| |
8.00 Открывая
решётку для запуска в помещение зевающего хозяина (ой как он упрашивал,
чтобы мы дали выспаться, не уходили хотя бы до 10...), не могу налюбоваться
тяжеловесной грацией хозяйского белого кота. Я уже могу приниматься писать
кандидатский тезис "об эффективности зимнего опушения и обрастания
жировыми прослойками мелких кошачьих". У жителей Крыма, и в особенности
Ялты, патологическая страсть к упитанным домашним кошачьим. Сейчас мы
их будем быстренько, по памяти, пересчитывать. Итак...
 "Дома"
- белый, пушистый, “жирный", как известный пингвин из утёсов, сибиряк.
В сувенирном магазине, у церкви Вознесения - это уже скорее, медведь,
чем кот. Когда грядёт вперевалочку, в снег по самое брюхо проваливается.
На нижней станции фуникулёра - похожая на короткий батон "любительской"
колбасы полосатая кошка, считающая себя одним самых продаваемых товаров
на рынке (мурлыкает, "привалившись" на стопке глянцевых журналов).
У Ай-петринского кафе "Обжорка"
- ошерстившийся гиппопотам. Может загрызть и без элементарного напряжения
утащить в нору центнер туриста, не снимая с него 120-литрового рюкзака
(ну-ка быстренько догадайтесь, о ком это?). На Херсонесе – стая. Во главе
с чёрной, как смоль, "Багирой". Багире настолько богатырских
пропорций дорожка на хлипкие индийские лианы заказана однозначно. Разве
что только в Африку свезти, да на вековой баобаб вертолётом сгрузить...
В Алупкинском дворце - стая. Откормленным видом запугают даже любящего
вдоволь потрапезничать сенбернара, ночью по парку без BFG-9000 гулять
опасно, сожрут. На Поляне сказок, у материализации Бабы-Яги... Котёнок
у кулинарии... Ну, к этим эпизодам мы как раз мал-помаленьку приближаемся…
* * *
 В первый (и последний) раз
я гулял по Поляне Сказок - даже подумать страшно - в 1988. Из-за августовской
жары и необходимости идти пешком от самого автовокзала (автобусы на "Поляну"
были забиты праздными отдыхающими до состояния липкого и потного гранитного
монолита), показалась она огромной и недосягаемой. Сейчас, зимой, да ещё
в 9 утра, всё было по-другому. Юношеские воспоминания аж корёжило от отвращения.
Какие-то окончательно бесталанные скульптуры, примитивная до детскосадовости
резьба по ракушечнику, нарушающая архаичную стройность антуража крепостная
стена со стоящими перед ней Царём и (весьма неплохой) копией толкиенского
Гнилоуста...
-
Гнилоуст - образ собирательный. Они у всех царей, что наших, что "ихних",
в почёте... (с) Вика.
 Когда слева потянулись кривые
зеркала, а за ними развесилась лесами стройка коттеджей, я стал невыносимо
жалеть о потраченных впустую 24 гривнах. Это журчание яузларского ручейка
из овражка справа доносится, или мой скрежет зубовный? Потом от сердца
немного отлегло. На взгорке стояли те самые, резные Тридцать Три Богатыря
(пересчитываем: нифигашки, их всего 30!) …и квадратные приворотные башни
старорусской крепости. Вот она, та, "истинная" Поляна Сказок!!!
Несущие столбы крепостных башен давно нуждались в замене. Ворота сыпались
бурой трухой даже ещё эффектней, чем Восточные в Чуфут-Кале. Но вот дальше,
за ними, всё было так, как в далёкой юности. Нас встретило Тримурти
(интересно, применим ли индуистский термин к правящей "верхушке"
древних Богов?) - Ярило, Перун и Велес - как будто сошедшие со старых
слайдов на плёнке "ОрвоХром". Персонажи любимых, знакомых, полузабытых
и забытых сказок в две шеренги выстроились следом...
Неожиданностью по дороге
"туда", стала, пожалуй, единственно бронзово-зелёная "Мисхорская
Русалка". Во-первых, её ярко выраженное, чересчур зрелое и непривычное
по детским сказкам "женское начало" выгодно контрастировало
со ставшим вдруг бесполым окружением. Во-вторых, её плечи, спина и всё,
что пониже, было жестоко посечено пулями и крупными осколками.Как-то не
задумывался раньше, что Русалка могла настолько пострадать в Великую  Отечественную.
В-третьих, перевезли её на Поляну Сказок, похоже, с единственной целью
уберечь от “приморских вандалов по сбору цветных металлов”. Один из заменяющих
ноги плавников и завитки волос Русалки явно оттяпаны ножовкой по металлу...
Так, путешествуя из одной сказки в другую, мы и добрались до деревянной
избушки, на балкончике которой попивали чаёк Мышка с Лягушкой. Отсюда
открывался великолепный вид на почёсывающуюся макушкой об облака Ставри-Каю.
