00 Высунулись на кромку яйлы. Лица ожгли холодные нагайки недоброго ветра, испортившего весь кайф прогулки "по гребешкам". Набегая с севера, сын Борея то сваливался с обрыва в попытках увлечь с собой, то выскакивал из расщелин, забирался в рукава, трепал подолы старых ветровок, бесцеремонно отталкивая странников вглубь Караби.

Кутаясь в капюшоны и заслоняясь по мере сил рюкзаками, они медленно двинулись по едва всхолмленной равнине на запад, в сторону безымянной отметки 1113,2 метра, без особых надежд пытаясь высмотреть давно снесённый в металлолом триангулятор. Ходилось скученно и весело: травки под ногами всего ничего, камней и ям того меньше, чуть задернованная равнина нисколечко не напрягала, ноги переставлялись, руки махали, языки болтали, глаза бегали, рюкзаки ехали - идиллия движения.

10.50 Случайно наткнувшись на удобную конусообразную долинку - царство стелящегося можжевела, отвалились. Такой замечательный затишок от ветра был неигнорируем по определению. Чудесная Шляпа приступила к намазу. Не угадали. Без торжественного погребения запасов свиной тушёнки, ориентирования по компасу на восток, традиционного шерстяного коврика с большим синим глазом и надписями "Машаллах" с лица и "Аллах Акбар" с изнанки. Крем от сгара – пища носам и плечам, всласть отведавшим солнца.

- А можно... мою порцию крема выдать... ЕДОЙ?

Сколько дюжин дюжих шерпов в цумплекте с адекватным количеством ящиков провизии потребуется, чтобы однажды накормить Жёлтых Смайликов до отвала? И вообще, возможно ли это хоть теоретически? Обширнейший пошел дальше Смайликов и уже прикидывал энергетическую ценность втираемого в плечи и шею крема. Если под шумок слоем потолще намазаться, а затем осмосом подпитаться, никто и носа не подточит! Нет, не обломится ему второй завтрак - Непристойная Футболка начеку - руку тянет, чуть не повизгивает.

Божественная всё-таки лощинка. Солнышко взасос целуется - совсем обезумело там, в небесном одиночестве, ветра никакого, шёлкова травушка, жёлты цветочки, а уж можжевельник так разбарабанило на запах, что аж кончики ушей пощипывает. Странное вообще создание, стелящийся можжевел - древо не древо и куст не куст. Росту в нём ну сантиметров тридцать, но диаметром кроны, если, конечно, этот приземистый "блинчик" и взаправду считает себя кроной, Создатель не обделил - метра четыре. Листочки микроминиатюрные, ветки тоненькие, узловатые, неразъёмным колтуном спутанные, зато  стволюга, где с корневищем сопрягается, куда там трём сложенным вместе кулакам, - за полдня зубами не перегрызть.

11.25 Если километровка не врёт, это Второй спуск, он же Нефан-Узень. Дуэт неприступных стен, меж них по травяному языку сваливает широкая, умеренно утоптанная "дорога". Кстати, где она снизу начинается - не совсем понятно. Стоптанные Сало-Моны неутомимы в своей неумолимости: пару минут паузы под рюкзаками, дабы умилостивить когорту фотографов, и тут же ударный "шагомарш" напрямки.

- Настоящие туристы по карабийским дорогам не ходят. Никакого отпуска не хватит! (с) Стоптанные Сало-Моны.

Это конкретное "по-азимуту", как, в общем-то, и ожидалось, привело в глубокую, заросшую травой-по-пояс лощину, отгороженную от яйлы неслабенькой стенкой. Пришлось какое-то время возвращаться, продирая себе путь в травах. Непристойная Футболка назвала это "решили схитрить". "Хитрили" минут десять - за первой из преодолённых долин оказалась вторая, ещё шире и глубже, тоже не без стенки в конце.

11.55  - Подъемчик был неплохой! Стоптанные Сало-Моны подошли к краю и глянули вниз. Жёлтые Смайлики и Наколенник Свадебной Белизны всё еще "лезли на стену". Оглянувшись назад, Обширнейший обнаружил отчётливую тропу и возликовал: ну всё, ловушка снаряжена, теперь много народа будет эти за-стенчатые долинки ненавидеть. Сент-Экзюпери был прав: пройдёт один человек - останется след, пройдёт пять - тропа... Их было восемь, свежевытоптанная  многополосная колея сделала первый уверенный шаг к пустыне... А ведь могли бы красиво обойти по дороге.

12.05 - На яйле время летит незаметно, - думала вслух проходящая мимо Чудесная Шляпа.

