| |
- Когда вижу такое, хочется блевать бабочками и гадить радугой!
- Мысли коллективного бессознательного
при
наблюдении "дороги" по балке Бурма.
Глава девятая, в которой егеря желают нам добра, заборы исполнены важностью,
а погонные километры медленно уходят во тьму.
- НЕТ, МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ГРАЖДАНИН-ТОВАРИЩ ХАМмер, БЛАГОДАРСТВУЙТЕ ВЕЛИКОДУШНО, но даже если замешать фруктовую овсянку с картофельным пюре, получится не просто обойный клейстер, но какая-то не перевариваемая катастрофа.
 Мы уж лучше как-нибудь макаронами с суджуком перебьёмся… Что, Саныч, твоя жена суджук выше осетровой икры позиционирует? Тогда вот, держи, дорогой, колечко на память… (С чего бы Бла-ародному Дону его для чужой жены ещё три дня носить?!!) Если бы не критическая необходимость отправки Ируси в цивилизацию, завтрак и утро в целом грозили просто неприлично затянуться. Баш-Дере - прекрасное место. Во всяком случае, для того, чтобы задуматься, как бы отсюда поскорее убраться. Навскидку опции виделось целых три. “Hеверс” правым бортом Большого каньона в Соколиное (компанию Ирусе пообещал составить Юра Езерский). Героический штурм горбов Комвопло и сброс по Тарак-Ташу в Ялту (так планировала топать достаточно внушительная группа незнакомых товарищей). Ну, и, наконец, руководствуясь велением Кодекса Настоящих Джентльменов, ни с кем Ирусю не отпускать, пущай с нами мучается до самого Многоречья.
...Алик, взял треккинговую палку и, размахивая рулоном ТБ, под матерок рванул вверх по 40-градусному склону.
- Олег уже летал... На 70 метров поднимался, - объявил Мисти, вычитывая SMS.
- Для нашего Алика это... как сходить до ветра! - с широкой улыбкой заметил Саныч.
Из воспоминаний Бобуса.
Соколиное по времязатратам было оптимально. Но это превращало джентльменов в каких-то полу-проводников. - Обманом заманили девушку в узилище Баш-Дере, где вероломно бросили, всё такое... Юра уже успел обрадоваться хорошей компании, когда Ируся, нырнув с головой в омут, выбрала третье. Можно, конечно, предположить, что её соблазнила харизма Тахира и вашего покорного слуги.  Но это зачтётся индульгированием в чувстве собственной важности (что мы отметём с негодованием - прим. автора). Чтобы установить высокий жизненный стандарт, Ируся отчебучила упаковаться первой, что закономерно вызвало неадекватную реакцию со стороны заторможенных бронебойным возлиянием одесского коньяка Мисти и ХАМмера. Выслушав напутственное "догоним", мы вернулись к вчерашнему, то есть, “йохагановскому” составу группы .Вообще, согласно предварительным договорённостям, на Биюк-Таушан с нами должны были подниматься Вячеслав с Ириной и Татарин сотоварищи, но известная парадигма фотографов о "ранних птахах" и "больше кадров куёт" их нисколечко не убедила.
Обратный ход до развилки русел Куру-Узени привёл нас в задушевные объятья Кати и Саши, они же - форумные Ya_rinka и Udavchik. Обменялись положительными эмоциями, взаимным портретированием, посетовали не пересечению на тропе. Почему Бла-ародному Дону было не сбегать вечером к нижнему костру, может, тоже пару искорок от “лучей славы” Мисти и ХАМмера обломилось? Поворот направо. Неистово рычащая только что разбуженными лошадиными силами свора внедорожников. Сизый дымок выхлопа. Загружаемые в объёмистые багажники раскладные стулья и столики. Короткий прыжок через пересохший ручей и нудный бесконечный тягун, лениво уползающий по диагонали поросшего дубами и грабом отрога непроизносимо-тарабарской вершины Рахыджи-Сейдаметнын-Байры. И где только Игорь Белянский выспрашивал такие колдовские скороговорки? Подъём, впрочем, спорится: Ируся явно не желает опаздывать на единственно возможный автобус. Одиночества мы не испытываем. "Отбывающих" на отроге столько, хоть ещё один День Туриста устраивай. Кого-то лихо обгоняем мы, кто-то не менее лихо обгоняет нас
 - А мы, когда мимо проезжали с Баш-Дере - наша машина была первая - я Бобуса видела из окна машины. Настоящего! Сразу подумала - вот будет писать отчет - интересно, что про джиперов скажет? Взгляд был уж очень неодобрительным. Учтите, если кто будет на джиперов наезжать - заколдую и превращу в лягушку!
