VU-10
Гадюкино де Форос
|
|
|
Ускоренно засыпав в кастрюлю незаконно обзавёдшуюся глубоким кратером сопку колбасы – от полвека некормленными гарпиями налетевших на добычу Мистера Шарпа и Юриста не было никакого спасения, - Сисадмин “прилёг подышать салом" (с) Патриарх. Мистер Шарп по такому поводу сковылял, как он сам выразился, за фотоаппаратом, а затем вернулся к повторной установке на попа Юриста. Пытался из него салями вытряхнуть, что-ли… Потенциальные отказники затрескали всё геть, ещё и тарелки чисто-начисто вылизали, чилийский пожар в пищеводе погасить пытаясь. А ведь так хотелось внелимитного бутерброда. Эй, эй, господа! Какая-растакая сиеста? Ещё немного - и полдень вдарит, без Ильяс-Каи останемся! Кстати, а откуда у неё такой ярко выраженный прибалтийский акцент? Ужто горяч-чие лито-овские ви-ик-кинги когда-то в набеги на Крым пускались? Они ж только к окончанию Великой Отечественной до "настолько югов" добраться должны были... 10.30 Высота – 566м. Хорошо, когда вокруг много густого леса: рюкзаки даже веточками прикрывать не стали. Вариант "гребешок" забраковали метров через триста, когда очевидная тропа закончилась. Сшевелились северо-западней, но не настолько низко, чтобы идти по грунтовой дороге. Без особых приключений - пара фотографий мха и поганок на трухлявых ветках не в счёт, - дошуршали до удобных для ночлега полян у стоунхеджа "сахарных головок". Чистота, безлюдье, птички поют. Ляпота! Выводящая почти на вершину нерукотворная каменная лестница преодолелась по холодку слишком буднично, чтобы запомниться подъёмом Инженеру, Юристу и Историку. Мистер Шарп, Сисадмин и Патриарх по давно укоренившейся привычке запотели, а Физик и Мисс Ява, заворковав на одном из боковых отрогов, вообще решили на “саммит” не подниматься. В чём-то они были правы: влажный ветер выковыривал из трещин мелкие колючие песчинки и весьма чувствительно швырялся ими в разгорячённые подъёмом лица. 11.40 Высота - 681.9 м. У добравшихся до вершины “бравого литовского викинга" не оставалось ни малейших сомнений, зачем это было проделано. Как минимум, чтобы окинув придирчивым взглядом "нитку" вчерашнего перехода, до чрезвычаянья себя зауважать. Лесистый распадок, разделяющий Кокию с Куш-Каёй, выглядел глубоким узким каньоном. Задранному в небо острому, монолитно скалистому носу Куш-Каи - таким, наверное, тоже очень удобно протыкать нарисованные на куске старого холста очаги, - очень хотелось вернуть второе, более древнее название - Куш-Бурун, - Птичьий Нос. Не самый пологий уклон хребта Кокия-Бель гиперболически падал вниз, к туннелю-галерее, чтобы намертво стиснув нить дороги, упереться в лесистое основание вытянутых вдоль параллели скал Ласпи. На резком изломе истончившегося до полупрозрачности пищевого пергамента хребта громоздился мощный конус Ханалых-Каи. Путь от Ханалых до “лесохранилища” рюкзаков тоже пятиминуткой не был. Историк маялся болью в запястье:
старая рана снова превратила его в живую (и гораздо более точную в прогнозах)
альтернативу сервера "Гисметео". Мутная погода ярких, а уж тем
более цветных впечатлений не предполагала. По такому поводу Юрист даже
зарядил в фотоаппарат чёрно-белую плёнку. Монохромный мир его фотографий,
кстати говоря, оказался намного естественней блёкло-цветного всех остальных.