Я развесил уши, поменял оптику, прикинул наилучший ракурс, не глядя, отступил
левее, ещё левее... И тут, под самым локтем... соседняя избушка закачалась,
резко крутнулась на деревянной ноге и хорошо поставленным фальцетом проскрежетала:
 - Чу-ую,
чу-ую, ру-усским ду-ухом па-хнет!...
Фотоаппарата я, конечно,
к своей чести, из рук не выронил (дорогое это развлечение). Но и подобной
выходки от погружённой в мёртвую тишину Поляны Сказок, честно скажу, не
ожидал. Дверь, лихо покосившись, распахнулась, являя изумлённым зрителям
привязанную к корявому дрючку домашнюю метлу, крючковато-прыщавый нос
длиной с племенную морковку и, наконец, Бабу-Ягу целиком. Была она в классически
драной на боках фуфайке, чёрных валенках, цветастом шерстяном платке,
седа, худа и… элегантна до слёз. Выпроставшийся из дверей ИзНаКурНожки
полосато-серый кот ни одним из вышеперечисленных достоинств Костяной Ноги
похвастаться не мог. Очередной "батон любительской колбасы"
стрельнул в нашу сторону зелёными глазищами, лениво зевнул, предпринял
неуверенную попытку взгромоздиться на низкий плетень. Плетень протестующе
пискнул, покосившись ещё сильнее, за что был злобно оцарапан и лишён последующих
знаков внимания.
 Ягуся
оказалась премилой старушенцией. Улыбалась. Шутила. Прикольно вертела
длинным носом. Пыталась выманить из избушки бОльшего кота. Мучила
нетривиальными загадками: поди, ответь ей, “на каком летательном аппарате
женщина впервые поднялась в небо”. Скажешь правду - на метле - жена может
и усья повыщипать… Фотографировать пышущий искромётной витальностью "артефакт
с метлой" я не стал: руссийская нечистая сила - она ведь как порядочные
трансильванские вампиры, ни на плёнку, ни на цифроматрицу, ни в зеркалах
не запечатляется. Поразившись тонкости
работы и долгопяточьей хрупкости лап вырезанного из целого ствола Дракончика,
мы прошли мимо анфилады Гномов, олицетворяющих все человеческие темпераменты
(Белоснежка где-то нычковалась), задержались у Царицы Медной Горы, цепляющей
необычностью вправленных в корону камней и, вторично зыркнув через плечо
на женственную Русалку, заторопились к выходу.
* * *
 До автобуса - три с половиной
часа. От Зоопарка берегла природная молдавская жад... практичность. 50
гривен за двоих! Это целых две бутылки марочного Кокура! И тоже на двоих.
А ведь совсем недалеко, буквально за поворотом, - Боткинская тропа...
Тишина и свежий воздух бОльший бальзам для состоявшейся "городской
крысы", чем пусть комфортабельная, но всё-таки тюрьма для братьев
меньших. Через мостик (речушка внизу - никакая). Чуть в горку (скользко,
машины раскатали). Вот и он, наш весенне-матрасный сократ к Боткинской.
С Никитской яйлы продолжает нести суровые тучи. Ставри-Кая пульсирует
как обнажённое сердце, то выступая, то вновь растворяясь в заоблачном
небытии. Ой-ой. Следов не видно, но на тропе грязюка дай боже: лёгкий
плюс, всё тает. Закатываем штанины, чвякаем вверх.
 Снова асфальт. И снова
тропа. Это моя вторая вылазка в сторону Ставри-Каи, но направление движения
противоположное, всё незнакомо. С интересом осматриваюсь. Хлипкий мостик
через овраг, кажется, потерял ещё доску-другую. Если так дело пойдёт дальше,
проще станет двигаться оврагом. Хи-хи, юмористы эти ребята
из Ялтинского горного клуба. Указующий на тропу камень установлен так,
чтобы было удобнее обходить его с тыла, минуя некогда "позолоченные"
буквы. Начинающая помаленьку разваливаться стройка остаётся за спиной.
Сосны. Много сосен. Все одна к одной, стволы, кажется, подпирают небо.
Под ногами смесь мокрой медно-красной хвои и серых островков тающего снега.
 Булькают, окружённые мутным хороводом лопающихся пузырьков, треки. Почти
убаюкав, тропа начинает ступенчато забираться на левый борт ущелья. Особых
красот и изысков, за исключением сосен и нет-нет да проглядывающей высоко
над головой Ставри-Каи, нижняя часть Боткинской не предполагает. Зато
воздух здесь такой, что его хочется дышать, пить и есть одновременно,
чем мы с удовольствием и занимаемся. Наклон тропы ускоренному дыханию
только способствует. Где-то внизу едва слышно бормочет ручеёк. Высоко,
в тонких длинных ветвях, шебуршится какое-то пернатое "неведомое".