Незнакомый глас на одном из украинских форумов.
…Чуть погодя, в коллективный тяни-толкайчик с сомнительным первенством вливаются бравые внедорожники, одним только рыком шестерен коробок передач заставляя нас отпрыгивать на высокие обочины. Мне, застигнутому компактной "Тойотой" в похожем на глубокий овраг жёлобе, приходится переключаться с первой передачи и "сайгачить" вверх на ускоренных оборотах, потому, что вскарабкаться влево-вправо не менее тяжко, чем ему - пытаться стартовать, буде притормозит на уклоне. У-БИ-ВАТЬ! Оказавшись вне досягаемости бампера, делаю "Тойоте" ручкой, получаю “сдачу” широченной улыбкой с зажженной сигаретой в левом уголке рта. Теперь дорога напоминает свежую рану, сочащуюся жидкой грязью. За протянувшейся вдоль отрога поляной склон делается немного круче. Благо, двести метров планового набора уже позади, а это полновесные две трети успеха. Турбореактивного Тахира с Тимофеем Анатольевичем давно не видать. Маршируя в ногу с Аликом, "пасём" тайком утирающуюся клетчатым платочком Ирусю, ориентируясь на стабильно мелькающий впереди травяной рюкзак Саныча.
- Она гуманная, эта дорога... Зная тебя - это как-то очень необычно!
Саныч - Бобусу при подъёме на Комвопло.
 Вышлёпывали на Комвопло мы грязно и неприлично медленно, будто изображали в финале КВН прибалтийскую группу быстрого реагирования. Сердце колотилось в готовую разорваться грудную клетку ночной мошкой о колбу городского натриевого фонаря. Короткий "брейнсторминг" на развилке увёл нас вправо, хотя Алик истово божился, что продолжая набирать метраж по левой тропе, мы быстрее выйдем на хребет и, обогнув с запада Куш-Каю, чинно-благородно спустимся в Многоречье по 58-му маршруту, через перевал Кучук-Богаз. Я упирался, что это типа изрядный крюк, ссылаясь на 250-и метровку и Атлас, где чёрным по жёлтому и зелёному была проштрихована уверенная в себе грунтовка по балке Бурма-Дере. Ирусе ведь как поскорей надо, а на часах одиннадцать с четвертью светится... Тахир и Саныч, в принципе, меня поддерживали. Она нескладуха: ни малейшего намёка на дорогу с седловины не просматривалось...
Зато в какой-то сотне метров по направлению к Комвопло виднелся криво припаркованный к обочине джип цвета океанских глубин. Был, конечно, некоторый шанс, что объёмистые дяденьки в камуфляже окажутся не успевшими раньше всех джиперами, а голодными до чужих гривень егерями, но время нам сейчас подороже денег будет. Скомканная консультация получается бесплатной, но ни в коей мере не приближающей нас к дороге через Бурма-Дере. Можно идти вверх на Комвопло, можно идти вверх на Рахыджи-растуды-её-в-качель-Сейдаметнын-век-бы-тебя-глаза-не-видели-Байры. А вот хрен вам по всей передней лебёдке! Упрямо спускаемся на уже знакомую седловину.  Прицеливаемся в азимут на север. Ровно через полторы минуты стоим в засыпанном чуть ли не по колено листвой овражке с каменистыми бортами, внушительными темпами сбрасывающем высоту вдоль профиля нужного нам Дере. Буреломов, конечно, что поперёк, что наискось Бурмы не счесть. Но топать к цели по биссектрисе - это ведь наш любимый размерчик!
"Дороги" набежало ровно столько, чтоб отбить охоту возвращаться обратно. Не припомню кто именно ляпнул, что ЭТО похоже на заброшенную скотопрогонную тропу. И скот этот, доложу я вам, прогнал чистА кАнкретнА: балка разъехалась такой шестернёй оврагов, что я невольно вспомнил врождённую полидактилию левой руки у уже однажды помянутого всуе доктора Ганнибала Лектера. Осыпающиеся желтоватым дёрном водотоки взаимопроникали друг в друга, складывались меандрами варикозных вен, заплетались тугими косичками и аутентично-ямайскими косматыми дредами. “Опрятность” рельефа сводилась на нет мощными очагами буреломов, заставляющих нас вновь и вновь карабкаться на гребешки миниатюрных водоразделов. Водоразделы, в свою очередь, завели моду сходиться острыми клиньями, направленными вниз по течению, чтобы вновь и вновь сбрасывать нас в то каменистые, то лиственные объятья сухоречий, с видимой прохладцей ковыляющих навстречу Кучук-Узеньбашу. Почему у меня нет встроенных в верхние конечности "ледорубов", как у богомола? При штурме в лоб трёхметрового усеченного конуса из глины и гравия они бы ой как пригодились...