Дождавшись первых капель накарканного перед сном дождя, Физик, во избежание
расплаты на скорую руку, первым заспешил вниз. 12.09 Высота – 539м. Как-то явно назло свежеподстроенному автопилоту, сама собой выбралась тропа справа от хребта-мостика. Продержавшись водораздела достаточно долго, она всё-таки слиняла вниз, на восток, оставив в наследие заросшие высоким кустарником овраги. Пришлось продираться с треском и мусором в обуви. Блин. И ещё раз блин. - Почуяв, что показавшаяся лёгкой добыча в оврагах сама по себе без боя не сгинет, Байдарская яйла разродилась ливнем. До путевой точки RIUKI оставалось метров 300. * * * 12.50. Высота 566м. Небеса продолжали яриться, с плеча хлестая лес жидкими многохвостыми нагайками. Непросушенный с самого Эклизи-Буруна полиэтилен вполне органично прилипал к мокрым плечам. В набежавшем отовсюду тумане слезились бледно-розовые ягоды кизилового куста, у которого были привалены рюкзаки. - Не дам себе засохнуть! - Мистер Шарп свернул из угла полиэтилена "свиное ушко" запихал в рот и зачмокал. Профильтрованная листвой “манна небесная” на просвет отдавала жёлтой мутью, но когда во флягах пусто, и из бараньего копытца, безоглядно на возможность в скорости обратиться шашлыком, отхлебнёшь. Сисадмин предпочитал задумчиво облизывать кизилины и росший на краю поляны шиповник – его мохнатые соцветья намного лучше удерживали влагу. - Плохо, когда вода сверху. Хорошо, когда вода в бутылках ,- гласом наставляющего Нео Оракула определил персонализированное отношение к происходящему катаклизму Патриарх, вглядываясь в многолинзовые, иссиня-жёлтые от многослойного просветления глубины непромокаемого (по крайней мере по документации) цифрокомпакта "Кэнон". Прогноз погоды, что-ли, у каждого из пяти мегапикселей Матрицы уточнял… 13.32. Высота 566м. Дождавшись, наконец, уменьшения плотности водомётного огня, они свернули запотевшую до полной непрозрачности “теплицу", обошли стороной глубокую балку, разделяющую обезглавленные туманом безымянные вершины и углубились в топорщившиеся колтуном слипшейся травы холмы. Ненадолго. Доведя до булькающей изнутри кондиции кроссовки, Юрист переместился правее, свернув к обрывам Главной гряды. Под ногами раскинулся миниатюрный, но не менее грозный, чем оригинал, страз демерджийского Хаоса. Не удержавшись в трениях с соседями, огромный блок коренной породы ухнул вниз, не только превратив V-образную балку в каменное крошево, но зацепив при этом добрый кусок шоссе. Следы сложных “дорожно-восстановительных мероприятий” были хорошо различимы. Отклонение в яйлу, подъём, спуск, опять подъём. Труднопроговариваемая вершина Челеби-Яурн-Бели медленно проплывает слева. Край яйлы, сложная система ступенчатых обрывов и коротких непроходимых ущелий. Хлюпающая обувь, мерзко липнущие к ногам ледяные штанины. Бутерброды с гусиным паштетом. Вид на санаторий Тессели, небольшое озерцо, Форосский парк, полосатую трубу кочегарки и мыс Николая. * * *
- Еду я как-то в Форос... (с) Мистер Шарп, отчаянно выгребая ногами к очередному дереву-"якорю". Хорошо Юристу. Когда рост под два метра, раскорячиваться с одной глыбы на другую одно удовольствие. А те, кто пониже, уже и на четвереньках лицом вниз, и на четвереньках лицом вверх, и на корточках - по всякому. В соблюдении безопасной дистанции растянулись метров на тридцать. - Летять вутки и два гусЯ! Сядем усе! - цитируя Лёлика из "контрабандной руки", Сисадмин брызгаясь грязью въехал в безымянный куст, сгрёб его в охапку, центробежно провернулся по радиусу и, обдирая последние листья, проскользнул дальше. 15.09 Высота – 525м. Нижняя, "скалистая" часть тропы заставляет попыхтеть по настоящему: истоптанные тысячью тапочек ступени в Эрмитаже видели? А теперь поверните то же самое градусов на 40 по вертикали, отполируйте войлоком и залакируйте тонкодисперсной, как разведённая на бензино-скипидарной смеси паста ГОИ, мазилой. Отчётливо запомнились длинные росчерки чьих-то острых ногтей на булыжниках. - Весь спуск сзади раздавались нечленораздельные попытки выругаться… - из воспоминаний Физика. Сбежав вдоль самодеятельного ручейка, по привычке загадили чисткой обуви достойный участок асфальта. Посидели на предусмотрительно расставленных неподалёку скамейках из стильных, грубо отёсанных брёвен. Попе мокровато, но - в кайф. Не оглядываясь на “ворота” и смотровую площадку в сторону южнобережья, уверенной поступью покатились вниз с перевала. Приключений на свои… ну, на те самые “90”, что на брёвнышках подмокли, решили больше не искать. Шли по дороге, принципиально не обращая внимания на прикидывающиеся удобными сокращёнками дренажные канавы. Дорога долго тащилась на восток, чтобы через километр с небольшим, у раскидистого щита лесничества, всем своим нездорово-выгоревшим видом не советующего подниматься на яйлу, повернуть строго на запад. * * *
