День одиннадцатый.
Че Гинитра, че ещё не Гинитра?

Кривуля пешеходной части

6.30 Утро вновь благоухало кофе. Всё те же и там же: чуть приоткрывший правый глаз Жилет, колдующая над газовой горелкой Чудесная Шляпа и обнаженная до пояса Непристойная Футболка, на манер чукотского шамана потряхивающая баночкой немецкого сахарозаменителя. Не по русски всё как-то - соображают, вроде, на троих, но почему-то без водки... А вообще, неплохая идея организации раннего подъёма. Варишь себе потихоньку кофе, а народ, даже не проснувшись, чисто подсознательно чувствует, что его уже в чём-то прокидывают и начинает усиленно сползаться.

И ведь так всегда - хорошие фокусы удаются только единожды. К моменту закипания кастрюльки "на раздаче" наличествовали почти все. Самоисключился Наколенник Свадебной Белизны, предпочетший не просыпаясь наблюдать восход сквозь несуществующую стенку палатки.

7.30 Проманкировав завтраком, восемь подлинных аскетов почапали в сторону полуразрушенного пирса и даже громогласно провозглашенное жизненное кредо Жёлтых Смайликов:

- Зачем куда-то носить еду? Её нужно съесть здесь и сейчас!!!

...их не остановило.

Любители бухгалтерского учёта, наверное, удивятся, почему всего "восемь". Потому что Боты за Полста Гривен пожертвовали собой, сняв с "соревнований" Беленький Платочек. Такое происходило крайне редко, последний добровольный сход с дистанции значился только в памяти "старожилов" - Наколенника Свадебной Белизны, Непристойной Футболки и Обширнейшего Жилета. Всё ещё чувствуя себя крайне неудобно, Обширнейший был  благодарен чувствительным к общим настроениям Ботам за этот маленький подвиг, избавивший его от необходимости самому ратифицировать непопулярное, но, похоже, единственно возможное решение. Обидно, конечно, но силы участников оказались слишком  неравны...

* * *

7.50 Во главе попарно навьюченного каравана двигаются Сало-Моны с Наколенником, на расстоянии вытянутой руки за ними следуют Шляпа с Познавшими и перманентно взявшиеся за руки Штаники и Футболка. Замыкают колонну оголодавшие Смайлики, погруженные в обсуждение бесконечной темы "плёнка versus цифра" с Обширнейшим. Десять бесценных минут утренней прохлады уходят на преодоление плотной очереди к водораздающей жёлтой бочке из-под кваса. Будь в ней и в самом деле старый добрый квас, действо могло затянуться далеко за полдень. Воду поделили по честному, то есть распихали Стоптанным Сало-Монам, Непристойной Футболке и Жёлтым Смайликам.

Самое чуть-чуть поплутав по узким улочкам в поисках не-тупиковой и едва не приняв пересохший Андус за очень даже недосохший Алачук*, они вышли на дорогу. Явно подпавшая под влияние последнего, грунтовка перебралась на левый (орог) берег и полого двинула вверх по руслу вдоль садов и виноградников, устойчиво придерживаясь середины Туакской балки.

* Уже много позже, прикидывая в OZI-ке пройденный маршрут, Жилет немножко пожалел, что Стоптанные Сало-Моны так ответственно отнеслись к выбору "верного" пути. А ведь был шанс сходить сначала вверх по долине Андуса, в верховьях незаметно превращающегося в красавицу Нефан-Узень, там, у родника, замечательно переночевать, а уже следующим утром тихонько прогуляться до... и по Чегинитре.

Походя и без борьбы завладев лидерством, Стоптанные Сало-Моны в своих лучших традициях** вели на Караби.

** "Угнаться, конечно, можно, но что-то не хочется".

Познавшие Ко-Чагарник и пристроившийся к ним в затылок Обширнейший (не совсем, кстати, понимающий, куда он ломится) так же развивали недурственные ускорения. Непристойная Футболка, по жизни никогда более чем на триста метров от лидера не отстававшая, честно придерживалась разумной середины. Наколенник Свадебной Белизны уверенно опережал Жёлтых Смайликов, отставая от Футболки примерно на минуту-полторы.

