Промах Орехового Ручья
День первый, 16 сентября.
|
|
|
Тут у меня идейка возникла… Готов стать твоим промоутером... или антрепренером... или представителем по связям с обЧественностью... Агентом, короче. Приезжаем утречком в Симф. Сажаем тебя у фонтана. Я пробегусь по окрестностям с табличкой: дескать, ихнее благородие приехали. Курортники пусть там себе на море фоткаются. С обезьянкой или удавом. Мы же куда большую величину в кадр предложить можем! Главное - оранжевую шапочку рядом положить. И пару крупных баксов в неё для затравки кинуть. Рядом – прайс: за фото в обнимку, за фото в полный рост, за фото верхом... нет, верхом – обойдутся, за автограф на фото, за цензурный автограф на фото, за бутылку портвейна с дарственной надписью, за раритетные футболки (ношеные - дороже), за включение твоих реквизитов в качестве почетного члена в маршрутный лист.. Тут, конечно, надо будет КСС немного отстёгивать, но они, со своей стороны, с клиентурой помогут… Бренд, кстати, зарегистрируем. И степенями защиты какими-нить сверху донизу облепим… Эк меня понесло... Какой финансовый гений эксплуатации имиджей пропадает!!! Gene Ковалевский. * * * При-вет,
ромашки! - хрипела Земфира из повидавшего Крыма бифоника, принайтованного бело-малиновым репшнуром к верхнему клапану прожженной костром грязно-оранжевой "анатомички". На Судачо-о-ок. В Коктебе-е-ель, - зазывали самых терпеливых, то есть дождавшихся бархатного сезона отдыхающих не отягощённые бременем экономической совести водители. В Симферополе было тепло и полупустынно. Огромный привокзальный паркинг походил на клетчатое поле морского боя, вступившее в завершающую фазу сражения. Трассирующие знаки дорожной разметки были точками промахов, а кляксы подтёкшего масла - потопленным кораблями. Оставшийся на плаву "легковой" флот жалобно жался к краям арены. Последний двухпалубный дредноут, - автобус дальнего следования, - только что капитулировал в сторону Салгира. Бобус продолжил осмотр продолжающей шумно роиться группы. Полные руки кульков со снедью, брезентовые тюки многоместных палаток, целый "Арсенал" одноимённого пива. Ему были более чем близки чувства школьников, горящих желанием ухватить последние по-настоящему тёплые дни года. Далеко со всем этим скарбом им, конечно, не уйти, но "аутдорный" порыв был похвален. Под аркой с часами, где Бобус таил рюкзак от снующих вокруг “любителей досмотра ножей и топоров” коротали минутку четверо матёрых туристов военного образца. Пожилого командира, облаченного в камуфляж и десантные сапоги с высокими берцами, он сразу окрестил про себя "Егерь Кузьмич". Уж слишком харАктерной, особенностно-русско-охотной была у него бородёнка и улыбка. Надо отметить, что уважение, с которым обращались к "дедушке" трое "новобранцев", заслуживало, скорее, “генерал Михалыч”-ского титула. Вместо рюкзаков у группы значились набитые под завязку армейские сидоры. Появившуюся со стороны перрона пару в зелёном камуфляже Бобус почти автоматически причислил к существующей группе, и только обнаружив у них на ногах неуставные кроссовки, а на лицах - улыбки, признал в новоприбывших Беса и Мисти. "Иностранный легион" группы, таким образом, присутствовал в полном составе, чего нельзя было сказать об “аутентичном населении”. Отправив москвичей менять валюту, Бобус ещё издали приметил знакомую походку Мерлина, в миру - Сергея Романюка. Вы вот скажете, - снова кликухи поганые (с). А куда, куда от них денешься, если заранее известно, что в группе из шести человек половина - Сергеи? Если каждого участника с самого начала по фамилии-отчеству почитать, так и экранчик наладонника стилусом до жидких кристаллов