VU-7
Отходняцкая сиеста

10.00 Тотальная лёжка. Повёрнутая на утреннем умывании пресной водой и кофе, Филолог долго и целеустремлённо уговаривала безотказного на подъём (и в прямом и в переносном смысле слова подъём) Издателя составить ей партию на родник. Закутанный в спальник и полиэтилен Форт-Нокс отчаянно сопротивлялся, но в конце концов всё-таки не устоял. Юрист, воспользовавшись минуткой относительного безлюдья, занудился и изготовился ускользнуть от общественно-полезного труда в море.

- Поплыл ловить краба. На живца ,- промурлыкал в сторону загорелой мускулистой "пониже спины" Сисадмин.

- Весь "живец" в крабах?!! - поёжился оказавшийся в пределах слышимости Физик.

Богатое воображение Мисс Явы заставило её тихо прыснуть…

11.00 Стая енотов-полоскунов заполонила "правое полужопие скалы" (с) Патриарх. С лёгкой на трудолюбие руки Филолога, не терпевшей ухода от "тайдальной" белизны носочков и футболок Историка, Мисс Ява, Физик и Мистер Шарп занялись порчей аквальной обстановки заказника. Дряблые медузы и лобастые рыбы-зеленухи, почуяв необратимые изменения в привычной среде обитания, сменили цвет на глинисто-заповедный. Наблюдя неуверенные попытки Сисадмина соорудить завтрак, переупотребивший вчера грибков Патриарх взмолился:

- А может, устроим разгрузочный день?

- Да! Разгрузим рюкзаки и всё съедим! - воспылал готовностью поучаствовать в "делёжке по честному" Мистер Шарп, по-собачьи отряхивающий от воды голову.

“Недвижимость” Патриарха, возомнившего себя прибитой к берегу старой корягой, леность Сисадмина, не удосужившегося даже носа высунуть из палатки после завтрака, систематические морские круизы Юриста с Мистером Шарпом, в настоящий момент изображающих засиживающих камни бакланов, или все эти события вместе взятые повлияли, но Мисс Си, Мисс Ява, Филолог, Историк и Физик под шумок слиняли с первой водной оказией в Балаклаву. Издатель повесил на шею цифроКэнон и - скоро буду, - удалился в сторону бухты Нудистка.

* * *

11.30 - 15.00 “Балаклавская экспедиция”, занырнув по дороге в пару подходящих гротов, прогулялась на катере до Затерянного мира и понастроила там (приватными усилиями Филолога) башен-близнецов из гальки. Издатель задвинулся вдоль береговой линии аж до самого Большого Паруса, куда “живые” обычно не доходят. Вновь сменив породу, Мистер Шарп и Юрист поджарили "окорока" и "яблочки" до сочно-розового, прямо скажем, исконно-павианьего оттенка.

Патриарх всё это время соревновался с Сисадмином в умении капитально давить массу. К возвращению Издателя утрамбованная "масса" истончилась до полной невидимости. Патриарх был разбит наголову и уплыл охладиться. Сисадмин, сотрясая переливистыми руладами стены бухты, без отрыва от путешествия по царству Морфея "вовсю сторожил лагерь" (с) Издатель. Коварных поползновенцев на групповое снаряжение поблизости не было, да и быть не могло. Отдыхающие с некоторой опаской - не ползёт ли? - поглядывали на крутой осыпной склон.

* * *

16.00 "Попавшая под мантию вожжа…" (с) Король, “Обыкновенное чудо” …странствий возымела своё действие, принудив Инженера, Юриста и Сисадмина съездить на ужин (как они это хором отпозиционировали) в Балаклаву. Пакостный катер, конечно же, на Золотой пляж не пришёл, но это был совсем не повод для возвращения. Обогнув Первый, Второй и Третий пляжно-фекальные овраги, Юрист бездорожьем вывел голодающих на верхнюю тропу. Чудная, кстати сказать, тропка. Для пешеходников практически горизонтальная.

Обнаруженная на одном из крутых поворотов надпись "faces.md" расстрогала Инженера: граффити-ман с неторопливым ником Snail в хороших знакомых у неё числился. Ещё один спуск, подъём, обход угнездившейся на выступе батареи (уж не Бочка ли это Смерти?) и вот уже впереди ощерилась камнем развалин Чембало. Время выхода к крепости следовало признать идеальным: алый зрачок вовсю сауронствующего солнца завис точно по центру одного из оконных проёмов высокой башни. Понятное дело, образовалась внезапная задержка “ужина”: такой замечательный сюжет нельзя было не запечатлеть на плёнке.

Когда в то же самое окошко забралась Инженер, фотосафари приобрело просто угрожающие для ужина (и фотоплёнки) масштабы. Вырваться из чар балаклавской бухты удалось только после того, как светило, царапнув огненным когтем скалу Мытилино, удалилось “в нумера”. Спугивая громким разговором пакующих мольберты художников, Юрист и Сисадмин на ходу зарядили по новой плёнке и сбежали по бетонным ступеням лестницы на набережную.