Обширнейший забавлялся, наблюдая, насколько удобно живётся отдельным товарищам, пользующимися благоволением теоретически слабого, на удивление сильного, а главное, деятельного в практическом применении пола: Чудесная Шляпа и Штаники Цвета Индиго не снимая рюкзаков занимались охотой на виноград. Ладно бы для себя-любимых, так ведь вся, буквально вся добыча незамедлительно исчезала в ненасытных чревах Познавших Ко-Чагарник и Непристойной Футболки соответственно!!!

Нет, если бы на лозах висели аккуратно пришпиленные шматки розового сала, или, там, кусочки по-доброму наструганной копчёной колбаски, Обширнейший всенепременно бы к прекрасным дамам присоединился, но ради каких-то бледно-зелёных шариков сомнительной сахаристости и уж тем более спиртуозности - ни за что! Уж лучше... ещё раз попытаться догнать Стоптанных Сало-Монов.

8.50 Законные 5-минут передыха на земляном валу обочины. Последние виноградники остаются позади - еле-еле от них, тварюшек коварных, оторвались. Чтобы хоть как-то уменьшить отставание, Наколенник Свадебной Белизны решает поделиться со всеми и каждым неприкосновенным запасом 500-граммовых банок симферопольской тушёнки. Одна банка остаётся без хозяина и Наколенник с отчаяния заявляет, что "оставит её прямо тут, на обочине".

"Поллитру? Вдребезги? Да я тебя сейчас... !!!"  (с) Ю. Никулин, Операция "Ы".

Банка исчезает в обширнейших недрах (огромная просьба случайно не спутать с "недрами Обширнейшего" ) Толстяка Цвета Хаки. Слева, за рекой, остаётся холм горы Папса и заболоченный водохран. Говорливый Алачук начинает исподволь карабкаться вверх. Всё выше горы впереди и всё шире панорама моря. Хочется идти спиной вперёд, чтобы раньше времени подъемом не расстраиваться. Хорошо видна Чегинитра. До неё ещё есть и есть. Но есть пока нечего, остаётся ожесточённо пинать ногами поднадоевшую грунтовку.

10.00 Русло "раздвояется". Судя по карте, они уже прошли 500 метровую горизонталь.

- Начинается подножье подъёма. (с) Стоптанные Сало-Моны.

Западный, безымянный ручеёк Алачука направляется в сторону родника номер 530, а восточный, Хранитель Имени, ужом скользит меж красивых скальников, обозначивающих формальное начало Чегинитры. Двойственность поведения лидера почему-то претит дороге, которая, словно флегматичный раскройщик по лекалу, копирует вялые изгибы русла. Каменистые колеи делают синхронный поворот на 90 градусов вправо, пронзают густую массу коренастого сосняка и начинают откровенно издеваться над рюкзако-несущими.

Стоптанные Сало-Моны, принципиально игнорируют вертикально-ориентированные поползновения дороги и держат темп, который достоин искреннего уважения... издали. Ладно Сало-Моны, с этими проще смириться, чем догнать, Обширнейший впервые видит "в деле" Познавшие Ко-Чагарник. Значит, как по ровненькой дорожке, так можно и ненавязчиво приотстать, а как в горку покруче, так фигушки настигнешь, даже если очень захочется?

- Вот он где, потенциальный тушёнко-носитель, окопался. Ню-ню, дождёмся привала...

10.50 Пропустив вперёд увлечённо шепчущихся Непристойную Футболку и Штаники Цвета Индиго, Обширнейший пристроился к взмокшей Чудесной Шляпе. Она держалась стоически, но была весьма и весьма невесела, даже широкие поля обвисли. По очкам стекали тоненькие струйки пота. Алый костюм как нельзя лучше гармонировал с пунцовыми от жары и усилий щёчками.

- Отольются, отольются молодой мамашке слёзки выкуренной "Ватры", - процедила сквозь плотно сжатые зубы Чудесная Шляпа, облизнула искусанную почти до крови нижнюю губу и, подсев поудобнее под синюю Красную Лисицу, затопала дальше - догонять своего, страдающего маниакально-туристическим синдромом, благоверного.