проковырять недолго. Мерлин был давним знакомцем Бобуса. Несколько лет подряд им удавалось совместно топтать крымские возвышенности и понижения, но потом тропы несколько разошлись. На каком-то этапе Мерлин прибился к братству Острова, но и это его от "усатого призрака" не спасло. В прошлой весной "Остров" с "Чарующим" пересеклись на ЖД вокзале и обледенелом Су-Ате, а с этой осени так и вообще решили "дружить сайтами". Костик Чвилёв, он же Кот, всё ещё находился дома. Сидя на практически собранном рюкзаке, пациент мучался воспалением зубного нерва, горстями глотал сильные антибиотики и раздумывал, идти вот прямо сейчас в автономку, или послушаться пообещавшего скорую смерть от заражения крови доктора. Его донёсшееся из мобилки "езжайте сами в Соколиное, я вас где-то в Каньоне буду ловить" поставило первый плюс Мерлину: он стал единственным и неповторимым коренным жителем, соблаговолившим прибыть вовремя. Неужели вы могли хоть на мгновение подумать, что облазивший вдоль и поперёк горный, скальный, лесной, степной, подземный, зимний, летний и абсолютно-заповедный Крым Кот мог так вот, вспыхнув одиноким метеором в ночных облаках, бесследно истаять? Рано обрадовались! Буквально через какую-то четверть часа все международно-скоординированные планы осыпались с зубцов Ай-Петри в тартарары: - Садимся на севастопольский. Едем до Сирени. А там... увыЫдишЬ, дАрАгой! - припухшая щека ни хитрой улыбке, ни всплывшему неизвестно откуда грузинскому акценту не мешала. Рука Мэтра чувствовалась во всём: автобус на Севастополь не просто стоял под парами и не требовал идти в кассу за билетами, но возмутился попытке рвануть до соседнего ларька с пивом. Рюкзаки пришлось покидать в салон, - какой он уважающий себя местный, если не везёт добрый кубометр всякого хламья в багажнике. Разместились с комфортом, то есть сидя. Не слишком отвлекаясь на затяжной процесс выруливания из города, Мисти с Бобусом занялись уточнением волнительных вопросов современности - покупка свиного задка для шашлыка была повешена на Кота: - Так как же, всё-таки, у тебя дела с зубами обстоят? Жевать можешь? - как бы между прочим интересовался Мисти. - Доктор велел ни в коем случае в поход не ходить... прошамкал Кот, мрачно ощупывая нижнюю челюсть. - Да мы, в общем-то, беспокоимся об экстра порции мяса в пользу голодающего международного сообщества... - заботился о коллективном благосостоянии Бобус. - А я не собираюсь его разжёвывать! - Коту палец в рот не клади... * * * 10.13 Высота – 171 метр. Высадившись у потрёпанного непогодами памятника Неизвестному солдату, уставшему целиться в зенит из верного ППШ*, соратники перебрались через глубокую дренажную канаву, взобрались на земляной бруствер и потоптали густую траву в направлении Сирени. * ППШ. Мисти. Кот мечтательно повздыхал и, коротая минутки нетрудного перехода, поделился пикантной историей из своего молодецкого прошлого: Возвращался я как-то из похода. Ночью. На последний автобус в Симферополь опоздал. Вышел как раз к Сирени. На последнюю электричку. Помню - полнолуние такое красивое было. Луна - в полнеба. И зерновые в тот год уродили. Выше головы, метра по два, наверное. Иду по узкой тропе, как в туннеле... Под ногами - ничего не видно. Ветрено так. Колосья по голове гладят… Прямо как в "Детях Кукурузы". Я в тот раз на электричку тоже опоздал… - Что ты курил? (Бобус). - Тебе же только что объяснили. Зерновые в тот год уродили! (Бес). 