- Кто-то здесь когда-то кАнкретно СКОТОПРОГНАЛ!
ХАМмер, попирающий балку Бурма.
 Со вчерашнего вечера проапгрейженная алыми треккинговыми палками Саныча, Ируся "раскорячивалась вниз" стоически. На её чудно гармонирующих с цветом палок щёчках перекатывались тугие желваки, а в миндалевидных глазах не было ни малейшего намёка на обещание еще хоть когда-нибудь пойти в горы с этими гнусными извращенцами накормить дорогих попутчиков свежеприготовленной foie gras. На какой-то миг то, чем мы посильно развлекались, стало напоминать то ли массовые игрища в поддавки, то ли попытку выводка зайчат запутать уж который час преследующую их неугомонную лису. Приподняв голову над узкой балочкой, куда мне посчастливилось почти без синяков и царапин съехать на собственном бедре, я чуть было не получил в темя прорезиненным чеботом Тимофея Анатольевича, сигающего на левый борт с кряхтением перегруженного запаской парашютиста. Алик оказывался то слева, то справа от меня, и только Тахир с Санычем уверенной в своих силах двойкой придерживались правого борта Бурма-Дере, где нет-нет да и проявлялся некоторый намёк на фрагментарную тропу. А может, нам просто слишком хотелось, чтобы этот, поддерживающий почти истлевший энтузиазм, намёк присутствовал?..
На самом деле, возвращаться и выписывать заметные GPS-спутникам петли пришлось всего трижды. Там, где русло становилась шире, как будто предоставляя нам ещё толику пространства для горизонтальной составляющей манёвров, Алик указал нам презабавный артефакт. На высокой элегантной ножке покачивалось на ветру самое настоящее... дупло! Ствола при дупле не было. Только высокий, почти в рост человека, фрагмент коры, плавно и симметрично расширяющийся в широкий и толстый деревянный эллипс, в который без проблем могла запрыгнуть, вернее, пропрыгнуть насквозь, кропотливо откормленная рысь.  Чтобы сфотографироваться в этой экзотической рамке, всего-то и требовалось, что с грацией лани одолеть Y-образную патологию неглубоких овражков. Но "экзит-полл" из буреломов почему-то поклонников портретирования на пленэре не выявил. Опаньки… А интервьюер-то вам чем потрафил? Зачем вы его самого туда (да и не только чтобы туда...) хором и порознь посылаете?!!
* * *
Вонзившись в глубокий овраг, почти ущелье, круто отворачивающее на северо-восток, трек перепрыгнул через него и, сокурсно дороге, всё ещё остающейся виртуальной, вильнул туда же. Пять минут повалявшись - уклон здесь почти не ощущался - мы погремели усталыми костями дальше. И очень скоро наткнулись на хилый ручеёк, берущий своё начало в небольшом кластере помистенных как SGX родничков. Фанатов "уточнять координаты" закономерно не надоброволилось, зато прямо по курсу всплыли красивые полянки, а за ними и высоким земляным бруствером народилась укрытая крапивой и папоротником тропина, весело хромающая по ухабам явно искусственной полочки. - Очень древнюю, почти полностью ушедшую в грунт подпорную кладку вычислил Саныч. Сотней метров ниже по вертикали должен был разборчиво ворковать Кучук-Узеньбаш, но из "заполняющих" звуков присутствовали только шелест листвы да протестующие всхлипы попадающих под каблук валежин.
 Отмеченный в Атласе салатовыми пятнами "сад", встретивший нас делегацией полнотелых бело-рыжих коровёнок, на проверку оказался поражающей дуализмом бытия посадкой грецкого ореха. Толщина стволов, размах и высота крон... эти богатыри не по чёрно-белой хронике помнят, что такое коммунистические субботники силами сотрудников "подшефных" НИИ. В то же время, порядок и чистота в междурядьях сияла почти неприличная: травка коротко подстрижена, ни сучка, ни палой веточки, ни костровища. Ещё немножко, и зелёные пластиковые бахилы захочется натянуть, как это сейчас широко практикуется в почитающих себя медицинских учреждениях… Подозрительно зыркая по сторонам - ещё оштрафуют, что несанкционированно хозяйскую траву топчем - выбираемся ни изъезженную телегами дорогу. Согласно её привилегиям, резко сворачиваем направо. Ага... Обустроенная, подчёркнуто-платная стоянка "Многоречье" заставляет поневоле ускорить шаг.
