| |
Хребет выглядел точно как челюсть после посещения непутёвого,
но страсть как охочего до работы стальными щипцами дантиста...
Бобус о выразительности хребта Ланчхилда.
 Памятуя, что переход подкрадывается немаленький,
осуществляю подъём "по непальски": до пяти утра. И пусть он только
для меня - хочется поймать хоть немного рассветных красок - чувствую, что
поступаю правильно. На столбах и в коридорах сияют 100-ваттные лампы накаливания.
Из санузла доносится низкий гул: в изржавленную ванну с максимально возможным
напором хлещет сводящая судорогой челюсти вода. Коммунизм в отдельно взятом
регионе и только. Облаянный непривязанным цуциком - хвала Святому Георгию, это
обычная дворняга, а не маститая зубастая тварь, что контролирует кратчайший
проход к ущелью Твибери - выхожу на улицу и, постреливая объективом
направо-налево, шлёпаю по багнюке в сторону нужного перевала. Логика и
вид из вчерашнего ущелья требуют подъёма на ближайшую седловину: травка себе и
травка, по краям - невысокие сосны. Сомнительно, что у них хватит норова
сомкнуть строй и взять нас в клещи бездорожья, но указание идти по дороге
вправо, до соседней - читайте, восточной и намного более высокой - седловины
нам оглашено в достаточно категоричной форме.
 Местным жителям, естественно, виднее... Тем
более, что описания на туристических сайтах, в каком именно месте подниматься
на хребет, чтобы попасть в Адиши, молчат, как снега на Эвересте. Ну и ладно.
Главное я проверил: грунтовка выше самого верхнего ряда домов есть, месить
саман по Жабеши не придётся. Заправляемся ништяками молока и хачапури, полируем
завтрак сырокопчёной колбаской. Тимофей Анатольевич всухомятку точит
"Негострую Мивину": она у него вместо вафельного торта к чаю. Погода
благоволит: утро солнечное, тёплое. Количество, высота, вариации расцветок
цветов и зелени продолжают кружить голову. Спустившись в систему неглубоких
балок - к удивлению, неприлично непривычно сухих - видим взлохмаченную
десятком коровьих троп развилку. Вид предстоящего "наверха"
заставляет мысленно повздыхать: ни кустарника, ни деревьев, конца-края не
видно, в дальней трети - верхушки леса. Но тропа не спешит в тень, а уваливается
в глубокий осыпной овраг. Ну уж нет, перед таким экзерсисом нам обязательно
следует привалиться. А ещё запинать упросить молодого Тимофея
Анатольевича сбегать на рекогносцировку в ложбинку справа: уж больно заманчиво
там журчит, а воды мы в дорогу после вчерашнего "потопа" набрать в
Жабеши не удосужились. 
...Единственное место, где получается комфортно
присесть - вдоль крутого водораздельного горбика. Пусть и качаешься как на
лезвии топора с одного полупопия на другое, тут, во всяком случае, нет коровьих
"мин". И пару сосенок тень на плетень наводят. А ещё рядом пасутся
оптимистично-бежево-жёлтые козы. Необычный цвет - мелочи, а вот длина рогов их фюрера партайгеноссе альфа-самца - это просто сказка. Когда бородатая зверюга
наклоняется на очередной ощип травки, начинает казаться, что вверх ей голову
больше в жизни не поднять: ну, метр не метр, но сантиметров семьдесят пять
ребристого, как кора пожилого дуба хитина, у самого основания диаметром в кулак
дюжего молотобойца должна весить немало... Во всяком случае, тугие канаты жил
на загривке у козлины вздуваются настолько, что кажется, сейчас зазвенят, как
струна "ре" контроктавы четырёхструнного контрабаса. Сейчас я его
буду "мало-мало снимать"! Пока отдыхаем, на тот же склон подтягивается
коровье стадо. Дальше идти, лавируя средь рогатых и громко пукающих
препятствий.