Сюр-прайз! Катера у причала не было. Хозяева кафетериев ускоренно складировали стулья и собирали зонтики. С севера крались тугие чернильные тучи. Повеяв знакомой по Чатыр-Дагу прохладой, на асфальте расцвели чёрные звёздочки первоцветов дождя. Шаланд и катеров в бухте всё прибывало, но везти до Золотого пляжа все они наотрез отказывались. Причём, дело оказалось даже не в желании хорошо или хоть как-то заработать. Кто ж знал заранее, что капитанам нужна специальная "лицензия" от пограничников на выход в море после 18-ти часов вечера?!!

До темноты оставался от силы час. Ужин стушевался до банального угрызания сдобных булочек и вялых бананов. Воспоминания о развильчатой в своей дальней трети тропе не особенно радовали. Под шумок поисков "лицензионных” плавсредств они познакомились с товарищами по несчастью: трио изрядно булькнувших пивасика дончан ни копейки не хотели пешкарить на Инжир. Мечта поскорей и поплотней прижаться щекой к Скале-Жопе становились всё навязчивей.

Совсем к темноте в бухте нашарился один-единственный бравый катер. 100 гривен за шестерых - это как по-вашему, много или мало? На зеркальной глади бухты казалось, что непомерно много. Стоило выплюнуться наружу, налетел шквалистый ветер, объёмистая посудина затряслась, заверещал на разные голоса неплотными сочленениями заплатанный железный корпус. Заваливаясь с борта на борт, катер по диагонали уходил в исполосованное белыми хребтинами волн море. Как качка отражалась в переполненных пивом организмах донецких хлопцев, покрыто завесой тайны, а вот лишённых надлежащих "промилле" господ и даму донимал холод.

Клац-клац зубками. Пар изо рта, солёные ледяные брызги в лицо. Романтика, блин! Капитан с помощником по прикосновению с морем сныкались в рубке, оставив безоговорочно сговорчивых пассажиров под маскировочно-сетчатым тентом на корме. Все сидели, до белых костяшек ухватившись за борта и полированные поручни: мокрые гетинаксовые сиденья проскальзывали под седалищами, а решётчатые деревянные клети под ногами. Чёрные облака висели низко-низко, протяни руку – сможешь погладить. Посудина сменила галс, загребая вихляющую кривую к берегу. Донецкие по очереди подогревались обещанной береговым товарищам двухлитровкой пива. Сто гривен запредельщиной больше не казались. Редкие береговые костры то вспыхивали где-то под ногами, то забирались высоко в небо. Взвизгнув дверью, из солёной мороси материализовался почёсывающий озабоченную репу помощник.

- Пришвартоваться не сможем. Готовьтесь прыгать... Надо было видеть лицо Инженера.

На проверку всё оказалось не так экстремально. С третьей попытки помощнику всё-таки удалось накинуть кольцо причального конца на бетонный столбик ограждения. Стреноженный "морской конёк" выдал "свечку" и подсечённым судаком заплясал на тонкой леске каната. Самым главным стало вовремя свалить на пристань: щербатый дощатый настил, поделённый на неравные части потёртыми бубликами древних автомобильных покрышек раз за разом взлетал почти до уровня подбородка. У морпехов наверняка существует какой-то норматив на плановое время внепогдного выпрыга на берег. Зачёт сдало всё "отделение". С шести заходов.

Вторым этапом марш-броска стал переход на ощупь от Золотого Пляжа до, собственно, Инжира. Что там между ними? Правильно, Скала-Жопа. Вот эта самая... гм... да… там, в темноте опозданцев и поджидала. Кажется, какие проблемы – вовремя сунунуть в карман невесомый светодиодный фонарик? Зато какие "непередаваемые ачючения", если его туда не сунуть!

Устав по очереди и вскладчину потыкаться по бессчётным канавам и непрерывно иглоукалывать фейсы лиц мокрыми соснами, гидирующие донецкие поднялись на самую верхнюю тропу-дорогу к роднику. Дело пошло веселее. Горели костры, призывно булькали котелки, надрывался о "хайдуках" и "Пикассо" неумолимый O-Zone.

- У-би-вать!

В лагере, заботами Филолога их ждал салатик из свежих помидор, пара неслабых дынь, литр хорошей "Изабеллы", литр поганого "Алиготе" и окончательно выдохшаяся полторалитруха пива на аперитив. Свежеприкупленный Кокур и Херес, Историк, пошевелив усами, предложил "отнести куда-нибудь подальше”. Увидев на камерах у Мисс Явы и Патриарха, какой закат они профукали в Балаклаве, Сисадмин задумался, не стоит ли с горя “самоскормиться” крабам. Вечер прощания с отбывающей поутру Мисс Си, как сказали бы в социалистических новостях, прошёл в обстановке дружбы и полного взаимопонимания.

На закусь им снова светили звёзды...

День Восьмой