 |
|
Замануха под Су-Ат. Если
мы пойдем вместе, © Паша Швед. А может
ну его нафиг, этот "слитный" маршрут? © Толя Бобичев. Помноженная на окружающую влажность неторопливость движений лоскутков тумана. Тёплое дыхание ветра. Первые застенчивые лучики солнца путаются в верхушках буков. Что-то белое красиво цветет метрах в пяти от палатки, но подойти, чтобы рассмотреть - это целый подвиг. Переход на сегодня запланирован славный, но никто никуда не спешит. Только Славик торопится высказать Лене своё "фе" по вопросу выбора места для ночёвки: их домик высится строго поперёк течения запутавшегося в траве ручейка. Кстати, именно того, из-за которого мы с Gene вчера свою палатку перетаскивали... Какой всё-таки справедливый ручеёк – пусть понемногу, зато всем досталось. Кроме палатко-спальнико-размочителя, этот ручей подвизался на полставки пожарником: ограждать Сосновку от всевозможных источников самовозгорания. Чтобы увериться в этом, достаточно отойти метров на шесть-восемь от нашего маленького бардачка, пардон, лагеря и внимательно осмотреться. Течёт себе ручеёк, ничего (кроме палаток) не трогает. Вдруг опрометью кидается вправо, раздвигает каменья ограждения и бесстрашной саламандрой устремляется в самое горнило старого кострища. Уверившись, что всё, что могло воспламениться, или давно прогорело, или безнадёжно промокло, преспокойно вьётся дальше, навстречу Ангаре. Из палатки выбирается Gene, энергично трёт личико - это у него сегодня вместо умывания - и начинает вызванивать Пашу. Паша, предчувствуя творящийся на полянке туристический беспредел, упирается столько, на сколько у него импульсов в телефоне хватает - "На кой мне в Сосновку? Я вас лучше здесь, у Курлюк-Су подожду. Подходите поскорей". Ню-ню. ТовариСЧ думает, мы сами себе враги, что в миру эквивалентно понятию нормальные* туристы. * Это те, которые ни свет, ни заря, куда-то на голодный желудок ломятся. - Ти шь-то, нэ видишь, ми кю-юшя-ем! (с) Джин, но не тот, что рядышком мокрую палатку брезгливо в рюкзак пакует, а тот, что безуспешно пытался от настойчивого до настырности Иеронима фон Мюнхгаузена павлина певчего утаить. * * * Пока "Команда"
сонной мошкой по полянке в поисках остатков еды вьётся, Паша успевает
не только добраться до Сосновки и найти наше обиталище, но сварить всем
желающим кофе и запечатлеть священнодействие сборов в дорогу на свой
цифро-Кэнон. 11.05 Высота – 513 метров. Переходим шумную Ангару, набираем ходовой воды в колодце и поднимаемся на трассу. Полный аншлаг в смысле транспорта. Полоса в сторону Алушты пустует, симферопольская забита до отказа. Наша процессия немедленно превращается в шоу. Народу за баранками и "всем, иже были с ними", давно уж нечем заняться, кроме как в окошко пялиться. А тут - измазанный подсохшей грязью по самые... "вам по пояс будет" коллектив при рюкзаках в колонну по одному выгуливается (cтолько ненормальных в одном месте!). Поневоле приходится вживаться в светлый никулинско-шуйдинский образ "взяли брёвнышко и весело, с улыбочкой, понесли-и-и!". В качестве аранжировки к нашему параду-алле невидимый звукорежиссёр избирает "День Победы". Быстренько укорачиваю свою телескопическо-цанговую "третью ногу" и начинаю печатать шаг, переставляя “тросточку” особенным аристократическим движением, позаимствованным то ли у Петра Первого из одноимённого фильма, то ли у идущего в психическую атаку капелевского офицера из "Чапаева". В совокупности с туго набитым 120 литровым рюкзаком издали должно быть весьма зрелищно. Минуем кафе “Казачка”, небольшой военный оркестр, операторскую группу, памятник с возложенными цветами, редкую толпу ветеранов и подходим к электроподстанции, где наши с асфальтом пути расходятся. 11.17 Высота – 500 метров. Курлюк-Су встречает по-родственному. Грязюкой. За праздничные деньки народ тут понатоптал знатно. Деревья грязными руками захватаны, бутылки из-под Живчика и Колы разбросаны. Чем, вы думаете, эта, не брезгующая уклонами тропка отличается от той, по которой мы в Изобильном к магазину шли? Только отсутствием навоза. В конце концов, тропе надоедает левый берег. Перебросив через поток пару брёвен, она переправляется на правый и, насмешливо щурясь солнечной полянкой, приглашает следовать за собой. Вот чего я не люблю и не умею, так это ходить по брёвнышкам над водой - канатоходец во мне умер, даже не зачавшись. Зато вы бы видели, как я умею с таких брёвнышек падать... И какие при этом брызги... Не надейтесь, не покажу. Пока разуваюсь и перехожу вброд (воды едва выше колен), галантный Славик обувает тапочки, отправляется на середину ручья и переводит под белы руки Вику - мы с ней в вопросах любви к скользким и упруго пружинящим брёвнам “два сапога туфли”. Правобережно надолго не задерживаемся, тропа вновь ждет перемен. На этот раз она меня уважила: упёршись в прижим, рванула на другой берег, оставив в наследство не просто брёвнышко для хождения, но и перильце в придачу. Как это мило с её стороны. Славик переправляется первым и начинает фото-летопись перехода через “полноводные крымские реки”.