Не замочив кожи ботинок, переходим вброд ручей Кучук-Узень-Баш. М-да, действительно, более кучук-ственных узень-башей в живой природе не встретишь... Следующим приятным сюрпризом оказывается регулярно подставляющийся под съедение кизил. Сахарно-сладкий, крупный, цвета переспелого граната. Даже то, что растёт он за непрерывным забором из ржавой колючей проволоки (мы тогда ещё не знали, как многореченцы чтут частную собственность...) нам не помеха. У туристической мафии ручонки длинные и до дармовых вкусняшек люто загребущие. Оно ведь само из "частной собственности" на дорогу высунулось? Значит, ничьё! Но вообще, это пожирательное безобразие надо к разбазариванию прекращать: так нас Мисти с ХАМмером ещё до Многоречья настигнут… и даже перестигнут. Причём дважды.
 С ног до головы облаявшись злосчастным спаниелем - не будь в недострое адидасоносящего хозяина на иномарке, злобному Шарику булыжника бы не избежать - мы вступили в посёлок и, завернув петлю, притормозили у остановки и магазина. Я бы даже сказал, закономерно закрытого магазина. А вы как догадались, что у закономерно пустующей остановки? - Рейсовые автобусы до Многоречья, действительно, не доезжают. Раздумчиво рассевшись на удобные чурбачки, мы побеседовали с порхнувшими мимо школьницами и по горячим следам откомандировали Алика вычислять "свежевыбеленный домик у трансформатора, где живёт продавщица Венера*, потому что магазин она только в три часа откроет". Ируся попыталась занервничать, но тут, очень кстати, со стороны стоянки "Многоречье" гордо выступил Моисей** с группой подшефных иудеев согбенных ношей последователей. Осчастливленные мы, стараясь не поминать лихом сорок лет странствий по Синайской пустыне, препоручили ему Ирусю на целых два с половиной километра пёха до Счастливого. Ой, свернёт, чует сердце, свернёт Моисей направо: ещё на сорок лет в Заповедник...
 *** ЁПРСТ, то тебе Венера Милосская в полный рост, то Моисей Египетский с тяжеленным рюкзаком, (заметьте себе, вчера, в субботу, последнее само по себе было не поощряемой кашрутом Талмудом эклектикой!) В этом загадочном Многоречье на десять шагов в сторону не ступи - всенепременно на историческую реликвию напорешься!
Востроносую Венеру с собранными в жидкий хвостик светлыми волосами Алик всё-таки привёл. Меньше всего на свете ей подходило богатое украинское определение дебелая, метко описывающее как оригинал из Олимпийского пантеона, так грудасто-попастую Луврскую копию. Новенький китайский замок сыто щёлкнул, обещая нам бочку варенья и корзину печенья неприлично тёплый пивас, марсы-сникерсы и прочую вторичную снедь. На столике, простите, пне незнакомой породы возникло пару банок рыбных "деликесов" в масле, успевшая зачерстветь краюха хлеба и немалая “щепотка” грецких орехов, честно нахомяченных запасливым на свой, особенный, лад Тимофеем Анатольевичем. Беломраморной терпеливости и человеколюбия средь несомненных благодетелей многореченской Венеры не значилось: как ни умоляли, что Мисти с ХАМмером вот уже через микросекунду появятся, девушка замкнула обитую жестью дверь сельпо и, негодующе тряхнув хвостиком, ускользнула восвояси.
 Кто-то там ещё по нашим следам просторно топает... Х-ха! Миша-Татарин с Ксюшей, Вячеслав с Ириной и Виктор-Мастер собственными персоналиями! Внимание, вопрос: где и почему не спешат “наши”? Захваченный тем же интересом, Саныч хватается за телефон. О как. Динамик Сони-Эриксона дребезжит так, что запыхАнного до самых верхних долей лёгких ХАМмера, наверное, слыхать от развалин через дорогу, к которым, не останавливаясь, потянулись одесситы. Левым ухом вслушиваюсь в мембрану - там всхлипывает многоэтажная тирада по вопросу несравненных достижений прикладного заборостроения междуреченских зодчих, правым - ламентации по поводу исчезновения плит с изречениями из Корана, всю жизнь валявшихся у фундамента разорённой мечети. Надо будет как-нибудь вкусно погулять с Вячеславом: его знания кажутся такими же безграничными, как заполонившая поднебесье густая облачность.
