День Тринадцатый,
или Мутнореченский Каньон.

В момент судорожного утреннего ощупывания вопящих от усталости ног у меня мелькнула мысль попробовать идти дальше на руках. Или на зубах, как морской еж. Попробовав пройтись до кустиков я понял, какая же это классная штука - "утка" для лежачих больных...

Костик мрачно предложил "слово "Чернореченский каньон" с утра не упоминать и приравнять к ругательству".

Андрюшка, чуть приподнявшись на локте стенает из палатки : "Я, конечно, дико извиняюсь, но сегодня надо наложить запрет на слова "идти", "ходить", "ползти", "передвигаться", "go to" и им подобным !!!!"

Оксанка просто жалобно попискивает.

Анекдот утра:

- Добрый день, пану. Будь ласка, кажить слово "Паляныця"...

- Паляныця ! - :-)

- Йидь дальше.

- Добрый день, пану. Будь ласка, кажить слово "Паляныця"...

- ПАЛАНИЦА!!! - >:-E (Передергивая затвор) Ану, Пану, будь ласка, до дуба...

- рассказывая, Андрюшка плющит консервные банки, а мы ему напоминаем, что дома после обеда кастрюли плющить будет совершенно необязательно...

Не смотря на увещевания Попова что "транспорта там хоть пруд пруди", до Орлиного мы шли пешком. Давненько мы по асфальту не хаживали. Напившись наконец молока и фанты, заправившись кетчупом, печеньем и бензином мы отловили каких-то московских автотуристов и уехали в сторону Широкого. Каньон встретил нас широкой тропой, буйным подлеском, бурой стеной справа, табличками "Санитарная зона... Охраняется... Запрещено... 150 гривен с носа в случае поимки..." а еще толпами народа и гниющими кучами мусора на солнечных полянках.

Название каньона не совсем соответствует действительности - уже не помню кто, то ли Леша то ли Андрюшка окрестили его "Мутнореченским каньоном" , я бы еще добавил Зелено-Мутнореченским. Он весь порос деревьями, до состояния полной невидимости и нефотогеничности. Но вот чего мне всегда в Крыму не хватало - так это нормальной шумливой горной реки, с перекатами и водопадами. Оказывается есть в слове "Крым" такая буква. Ладно, пусть остается Черной та речка, уж больно она красивая. И лес вокруг занятный - он южный какой-то, не сплошные буки и сосны, как в Большом каньоне, а кизил, мхи, травы разнообразные, плющи со стволами диаметром в голень - впечатляет, прямо мини-джунгли местами, хоть мачете заводи.

А река-то все шире и шире, уже метров 10-12, роскошные пороги - это так необычно для вечнопересохшего летнего Крыма. Сережка Попов говаривал, что "там в основном по лесу, и так, совсем иногда по камешкам" Это его "немного по камешкам " меня вспотело через полчаса совершенно. Прыгать по тем камешкам было покруче, чем в Большом каньоне.

И еще могу добавить, что Черная речка - самая красивая река в Крыму. И не понадобилось нам много времени, чтобы это понять. Нет, наверное есть еще нормальные реки, но пока это первая и единственная горная река с великолепными водопадами, водоворотами, еще и утопающая в зелени. Все это окружено местами красноватыми, а в основном серыми неприступными стенами очень узкого и очень красивого маленького каньона. Еще и струящаяся зеленая вода, которая не просто отражает обилие зелени, а действительно зеленая.

Купаться было блаженством, но блаженством мутным и прохладным. Чтобы поскорее согреться, мы слопали по паре бутербродиков с паштетиком, а после долгих колебаний даже напились из реки, хотя может быть это было некоторой неосторожностью. Оксанка нам пообещала, что обязательно рожки вырастут. Ничего, спилим !!! От места отдохновения Попов знал дорогу только влево вверх, в какой-то пионерлагерь. Но пробежавшись 200 метров вперед, за очередной поворот я увидел такое, что понял, что ни на какое "лево" я уже никогда не пойду, а пойду направо, хоть и по течению. Костика тоже пробрало - увидев то, что было за поворотом он завопил "Ya-Ya" !!! и кинулся за своей довоенной "Лейкой".