Обширнейшему очень хотелось Шляпу как-то утешить. Он решил синхронно попыхтеть. Благо, для осуществления такой нехитрой поддержки особенных усилий от измученного Чеги-нарзаном органона не требовалось. Стараясь не снижать установленного Чудесной Шляпой темпа, Жилет изловчился глянуть через плечо - Жёлтых Смайликов и Наколенника Свадебной Белизны в пределах видимости не просматривалось. В принципе это мало о чём говорило: дорога петляла, как незадачливый питон из анекдота, что проглотил живьём семейную чету зайцев, пребывающих на пике либидо.

Описав эвольвенту очередного поворота, Обширнейший обнаружил честно следующую правилу "45мин идём / 15мин лежим" Непристойную Футболку. Штаники Цвета Индиго паслись тёрном неподалёку. Сало-Моны и Познавшие Ко-Чагарник, конечно же, отсутствовали. Тут Обширнейшего Жилета ни с того ни с сего пробило на поиграть в догонялки. Чтобы пояснить, на что эта эскапада была похожа, гляньте на фрагмент "трактата" Феликса Кривина "Большие и маленькие".

Итого имеем: Окончательно поехавшая крышей Улитка, водрузившая на себя Толстяка Цвета Хаки вместо родного уютного домика. Обливалась адской смесью восьмого, девятого и десятого потов, она обходит одну за другой длинные мускулистые ноги Хамелеона. Хамелеон на всех парах  "неторопливо несётся" вверх по Чегинитре, принципиально не замечая веса навалившегося на плечи Двух-Пенчатого.

11.30 Опередив обессилено отпавшего в кустики Хамелеона, Улитка всё-таки настигла бросившую ей вызов Черепаху... проверявшую органолептические качества придорожного кизила. Умолчим о том, что минутой раньше Улитка перегнала аккуратно прислонённую к дереву Аметистовую Ночь...

Так или иначе, первый акт "Марлезонского балета по-чегинитрински"  состоялся. За полосой кустарника грохочет в смолистой трубе рвущийся на волю родник Суук-Су ( "Обильная влагой вода", тюрк. ). Будто объевшиеся психоделическими грибами музыканты, рвут смычки о струны перегревшиеся на солнце кузнечики. Любвеобильно лобзают сочные одуванчики полосато-поперечно-пузатые шмелики. Переливаясь огромными, сине-зелёными фасетчатыми глазищами, шуршат радужным пергаментом четырехлопастных движителей беспокойные стрекозы.

11.50 Утренне-кофейная шизА продолжает косить ряды. До сих пор развращались только с утра, и вот на тебе, даже не успев как следует поваляться, нагло требуют полноценного обеда! Дедушка Примус поначалу даже не понял, чего от него вдруг посередь бела дня хотят и попытался улизнуть обратно, в рюкзак - досыпать. Но как только мимо грохоча вермишелью  промаршировали помятые куриные супчики, подгоняемые банкой молдавской тушёнки, Дедушка хлопнул оземь оранжевой тюбетейкой, закинулся сухим спиртом и свершил самоподжог.

Пока Обширнейший просыпался супами и специями в кастрюлю, Чудесная Шляпа, как в общем-то и положено единственной в группе мужней жене, решила напоить любимого супруга свежесобранным компотом. Не учла она всего одной лишь незначащей мелочи - никто из присутствующих, пребывая пусть и в утомленной подъемом, но здравой памяти, в жизни бы не позволил Познавшим Ко-Чагарник разговляться витаминами в нычку...

Пришлось к жменьке сморщенного тёрна добавить пару горстей недоспелого кизила, десяток райских яблочек, случайно обнаруженных отправившимся опробовать свежекупленный цифро-Canon Наколенником Свадебной Белизны, а под занавес ещё и дополнить какими-то весьма подозрительного вида травинками, подобранными Штаниками Цвета Индиго по дороге (Это всё Сонф!!!).

- Ну что, извратили... ой, то есть изварили компот? - отвернулся от снятого с огня супца Обширнейший Жилет. Как ни выкручивайся, но подсознания (и дедушку Фрейда, конечно) не обманешь.

12.40 - Как скоро остынет компот? Давайте представим себе его в виде шара бесконечного диаметра в вакууме... - Наколенник Свадебной Белизны, физик-экспериментатор на отдыхе, принялся прикидывать теплоёмкость 3,5 литров воды, стараясь при этом не забывать о погрешности, вносимой в расчёты разваренными фруктами.

- Слишком сложно у тебя получается. Проще всего распределить энтропию по большему объёму, тогда компот быстрее остынет! - ставит окончательный диагноз  физик-теоретик, скрывающийся под личиной Непристойной Футболки.