 Ох, не нравится мне, как они сопят и как
смотрят... Невольно вспоминаю неуравновешенного годовалого бычка из Цыпова,
идея покормить которого полевыми цветами с рук закончилась переломом "кормящей"
руки Кисы. А потом - случайную коллизию с непальским грузовым танком мулом, чисто походя впечатавшим мой собственный центнер с 25-ю килограммовым
"гаком" рюкзака в шероховатую до кровавых царапин стену ущелья
Марсиангди. В топку тропу. Я лучше на рантах ботинок прямо по травянистому
склону раскорячусь... Ну, куда тебя, тупая с-скотина, несёт?!! Ты назло, что
ли? Вот только не мычи в ответ, что под моими ногами трава вкуснее - с вида
точно такая же, как вдоль тропы, которую ты у меня только что чисто в
путинско-крымском стиле отжала! Нет, блин, ну естественно, всё один к одному.
Мало мне старого котлетного фарша присутствия парнокопытной и стрёмного
склона, надо, чтобы полуторалитровая бутылка свеженабранной воды из-под боковой
стяжки вывалиться решила. Теперь ещё и ощутимый крен влево с заведённой за
спину рукой добавился… Нежно и преданно обожаю бездорожье в Адиши.
Какое-то время поковырявшись по бортам оврага,
каменистая стезя спускается в русло и, как ни странно, лихо прибавляет в
уклоне. Горные породы здесь залегают поперёк линии движения, иногда формируя
удобные ступени, а иногда наоборот – торчащие навстречу острые наклонные рёбра,
заставляющие "расклинивать" ноги в трещинах и напрягать икры и
голеностопы. Если даже в тяжёлой "Scarpa Mustang" крутящий момент
чувствуется, каково Наталье и Славику в более мягких "Саломонах"?
Только Тимофею Анатольевичу всё вокруг пофигу: новенькие цельно-кожаные "Asolo Sasslong" с почти
негнущейся подошвой и по более отвратительным "шероховатостям"
скрестись спроектированы. "Обводнения" в 6-метровом V-образном провале ровно
столько, чтобы хорошенько увлажнились камни и поддерживалась заданная липкость
каштаново-жёлтой мелкодисперсной багнюки. Штаны у меня уже до самых
подколенных ямок двухмиллиметровой коростой покрыты и весят на верных полкило
больше. Незадача: промахнулись родители с генетикой, не подогнали любимому сыну
ног с будённовско-кавалерийским изгибом.
 ...С другой стороны, импровизированные
"наголенники" (не путать с наколенниками!) можно рассматривать как
исконно-африканскую панацею от комарья и прочих кровососущих "це-це":
ну, знаете, слоники и прочие носороги-бегемоты дюже полюбляют в багнюке барахтаться. А если дня четыре такой "доспех" не счищать, им даже
агрессию умеренных размеров сванской дворняги купировать получится. Скрежеща
карбидом вольфрама по звонкому, как фарфор, блестящему серому сланцу, скребёмся
вверх по постоянно принимающему боковые притоки оврагу, стараясь выбирать самое меньшее из двух зол мощное русло. Когда глубина щели, наконец, уменьшается,
и наши головы достигают уровня земли, в редкие просветы формирующих свод кустов
я внезапно вижу новенькую - только из-под дорожной техники - грунтовку, о
которой Генштаб с Гуглом ни гу-гу.
Да чего ты с них, обоих на букву
"Г", возьмёшь... Ну, у Генштаба, положим, ещё есть алиби: листы
датированы ранними восьмидесятыми. Но почто НАТО-вские спутники-шпионы Большой
Кавказский хребет дальней стороной облетели - непонятно! Даже Гитлер, эвон,
специально обученных альпинизму людей свастику на Эльбрус водружать снарядил,
культовым его объектом считал. А на Гугло-снимках даже Местию толком не
разглядишь... Если Вы думаете, что грунтовка как-то
отразилась на очевидности пути, так нет. Железной волей Саакашвили сеть дорог
проектировалась весьма разветвлённой, но они далеко не всегда совпадают со
срисованным с Генштаба треком. Да, двигаться стало быстрее и легче. Но мы
почему-то уверовали в сверхспособности GPS, и решили срезать
немалую петлю. Что в результате вылилось в бесконечный траверс с внушительным видом
на долину, в которую нам грозило спуститься лишь к вечеру.