Действительно, с момента выдвижения от колодца пролетело более 3 часов, а Жилету казалось, что они только стартовали. Даже главного косвенного мерила пройденного километража - одной двухлитровой бутылки воды из четырёх - не испили. Спасением был ветер. Не будь его, полуденный преодолёж волнистой безлесной плоскости мог оказаться много тяжелей. Сейчас они шли уже не по самой кромке яйлы, а чуть глубже в полуостров.

Стоптанные Сало-Моны настоятельно придерживались бездорожья. Справа, насколько хватало глаз, валялась смятая воронками серо-зелёная скатерть Караби, покрытая неровными пятнами то ли миновавших сковороду желтков, то ли жёлтых цветов. Бессчётные дороги свивались плотными клубками, развешивались радиальной паутиной между куртин зелени, разбегались сетью проступивших на руках вен, проваливались в лузы разновеликих воронок. Если подсчитать суммарную протяженность только видимых сегментов дорог, их наверняка бы хватило, чтобы соорудить большак через половину Крыма, а может, и того больше. Нарочно, что-ли, там каждый свою колею торит?

Направляемые уверенной поступью Стоптанных, они приняли левее, к треугольным "пёрышкам" южных скал. Обогнув поле, усыпанное мельчайшими жёлтыми цветочками, снова пошли вверх. Обширнейший, наконец, "выдохнул" - Штаники Цвета Индиго ещё  вечером донесли до ушей благодарных слушателей фрагменты душещипательной истории о путаном многочасовом хождении по карабийским воронкам и "костедробилкам". Если не акцентировать внимания на стеночках (тьфу-тьфу-тьфу, чур меня), удивительное чутьё Стоптанных Сало-Монов неизменно вело их мимо карровых полей, не напрягая.

Из просторов яйлы незаметно придвинулось подножье горы Белой, травчатой по самую маковку. Любопытно, древние её просто "Ак", без "Кая" называли, или это уже "всё русские придумали"?...

Нет, не просто. Ступив, наконец, на вершину, Обширнейший был очень красный, горячий и мокрый снаружи, но доведенный до белого каления изнутри. Вроде и склона всего ничего -  140 метров по вертикали, каменные ступеньки наверх удобные - сантиметров по 30,  никаких тебе деревьев-буреломов, лесок слева, лесок справа да красивая жухлая травка до самой вершины... Почему-то задолбало немеряно.

Прикоснувшиеся к вершине немного раньше Штаники Цвета Индиго увековечивали Непристойную Футболку на просторах яйлы. Познавшие Ко-Чагарник самовыгуливались на юго-востоке, всё ближе подкрадываясь к месту залегания Жёлтых Смайликов. Отпавши на Толстяка Цвета Хаки, Обширнейший Жилет утирался панамкой, наблюдая за всползающим наверх красно-чёрным рюкзаком Наколенника Свадебной Белизны. Подорванный по Чёрному с надвязанным сверху спальником двигался к победе каким-то странным "косинусом", как будто пытаясь избежать наводимого на него неповоротливого ствола  крупнокалиберного корабельного орудия или снайперской винтовки с оптическим прицелом узкого поля зрения.

Слева, прямо под тригопунктом 1253,6 м, с видимым наслаждением изничтожала "отравленную палочку" Чудесная Шляпа. Чувствовала она себя в "горной местности" чем дальше, тем комфортнее. Пусть ещё не обгоняя признанных корифеев скоростных подъемов - Стоптанных Сало-Монов и Познавших Ко-Чагарник, и несмотря на "это полный трындец сюда с рюкзаками лазить", Шляпа  взошла наверх даже быстрее Обширнейшего, что было очень и очень приятно.

* * *

13.30 Стоптанные Сало-Моны, небрежно закинув за правое плечо Аметистовую Ночь, помаленьку спускались в сторону Ликона. Не хотелось, но пора было зашнуровывать, вставать, приподнимать, подсаживаться, взваливать и нести. Радуясь, что вниз, в ещё одну,  защищенную от всех ветров котловинку, специально созданную для обильных трапез да под хороший отдых. Вы бы видели, как, почуяв скорую еду, неслись Жёлтые Смайлики!!!

13.40 Пражский паштет сначала пополам разбавили с печеночным, затем подъели запас  сырокопчёной колбасы, зажевали долькой лимона и, сныкав рюкзаки в зеленях (чёрт бы побрал буковые карры - все ноги свернули) выступили в сторону карабийской "Черногории" - на Кара-Тау.

- По хребту обходить долго и по дуге. Здесь спустимся, потом вон тем лесочком и по ровному выйдем к вершине... - вот такая, значит, генеральная линия Стоптанно-Сало-Монской партии.