- Короче, ты предлагаешь вылить компот в ручей! - радостно резюмирует весьма далёкий от физики, но скорый на расправу Обширнейший Жилет.

- Именно! (оба физика хором)

13.05 Беседа кандидатов физико-математических наук убрела в непроходимые дебри, Обширнейший на какое то время отключился, чтобы вернуться в реальность одновременно с произнесением загадочной сентенции:

- ...как бы камни на Демерджи ни убывали, они распределяются хаотически! Наука умеет много гитик, да и только.

Глубокая канава с неутойчивыми камешками на дне, поросшая по сторонам злобного нрава тёрном, упрямо карабкается вверх, прямо под скалы. На какое-то время она истончается  до тренировочной дорожки для  манекенщиц из тех, что никак не могут понять, как правильно двигаться по подиуму: повиливая бёдрами и осторожно, будто по канату, переступая ногами. Левее тропы-канавы, под невысокой, всего метров 5 или 6, стенкой, возлежит сеть глубоких оврагов. Верховья завалены огромными глыбами, в просветы меж ними туго набита пакля густых деревьев. Обширнейший вслух радуется, что в прошлом году хватило чуйки обойти это "дивное местечко "стороной. Кстати, тропы, по которой идут сейчас, им тогда тоже удалось каким-то немыслимым образом избежать.

15.00 Вот они, "зубки дракона". Не так чтобы срочно нужен отдых, но отказывать себе в удовольствии пошляться налегке и насидеться вдоволь на самых остриях протяженных на запад плоских гребней, пожалуй, не стоит. Сало-Монов манят подъёмы. Едва коснулся каменного ложа Аметист-в-Ночи, Стоптаные впрягаются в ближайший склон покруче и, громыхая противящейся столь грубому воздействию сыпухой, направляются прямиком под нависающие справа обрывы, очень скоро теряясь в серых скалистых громадах.

Виной тому привитые за полную неделю странствий стадные инстинкты или уважение к лидерам - неизвестно, но парой минут позже контр-обсыпались уже почти все. Только Жёлтые Смайлики остаются верны себе, начиная большую прогулку с не менее ответственных полежалок.

Подъём поначалу не слишком напряжённый, первого ряда скалистой обороны достигают практически все "атакующие". Затем "пехотинцы" рассыпаются цепью. Юго-западный фронт - Чудесная Шляпа с Познавшими Ко-Чагарник двигают покорять похожие на коренные зубы тюленя-крабоеда отроги. Центральный фронт -  Непристойная Футболка со Штаниками Цвета Индиго, цепляясь руками за невысокий кустарник, штурмуют красивый двурогий останец, рассеченный глубокой тёмной трещиной. Северо-восточный фронт - Обширнейший Жилет и Наколенник Свадебной Белизны преодолели широкий раздвоенный язык скрытой широкими листами борщевика  осыпи и пытаются добраться до приземистого гребешка, откуда можно  вписать в кадр оба борта Чегинитры, не забывая при этом кусочка принципиально Чёрного, но сейчас ярко-голубого моря.

Отклонение от темы, как минимум в плане расхода фотоматериалов, удалось славное. Закончив "танцы с бубном" у  раскоряченного по склону остова погибшей сосны, Жилет осторожно двинулся вниз, краем глаза отмечая, что остальные давно присоединились к всё ещё погруженным в "подготовку к штурму" Жёлтым Смайликам.

- Стоптанные  Сало-Моны чего-то не доложили в рюкзак! Или... мы им сдуру чего-то не доложили! 

- пропотевший до самого спальника Обширнейший полз вверх по Чегинитре. Впереди нет-нет да и вспыхивал меж склонённых влево стволов Аметист-в-Ночи. Содрав с головы горячую и влажную шляпу, Жилет протёр "иллюминаторы", промокая в одно отработанное годами движение взмокшее чело с затылком. В зеленях вновь мелькнула фиолетовая молния, на этот раз оставаясь в поле зрения надолго. Стоптанные Сало-Моны как будто нарочно время от времени сбрасывали темп "забега", чтобы Жилет не обломился играть в догонялки.