 ...А ещё позже,
когда покрытая весёлыми цветочками волнистая полка сузилась до неприличия, в
продавливание сквозь лесополосу молодой сосны и штурм насыпи, или, вернее,
10-метрового осыпного отвала, созданного строителями из всего того, что по той
или иной причине не пригодилось при выравнивании ложа будущего дорожного
полотна. Крутизна и плотность утрамбовки безобразной мусорки рукотворного препятствия внушала уважение. Я как подорванный ломил в голове
колонны, потому что нам с GPS было стыдно смотреть в глаза ошеломлённых
рельефом киевлян. Договаривались поехать в величественные горы, а шатаемся (в
прямом и переносном смысле слова) как бы это помягче изложить... По замешанному
на соломе и суглинках строительному мусору, включающему: иззубренные брусья и
доски, ржавые штыри арматуры, промасленное тряпьё и прелые газеты, куски резины
и корды не прогоревших автопокрышек, сплющенные консервные банки... Вся эта
"кунсткамера" радостно принимает в себя повыше щиколотки, а
треккинговые палки вообще временами до среднего сегмента заныривают. Чувствую
себя одновременно и Равшаном, и Джамшутом. Полный пизнес, Нащьяльнике…
Снова грунтовка, плавно ускользающая за высокий
северный горизонт. Разворот на запад, ещё один затяжной подъём, развилка. Мы
снова на краю долины, в которую спустимся на закате. Вид окрыляет. Едва
волнистое куполообразное возвышение справа по курсу, вышитое упругими белыми
рододендронами, дарует безветренную котловину, которая так и манит на плановые
поваляшки и лёгкий перекус. Не отказываем себе в удовольствии. Примерно через
четверть часа - мы только начинаем шнуровать ботинки - на дорогу
вымаршировывает разношёрстная толпа с рюкзаками формата ПВД. Пусть они и громко
обращаются к нам "гамарджоба", среди себя курлыкают о-очень
характерно и сочно картавя. Не те ли это "матрасные" израильтяне, что
оккупировали гостевой дом у пограничников? Ишь ты, целый "автопоезд
поддержки" в окружную поехал… В глушь решили не соваться, хоть и на
внедорожниках. Вот и нам бы не выпендриваться, а хитрыми Йосиками к хитрым Йосикам в
арьегард пристроиться: отсюда особых вариантов нет, кроме как на юг, в Адиши -
без горного снаряжения на север и северо-восток не отправишься. Гид у них из
местных, плохого не посоветует. Но куда-то они не туда свернули: просто по
склону, без троп и слишком явно на спуск, что делать, по-моему, еще слишком
рано. Бла-ародным Донам и Донье подобного гордость и GPS не велят: нарисована на
карте дорога, траверсирующая хребет и выводящая в долину несколько западнее
Адиши? Нарисована. Дерево там "такое". И мужик в пиджаке. Стоячий.
Кто ж его посадит он же ПАМЯТНИК. Мы на этой дороге стоим? На этой.
"Спусковая" грунтовка по безлесному водоразделу между оврагами
заявлена? Заявлена. Вот найдём её и спустимся. Бивуак по-быстрому расшвыряем и
- бегом за хачапури/мацони/сулугуни. А завтра с утра - переправа.
 Всё чин по
чину, как с реками, из-под ледника в километре вытекающими, поступать и
положено. Немногим позже я не нарадуюсь, что мы отправились именно этим путём:
по живописности наш вариант если и проигрывал, то исключительно долине, из
которой было видно принцессу Ушбу. Да и то, лишь потому, что у Ушбы целых два
скалистых рога, а неописуемый никакими прилагательными принц Тетнульд -
которого мы, кстати, только что увидели впервые - может похвастаться только
заснеженностью прямого, как линейка, гребня, подбирающегося к вершине с запада.
Тетнульд между прочим, мог быть более развратным, и не кутаться в семейные
трусы кучевых облаков. Но эта зараза ходит по пятам застенчивость
распространяется на все именитые вершины Большого Кавказа. Вспомнить хотя бы
аналогичное поведение Ушбы, когда мы шкрябались на сырой, как портянки старшины
Васкова после переправы через топь, перевал Гули.