10.22 Высота – 91 метр. Поросшая бурьяном пашня как назло была прорисована поперёк "сиреньского" направления. Бурая каменистая почва гребней пыльно кочевряжилась под ногами. Шаг вверх. Шаг вниз. Снова вверх. Спина цивильной майки помаленьку промокала, но команды на переодевание не следовало. По сторонам потянулись горы мусора, задворки сараев и, наконец, центральная улица. Вытянувшаяся вдоль перечёркнутого бетонными шпалами железнодорожного полотна Сирень как вымерла. Ни гав-ка, ни му-ка, ни традиционного деревенского перестука молотков. Хоть бы шлягерок какой приветственный заглотившие пивка хлопцы у сельпо исполнили... Не вкусив ни единого бензинового выхлопа, соратники в патетическом молчании дотопали до совмещённого сануз... извините, автобусно-железнодорожной станции. - Автобус? На Соколиное? Не смешите мои тапочки! - читалось в позе привалившейся к дверному косяку дамы в оранжевом жилете, из бокового кармана которого задорно топорщились скрученные в трубочки красный и жёлтый флажки Власти. Переодев команду, Кот заторопился в сторону развилки на Танковое. * * * 10.54 Высота – 114 метров. Грузопассажирский транспорт, казалось, намеренно избегал южного направления. Скучковавшись в кружок у разноцветного щита степного ГЛОХ-а, Кот, Бес и Мерлин пытались приворожить виртуальный автобус, наперебой выписывая ногтями руны по карте. Мисти с Бобусом тем временем наперегонки ползали на карачках, увязывая в единое целое достигшую нирваны-экибаны колючку на переднем плане с Викторией (V) Байдарских ворот на заднем. - Как здесь осенью с клещами? - интересовался у “колдунов” Бес. - Я вроде читал, что за последний год случаев не было, - голос Мерлина звучал как-то не слишком убедительно. - Если хорошо проспиртован, крымский клещ не берёт! - Кот, пусть и подсел на антибиотики, знал толк в непреходящих противоядиях. Вывернувший из-за поворота одр “Бахчисарай-Соколиное” по первому же взмаху руки распахнул приветливо скрипнувшую двухстворчатую дверь. Ещё недавно призрачно-голубые, Байдарские ворота набежали, стиснули и вознеслись за пределы оконной видимости. Серо-буро-бело-чёрное многометровье бесконечных каверн и гротов возбудило зудящее в кончиках пальцев желание голыми руками разодрать люки на крыше и с диким гиком выпрыгнуть навстречу полгода лелеянной свободе. Сжалившийся над "мешочниками" автобус сразу после Куйбышева опустел. Дальше ехали сидя. 11.57 Высота – 276 метров. Магазин и базарчик в Соколином функционировали по полной программе, что задержало выход на маршрут ещё на добрую четверть часа. В “отказники” от обжигающей пальцы и губы самсы записался один лишь тщательно оберегающий пространство для шашлыка Бобус. Толпящиеся у автобусной остановки крымско-татарские извозчики принялись наперебой излагать парадигму "с такими мешками вам до Ресторана сегодня не дойти, зато на колёсах..." - Что, вот так, все пятеро на “копейке” и поедем? - невинно вопрошает Мисти. - Ай, зачем сразу пятеро? Четверо влезут с рюкзаками, а пятый как-нибудь сам доедет, да? Бес первым дёрнул с земли рюкзак, вызвав водопад оптимистичных пожеланий доброго пути: - Если до темноты дойдёте, мы вам там памятники поставим! Гм... Интересно, что конкретно они имели в виду. И насколько остро отточенными были упрятанные в бардачки и голенища ножики. Шутка. * * * Четверть часа за полдень. Высота – 316 метров. Оставленное за спиной Соколиное, последний раз взбрыкнув домиками, затянуло в гору. На памятной ветвистой развилке, Бобус, кратенько посовещавшись с GPS, отговорил массы идти на поводу у Кота, пытавшегося уклониться от Юсуповской тропы в русло Коккозки. Что характерно, неоднократно здесь проходивший Мерлин не заметил этого фатального отклонения точно так же, как и в памятном ковыряниями по глинистым берегам речки 2003-м. - Князь Юсупов здесь пешком не ходил. Лошади ему на что? - поскрипывая гравием, Бобус перешагнул через очередное сухорусло и попытался на подъёме сократить разрыв с не по больным зубам резвым Котом. - Во-во. Наши рюкзаки как раз сродни Юсупову! - скороговоркой, чтобы не сбивать дыхание, выпалил Мисти. 