Неприятие походного одиночества бурлило у Жилета в крови, но до "ровненького"  оставалось так немного... вот этот пригорок и ещё этот... Скалы слева и справа становились всё ниже. Растительность редела кронами, завивалась тугими узлами стволов и всё явственней оплетала набухшими венами кореньев по-стариковски сморщенные, покрытые бурыми пигментными пятнами покровы Караби. Нет уж, хватит фанатизма, вот до этого деревца дойду... или вон до того, совсем скрюченного... Прошу прощения, господа, но мы, кажется, наверху!

15.35 Вновь густеют кроны буков, тонкое сари жухлой травы скрывает бронзовую наготу верховий Чегинитры. Только вдоль расширившейся тропы нет-нет да проглянут сочно-коричневые, переспело-каштановые, песочно-золотистые и густо-фиолетовые выходы странной, похожей на черепки древней керамики, слоистой породы. Она ещё в прошлом году поразила Обширнейшего исключительным разнообразием оттенков и подлинно-древесными фактурами, будто рождёнными не в кузнице Гефеста, а окаменевшей органикой, впечатанной в звонкий камень самим Временем.

Сухой как тростник овражек (что-то в этом есть нехорошее, беспокойное) шарахнулся влево, тропа бежит горизонтально, до привала остаётся всего несколько минут неспешного шага. Жалко, что Стоптанные Сало-Моны о таком способе передвижения не слыхивали... Всё так же, на полных парах, они ноздря в ноздрю выскакивают к низкому срубу колодца-родника. Столь детально разработанного и артистически проведенного литовского праздника "Обломайтис" Обширнейший Жилет от Чегинитры не ожидал: деревянная крышка  отсутствует, глубоко, наверное, сантиметрах на 70-ти, меж черных осклизлых обломков ветвей и островков прошлогодних листьев пузырится мертвенно-бледной пеной мутно- зелёная близва. 

Отставание Штаников, Футболки, Чудесной Шляпы и Познавших Ко-Чагарник составило 3 минуты, Желтые Смайлики и Наколенник Свадебной Белизны подтягивались еще минут 10. Вся эта чёртова дюжина безмерно протяжённых минут посвящена судорожному обдумыванию ответа на заданный ещё Великим Ильичом вопрос - "Что делать?" Отправить гонца за водой обратно, на Суук-Су? Отправить - в данном смысле не что иное, как "согнать вниз палками"... Озера на Караби если и живы, то непитьевые уж наверняка. Есть  там ещё один прудик-доходяга, по дороге на Большие ворота, но жив ли он сейчас, если даже родник пересох - неведомо. Тут уж дремучие инстинкты разыгрались не на шутку - как будто полжизни капли воды в организме не было. Будь Черное море пресным, выпить не выпил, но отхлебнул бы преизрядно!

- Идем, прогуляемся до оврага. Может там чего... - в уверенном голосе Сало-Монов звучит  неуверенность.

Тропинок в нужном направлении не водится. Обширнейший с Сало-Монами шуршат трусцой по бездорожью. Из пастельно-коричневой ряби волн прошлогодней листвы проглядывают  бугристые, как спины прикопанных жаб, скалы. Меж них весёлыми головастиками резвятся густо опушённые мхом камни. В неприметном узком распадочке таится от постороннего внимания палатка цвета выгоревшей бриллиантовой зелени.

У скомного костерка "о чём-то своём, женском" беседовали три молодых человека. Стоптанные Сало-Моны поскакали знакомиться, дозволив Обширнейшему впасть в уединение с юными сосенками, обживающими овражистые пустоши. Чегинитринские иммиграционные ветра "зелёных" не жаловали: молодая поросль ютилась в самом безнадёжном с точки зрения будущего, но зато и в самом наизарубежнейшем районе Украины -  на "Марсе". Скрипя зубами от боли в установленных на по-инкизиторски многогранную "керамическую" крошку коленях, Обширнейший собирался спустить затвор, когда из-за плеча раздалась команда "Спускаемся!".