11.50 Высота - 608 метров. Под горячее одобрение общественности устраиваем перекур. Чем "уклончивей” сегодня подъём, тем впереди Gene. Уже никакой консервной банкой его не догнать, даже если размахнуться посильнее. Во-он впереди сидит, хитро улыбается, только что язык не показывает, знущавец этакий. Самой тропинке, между прочим, подъем, как и мне, нелегко даётся. Чахнет на глазах, в листики закапывается, камешками маскируется, шасть, хвостиком вильнула - и нет её больше. Тут, как и следовало ожидать, главной скрипкой нашего маленького оркестра завладевают рубчатые подошвы новёхоньких кожаных треков “LaSportiva” Паши. Ура, "по ровному”! Принцип выбора пути весьма оригинален: - По-моему тут кто-то когда-то ходил. Для меня этот виртуальный "кто-то", с весьма странными понятиями, где, как и насколько круто вверх можно ходить, не столь очевиден. Радует одно: общее направление движения - хорошее. Пусть лазим по овражинам, идём точно на север и находимся ощутимо левее нужной нам вершины, Паша, руководствуясь ему одному известными средствами навигации в условиях плохой видимости, пытается исправить неувязочку, забирая всё восточнее и походя загоняя нас всё выше. 12.25 Высота – 736 метров. Славик просит роздыху. Не для себя, конечно, будь его воля, он бы впереди Паши давно скакал, а Игорю. Вообще ребёнок исключительно ходит - пока по тропе двигались, чадо устойчиво держалось за камуфляжной майкой лидера, заставляя меня самого задуматься о проф. пригодности к хождению не по асфальту. 12:28 SMS В 14.00 - 14.30 будем на Тырке - Стол гора. Позвони в 10-11 часов. Тарас. Взобравшись на промежуточный холмишко, чтобы оглядеться, обнаруживаем отдыхающую у набитой тропы группу. Конец
моим страданиям и разочарованиям, ...подарят
в буковом лесу
12.55 Высота - 818 метров. Сколько дорожке не виться, а развилки не миновать. Причём уж если развилка так развилка – тройная! Она не только рекомендована для отдыха наилучшими крымоведами, но даже имени собственного удостоена: "Ресторан Короед". Присаживаюсь под жёлтый щит лесничества с оберегающим лес заклятьем Симферопольского ГЛОХ и углубляюсь в чтение "Руководства по боевой работе с развилками" Езерского. Их только на средней тропе обещается три, на любой вкус: крутые и не очень, с водопадами и без, всепогодные и "for сухое время года only". "Налево пойдёшь, на Бурульчу придёшь" не катит: во-первых, это вниз, а во-вторых, - ещё жива надежда нагнать стартовавшую два дня назад киевскую группу Тараса Шевченко. Правое, знакомое Вике ответвление, так же исключаем из рассмотрения, потому что "видов на Северную Демерджи" и "там несложно подниматься" маловато будет. А вот "тут я ещё не ходил" по поводу тропы-бисектриссы угла, образованного двумя выше отброшенными дорожками, это уже интересно. Не так много в горном, да и всём прочем Крыму сыщется местечек, где не бывал Паша, проводящий дома меньшую часть своей вокруг-Крыма-издательской жизни. * * * 13.08 Высота – 879 метров. Если вы думаете, что мы ещё сидим, так мы уже давно идём. И не просто идём, а даже попытались упустить второе, нужное нам ответвление, как до этого нечаянно поступили с первым - широкие ступени нерукотворной каменной лестницы неодолимо влекут вверх. Замыкающая колонну Лена отзывает всех назад, демонстрируя три зарубки - одну под другой - на одном стволе, и с трудом идентифицируемое пятно цвета мокрого асфальта - на другом. Вполне очевидная маркировка, только ясны очи Паши, Gene, да и мои собственные её в режиме марша в упор не очевидят. Проставляю по такому поводу точку в GPS и пинаю листву дальше, догоняя ускользнувших вперёд товарищей. Это несложно – лес редкий, прямая видимость метров 300, тропа горизонтальна до неприличия. Последнее наполняет меня сомнениями. Езерский в описании обещал, что "самое пологое" - первое ответвление. Если то, что мы сейчас делаем, назвать "восхождением", то по первому ответвлению на "Замануху" до скончания века не выбраться. Речушка Егерлык-Су, карабкающаяся по оврагу слева, много круче нас в смысле туризма - её весёлое журчание всё ближе. Глаза горят, ноги сами собой несут в клинообразно сужающееся русло. Фотоаппараты приоткрывают защитные шторки, с готовностью выдвигая объективы в рабочие положения. Один я, несчастный, бескамерный. И счастливый по-своему: голова лишними цифирками и композицией не забита, одни визуализации и ощущения. Может, именно поэтому лес заприметил... 13.21 Высота – 921 метр.