12.40 Высота – 380 метров. В прямой видимости – двойное русло несуществующего ручья. Честно заслуженный перекур, как обычно, происходит на наименее каменистом и стволистом участке перехода. Валяться приходится на по-плейбоевски, то есть “слегка интимно” прикрытой листиками земле. Мерлин с видимым энтузиазмом предлагает фирменный лимонад: воду, настоянную на мелко нарезанных вместе с кожурой дольках лимона. - Видите тот водоток? Он заканчивается расщелиной, по которой мы с Рабиновичем однажды поднимались на Бойку... – начал очередную развлекательную ретроспекцию Кот. То, что "с Рабиновичем", весело уже само по себе. "Раз пошли на дело я и Рабинович…" и всё такое. Бобус мгновенно вспомнил цитату Кота двухгодовой давности, обнародованную во время подъёма от села Почтового к пещерному городу Бакле: "однажды поднимаясь на Чатыр-Даг, мы с женой промахнулись мимо Холодного кулуара. С тех пор она со мной в горы не ходит... ". Судя по зловещему виду проглядывающей сквозь кроны тесной расщелины, по ней было не "просто карабкаться", а "немеряно карабкаться". Вынужденно-горному Рабиновичу почему-то не завидовалось. - ...Рабинович потом до-о-олго со мной в горы ходить отказывался, - мурлыкал Кот, расплываясь в мечтательной, предвкушающей, чеширской-такой улыбочке. - Я не устал! Только дыхание сбоит, - оправдывался перед Бобусом Мисти, по второму кругу отхлёбывая "лимонада Мерлина". - Хорошо, что оно вообще ЕСТЬ! - Бобус уже тянулся рукой к бутылке. Перетянутым луком изогнувшаяся вокруг высоты 805.5м тропа издевалась над ними ещё минут сорок. Кто там говорил, что от Соколиного до БКК один час хода? Не верьте! По Юсуповской тропе "живые" со скоростью 6 км/ч не ходят. Когда лёгкий, монотонно набирающий высоту уклон сменился дёрганьем вверх-вниз по овражкам, контингент очевидно взбодрился: за исключением Мисти и Беса, места для всех были мульти-знакомые. - Когда будем прятать рюкзаки в лесу, не забыть обрызгать их репеллентом от насекомых. Если дикая собака за сырокопчёной колбасой подойдёт, её клещи быстренько в сторону оттащат! - "запатентовал" типично ТРИЗ-овское решение Бес. 13.32 Высота – 491 метр. Виртуозно выбрав нужную развилку, Кот “вышел” группу к промежуточному финишу: Почтовому Дубу*. Юный соколинский бизнесмен как раз довершал таинство заваривания травяного чая (не иначе, зернового! комм. Мисти) на самодельном колченогом столе. Все, кроме Беса, его исходящее паром творение проигнорировали: мэн не слишком торопился с доставкой напитков к едва отстоящей от земли бревенчатой скамье, а ползти на четвереньках к “чайхане-табуретке” создавало потенциальную угрозу замарать раскатавшийся в дороге язык о сыру землю. *
Почтовый Дуб. Мисти. - У Дуба “гуманный” подъём заканчивается, - осчастливливает отдыхающих Бобус. - Гуманизм - он всегда заканчивается "у дуба"! - на разрумяненном лице Беса не дрогнул ни единый мускул. …термин "гуманизм" был по-настоящему чужд ускользающей влево-и-в-гору тропе. Хорошо натоптанная жёлтая бестия почти сразу изогнулась ещё севернее и, то и дело подкидывая под ноги подвижный мелкий гравий, продолжала бодро вращать "шестерёнки" барометрического высотомера. Скорость снизилась. И ещё раз снизилась. Вот уже и трёхминутка на ногах для восстановления кашляющей дыхалки наступила. Слабо натоптанное ответвление вправо тут же привлекло внимание Кота. Пятиминутная разведка ярко выраженного успеха не приносит.