Начинавшийся так полого овраг всё-таки заставил в самом конце повернуться лицом к склону. В трещинах многослойных ржаво-фиолетовых плиток сочился... нет, не ручеёк, а пергамент на удивление прозрачной воды. "Глубина" потока была выдающейся - миллиметров пять, может быть семь. Спасали ванночки, позволявшие затопить специально расплющенную поллитровку этак на треть корпуса. Вода была неприлично горячей, подстать навалившейся на плечи жаре. Подсознательно стараясь не пролить ни капли, Обширнейший медленно, но верно заполнял "гармонику" Жёлтых Смайликов в самом сердце Чегинитринского "Марса",  живо представляя, каково было изыскателю Моррисону получить в венерианской пустыне порцайку "Особого Старательского" коктейля...

     ...он ждал, вглядываясь в сверкающее устье вихря, который пронесся по небу и остановился в четверти мили от него. Из вихря показалось большое круглое медное днище. Устье вихря продолжало расширяться, пропуская еще большую медную выпуклость. Днище уже стояло на песке, а выпуклость всё росла. Когда, наконец, она показалась вся, в безбрежьи пустыни возвышалась гигантская вычурная медная чаша для пунша. Вихрь поднялся и повис над ней. Моррисон ждал. Запекшееся горло саднило.

         Из вихря показалась тоненькая струйка воды и пролилась в чашу. Моррисон всё еще не двигался. А потом началось. Струйка превратилась в поток, рёв которого разогнал всех коршунов и волков. Целый водопад низвергался из вихря в гигантскую чашу. Моррисон шатаясь побрёл к ней. "Попросить бы мне флягу", - говорил он себе, мучимый страшной жаждой, ковыляя по песку к чаше. Вот, наконец, перед ним стоял "Особый Старательский" - выше колокольни, больше дома, заполненный водой, что была здесь дороже любой золотоносной породы...

Ужель Роберт Шекли развлекался пешим туризмом?

Отягощенный 11 литрами "самого вкусного напитка во вселенной", Жилет чуть не на карачках выбрался из овражка и затрусил к рюкзакам. Никоша аж повизгивала от возмущения, да и указательный палец на правой руке нет-нет, да и неосознанно совершал знакомые движения - щелчок вправо - включить... чуть нажать... выдержать паузу до лёгкого, словно удар пульса, биения автофокуса... плавно дожать до упора...

Суетливое распихивание по карманам запасных плёнок не ускользнуло от внимания Наколенника Свадебной Белизны, он тут же взялся распелёнывать желтую фланельку, сберегающую от царапок еще не нюхавшего сурового походного бытия цифровой Кэнон.

Поклацав обилием органов управления, Наколенник взобрался на развесистое древо меню, полазил по спутанной кроне, чтоб попенять на жадину-производителя, добившегося недурственной экономии на ёмкости пусть и литий-ионового, но как-то лениво источающего  номинальные токи аккумулятора.

- Как всегда: "на самом интересном ме-е-есте"... - не удержался от укола Обширнейший.

- Зато я сразу, а не через... полгода вижу, что получилось! - парирует не только адепт-ированный к "цифре всемогущей", но и давно просчитавший любимую мозоль Жилета, Наколенник. На том "марсианские хроники" и выдвинулись. Наконец можно было почувствовать себя доктором Лосем или, если более воинственен, красноармейцем Гусевым. Аэлиты поблизости не наблюдалось, коварный Тускуб из-за деревьев каменьями не швырялся.

Тихая пост-обеденная пустошь звала, умоляла, соблазняла:

- Расслабьтесь, забудьте обо всём, включая эти глазастые адские машинки, неоправданно часто загораживающие своими хрупкими металлопластовыми тельцами целостность мира! Ужель они, безжалостно втискивающие тёплую ароматную трёхмерность в полоски бездушного целлулоида или в стайки многоногих кремниевых паучков, никогда в жизни не бывавших живыми, способны правильно воспринять меня, Корону Царицы Чегинитры? Зачем напряженно исключать из реальности что-то общепризнанно лишнее, когда всё вокруг столь прекрасно и совершенно?

И было так. Выбрав два, достаточно далеко отстоящих друг от друга микро-водораздела, рассечённых глубокой безводной артерией, Жилет с Наколенником пренебрегли впившимися в седалища красновато-коричневыми каменьями и поодиночке влились в беспределье марсианского покоя. Не пели птицы, молчали коленками назад кузнечики. Выцветшими аксакальскими усами топорщились пепельно-коричневые иголки проигравших битву за жизнь сосен.