За этим поворотом на Крым было уже совершенно не похоже. "Все как-то сразу сдвинулось в пространстве в сторону Саян" - так сказал Костик. Сосны, хвоя, дикие россыпи камней вокруг... До сих пор мы считали главным открытием сезона Меганом, но вот теперь это все тоже немного сдвинулось и стало самой красивой рекой, самой классной тропой, и самым водным каньоном. Узкая бурая тропинка вела нас все дальше и дальше, в сторону сходящихся стен и нетоптанных трав, время от времени пугая близостью к обрыву, той опасной близостью, когда шальные камешки из-под ног не скользят, а сразу летят куда то вниз, в бурлящее, бело-зеленое, пенное и ожидающее их Далеко...

Это - тоже место, в которое обязательно надо будет еще раз вернуться. Особенно туда, где лесная дорожка сменяется настоящей горной тропой, проходящей там, где кажется и быть никакой тропы не может, даже намека на нее быть не могло - так грозно сходятся неприступные стены. Но мы явно вскоре обленились, а поэтому стали искать легких путей, а они не преминули вывести нас вверх из каньона, под обрывы. В течении 2 часов, все время вслушиваясь в шум воды там, внизу, за соснами, мы пробирались по плохохоженным тропам и все думали, а не вернуться ли нам назад, и не пойти ли по низу. Но дело шло к вечеру, а ночных переходов, тем более с элементами скалолазанья, нам как-то больше не хотелось. К темноте, наконец вздохнув с облегчением, мы, пыхтя, выбрались на грунтовку.

Силы были не на исходе - точнее их не осталось вовсе. Я уж не знаю, каким нужно обладать чувством ответственности, но Леша с Андрюшкой без долгих уговоров просто встали, собрали бутылки и отправились вниз, в сторону далекой речки. Попов вдруг встрепенулся и убрел по дороге куда-то вверх, где-то там по дороге мы слышали звук мотоциклетного мотора. Мы с Оксанкой и Костиком потихоньку ставили палатки, а я думал о том, что лучше бы я пошел за водой - ведь они все вернутся и улягутся отдыхать, а мне весь народ надо еще и накормить. Мы ковырялись и обсуждали перспективы провести ночь без воды - ну было у нас на попить один раз. Через полчаса снизу с радостными воплями показались наши водовозы, а через минуту сверху пришел гордый Шеф с двухлитровой бутылкой воды и новостью, что свеженайденный лесник продаст нам молока.

Не прошло и 40 минут как Попов, навалив себе королевскую порцию гречки, намешал в нее тушенки и... густо залив все это молоком, объявил, что вкус у "этого" -просто потрясающий. Извращенец.

Мы с Костиком к молоку не притронулись - у нас продолжался эксперимент по усвоению мутно-зеленой чернореченской воды. Потом мы расселись в кружочек перед закипающей кастрюлей чая и стали ждать завершения эксперимента. Я успокоил братьев-туристов, что "имодиума" у меня всем хватит, разве что экологическая обстановка в районе Чернореченского каньона может резко ухудшиться, а как следствие и в Севастополе тоже. Первой в кусты по общему мнению должна была убежать чернореченско-водная группа испытуемых, а потом уже молочная. Полные этих ожиданий мы улеглись спать, я предложил желаюшим снотворного, чтобы не было необходимости далеко убегать. Рассудительный Андрюшка еще успел возразить, что "Лично его истощенный и изглоданный голодом организм микробов уже давно считает вполне нормальной пищей и бурно переваривает без остатка, даже причмокивая от удовольствия"...

День Четырнадцатый