Сворачивать вниз едва состоявшимся внедорожникам было не престижно. По-быстрому шевелившись метров на пятьдесят без тропы в горку, они захоронили рюкзаки, поставили точку на GPS и уже налегке (штативы и фотоаппараты не в счёт) ступили на левое, более широкое и натоптанное ответвление. Чисто походя отметим, что минута молчания над усопшими рюкзаками была основательно подпорчена гиками и хи-хи-ха-ха-ками бодро улепетавшей вверх молодёжной группы. Дав передовикам туристического перепроизводства оторваться до полной невидимости, Кот, а за ним и остальные упёрлись рогом в душевный (в смысле её, души, ускоренного выматывания) подъём на север. 14.53 Высота – 741 метр. Первым насквозь пропотел жилетом Бобус. Серая футболка Кота последовала примеру жилета, потемнев в течении четырёх минут как минимум на 2 стопа диафрагмы. Даже на бейсболках наиболее температурно-отрегулированных, - Беса и Мерлина, - появились тёмные пояски влаги. Тропа, ни мгновеньем не выполаживаясь, стремилась настичь ей одной ведомую вершину. Лес упорно пренебрегал малейшими стволовижениями в сторону прорежения, а тропа – сменой направления. Какое там. Царапучие когти ветвей сдвигались ещё гуще, заставляя идти конкретно пригнувшись. В трепыхающемся за спиной штативе, натирающем позвоночник и то и дело путающемся "головой" в сухостое, постепенно формировался образ Истинного Врага... - Снял я рюкзак. Иду. Вверх иду. Чувствую себя так, как будто рюкзака не снимал. Даже ещё хуже. Жалко, что с нами не было Рабиновича!!! (сокровенные мечты Кота).
- Что-то похожее у нас уже однажды в Большом Каньоне было! - вспомнил об индийском sonf-е Мерлин. 15.09 Высота – 811 (!!!) метров. GPS упорно, то есть уже дважды совершал попытки к бегству, отрываясь от штатива и изо всех сил стремясь попасться на глаза. Но вы же понимаете, "кому он, нафик, нужен этот Гармин, когда до мыса Первого рукой подать". Вот, вот уже полянки пошли, лес окраску с защитно-зелёной на вызывающе-жёлто-красную сменил, а тропа к востоку свернула... В полянах, развесив мокрую одёжку на кустарник, отдыхивалась группа молодёжи, успевшей проскользнуть наверх первой. Вяло царапая пальчиками землю, они полным надежды хриплым шёпотом поинтересовались "смотровой на каньон". - Да тут самый максимум минут десять, - подбодрил их виртуальным хлопком по плечу Кот, - мы здесь сначала быстренько осмотримся, а потом тоже вон туда, на смотровую… и тут же согнулся в пояснице, заныривая под полукруглые колючие плети шиповника, отделяющего текущую поляну от грядущей. Ещё некоторое время потискавшись с камнями, колючим можжевельником и боярышником, они достигли, наконец, зоны альпийских лугов. * * * Опаньки… Есть дубль два! Вернее дубль-пусто. Гадская тропка была той самой, по которой Бобус уже однажды мимо Большого Каньона* ошибался. Только в прошлый раз дело было в сумерках, а сейчас - всего три часа пополудни! Под суровым углом сбегающий в сторону каньона овраг Орехового ручья наглухо отрезал их от мыса Сторожевого. Прямо по курсу было умеренно-лесистое бездорожье в сторону стоянки Бойка. Западнее куполообразной вершины 805.5м великолепно просматривались обрывы Седам-Каи и Орлиного Залёта. *
Большой Каньон Крыма. Мисти.