Обширнейший уселся поудобнее, чуть повернулся, убирая из поля зрения профиль Наколенника Свадебной Белизны, позволил мыслям странствовать где попало, и, не концентрируясь ни на чем конкретно, обшаривал глазами окружающее.

Округлые, чуть розоватые выпуклости, сжимающие тёмные трещины несуществующих ручьёв, постепенно расслабляли тесные объятья. Формируя плавные v-образные дельты, они наводили на мысли об уложенных бедром к бедру на живот натуристках. Причём именно о  матёрых, дородных матронах Рыбачьего и Малоречки, а не изысканно "отшейпленных" стриптизёршах Ялты. Родной ландшафт, советский. Прикольно...

16.55 На самой периферии зрения он заметил какое-то движение. С центра солнечной полянки махали руками Жёлтые Смайлики. Не без удовольствия отлипнув от конусов,  пирамидок и тетраэдров природного "импликатора Кузнецова", Обширнейший отряхнул проколовшие тонкую материю черепки и поскрипел обратно, к лагерю.

- Кагор "начислен"!, - отрапортовала вполне пришедшая в себя Чудесная Шляпа, протягивая ему заполненную почти на четверть кружку.

Благоговейно пригубив махонький глоточек рубиновой, сахаристой, благоухающей черной смородиной и сухо-фруктовой грушей влаги, Обширнейший, не выпуская из рук сосуда с божественным нектаром, стёк на пенку и расплылся в улыбке с диагональю самый минимум в полянку, на которой валялся. И так весьма недурственная, жизнь наладилась бесповоротно. Можно было собираться с духом и начинать благодушную возню с обещанной ухой.

Зачем оголоданцы потребовали заправить уху гречкой с тушенкой, Жилет так и не въехал...

17.45 Стоптанные на свою порцайку пищи отреагировали истинно по сало-моньи:

- А не сходить ли нам на Большие Ворота?

Можете смеяться, но народ стал не сопротивляться, а собираться! Только Желтые Смайлики, давайте, с целью соблюдения приличий, скажем... полностью удовлетворённые под-лежащей Чегинитрой и над-лежащим Ново-Русским, остались поддерживать огонь магией трубного "курлыканья".

- По дороге ходить неинтересно. Пойдём по обрывам. - Стоптанным Сало-Монам мучительно мало внедорожья.

Спотыкаясь на каждом шагу о развесистый "карр-иес", Обширнейший медленно влачился в самом арьергарде колонны, с одной стороны, проклиная разболтанные голенища Итальянских Пенсионеров, а с другой - радуясь, что пострадавшему на швейцарской лыжне Наколеннику Свадебной Белизны нашелся попутчик. Минут через пятнадцать ходьбы "по интересному" похоронно - медленная процессия невзначай приняла левее, потом ещё чуточку левее, затем ещё са-амую капельку, и... под ногами вдруг обнаружилась дорога.

Ино-ходящие Сало-Моны на "грунтовые понты" не взялись, продолжив назло всем двигаться азимутально. Ожидая увидеть "засушенную на сухари" осоку, Обширнейший Жилет немало подивился полноводности озерца, что и в дождливом прошлом году не баловало жизненной силой. Теперь его честно можно было назвать водоемом, и удостоить чести нанесения на карту. С выродившимся родни-ко-лодцем у стоянки явно было что-то не так.

Разбившись по-детсадовски - парами, они петляли меж весёлых, удивительно молдавских холмов на восток, с небольшим отклонением к югу. Сало-Моны вполголоса общались с Познавшими Ко-Чагарник. Заворожённые танцем переплетённых ладоней, Футболка со Штаниками шли молча. Жилет с Наколенником, по-ветерански оглаживая виртуальные седовласые бороды, вслух поминали "дела давно минувших... походов" Чудесной Шляпе. И куда только подевались те подъемы и спуски, о которых Штаники Цвета Индиго как-то сказали "спустимся вверх"? Морок, навеянный рюкзаками.

18.40. Они пришли чуть с опозданием, позволив закату выплеснуться на серые оскаленные  клыки окаменевших "привратников" и стечь едва позолоченной тьмой на массивные лесистые дёсны. Большие воротины Биюк-Капу были, как всегда, широко распахнуты, гостеприимно приглашая сбежать вниз по сочному густому лесу, затем подняться по узкой тропинке - прерывистой желтой строчке на каменистом камуфляже хребта-мостика, связывающего Большие Ворота с едва приоткрытой калиткой Ворот Малых. Немного дальше просматривались конусы картографически безымянных вершин, толпящихся окрест Кал-и-Стон-Богаза. Интересно, как там, на перевале, с экологией в этом году?