- Мы дальше идём по сокращёнке или снова по извращёнке? - Инженер, грациозно изогнувшись, отколупывала подсыхающие земляные кляксы. Какое-то непродолжительное время они чинно и бла-ародно шли в колонну по одному, через затылок ближнего любуясь чистотой линий “вертикалей альпинистской пробы" - Форосским кантом. Облака над морем были крахмально-праздничными, прямо белыми розами на тёмно-синих лацканах недавно виденных свадебных костюмов. Первой, чисто по приколу, твёрдое покрытие надоело Филологу. Заманчивый водосток, узкий прощёлок меж кустов… 16.38 Высота – 297м. - Я, пожалуй, пойду дальше по дороге! Кто бы это мог быть, как вы думаете? А не поверите - Юрист, которому и Черноречка в дождь по колено. - Это уже не "извращёнка". Это - самоубийка!!! - почёсывая зашибленный зад, Сисадмин. Снова асфальт. Бывшие раньше первыми, Сисадмин с Филологом и Историком теперь плелись в самом конце колонны, рассматривая качающийся на карабине закопченный котелок - испорченный последним ходовым днём Мистер Шарп внезапно раздумал “пачкать рюкзак". У очередного “заманчивого” водостока в раздумьях топталась среднего возраста мамашка с сыном-тинейджером. Шасть - и нет их. 16.49 Высота – 280м. Громкое
"эй" не возымело на спину Мистера Шарпа ни малейшего воздействия:
гипнотизм Байдаро-Кастропольской стены скрадывал звуки. Первой в водосток
снова шагнула Филолог. Вы же люди культурные, знаете, женщин всегда следует
пропускать вперёд. Вдруг там беда неминучая поджидает. Ну, уж зажигать,
так зажигать... С точки зрения уклона "мамашкина сокращёнка" была всё-таки немножечко "извращёнкой", но с устойчивым каменистым покрытием. Не знамо от избытка каких чувств радостно щебетала Филолог, но Сисадмину нравилось обнажать по мере спуска бархатистые тела по-рубенсовски дородных "бесстыдниц". Вы бы знали, с какой искренней готовностью этот охальник - мелкоплодный земляничник, - разрешает снимать себя тонкий шёлк красно-розовых кружевных бикини! Это что-то. :-) 17.11 Высота – 168м. Вуаля. Асфальт. Внедорожные аборигены рулят! Какой тут, на байдарском отвороте от основной трассы, удобный для полежалок парапет… просто сказочный. Где народ? Да где-то ТАМ (небрежный жест рукой над головой) - серпантинит. Ну и пусть себе серпантинит на здоровье, коль разумный от трёхглавия хвост в кустах утерять сумели. Ага, вот и "доходяги" из-за угла выворачивают. Что ж, восемь минут "слипания" спинами с природой против восьми минут реанимации выхлопными газами - мелочь, а приятно. Первая ласточка скорого исхода устанавливает на обочину рюкзак и прощально машет рукой с "севастопольской" стороны шоссе - вечером у Патриарха поезд на Кишинёв. После всего “пережитого” идти в Форос по асфальту - это для ламеров. Поблёскивающая лужами колдобин тропка вдоль чьей-то зелёной решётчатой ограды для треккинговой обуви более органична. Спуском опять руководит Филолог. После вынужденного дезертирства Патриарха она самый большой знаток Форосских "шанхаев". Витиеватые странствия по овражистым приселкам Фороса. Высотомер GPS расцветает пологой нисходящей глиссадой. Прямо заход на посадку аса-истребителя, а не цепочка перекрёстков вдоль старинных улочек и пустырей. Двумерный трек, кстати говоря, тоже избытком лишних углов не изобилует, разве что так, уголки рта пренебрежительно кривит. Сисадмина это ничуть не удивляет, - в разноплановом, как у любой творческой личности, трудовом стаже Филолога значится несколько лет успешной работы в логистике… 17.45 Высота – 35,7м. Кривуля высоты достигает нижнего экстремума, меняет производную и начинает медленный подъём вверх. Теперь это уже не просто “сухопутный” ас, а ас мореман, выполняющий подлёт-касание-взлёт с палубы атомного авианосца. В верхней точке, у трубы кочегарки и свалки под красочным плакатом “мусор не бросать”, ас с размаху давит на несуществующий в кабине тормоз. Прямо по курсу - стихийный базарчик, справа большой продуктовый магазин. К наступающей “гурманизации” все относятся с максимальной ответственностью и пониманием. Каждый лично вентилирует, чем ему товарищей угостить хочется.