Укрытые перепутанной травой каменья "здесь спустимся" преодолелись вполне сносно, но стоило траверснуть прогалинку и ступить в "тот лесочек"... Помните крапиву на Чегинитре? Так то, оказывается, была ещё никакая не крапива, а так, самая что ни на есть невиная, не ликерная, не пивная и даже не кефирная полынь.

Дальше - больше. Все те отборнейшие буераки, что они "недобрали" на переходе от Чегинитры до Белой, таились в симпатишном (с) Штаники Цвета Индиго) лесочке под Кара-Тау. Что ни шаг - то прикрытая листопадом яма. Не яма, так трещина. Не трещина, так живые каменные развалы. Сверху, видимо, для особой пикантности, посыпано буреломом и украшено матёрой крапивищей - аж яд, будто с когтей гаррисоновского шипокрыла, с кончиков листиков капает. Так "симпатишно" Обширнейший не прогуливался со времён памятных странствий меж Ай-Петри и Ат-Башем...

- Я обратно здесь не пойду!!! - подвёл черту под содеянным Наколенник Свадебной Белизны. Жёлтые Смайлики наперегонки с Обширнейшим запихивали в рот алые галстуки языков.

- Лучше бы я пятьдесят километров по трассе на велике проехал! (с) Жёлтые Смайлики.

15.20 Основательно подуставши, выцарапались, наконец, на злополучный Кара-Тау. Оставив пещеру на сладкое, на последнем дыхании (наверное, всё-таки следовало к "дыханию" добавить приставку "из"...) поднялись на вершину. Всё было как прежде. По-домашнему белел уютный домик метеостанции. Волнообразные ритмы яйлы ширились до дальнего горизонта, затеняясь полощущимися на ветру простынями облаков. Задорно вились каменные вихры на взлобьи Южной Демерджи. В теплых воздушных потоках исходило мелкой дрожью поросшее клочками лиственных лесов плато Чатыр-Дага. Звёздчатый памятник партизанам с прошлого года подрихтовали и окружили насыпью-туром. Честно заслуженная, а точнее, отспотыканная четверть часа отдыха прошла в блаженном созерцании далей, неба,  переоценке пройденных и недооценке оставшихся расстояний.

15.35 Добро пожаловать в подземный мир, Господа. На этот раз подготовка персонала была адекватной: у каждого отдельный фонарик, вязанка фотоаппаратов. Чертовски приятно, что никаких следов пребывания человека, включая кострища и мусор, окрест Терпи-Кобы не наблюдалось.

Благословенно твое одиночество, о Терпеливая Коба. Да останешься ты навеки "неинтересной для широких масс населения"...

В сырой наклонной галерее, плавно выполаживающейся и формирующей первое лобби, не задерживались - тут всё хожено-перехожено. Нырнув в отверстие правой стены, спустились во второй зал. Объединив усилия фонариков, полюбовались непоруганными сталактитами потолка. Затем вскарабкались вверх по зажатой меж натёков и драпировок трещине, как будто специально выверенной по габаритам Жилета, в третий, маленький зал. Тут уже всем вместе было тесновато - чтобы уместить Обширнейшего, Жёлтым Смайликам пришлось вскарабкаться на стенку, восходящую к узкой трещине. Явно там затаился ещё один зальчик, а может и не один.

Спустившись обратно, во 2 зал, снарядились выбираться наверх, но ненасытных до восхождений Жёлтых Смайликов "заклинило" на стенку, а точнее, вклинило в узкий лаз, скрывающий микро-зал с вогнутым, на манер чайного блюдца, дном. Обнаруженное там тихое озерцо глубиной в ладонь было огромным сюрпризом. Большую группу, конечно, не напоить и стационарным лагерем не стать, но утолить жажду - самое то. 

16.10 Очень грязные, но ещё больше - довольные, выбрались на солнышко. Соскоблив с ладоней бело-коричневую глину пучком сухой травы, Обширнейший улёгся на локотки и стал скармливать Никоше очередную плёнку. Чудесная Шляпа счастлива - в коллективе обнаружилась родственная вампирно-никотинная душа: Стоптанные Сало-Моны завсегда не прочь "раздавить" с ней сигаретку-другую. Жёлтые Смайлики слазили под землю ещё раз и, на этот раз окончательно засвинючившись, набрали воды на дорожку, не забыв прочитать, что написано на круглой, прибитой шлямбуром нашлёпке:

Терпи-Коба. -10м. 2002г. 645.1

- Смотри, какой кислый фейс под жёлтыми смайликами! *** - шепнула Чудесная Шляпа Обширнейшему Жилету, громогласно смакующему предстоящие прелести пешеходного движения к рюкзакам.