 ЕКЛМН, жарко то как! Расстёгиваю
штормовку и "средний слой". Помогает слабо. Вика переводит пуховик
в положение чапаевской бурки. На укреплённом дренажными трубами сегменте
тропы начинается бомбардировка: в шорохе и трепете сосен с неба начинают
сыпаться "снежные фугасы". Не прицельно, но при достаточной
“интенсивности огня” хватает даже законов вероятности, чтобы одна из снежных
шапок чиркнула мне по носу, а другая, более удачливая, влажно разбрызнулась
у Вики на макушке. Ненадолго задерживаемся у отверстия в водозаборной
трубе. Змеёй сипящая вода красивым веером перелетает тропу, поливая неудачно
для него, но занимательно для публики (так всегда бывает) заблудившийся
в сосновом лесу кустарник. Будь не пасмурно, но солнечно, вот где можно
было бы вдоволь нащёлкать ледяных "оргАнов" и сталагмитов. Ажурная
конструкция состоит из нескольких заплетённых в узел стен сосулек, но
для фотоаппарата всё это единая средне-серая масса. Без системы внешних
вспышек здесь делать нечего…
Так мы и доходим до Нижнего
Яузлара: обстреливаемые сверху соснами-снайперами и "опИсываемые"
из коленчатой, урчащей на манер канализации трубы  водозабора…
Несмотря на относительную заснеженность окрестностей - мы намного выше
Поляны Сказок - Яузлар ни жив, ни мёртв. Два
скромных гребешка сосулек справа, да неспособное конвергировать капли
в полноценную струю основное русло. Утолить разыгравшуюся за время подъёма
жажду, впрочем, достаточно. Пью осторожно: вода леденящая. Вика ворчит
о воспоследующем кашле и насморке. Ну и ладно, зато – прямо из водопада!
Спускаться в цивилизацию интересней: человеческий организм
намного больше любит терять равновесие при движении вниз. Мечты о санках
и ездовых собаках не покидают до серпантина и "трубчатых" ступенек.
На этих участках проще избегать тропы, чем убедить ноги, что попе совсем
не хочется плюхаться в "холодное, мокрое, вечное". Снежные "бомбы"
сыпятся непрерывно. Точность и кучность "огня" всё выше. Прощаемся
с корабельными соснами, вступаем в лиственный лес. До "побитого молью
времени" мостика и непролазной грязи финального сократа остаётся
пару сотен шагов.
 Подозрительная анизотропия пространства: один билет
от Автовокзала до Поляны Сказок стоил две гривны, отПоляны Сказок до
Автовокзала - три… Вообще обратный путь получается
какой-то финансово-озабоченый. Заглянув на овощной рынок, выясняем причину
дороговизны салатика в "Доме Аспиранта". Это всё - зизифус.
Сто грамм сушёного стоят пять гривень. Вику пронзает желание привезти
детям экзотического фрукта, большую часть оставшегося времени тратим на
поиск бабушки, готовой продать нам точно такой же зизифус, но уже по три
гривни. Знаменитый закон карцевских раков -  "те вчера по пять
были о-очень большими..." -на соотношение размер/цена оного
зизифуса не влияет.
За пятнадцать минут до контрольного времени мы всё
ещё ищем, чего бы пожевать в дороге. Пара тандырных лепёшек не в счёт
- пока тёплые, они съедаются на одном дыхании, как семечки. О, кулинария!
Короткая лестница искусственного мрамора. Двойные стеклопакеты двери.
У дверей - маленький котёнок. Представляете себе литровую банку с короткими,
как у таксы, ножками и куцым мышиным хвостиком? Вот такая пропорция конечностей
и "брюшка". Перед "банкой", на листе формата А4, нарублен
дуэт, если не вся троица, свиных сосисок. Выражение на усатой мордочке
- аккурат Верещагин с бессмертным "опять ты мне эту икру подсунула"...
 Пара слоек с картошкой, пара
слоек с яблоками. Горячий чай обжигает губы - народ за окошком вокзальной
барушки уже грузит багаж в автобус. Подбегаем к дверям как раз к песне
Боярского "Спасибо за день, спасибо за ночь, спасибо за сына и
за дочь..." Грустно: опять как-то само собой не хватило Ялты.
Когда же я в контексте беготни по свежему воздуху успокоюсь? Вяло тыкаю
стилусом в подслеповатый из-за экономии батареек экран наладонника. Концовки
получаются одна другой ужасней. Пишу. Стираю. Пишу. Снова стираю. Водительский
DVD-плеер JVC оживает, несколько раз блымает синим экраном, снова чернеет
и вдруг выдаёт на гора оглушительное "…будь проклят тот день,
когда я сел за баранку этого пылесоса!" Это значит - "комсомолка,
активистка, спортсменка". Это – трёхэкземплярный тост про "маленькую,
но очень гордую птичку", "отдай рог", "delirium tremens",
"эпидемия ящура" и очень, очень много Демерджи и Ай-Петри. Большое
человеческое спасибо…
8 января, 2008 года.
6.39 км
пройдено
2 ч 02 мин в движении
1 ч 08 мин стоянки
3 ч 11 мин всего
3.1 км/ч
287м подъём
333м спуск
СТОП. ВЫКЛ.
В
самое начало
|