Маячивший впереди и слева Тетнульд (может, уже
пора выработать привычку величать его на грузинский манер - Тэтнульди?) оказался отнюдь не единственной усладой ненасытному взору. За зелёными холмами,
залитыми жарким полуденным солнцем и в своей одинаковости похожими на десктоп Windows ХР, уже не первый
километр тянулся самый настоящий Мёртвый Город Карадага, буде кому получилось
клонировать его панорамой раз десять один около другого. Если кто не в курсе,
поясню: представьте себе, как будет выглядеть Всеприсущее пламя, воплощённое
кем-нибудь из полубезумных великих ваятелей средневековья в излившихся
вулканических породах. Или - тут уж кому что ближе - как изобразили планету
Марс ландшафт-креаторы фильма "Вспомнить всё" в хрестоматийной Schwarzenegger-версии 1990-го года. Короче
говоря, безумно, безрассудно красиво. В смысле, "безумие" - самое
меткое слово, чтоб живописать всю мощь выплеска тектонических сил. Очень
удивился, когда обнаружил, что сокровище сие на 500-метровке Генштаба честно
поименовано: хребет Ланчхилда. Не мешало бы пошерстить в Сети, как называются
отдельные его вершины, но, поди, зацепи хоть какую завалящую GSM-соту: Наталья сколько
раз пробовала-перепробовала - ноль по фазе... Второй крышеснос и башнесрыв подкрадывался к
организму из-за изобилия цветущих рододендронов. Рододендроны если уж брались
цвести, то делали это как минимум целым склоном, и чем дальше от Жабеши, тем
больше и больше вокруг становилось "белых пятен".
Лёгкая желтизна
соцветий уводила снега Тетнульди в крахмальную голубизну, а уж гармонией и
изысканным балансом зелёного, белого и рыже-коричневого можно было восторгаться
до бесконечности. Всё ещё будучи неискушёнными в кавказских рододендронах, мы
шумно и регулярно возмущались подчёркнутому отдалению дороги от этих
естественных цветников, а позже и самой дорогой, почему-то затеявшей
отклоняться от генеральной линии партии Генштаба всё сильнее и левее, с
очевидным намерением взгромоздиться куда-то в окрестности Тетнульди. Хорошо бы
у кого-то переспросить, правильно ли и туда ли мы вообще идём, но пастухи, как
назло, "окучивали" свои стада несколько выше по холмам. Сваны даже
пытались о чём-то махать нам руками, но голосовой контакт сдувал усиливающийся
с каждой минутой ветер. Систематически отвлекаюсь влево: хорошо бы
вычислить, которая из "скалистостей" гора Тюмбышар - всё-таки 3166
метров, типа главная "высокость" хребта, вдоль которого имеем
удовольствие колени увечить. Через километр или полтора, когда начинаю
переживать о критически малом запасе воды, попадается вполне питьевой ручеёк. 
Набулькавшись до состояния Водяного из известного мультика, я, было, озадачился
переучётом видового состава произрастающих у ручейка цветов, но уже на втором
десятке сбился и плюнул. Какой всё-таки на Кавказе богатый растительный мир!
Сразу за ручьём нам преграждает путь невысокий водораздел, заросший
рододендронами от подножья до самой макушки. Якобы огибая препятствие, дорога
сворачивает южнее, но очень скоро забирает по кратчайшему вверх, чем выше, тем
подозрительнее смахивая на овечье-козьи стёжки. До нужного нам
"спускового" оврага по GPS остаётся километра два с небольшим на восток.
И всего один промежуточный овраг, если поверить горизонталям, не слишком
фанатично крутой для преодоления поперек. А значит, в топку тропу. Пологий
травянистый склон видимых неприятностей и колдобин не демонстрирует, как
говаривал один молодой и неопытный бычок, "Сейчас быстренько спустимся с
холма и... поимеем всё стадо!"
 Чем ближе подбираемся к "безобидному"
оврагу, тем меньше и меньше он нравится: заболоченность местами ну просто
зашкаливает, "цивилизованная" трава превратилась в разновысокие
кочки, в идеальном случае полусферические, но куда чаще похожие на плотное
нагромождение атомов на лабораторной по органической химии. Фиг надедуктируешь,
где у каждого "сложного соединения" устойчивый островок: слишком
часто не совпадает он с центром симметрии. Ну, и, соответственно, скорость
движения сползла до двух с половиной километров в час - пока цель палками
нащупаешь, пока перепрыгнешь, пока равновесие восстановишь... Минимум один раз
из трёх-четырёх шагов промахиваешься, по самое колено улетаешь в хлюпающую неизвестность. В общем, овраг свой настоящий норов показал, когда
возвращаться было уже поздно: в "зелёном и пушистом" понижении
таился зубо- и костедробительный курумник. Коварная каменная россыпь разлеглась
только по тому склону, который с тропы был не виден, а на дальнем краю - прямо
идиллия: оптимистично цветущие белые рододендроны.