День стремительно сворачивался. Что-то похожее можно наблюдать на рынках, ближе к закрытию, в особенности в рядах, торгующих кондитерским или шелковыми нарядами. Цветастое многообразие обёрток и узорчатое переливье тканей бездушно распихивается в серые и бледно-жёлтые картонные коробки. Защёлкиваются зубастые замки черных и ржавых хранилищ. Чуть пыля, прометает сизую дымку асфальта усталый дворник. Длинные вереницы опустевших прилавков незаметно погружаются в тёмный, без сновидений, сон, мечтая о щедрости утра, приносящего им жизнь, людей и новые, ещё более яркие, краски.

Чудесная Шляпа, заручившись безусловной поддержкой Познавших Ко-Чагарник, потихоньку убрела "минотаврить" в хмурые лабиринты соседних скал, остальные молча просидели двадцать скрупулёзно отмеренных Наколенником Свадебной Белизны минут на "воротине" повыше. Дождавшись угасания закатных красок и нарезки солнышка пилой восточного богатыря Караби, засобирались назад.

Жилет с Наколенником снова отставали. Не столько из необходимости, сколько из желания послушать разминку вдруг вспомнивших о своих прямых обязанностях сверчков, выследить крадущийся от куста к кусту ветер, пофехтовать устремлёнными в бесконечность тенями друг друга и попытаться заметить момент, когда "еще почти день" сменяется "совсем уже вечером"... 

19.33 Туда шли 55 мин, обратно 33. Неплохо! - отметил в блокноте Обширнейший Жилет, радуясь красивой стабильности цифро-двоек.

...Минус 22 минуты чистого Сало-Монстра... и мы "дома". Он сразу передумал исправлять то, что измыслило ещё больше зауважавшее Стоптанных подсознание.

Смайлики, нехотя приоткрыв левый глаз (на правый давила возлежащая на так и не разобранном Ново-Русском голова) доложили, что сон был устойчив и лагерь самосохранился исправно. После по-настоящему удачной прогулки бубно-пляски у костра Жилету претили, он возбудил Дедушку до состояния огнедышания и дабл-кликнул, объявив гречку с тушенкой.

Возложив ответственность за ужин на Чудесную Шляпу (как мастерицу кормления малолетней детёшки), а палатку - на Футболку со Штаниками (как давно искавших уединения), Обширнейший основательно приземлился "у Ново-Русского" (как давно примирившегося с функциональностью подушки). Потеснённые с локального Олимпа Жёлтые Смайлики даже не шелохнулись.

* * *

20.20 Булькнув водицы, Обширнейший Жилет окончательно разленился, захлопнул зрявни и углубился в восприятие аудио-реалити-шоу. У костра не на страх, а на совесть сошлись Познавшие Ко-Чагарник с Наколенником Свадебной Белизны. Историк-профессионал против физика, имеющего особое мнение на происходящее, не происходящее, вероятное и невероятное. Тема беседы была для Караби не совсем тривиальная: искажение документальных фактов Великой Отечественной.

Кроме пятиконечной звёздочки на вершине Кара-Тау, никаких упоминаний об активном партизанском движении и громких боевых операциях на этой пещеристой яйле в памяти Обширнейшего не оказалось. Слишком далеко от дорог, которые можно (и нужно) взрывать, а так же еды, которую уж точно если не нужно сеять, то придётся растить и кормить... Кстати, это последнее "кормить" и было главным источником исторической агрессивности Наколенника, пусть и преисполненного предвкушения сытого благодушия, - он сегодня не  будет накормлен засветло!!!***

*** Еще пребывая в Германии, Наколенник до хрипоты в толстенных, как трубы Иерихона, интернет-каналах призывал всех и каждого НЕ готовить в темноте. Апеллируя к совести, гуманизму, Биллю о Правах Человека со всеми прилагающимися Поправками, а так же прозрачно, но недвусмысленно намекая на исключительные, прям таки феноменальные опасности, связанные с кормлением ПОКА неинициированных гремлинов (в его лице) после полуночи.

День двенадцатый