 А в это время Мисти с ХАМмером продолжали заниматься “материаловедением", тараканами странствуя по линии Маннергейма лабиринту заборов, в безрезультатных попытках просочиться в глухо-наглухо запечатанное Многоречье с запада. Мы успели: изгрызть все орехи; подмёрзнуть и нарядиться в штормовки; убедить Алика не “начислять” перед затяжным подъёмом пива; накормить остатками сайры рахитичных, как побывавший в Майданеке Кащей, кабыздохов; до чесотки в ладонях захотеть расстрелять из рогатки и не менее великодушно помиловать Мисти. Ладно бы, у него был китайский наладонник со встроенным телевизором, как у Тахира, где всей карты Крыма - дорога от Джанкоя до Ялты. Но неужели гарминовская Vista - зло даже в очень умелых руках?!! Часы успели отмерить три часа пополудни, когда - ОТКУДА! - со стороны Счастливого! - полыхая комплексной ненавистью к камню, дереву, бетону, жести, колючей проволоке и всему роду людскому разгневанным Зевсом выкатился свекольно-малиновый ХАМмер. Воспоследовавший за ним Мисти так обрадовался объединению, что даже запамятовал пожурить Бла-ародных Донов за вероломно неподтверждённые родники.
- "Мы пойдём детским темпом" - сказал Бобус, и включил скорость Тимофея Анатольевича...
Из ночных кошмаров Мисти.
 Чем замечательно руководство ХАМмера, это присутствием мобильной связи. Застоявшись у магазина, мы с Тахиром и Санычем с таким прочувствованным энтузиазмом ломанулись на волю с чистой совестью из Многоречья, что на первой же развилке приняли вправо. Нет, ну разве не логично: на альтиметре всего 470 метров, а Биюк-Таушан - 1062. Вокруг такие замечательно пушистые сосенки, что хоть Шишкина с подшефной стаей "клешеногих ведмедиков" беспроводным телеграфом из Третьяковки выписывай. Дорога рвётся в небеса Бэтмэном с повреждённым рулём высоты. Одним словом, гуляй, рванина… А тут, баховской фугой ре-минор, звонок: Па-да-ба-да-ам! Вы что, ребята, на стоянку Кош собрались?!! Смотрю на GPS - а ведь действительно! Именно на стоянку Кош. В общем-то, не вопрос: в хорошей компании что наступать - бежать, что отступать - не слишком сдаваться…
Сползли накатиком на исходную, выслушали пространную лекцию о злокозненности GPS в пеших походах. Что-то такое сегодня уже было, нет? Обогнули слева лесистый холм. Пересекли муравистую седловину. Вот где лагерем становиться кайф, это вам не занесённая в реестр РесКомЛеса плановая "помойка". Нырнули в зелёный туннель над ирреально гладкой, как будто только что катком утрамбованной грунтовкой. Прэлэстно, прэлэстно. Не нужно нам никакого Таити. Некоторых и здесь неплохо кормят! - ХАМмер всегда понимал толк в "правильных" траверсах.
 Кто бы ещё открыл нам глаза на то, зачем он внезапно решил сменить милость на гнев и свернуть вверх по руслу пересохшего, покрытого коркой водорослей, Биюк-Узеньбаша... Метров через сто тропа рассосалась в настолько рафинированных чигирях, что ХАМмер, победоносно хрюкнув, взял влево на 90 градусов и, защищая глаза обеими локтями, ломанулся тупо вверх по отрогу, оглашая лес предвыборными обещаниями, что заветная дорога вот уже совсем ЩАС появится. Ладно бы, там были просто чигири, но пространство под ними было загромождено неустойчивым каменным хаосом. Скрючившись в четыре погибели и три земных поклона таранить упругую стену, упираясь ногами в расползающиеся, как черепахи, голыши размером с ведро?!! Увольте великодушно! Поправив язык на плече, я с беззвучными матерками пополз вниз по руслу. Знаю, знаю, и что такое "чуть-чуть по ровному", и что такое "зерновая стометровка".
* * *
- Там в такие жопеня можно забуриться... пальчики оближешь!
Из сладких воспоминаний Алика.
 Дорога нашлась там, где ей и положено было картой находиться: над разбегавшимися двузубой вилкой оврагами. Меня поразила резкость перехода от зарослей к корабельному сосновому лесу. Поменялось всё: цвет, фактуры, запахи, даже масштаб. Само небо, неподвижно зависшее над узкой, заросшей пронзительно-зелёным подростом просекой, казалось каким-то неоправданно высоким. И всё это несмотря на плотный, волнистый потолок сплошной облачности! Вдоль "когда-то-давным-давно-дороги" весело метался прохладный, как дыхание перечной мяты, ветерок, рождая миграцию стайных мурашек вдоль влажной дорожки на футболке под расхристанной на груди ветровкой. Сужая "воздухозаборник" я дёрнул за торчащие из-под пояса рюкзака полы и поспешил вслед за Санычем: из-за очередного обходного манёвра мы плелись в самом конце рассыпавшейся, как порванные бусы, колонны. Если и оставался шанс кого-нибудь нагнать, так это ХАМмера и Алика, ибо Тахир с Мисти "шпилили" вдоль каменистой тропы, что почуявшие приближение снежного бурана сибирские лайки. Что касаемо координат турбированного (не путать с интубированным! ) Тимофея Анатольевича, его широту и долготу выдавало громкое чавканье, да по-братски, то есть ровно наполовину объеденные заросли кизила. Двадцать минут как оставленную за спиной табличку, на весь лес объявляющую "500м", мы как-то сразу не восприняли. Ну, картонка себе и картонка. Мало ли что и кому встрянет чёрным маркером по заманчиво-белому излагать.