 Более мерзопакостного рельефа у нас ещё в
Сванети не было: все останцы острые, качаются в самых неожиданных плоскостях,
трава меж ними высоченная, густая, не рассмотришь толком, что внизу за
"архитектура". В общем, "Плач Ярославны" для голеностопов и
коленок в полный рост. Кое-как выгреблись до русла ручья. Глубокого, кстати -
через верх в оба ботинка зачерпнул, на замшелом бугре оскользнувшись. У Натальи
на лице застыло такое выражение, что я почти рад, что она немного приотстала: в
вербальной интерпретации одни предлоги и союзы цензура одобрит. Как я сказал
выше, прямо за ручьём нас приветствовали рододендроны. Я, как тот еврей из
анекдота, по наивности думал, что жизнь - говно, пока скакал, как хромая
саранча, по курумнику. Так вот, тогда это был ещё марципанчик! Белый полярный
лис подстерегал нас именно в рододендронах: там тоже скрывался курумник, но
упрятанный в пышную и упругую - как стены психиатрического карцера - путаницу
скользких корней, предательски прогибающихся ветвей и многочисленных острых
сучков...
- У-БИ-ВАТЬ!
Впрочем, необоснованно я нервничаю: чего ещё
стоило ожидать от заштатного ручейка по фамилии Мешхаштвири?.. Разве, чтобы
честные сваны переименовали её в МешхаштвАри - тварь оказалась та ещё. Поднявши
кое-как очередной водораздел, мы снова увидели овраг с курумником, ручьём и всё
такими же рододендронами. Но на этот раз растения были с более тёмным,
временами оливковым окрасом листвы, к тому же, какими-то подвявшими, с хрустом
- будто передержанными нерадивым поваром в перегретом духовом шкафу. Стоит ли
упоминания факт, что на карте этого оврага не числилось, и то, что борт, по
которому нам предполагалось спускаться, местами имел наклон градусов 35 или 40?
Для понимания психологического настроя группы - стоит. Учитывая, что солнце
успело по-тихому закатиться в активно перемешивающуюся облачность, и вокруг не
виделось ни единого пятачка, потенциально годного для установки хотя бы одной
двухместной палатки, я потихоньку перенёс маркер, куда нам нужно, на соседний
водораздел, уповая, что оттуда увидится благословенное Адиши. Здоровенный писюн
по всей морде лица: ни Адиши, ни намёка на дорогу. Оставив народ отдышаться,
ломлюсь с рюкзаком на загораживающий перспективы рододендроновый холм.
"Плыть" по середину бёдер по зарослям сил уже почти нет: к подобному
времяпровождению следует готовиться заранее, часами бегая вверх по ступенькам с
высоким подниманием бедра.
 Треккинговые палки на таком рельефе из верных
помощников превращаются в обузу. Тимофей Анатольевич уже успел отличиться:
вонзил, нагрузил, запутал, оступился, налёг всем весом, и пожалуйста:
плавненько-так круглён нижний сегмент одного из "костылей" Masters, если не в клюшку
Валерия Харламова, но нечто, похожее на хирургическую иглу-переростка. По
паспорту устройство числилось телескопическим - отныне повышено в статусе до
эллиптического. И не складного. На скорую руку обследованный холмик оказывается
двухступенчатым. На более нижней седловине натыкаюсь на нечто, заставившее
вспомнить полевые ночёвки хоббитов, бредущих к Мордору. Выложенная из увесистых
обломков осадочных пород "руна" не ассоциируется ни с одной из букв
грузинского алфавита, и уж тем более она не похожа на разорённый загон для
овец. Зачем сванским пастухам городить нечто, похожее на пенсне для тролля
Грызя Корреша (напоминаю, глаза у героя Роберта Асприна разных размеров) и
"прикручивать" к меньшему из колечек извернувшийся поросячьим
хвостиком шнурок от лорнета (…которым так эффективно пользовался Донатас
Баниоис герой ещё одного Роберта - Стивенсона - по кличке Клетчатый)?