*** вот с этих самых "жёлтых смайликов" , рождённых Чудесной Шляпой на пороге Терпи-Кобы, в общем-то и развилась идея "именования" персоналий.

Упаднические попытки вернуться по  кольцевой дороге были отметены с негодованием и...

- Ай!
- Ой!
- Блин!
- Пи-и...! Пи-и...! Пи-и...! - (мысленная цензура почикала)

 ...крапиво-преодоляющая перекличка свершилась.

17.20 Как ни старались проникшиеся до самых стоптанных подошв ивано-сусанственной идеей Сало-Моны, к замеченному на перекусе транспаранту "Ботанический Заказник Кара-Тау" у самого подножья Белой вышли все. Любой большой переход начинается с немалых поваляшек. А когда валяешься, мечтательно глядя в небесную синь, так и тянет душевно пообщаться с соседней пенкой:

- У меня бывают состояния, когда я могу только есть! (с) Желтые Смайлики.

- А какие-нибудь другие состояния у тебя бывают? (с) Непристойная Футболка.

Отвеселившись, двинули "по наикратчайшему" к слоистой пирамиде Ликона. "Наикратчайшим" для разнообразия оказалась грунтовка. Заметив знакомые уклоны (именно тут они пытались как-то спуститься на нижнюю дорогу до Чегинитры) Обширнейший, напрочь игнорируя сало-монское "да тут везде можно спуститься" двинул вправо. Пару минут в плюс по горизонтали да три витка серпантинчатой тропы гораздо приятнее, чем эквилибриум на сыпухах.

18.00 Бездорожью, как минимум на сегодня, "аллес капут". И пускай до "Ай-Лёхи" (с) Чудесная Шляпа) остаётся сколько-то там каменистого лесного анизотропья, это не в счёт. Пройдя четверть часа по дороге, ведущей на Су-Ат, они вписались в последний на сегодня спуск. Красивый тенистый лес, широкая  удобная тропа, чего ещё можно пожелать под занавес доброго дня?

18.30 Заметно растянувшись (зафиксированному наколенником свадебной белизны колену крутизна тропы явно пришлась не по вкусу) они окунулись в зелёное гостеприимство Ай-Алексийских полян, почти Елисейских полей. Пусть соседи слишком многочисленны и шумны, а гитары их расстроены суровым рюкзачным бИтием, для утомлённых переходом организмов это не имело абсолютно никакого значения. Обширнейший в одиночку поставил палатку и направился на омовение. Пусть ужин ждёт. Или ужин пусть ждут. Какая разница?

19.30 Все "при делах". По лагерю чинно выхрамывает Наколенник Свадебной Белизны, вынашивая идею рано утром свалить на море - после принудительной двухсуточной сало-монизации здоровье уже явно не то. Скрючившись терзающим добычу богомолом, мрачный Обширнейший свершает вечернюю молитву над впавшим в маразм Дедушкой-Примусом. Чудесная Шляпа со Штаниками Цвета Индиго отсутствуют - всё никак не оторвутся от леденящего души, о телах уж выразительно промолчим, родника. Стоптанные Сало-Моны куполизируют свою одноместную "Татонку". Познавшие Ко-Чагарник отбирают толстые ветви у павших в битве с человеком дубов.

Выразительно поглядывая в сторону соответствующей палатки и на удивление удачно взяв  тональность кота Матроскина, Непристойная Футболка сноровисто расплёскивает по кружкам десертный мускат:

- Если бы... - четыре булька в розовую кружку - кое-кто пил как ест... - четыре булька в салатовую - мы бы его с собой точно не взяли!!! :-)

Надыбанные Познавшими Ко-Чаганик древеса обработке Любимым Ножиком Бабушки ни в какую не поддаются. Обширнейший решил поберечь связки для завтрашних свершений и вооружился непристойно-футболкинским "Mannesmann"-ом. Складная пила, произведенная на заводике, в недалёком прошлом славившимся матричными принтерами, скрежетала закалёнными до синевы зубьями подстать скорострельным банковским собратьям с широкой кареткой. Даже птицы обалдели.

* * *

23.00 Противопожарный костёр вяло тлеет рубчатой корой и почти не дымит. Основательно, до кислородной интоксикации потренировав лёгкие и душевно намахавшись фальш-попой, Обширнейший Жилет водружает на лоб фонарик и, насупившись, уходит во тьму - собирать щепу.

- Дубы, собранные Познавшими, не горят!, - совсем без надежды на лучшее шепчет ему вслед Чудесная Шляпа.

День тринадцатый