 Шестьсот... Семьсот... Ой. Да ведь это мы вне конкурса в одном из горных этапов экстрим-марафона "Крымская Сотка" участвуем! А что постфактум, так это организаторы мероприятия виноваты. Чего им стоило гонку ко "Дню Туриста - 2010" приурочить? Всё более уверенная тропа просматривалась на добрых полторы сотни метров, и я успел удивиться, насколько милостив к нам Биюк-Таушан. В прошлый раз подкинул идеально уложенную в склон грунтовку. Теперь, вот, не хребтик, а праздник какой-то. Ни ступеньки, не кочки. Вкусняшки, что нешлифованные рубины, матовыми бочками по обочинам красуются. Ветерок и тот нрав со встречного на попутный сменил! Эх, не там, не там они "Крымскую Сотку" проводят. "Нормальным героям" я бы с пре-великим удовольствием наш трек от Малиновки до Баклы скинул. Да что там, далеко ходить не надо, есть у нас в арсенале один кабаний проспект от Биюк-Таушана до Яман-Таша... ;-)
 Чтобы не ковыряться с Атласом - временами требуется рассмотреть рельеф с высоты птичьего полёта - я отключил окошки спидометра с высотомером на экранчике карты. Теперь, когда руки от плеч до кончиков пальцев были озабочены треккинговыми палками, GPS заставлял почувствовать себя частицей Гейзенберга, с ехидством бездушного робота демонстрируя или текущие координаты, или скорость и высоту, но никак не то и иное одновременно. А одноликий подъём, тем временем, всё круче задирал свою бородавчатую каменисто-грунтовую спину, вынуждая насиловать мышцы и трепетать успевшими облениться лёгкими. Бла-ародный Дон казался себе медлительным, как побитая трёхногая собака, но, тем не менее, каким-то аномальным феноменом вклинился между Аликом и Тахиром, что позволило докричаться о привале занятому поиском несуществующих грибов Тимофею Анатольевичу. Честно по пригоршне изюма и кешью отработали: триста метров набора читай, "экватор" пути до вершины…
 Хотя минуты подъёма субъективно влачились утомительно медленно, часы летели - будьте мне здоровы и счастливы. Характер склона менялся синхронно заслонившему мир лесу. Сосны отстали, уступая пространство тонкоствольной буковой поросли. Каменный панцирь с прослойкой иголок утонул в окрошке буреломов и по-осеннему пахучей прели листвы. Склон, казалось, тоже устал и всё больше стремился к горизонтали. Широкая земляная лента, явно опасаясь нашей способности прицеливаться на стоянку Кош (или заменяющий его в данной реальности Оксек...), шмыгнула левее, убегая с переходящего в овраг гребня. Поваленные стволы здесь были толще, в самый раз выплеснуться на второй привал. Появление Вячеслава и Татарина сотоварищи мы восприняли как норму жизни: это была уже третья за два дня попытка выведать, чем мы таким загадочным перекуриваем перекусываем, что догонять нас становится всё легче и легче?
 Оказывается то, чем мы вторые полдня занимались, называется "вместе идём на Биюк-Таушан". Ну, вместе, так вместе: добрым людям неудобного для ночёвки склона всегда не жалко. Зато Вячеслав не по чужим путевым точкам знает, где находится источник с красивым названием Доломия! Говорит, полкилометра максимум до него осталось. И это замечательно: потерявший всякую надежду дождаться красок заката, мир неторопливо, но неизбежно опрокидывался в мышиную серость. Тени становились гуще, заставляя ускорять шаг и вспоминать, где захомячена красная кружка, по совместительству - “защищённое” хранилище фонарика. Родничок, честно оправдывая свой "элитный" статус SGA, распростёрся вдоль овражка вереницей неглубоких луж. Каптажа как такового не было (представляю, как Вячеславу не хватало сапёрской лопатки и мешка цемента кило на четыре...) Черпать приходилось просто кружкой, делая это с осторожностью перекусывающего кусачками красный провод минёра: в самом глубоком бочажке воды набегало едва пальца на три, а дно, покрытое рыхлой древесно-лиственной крошкой, только и ждало малейшей неосторожности.