 С первого взгляда неведомый артефакт меня
цепляет исключительно в фотографическом плане, но, во-первых, чтобы избежать
шевеленки, придётся доставать и раскорячивать штатив. А для этого надо снимать
рюкзак, на что прямо сейчас нет ни времени, ни сил. Во-вторых, меня могут тупо
сожрать или пристрастно отметелить мои товарищи, и при этом они будут не так
чтобы категорически неправы. Иду на компромисс: сбрасываю рюкзак и, объявив
пятиминутный перекур, спешу на рекогносцировку, благо, до лидирующей высоты
отсюда рукой подать. Главная засада, что "рукой подать" и "дойти
ногами" в Сванети не всегда одно и то же. Рододендроны здесь, в затишке,
не к самой земле ластятся, а к небу этаким бодрячком тянутся. Пока под рюкзаком
был, хватало массы проламывать заросли почти до камней. А теперь всё упруго,
как небрежно натянутый батут, качается, и я бы даже сказал, пытается озлобленно
отталкивать более увесистого противника! Пару раз провалившись, как выражаются в
Америке, "по самую развилку" и один раз застряв так, что выуживать
себя "на поверхность" рододендронов пришлось за волосы, как Барону
Мюнхгаузену извиванием на брюхе с одновременным подтягиванием на руках, я
окончательно забил на идею достичь перегиба по кратчайшему.
 Что же, попробуем
траверсом. Вроде там виднеется обширная проплешина коричневой земли, местами
покрытая белыми прыщами всё тех же, похожих на молдавский бутовый камень,
осадочных пород. Да-да-да, и надо не забывать раскоряченными в стороны руками
балансировать, ибо топтаться цаплей по подвижным зелёным "волнам" -
тот ещё гнойный геморрой и ущемление в лодыжках. "Плешка" немного чем
утешительным порадовала. Она вообще была плохо приспособлена для привнесения в
жизнь нотки оптимизма: бугристая и рыхлая - как купол рыжих лесных муравьёв -
поверхность подошв не держала по определению. На радостях оттолкнувшись от
кустов одновременно обеими ногами, я чуть не усвистел под откос как на
смазанном барсучьим жиром сноуборде. Белёсые каменные "прыщи", на которые
я возлагал такие надежды, ни в коем случае не были выходами основной породы и
пресмыкались по наклонному рельефу, как знаменитые движущиеся валуны
заокеанской Долины Смерти.
Единственным способом движения, который реально
работал, был осмотрительный траверс вдоль самой верхней кромки рододендронов, с
судорожным хватанием за узловатые и предательски ломкие веточки. Только не
предлагайте чуть сильнее наклониться и ухватиться за кусты поближе к корням:
при росте 184 ноги мигом соскальзывают. Не в полуприседе ж Бла-ародному Дону
гопака отплясывать! К Святому Георгию такую разведку. Добровольно и с песней
полез Дон обратно. Уж лучше "плавать" в рододендронах... За перегибом
рельефа открылся вид на третий по счёту обводнённый овраг, на это раз с сильно
размытыми земляными бортами: по мокрому в подобный буерак вряд ли чистым
спустишься. Да и не след нам настолько далеко на восток забираться. Необходимую
нам грунтовку Генштаб именно на том водоразделе, где сейчас, обуреваемый
сомнениями, ковыряюсь, пообещал. Мечусь вдоль и поперёк косогора, как жёлтый
лист на октябрьском ветру, а обещанных картой вариантов спуска в злополучное
Адиши как не было, так и нет.
