Столица Тирана

Кишинёв - Стамбул - Тирана - Стамбул - Кишинёв

23-27 февраля 2009.

День третий. Прикосновение и… дезертирство.

6.40 Так... Окна у меня, оказывается, строго на восток позиционированы. Но сам рассвет мутный: Солнце медленно и безвольно выползает откуда-то из-за многоэтажки. Ещё разок перепроверив организм - нигде после quadruple raki не ноет? - спускаюсь к завтраку. В ресторане поджидает сюрприз. Товарищи, родные, где я??? Снова бекон огромными ломтями, поджаренные венские и паровые куриные сосиски, обвалянные в сухарях кубики рыбного филе, омлет с целым набором наполнителей, ошпаренные помидоры с сыром, жареная картошка, красиво розовая от насыщенности селитрой варёная колбаса... Ущипните меня четырежды! Что-то я, вдруг сильно напрягшись, засомневался, что нахожусь в Тиране, а не в Лусаке. Даже соки того же цвета. Даже фрукты те же, консервированные, а не по-европейски свежие!

Спокойно, Ипполит, спокойно. Разносящие кофе и сливки официанты на резкое "с-с-с!" не реагируют никак. Так что вокруг - точно не Замбия. Да и белые официанты какие-то не по делу. Довершив третьи порции кофе со сливками, проверяем в холле Е-мэйл. Изменений нет. Идём пешком в офис Turkish Airlines. Это на главной площади страны, километр максимум от "Шератона". Милая девушка Айона (Ajona), заученно улыбаясь, обещает помочь, чем может, с переносом обратных билетов на завтра, и мы узкими боковыми улицами бредём назад, к офису, пытаясь попутно что-нибудь запечатлеть. Получается более-менее удачно, но только до тех пор, пока мы не проходим мимо самого банального жилого дома этажей шести. Ну да, красиво балкончики в разные цвета расписаны, так ведь это ещё не повод окружать дом цепочкой бодигардов в штатском! И уж тем более не повод - запрещать фотографировать архитектуру.

- В этом доме живёт Генеральный Прокурор страны, - улыбается коварный Сержиу, лаская сумку с фотоаппаратом.

У моста через городскую речку-вонючку с романтическим названием Ишм (ребята, кишинёвский Бычок по сравнению с ней благоухает элитными чайными розами!) Дима становится объектом вымогательства мелких дензнаков. Чумазые детишки, до сих пор невинно игравшие в "паровозик" на тротуаре, увидев фотоаппарат, превратились в стайку шумного воронья и преследовали нас, протягивая руки, через весь мост. Вообще, и взрослых нищих в Тиране более чем немало. Причём, большинство из них - безногие, и демонстративно заголённые культи выглядят так, будто это следы противопехотных мин, а не результат аккуратных клинических операций. Нужно будет почитать при случае на эту тему. Вроде Албания - не Камбоджа…

В попытке сфотать дивный контраст вертикального монолитстроя с черепицекрышими развалюшками оступаюсь. Чувствую, как земля поддаётся под ногами. Сначала снизу хищно глюпает, а потом в кроссовки устремляется холодное и мокрое. Ах, чтоб вас, водоканальцев, да об дот покрупнее с размаха приложило! Поперёк тротуара значится полуметровая канава с горчично-песчаного цвета жижей, в которую я спиной вперёд "вступил" по самое не балуй. Кое-как отряхиваю кроссовки, выжимаю штанины и, чувствуя, как в носках колышется жидкая глина, вприпрыжку догоняю успевших ускакать вперёд Сержиу с Димой. Реально албанский язык ни с чем не сравним: прислушиваешься и тихо фонареешь - ничегошеньки не понятно, ни на кого не похоже.