Двадцать пять литров (двенадцать человек - это вам коллектив...) предстояло набирать до самых сумерек. Я так и не договорился с жабой, квакающей в ушах синхронно с пульсацией сердца "за-кат по-дох, за-кат по-дох". Даже героическая попытка одесситов и Мисти с ХАМмером нацедить воды в соседнем овраге - до чего же грандиозны познания Вячеслава, ему бы в Крымской Партии Водных Изысканий медаль и почётное членство выправить - мало чем помогли ускориться Бла-ародным Донам. Так мы снова склеились "сотирской" диаспорой, потому, что возвращаться из теснины Улухлары-Дереси на нашу сторону баррикад ХАМмер с Мисти наотрез отказались. Ну и ладно. Ну и пусть.
Если внимательно присмотреться, наша "подружка" по "Крымской Сотке" всё ещё с нами: вон, на краю полянки, белая прямоугольная картонка со стрелочкой кусты украшает. То, что не в ту сторону украшает – и слава Богу. “Экстремалам”, вестимо, в тот же самый день на Оксек мечталось вышлёпать. Нам бы через овраг без ощутимых потерь высоты перешагнуть, а там и траверс на север отыщется. "Без ощутимых потерь" - это шутка такая была. От Доломии мы ещё минут двадцать набирали высоту, чтобы те же 60 метров стравливать её в направлении Биюк-Таушана.  "Альтернативной" группе предстояло примерно столько же спуститься в овраг, чтобы затем "насобирать" что им причиталось на подъёме. Читайте, ничья в командном зачёте. Или цикл тепловой машины Карно, при температуре холодильника стремящейся к абсолютному нулю... Стоп. Спокойно! Это не необратимый перегрев мозга, я "Теории Большого Взрыва" перед сном насмотрелся.
- Буга-га-шеньки!
Траверс по периметру оврага не удовольствовался вознесением нас над Биюк-Таушаном, тихо и незаметно опустив в сумрак. Это кстати, тоже следует отнести к особенностям типологии крымских троп. Пока "да будет свет", они вполне уважающие себя тропы. Стоит на хоть мгновение накатить тьме, и аля-улю, полный пизнес, нащяльнике как сказано в Евангелии святого Морфеуса, "Добро пожаловать в реальный мир, Нео". Ещё недавно такой гостеприимный и приличный лес, шелестя пышной листвой, глубоко дышал ветром в чёрном, словно активированный уголь, Ничто. Толстые сучья поскрипывали, как поражённые отложением солей стариковские суставы. Со стороны Многоречья накатил похожий на рваную марлю туман, превращая нас в свору медленно катящихся под откос паровозов: голубоватые конусы света "Петцлей", пыхтение захлёбывающихся от повышенного давления котлов-лёгких... И только регтайм железных колёс на стыках казался асинхронным привычному ходу вещей: потому, что это были не колёса, а победитовые штычки треккинговых палок, целующие взасос редкие, но от этого ничуть не более устойчивые камни.
Разрывая лицами невесомую паутину липкой темноты, мы продолжали медленно топать на северо-запад. Лес казался живым существом, проглатывающим всё пришлое и чужеродное ему без всяких эмоций и свойственных человеку сожалений. Склон на минуту украсился полосой высокой травы, скользнул на седловину, скорчился стволами поваленных непогодой сосен. Я смутно узнавал этот ландшафт: мы почти пришли. Теперь надо бы не расслабляться: удобных для установки палаток колдобин на Биюк-Таушане даже меньше, чем в "уголке краеведов" не признающего горизонтальных поверхностей урочища Баш-Дере. Всю ночь Бла-ародные Доны будут вверх-вниз по пенкам елозить. Ну, или интимно наваливаться друг на друга штабелями - кому уж что милее… "Альтернативный" отряд успел коснуться "финишной ленточки" ещё до того, как ее разорванные Тимофеем Анатольевичем края нашли своё успокоение в хвое. Дров вокруг было валом, но Алика, добровольно подписавшегося на победители в конкурсе супчиков дня, ни разу не возбудила идея пионерского костра. Действительно, к чему эти нелепые телодвижения, когда примус "Primus" - вот он, разогрет и накачан, а краско-растворителя "Лучире" у меня в рюкзаке ещё готовки на три хватит.
- Мне много не надо!
- А я тебе, Мисти, много и не дам!
Из продуктивного диалога Саныча и Мисти.