 "Наши люди" с Земли Обетованной
говорят: "Общая ситуация на букву "х", только, ради Бога, не
подумайте, что это "Хорошо"! Без слов понятно, все наши радужные
планы-ураганы и мацони-хачапури глубоким медным тазиком накрылись: вниз
просматривается "ахтунг" такой крутизны, что до дна долины нам ещё
часа два, если не все три по грязи и траве глиссировать. Самым лучшим, нет - не
лучшим, самым близким вариантом видится увалиться на ночёвку на склоне с
"эльфийской руной". Успокоимся, отужинаем, для окончательной
психологической разрядки накатим по рюмашке текилы с лаймом, а с раннего утреца
станем "решать проблемы по мере их возникновения". Я, пожалуй,
сегодня живописать попутчикам "лучезарных перспектив" не буду. Тем
более, насколько далеко разведать успел, не скажу: как поёт Андрей Макаревич,
"Остаётся в живых лишь надежда..." Спать крепче будут. Сейчас самое
главное - чтобы Славика атмосферным фронтом не накрыло, эвон кумулюсы какие
из-за Главного Кавказского вываливаются, самые настоящие nimbus-ы вертикального
развития. Ночью из них обязательно прольётся... Давление обвалилось ниже
подвального плинтуса: уже сейчас свинцовый слиток в затылке чувствую.
Если очень внимательно присматриваться, в
рододендронах получалось вычленить если не фрагменты тропы, то участки меньшей
плотности, где получалось продавиться ногами почти до земли, поэтому не
отягощённый спешкой обратный путь был, в общем-то, полон гуманизма. Именно этим
путём - по полузаметной ложбине - я и поведу завтра группу, поэтому будем
считать, что разведка удалась в квадрате. Во успокоение напряжения души по
приходу тайком заряжаю Гребенщикова: "Звезда Аделаида" очень
органично накладывается на окружающий пейзаж: "Ветер, туман и снег. Мы
одни в этом доме... " И неласковый ветер, "У которого мы в
ладонях…", между прочим, у нас именно северный…
Позволю себе
надеяться, что он действительно наш друг и, возможно, сделает так, что небо и
вправду очистится от туч, позволив увидеть если уж не восход самой Аделаиды, то
хотя бы Дракона или Кассиопею. Кстати, насчёт дома, - над этим ещё придётся
потрудиться: забранное каменными кольцами пространство заросло бурьяном выше
колен, да и камней в зеленях не счесть, хорошо, хоть не стационарных. Славику похоже, этим вечером уже всё по
барабану: сидит на камушке, улыбается пространству. Тимофей Анатольевич
выковыривает из рюкзака палатку и углубляется в спиральное вытаптывание
площадки. А Наталья снова топорщится, как маленький ёжик: с чего-то дремучие
инстинкты вдруг разыгрались: может, это место плохое, может, сатанисты круги
оформили, средоточие отрицательной энергетики в полный рост, увядание ауры и
надгрызание краеугольного камня кармы, бла-бла-бла...
 Сграбастав в кулак всю
оставшуюся добрую карму и отбросив первые три - нет, всё-таки четыре - мысли,
как можно более убедительным и нейтральным тоном предлагаю осмотреться, выбрать
что-то получше из всего, видимого невооружённым глазом. Самое обидное, что
такие места есть, и они видны, но до них придётся шлёпать вверх по ручью
примерно с километр, а завтра тот же километр сматывать обратно. После
некоторого скрипа и взаимных трений решаем всё-таки остаться, где сидим.
Наталья удаляется успокаивать нервную систему принимать ванну на ручей (респект
и уважуха - туда такой уклон, и там столько рододендронов, я лучше здесь
влажными салфетками "подмоюсь"). Пусть идёт. Моё дело - ужин
приготовить и успеть хоть что-нибудь до окончательной темноты сфотографировать.
И карту из положения лёжа полистать: хрен его знает, как лучше завтра
спускаться... Впрочем, никого, кроме меня, не колышет, что упали на
ночёвку мы у самой западной окраины урочища Анзулди, и что высота сейчас, чтобы
мало не показалось, 2833 метра - вполне себе уважаемая (для "лёгкого"
кавказского треккинга...) отметка в туристической биографии.
 Тимочка, родной, будь лапочкой, зайчЕГом,
кролЕГом, сайгаком, другом чОтким пацаном, метнись-ка кабанчЕГом к
"могучей реке Твиби" за водичкой... Вот только не надо, не надо на
меня ТАК смотреть. Родитель твой старенький и сам уже от пяток до макушки
никакуся: чтобы ботинки на вечерние "тапочки" переодеть, приходится
навзничь увалиться на не успевший ещё толком насосаться воздуха надувастик. А я
тебе взамен гречечки с лимбой де стат с молдавским говяжьим языком
двойную порцайку оформлю, честное-пречестное бла-ародное слово: нам всего два
"настоящих" перевала до финиша осталось, можно начинать запасы на
чёрный день точить. И всё-таки мы молодцы: не поленились две кастрюли на горбу
тягать, можно посуду между "вторым" и "жидким" не мыть.