- А что такого? Они хотели услышать, я и сказал, - Кот был стоически невозмутим. - Если были хорошо посланы, завтра мы с ними точно не встретимся, - обнадёжил Мерлина Мисти. Прикинув так и эдак вероятности взгромоздиться на мыс Сторожевой до захода солнца (без сброса высоты обходить пришлось бы километра три, а преодолевать "Джевезлик-овраг" по кратчайшему - нагулять метров по 200 вниз-вверх) они уселись поудобнее и устроили торжественный случившемуся обед. Пока единственный обладатель GSM фотоаппарата Бес размазывал паштет по бутербродам, остальные взахлёб общёлкивали пробивающиеся сквозь дырявую облачность золотые столпы света, больше всего похожие на могучие ноги слонов из индуистских храмов, неторопливо бредущих по серо-зелёным болотам на свою далёкую родину. Затем пришёл спуск (добрый “заряд” свинины в рюкзаке Кота без труда пересилил изыски сумрачного рейда от мыса Сторожевого до Пании). Спуск, во время которого им удалось-таки потерять расплескавшуюся по каменному морю тропу (пока поднимались, казалось, что такое в принципе невозможно) и смачно процарапаться сквозь густой можжевеловый кордон, для полной картины совмещённый со ступенчатым глыбовым навалом. Многострадальный трек пополнился еще одним острым крючком вынужденного возврата. - Если вы ламер, и вам на Голубое озеро, вам по тропе сразу вниз. Если вы Турист, то вам сначала - вверх, а потом уже - вниз, - издевался над запутавшимися "корифеями" Мисти. - Зернова-ая стометро-овка! - скорбным басом гудел временно замыкающий колонну Бес.
16.43 Высота – 520 метров. Голубое озеро было настолько пустынным, чистым и разноцветным, что неприкосновение к нему могло запросто потянуть на пожизненное заключение в эцихе с гвоздями. Удивительное дело: являясь первой из большеканьонных завлекалочек по степени доступности и второй (после Ванны Молодости) по посещаемости, озеро, казалось, никогда не избавляется от гомона толп, воплей купальщиков и сопутствующего первым двум факторам бытового мусора. Осенью всё было по другому. Вытекающий из каньона ручеёк делился примерно пополам тремя зализанными до блеска серо-коричневыми горбами, поросшими по основаниям уже начавшим отживать своё салатовым мхом. Однотонную прошлогоднюю подстилку выгодно разнообразили начавшие ежегодный исход листья: жёлтые, рыжие, красные... У самого озера каменные горбы формировали метровые мини-ущелья с многочисленными уступами, с которых ручеёк, весело журча водопадал. Тонкая, почти неразличимая подкладка зелёно-коричневого ила вкупе с то и дело B.A.S.E. jumpin-гующими в водоверть солнечными зайцами заставляла летящую воду отливать молоком, изумрудом, живым перламутром. Жаль, длилось чудо сие всего какую-то минуту или две. Затем солнце опустилось ниже, "зайцы" убежали резвиться в стволах буков, а каскады окунулись в гармонию цвета с озером*. *
Голубое озеро. Мисти. Съёмки, съёмки, съёмки. С правого берега - на левый. С левого - на правый. По течению. Против течения. Вертикально вниз. Штативы в раскорячку, фотографы - в ещё большую раскорячку, потому что у каждого - своё видение. А особенно оно "видение", когда на коленках по колючим камешкам ползать. Или вообще на брюхе. Релакс, краткая медитация воды и - снова съёмки. Как же они раньше недооценивали это Зелён... а, какая разница, Голубое озеро.
* * * - Если что, злых татар будем отпугивать скворчащим на углях салом! – взвесил в руке добрый кусок свиного зада Кот. - Практикующий маньяк, - покивал головой, повышая статус рационализатора, Мерлин. 18.22 Высота – 535 метров.