- Сухие хвостики – не критерий! Мне вообще "девочки" больше нравятся... у них "попки" большего размера... (с) Сисадмин. Дикого пляжа в восточной части Фороса как такового нет. Море. Крутой, как раз чтоб с помощью рук спускаться, навал каменных глыб, за ним - прогулочная дорожка, травянисто-осыпной склон и двухэтажные дачные домики. О привычном уединении можно забыть, утром, того и гляди, ментозавры на добычу нагрянут. "Отходной" атмосфере эти мелочи ничуть не мешают. Рюки распотрошили, троякожды выкупались, спустили к морю продукты, высадили Юриста, Инженера и Сисадмина на камушки мега-салат строгать. Обидная всё-таки штука - крымское лето. Фрукты в Форосе дороже пива! Дорогие (во всех смыслах) россияне ценообразованию содействуют. Всё равно витаминов хочется, да и не закусывать же десертную "Изабеллу" бурелыми помидорами... - За НЕ последние 125 вместе! Заточив в кооперативном режиме 2 банки шпрот, пару лимонов, палку копчёной колбасы, буханку хлеба и 3,5 кг (!) салата, Мистер Шарп, который "вообще-то я не пью", цапнул кружку и провозгласил очередной "наливай": - За поход. За много-много походов! - За долголетие Сисадмина? - уточнил Юрист. - Угу,
чтоб он жил... дольше GPS! К четвертованию первого арбуза в котище лежбиков загуляли соседи: руководитель группы туристов из Киева. В обмен на сигареты он запрезентовал Филологу пол-литра “аборигенного вина" (с). Хлорофосом для крепости оно было заправлено, или, там, карбидом, не стал выяснять даже “непьющий” Мистер Шарп, только что открывший (в обоих смыслах) для себя двадцатичетырёхгривенный мускат "Таивныци Херсонеса*". * Таэмныци. Шо-то ты совсем стал от украинских корней отрываться! (комм. Gene Ковалевского) - Жрали весь поход, а в последний день так вообще обожрались! - прислушиваясь к внутренним ощущениям, Юрист медленно откусил ещё один кусок арбуза, прожевал, задумчиво, по одной сплюнул косточки. - Ночь будет хлопотной. Палатку лучше на змейку не закрывать… - На аукцион выставляются три последних куска дыньки! - в упор глядя на Мистера Шарпа, не то предложила, не то избрала жертву Филолог. И тут произошло эпохальное событие. Не побоимся этого слова, вселенский катаклизм. Наверное впервые в истории Нового Мира Мистер Шарп, сыто икнув, выдавил "нимагу больше"!!! - То есть, я только потенциально не могу ,- тут же реабилитировал он сам себя, но от дыньки всё-таки отвертелся. Изготовившийся вот-вот состояться закат утонул в ржавых шпалерах раздолбанного пирса. Над головой и справа продолжал дёргаться в корчах "Алло-Пикассо" вездесущий "O-Zone". Вот у кого на “незалежщине” по настоящему "е покриття"! "Океану Эльзи" даже на родине от хитоносных молдаван життя немае... :-)
Это был тот самый, медленный и печальный дождь, "что вымачивает туриста в старой ветровке не сразу, а через часа полтора-два пешего хода". Прижатый к тонко вибрирующей мембране палатки, Сисадмин поплотнее закутался в спальник, утекая мыслями в нюансы тонких материй предстоящей встречи с Gene.
|