Плюс и сухого спирта с бензином некоторая экономия образуется: тех двух литров,
что закупили в Зугдиди, до самого Мами растянуть получится. Нет-нет, смело
разливайте мою порцию чая на троих. После экзерсисов, как сегодня обломились,
Ваш покорный слуга исключительно сырой водой напиться сумеет. И вот не надо, не
надо на меня ТАК смотреть!!! Всё равно с утра за водой опять и снова тебе,
зайчЕГ кролЕГ сайгак кобанчЕГ чОткий пацан, топать!!!
...За водой, так за водой.
Чай не впервой. По Крыму грядеши, я почти всегда компанию Мисти составлял.
Кроме уж совсем экстрим-версий, например, воспроизведения подвигов КПВИ
(Крымской Партии Водных Изысканий), читать - ночной "ахтунг" за водой
в пещеру Данильча на Орлином Залёте, которую папа мне до сих пор простить не
может. Затягиваю "An Der Shone Blaue Donau" Штрауса, приправленый,
естественно, молдавской лирикой, и принимаюсь прыгать вверх-вниз по
рододендронам. Допрыгиваю быстренько, набираю воду в 6 заходов (после каждой
бутылки приходится минуты две-три отогревать деревенеющие пальцуры) и пытаюсь
отправиться в обратный путь. Вы когда-нибудь ходили по рифлёным поперёк
рододендроновым склонам? Наверняка нет. Ибо даже с моим пониженным
топо-кретинизмом я умудряюсь полностью потерять нюх правильное
направление к лагерю, в том числе потому, что курумник, возводящий сложность
продвижения по рододендроннику в куб, заставляет постоянно менять траекторию во
избежание травм разной степени сложности и совместимости с жизнью. Благо, папа
верно угадывает первые признаки затягивающихся водных изысканий и забирается на
ближайший бугор, направляя Партию Грузинских Водных Изысканий на "путь истинный". Ура, на ужин я
кажется, всё таки успеваю!!!
…В третий раз вскакиваю и, не успев приложиться
к видоискателю, сползаю обратно на пенку: Тетнульди никак не может для себя
решить, погружаться ему в тучи окончательно или ещё раз явиться нам во всей
своей 4869-метровой красе. При всём моём пиетете к двурогой скалистости Ушбы,
по стильности обледенения Тетнульди стоит на целую ступеньку выше. В
заснеженной скруглённости его вершины имеется что-то неуловимо общее с
непальскими шеститысячниками Якава-Канг и Катунг-Канг над перевалом Торонг-Ла,
что делает его для нас с Тимофеем Анатольевичем подсознательно выше... И
значительно роднее. Щекочущее нервы ощущение проваливания в прошлое окатывает с
ног до головы обжигающим - как ледяная вода на замёрзшие руки - валом восторга.
На какой-то миг забываю, где именно сейчас нахожусь. Хочется мерцания ароматических
палочек, вращения кованых молитвенных барабанов и латунное блюдо только что
снятого с костерка дал бата. Несмотря на козни рельефа и атмосферы, нельзя не
согласиться с воспрянувшей духом Натальей, что "Жизнь прекрасна и
удивительна". По палаткам нас разгоняют скупые слёзы мороси, которой
конца-края не видно. Вслушиваясь в размеренную капель на полог, не могу не
верить, что завтрашний день уже приготовил для нас новую порцию адреналина и...
катарсиса. Путающееся в паутинках сна сознание с готовностью подбрасывает
коротенькую молитву к Дщери Звёздного Неба богине Ратри, нашёптанную когда-то
давным-давно устами несравненного Роджера Дж. Желязны в переводе Питерского
издательства "Северо-Запад":
Храни же нас от волка и волчицы,
Храни от вора нас, о Ночь,
И дай же нам продлиться...
День
Десятый
|