Поляна была небольшой, всего палатки на три, но уютной и скрытой от глаз
стремящихся поутру омолодиться “царей Додонов”. Мисти с Бесом по-лесовозному
грохотали сушёной древесиной. Пусть выдающейся поленницу назвать пока
было нельзя, но у лесорубов была ещё вся ночь впереди. Озаглавленный подслеповатым
циклопом Бобус косил под колдуна Мерлина: бормоча в усы, совершал подозрительные
телодвижения в лесу. Выбирал кусты, которые повыше, детально ощупывал,
обдирал листья, свежевал кожу, браковал, шёл к следующему, обдирал, свежевал,
снова браковал... Кот с программистом Мерлином забивали косяки, то есть
колышки строптивой палатки Penguin. - Лещина - это ещё "дичка" или уже "почти кизил"? - Бобус выволок из овражка-водотока охапку толстых - почти в палец, и длинных - сантиметров по 60-70, прутиков. - Лещина - это не кизил. Это - шампур! - успокоил Бес. Нарезая порционные куски свинины (умничка - Кот на вырезку не поскупился) Бобус прислушивался к воркующей в темноте Пании*, смакуя короткий, как вспышка молнии и такой же ослепительный рейд на скалящийся напротив их временного лагеря Зуб. Жизнь полна не только грубых пробуждений, но и компенсаций. Им повезло дважды: вовремя отказаться от мыса Сторожевого, что подарило Озеро Несбыточной Мечты и вовремя прийти к Пании, чтобы успеть вдоволь напиться и взгромоздиться на Зуб как раз к тому моменту, когда уже почти коснувшееся высокого горизонта светило, допив кубок заката, выплеснуло остатки оранжевого вина на правый борт Большого Каньона. *
Источник Пания. Мисти. …сжатая пружина небесного секундомера раскручивалась настолько быстро, что времени хватило всего на одну единственную панораму плюс фото сосен цвета “Фанты” под припухшими розовыми валиками слоистых облаков. А больше и не надо, всё остальное сохранит радостно трепещущее сердце. GPS не без скрытого ехидства показал, что за сегодня было пройдено целых 13 километров при 600 метрах набора высоты и… 600 же метрах спуска. Причём по 400 из каждых вертикальных метров приходилось на полукилометровое горизонтальное перемещение - от Дуба до Голубого озера. - Ну что, по "изабелле" за "стометровку"? - зелёный тетрапакет призывно глюпнул. - Ща, костёр-трансформер заново пересоберу... - в каждой руке Беса тлели похожие на мощные ятаганы дровеняки.
Не успел провозгласивший первый тост Кот сменить ложку на кружку, как кастрюля взбурлила и подалась во все тяжкие - по-чуковски тушить костёр недоваренной гречкой. В мгновение ока соорудив из рукава ветровки импровизированную "прихватку", Кот бесстрашно ринулся в огонь-полымя. Весеннее творение Стикса так вот запросто не покорилась. Тихий треск перерос в громкий матюк, а нейлон ветровки насмерть прикипел к полукольцу отожженной стали. Старая кастрюля во весь бок улыбалась полукруглой царапиной: всю свою сознательную полувековую жизнь она только и мечтала о такой вот модной малиновой ручке. - Может... "пока варится гречка"? - робко предложил Бес. В мясо выдавили лимон, насыпали горсть специй и залили простой газировкой, потому что "изабелле" нашлось более разумное применение. Опередивший своё время чай заедали горстями фундука и кешью. - После такой порции орехов твоя гречка никому нужна не будет, - вполне резонно заметил Коту Мерлин. - А у нас как в детском саду: кто не ест гречку, мяса не получает, - голосом директора концентрационного детсада отрезал Кот. Чёрные маслины Sol Negro, поджаренный колечками лук, второй подход к "изабелле"...
Шашлык целым не останется. Ни в Сирени, ни в БКК. Уж что-что, а это Бобус знал наверняка. Куда ей, хрюшке, целой остаться, когда последний кусок добавки только что в желудок провалился, а там места ещё для трёх таких же добавок осталось. Ну, вообще-то это уже чисто из природной жадности, разговелись они по любым меркам ответственно. Только "изабелла" как-то чрезмерно быстро в тетрапаке истощилась… Бобус почесал было в затылке, но вовремя передумал и дальновидно затолкал поглубже в рюкзак стратегический запас основательно выдержанного в дубовых бочках спиртного. - Ничего-ничего!
Если кое-кто, как обещал, на Орлином Залёте сделает глинтвейн,
мы там твой коньяк обязательно выпьем!
– как будто спинным мозгом почувствовав обман, предупредил первым нырнувший
в палатку Бес. |