Центр Тираны (кстати, по-шкиперийски пишется Tiranё, любят здесь латинский алфавит буквой “ё” разбавлять…) и правда очень мал. Без фанатизма обходится за полтора-два часа. На большинстве строений лежит суровая печать сороковых-пятидесятых годов, когда началась интенсивная застройка. Так что с первого взгляда оценить фотогеничность не получается. Всё слишком серо, однообразно и монотонно. Ну, разве, за исключением чёрных орлов, трепещущих на огненно-алых полотнищах флагов. Понедельник, самый разгар рабочего дня, но город точно так же полон праздно шатающегося народа, как и родной Кишинёв. А вот лобовые стёкла машин на перекрёстках здесь моют исключительно девчонки школьного возраста…

Опа! Тут, оказывается, ещё и дети гор имеются, - рассекают перекрёстки на нагруженных пустой полиэтиленовой тарой ишаках. Жалко, нашпигованный более мощными “лошадиными силами” трафик этот живописный образчик заблудившегося в будущем средневековья загораживает... Идём, истекая слюной по свободно произрастающим во двориках мандаринам. Запах свежей лаврушки свалит с ног даже самого искушенного в ношении лаврового венка древнего грека. Ясно, но над горами неподвижно толпятся лёгкие облачка, делая белизну снега ещё выразительней. По возвращению в офис звоним и узнаём, что Айона основательно переоценила свои возможности. Урки (гы-гы, как славно соскользнувшая мимо кнопки рука первую букву упразднила...), то есть турки, ничем в нашей ситуации подсобить не могут.

Срочно связываемся с Кишинёвом. Пытаемся сменить дату вылета с другого конца. Ещё через пару часов из Вирджинии сваливается новость, что “ша, пока никто никуда не летит", продолжаем ждать развязки сюжета. Скрипя зубами, делаем это в офисе: надо же хоть как-то оправдать приезд "по делу". Митинги, короткие плевки сообщений в Скайпе. Ждите… Надейтесь... Идёт совещание по вашему поводу... На самом деле их одновременно два: одно здесь, в Тиране, второе - в Вашингтоне. Время тянется медленно-медленно. А за окном - горы. Заснеженные горы, к которым так и не суждено прикоснуться. Жутко хочется кого-нибудь замочить в сортире, как рекомендовал в бытность президента Путин.

К полшестого вечера в траурном молчании выслушиваем непривычно стыдливые извинения босса за причинённые неудобства и получаем команду паковать чемоданы. NO COMMENTS. Ну, есть, есть они, эти “комментсы”. Их даже много. Но доводить тонкие нюансы до сведения почтеннейшей публики вряд ли имеет смысл. Почтеннейшая публика и так всё прекрасно понимает: "слов немного, всего лишь пяток, но какие из них комбинации!!!" (с). Прощаемся с радушными хозяевами. Чухаем в отель, чтобы избавиться от ставших вдруг ненужными бумаг и лэптопов. Предпринимаем краткую прощальную прогулку по вечернеё столице. Последний шанс - завтра в восемь утра у нас гостиничный чек-аут, а в девять уже начинается регистрация на рейс...

18.30 Жалею, что попёр с собой фотоаппарат. Освещение никакуще никакого. Что-то у них “в консерватории” не то с электроэнергией... Сержиу говорит, все электроцентрали работают на угле, который добывают в местных горах. Судя по количеству стационарно смонтированных генераторов у магазинов, кафе и офисов, албанский уголь какой-то... не слишком энергоносящий. Прошёркав три квартала до фонтана у переливающегося огоньками развлекательного центра, убеждаемся, что дальше ловить объективами совершенно нечего. Длинной чередой дорогих беспонтовых магазинов и уважающих свой имидж банков разворачиваем стопы в направлении отеля.

По дороге пытаюсь сфотать здание Национального Института Искусств. На соседнем перекрёстке по неизвестному поводу толпится человек десять полицейских в цыплячьего цвета жилетках, поэтому Дима с Сержиу скрупулезно делают вид, что со мной, пристраивающим камеру к каменному бортику, ничего общего не имеют. Полицейским мои "активити", впрочем, глубоко пофиг. Топаем по брусчатке, переходящей в асфальт. Вот и "Шератон". Поднимаюсь на третий этаж. Не особенно заморачиваясь аккуратностью, пакую чемодан. До тех пор, что глаза начинают слипаться - а это половина первого - смотрю пятый сезон "доброго доктора" Хауса. За окном на вершинах белеет снег, чувствую себя точно таким же, беззаветно ненавидящим всё и вся на свете, мизантропом.

День четвёртый