Гречневый борщ с торчинской заправкой из болгарского перца, "утрамбованный" авторской тушёнкой Алика до консистенции устойчивого втыкания ложек* - вы дартсом когда-нибудь баловались? - всего самое чуть не преуспел в фатальном надавливании желудка на веки. Не исключаю, последние два слова предыдущего предложения следовало писать вместе: тело почти вслух молило о пощаде. Вялый пинг-понг беседы метался в основном между Мисти, Вячеславом и ХАМмером: вторая часть Марлезонского балета “Дня Туриста – 2010” была налицо. Каким-то мистическим чудом уговорив себя подняться на пискнувшие протестом суставов ноги, я выцарапал из необъятной горы вещей штатив и отправился на свидание к Яман-Ташу, Басману и Кемаль-Эгереку.
* Усталый Бобус до того расчувствовался, что взял, да и открыто высказал предпочтение густому хрючеву с тушёнкой перед "жиденьким, но питательным" с сырокопчёной колбасой от Саныча. Получат ли завтра Бобичевы добавку?!! (из воспоминаний Тахира).
** К вопросу о знаменитом супчике. Его Густость - это обращение к супу, а не почитание самого Алика - в тот хмурый вечер предпочли не только хищные всеядные Бобичевы, но и все из себя вегетарианские одесситы. (Прим. автора)
…Сначала чёрт дёрнул меня на запад, где стволы пожилых сосен громоздились на фоне розово-фиолетового наследия заката, как покрытые оспинами времени колонны Байона, погружённого в душную дрёму кхмерской ночи. - Пняууу! - зацепившись за "ловчую" оттяжку палатки Вячеслава, установленной ровно поперёк выпуклой параболы гребешка, протянувшегося к самой вершине "Большого Зайчика", я извлёк испуганный "ОЙ" из Татьяны. И даже ответил ей тем же, потому что секунду-другую восстанавливал шаткое равновесие между "по-насильничьи взгромоздиться на ошеломлённую Татьяну" и "по-джентльменски улететь нахрен с обрыва". Нет, на запад Бла-ародный Дон, пожалуй, до рассвета не ходок. Может, что поближе есть? Во! Если очень-очень пристально всмотреться, справа можно различить каменный хохолок Басмана, перетекающий седловиной в монотоную, как сахалинские сопки, вершину Кемаль-Эгерека. Одно обидно, долина Каспаны и Яман-Таш - не более чем две кляксы туши в леденящем чреве чёрной дыры…
 Безмолвие и темнота над Биюк-Таушаном нависали воистину чугунные. Почти на ощупь сшевелившись к самому краю твердыни, я обвил руками нечто, лишённое коры, и прижался к нему всем телом. Волею случая это оказался тот самый могучий сухостой, у которого я в прошлый Таушан-забег фотографировал ХАМмера. Теперь можно захлопнуть ненужные глаза, представить себя то ли заблудившимся в межзвёздной плазме ионом (не путать с Ионой, отсидевшем трое суток ареста во чреве кита) то ли Жаком Пикаром, опустившимся в депрессию Марианского жёлоба с аварийно отказавшей системой освещения. Как будто учуявший мой мистический настрой, "Наутилус" в десяток сложных аккордов расправился с идущим ко дну "Титаником" и, наспех вооружившись деревянными колотушками ксилофона, нырнул в бездну "Атлантиды":
Где-то там, под водой,
Спит наш город старинный,
В тишине первозданной
Хранит наши тайны...
Время и пространство слились в экстазе бесконечности и истаяли, разбегаясь красно-фиолетовыми кругами и булавочными уколами несуществующих сверхновых. Щеку мягко царапала каким-то чудом застрявшая в трещине чешуйка сосновой коры. Ногам было зябко: сетчатые тапочки "Саломон" впитали всю доступную росу, а стабильно задувающий с востока бриз трансформировал их в тепловой насос, рассеивающий последние крупицы тепла. Внизу, под обрывом, кто-то тяжёлый и неповоротливый похрустывал валежником, ворошил листву. Взвизгнув змейкой, я застегнул под горло штормовку, развернулся, и выдвинулся в сторону палаток, где, запутавшись в мерцании светодиодных светлячков, трепетала крылышками невидимая бабочка беседы. "Помпилиус" выдал на гора очередной куплет, пророческими интонациями заставивший меня насторожиться:
Будет серое утро
И, влекомы судьбою,
Мы опять превратимся
В одиноких скитальцев...
А чуть позже на придремавший Биюк-Таушан выплеснулась безнадёжная, как заключительные кадры "Достучаться до небес" морось. И колючий, как трёхдневная щетина его умирающих главных героев, ветер…
День десятый
|