Целый кукан микро-каскадов начинается метрах в пятидесяти. Ловко прыгая
с уступа на уступ, они тысячью и ещё одним чёрно-белым далматинцем несутся
нам навстречу, переливаясь пробивающимся сквозь ажурное канапе листьев
солнышком. Ассоциирую всё многообразие параболических струй с цепочкой
маслят - кажется, каждый сам по себе, но все вместе - частички огромного,
целостного организма. Который, кстати говоря, уже два дня как непрерывно
сыплется на наши бедные головы… Запечатлёж водопадов принимает просто угрожающие размеры. Понятно, стоят они того, ловить момент нужно - пройдёт недельки две и от большей части этой красоты ничего не останется. Начинаются съемки снимающих тех, кто снимает позирующих у самого ближнего и крупного водопада. Если фотолюбители ещё и до леса доберутся, никаких флеш-карт не напасёшься. Неподалёку от наших, пошвырянных как попало рюкзаков, праздно покуривает группа товарищей в количестве трёх боевых единиц. Давненько обосновались - рюкзаки полу-потрошёные, кострище еще дымит. Ну почему, почему мы сами так не можем? Чего ж нас систематически носит по кочкам до тех пор, когда становится без разницы, под какую заплесневелую корягу пасть костьми? Надо что-то срочно "в консерватории" править. Угу, подправишь тут - Паша снова натягивает на спину рюкзак... Обзавидовавшись вниманию к речке, тропка поворачивается к ней спиной и гонит нас вверх. 13.51 Высота – 992 метра. Выходим к роднику Олений. Надо же роднику так высоко забуриться! Он несколько правее нашего пути, но я добросовестно подбираюсь к самому источнику и увековечиваю его на GPS. Вдруг свершится чудо, и Паша всё-таки подвигнется на создание (и, соответственно, издание) Реестра крымских родников с привязкой к земле-матушке. Их у меня "таки будет". От Оленьего до яйлы менее
10 минут хода. Лидерство захватывает Ленка и прямой наводкой ведёт на
перекус. Соснячок и еда, что может быть приятней. А вообще, в каком-то
не очень удачном месте мы на Замана поднялись - никаких обрывчатых и
прочих каменистых красивостей, сплошное пастбище с редкими вкраплениями
сосен. Ладненько, будем травушкой-муравушкой любоваться. Причём исключительно
из положения лёжа. Богатырские - через всю буханку хлеба - бутеры с паштетом, поверх которых сиротеют по три чахлых шпротины, заканчиваются так же внезапно, как и начались. Отхлёбываю через край масла (может организму покажется, что он самолично целую банку шпрот навернул), с грустью вспоминая триединую связку копчёной колбасы, упрятанную на самое дно рюкзака. Переваливаюсь на бок и смотрю на принайтованный к лямке рюкзака GPS. Высота - 1044 метра. * * * Какое-то время идём строго на юг, пересекая Заман-ившую нас яйлу по широкой трапеции. Неоптимально, зато по дорогам. Занятные погоды стоят: солнце в правый глаз светит, а ветровок снимать никто не спешит. Обгоняем юную пару с рюкзаками. Минутой позже они берут реванш и уходят в отрыв. Ну и пусть, глобально нам в другую сторону. Зная, что Паше дороги скоро надоедают, меняем их на тропу и очень скоро достигаем южного склона. Открывается приятный вид на долину Курлюк–Су и заросшую лесом вершину горы Юки-Тепе. Задним планом безраздельно владеет нижнее плато Чатырдага. По очереди рассматриваем в бинокль ромбические конструкции и богатые снежники под вершиной Северной Демерджи. Убеждаемся, что самый красивый вид на Северную – с верховий Хаоса её Южной половинки. 15.08 Высота – 1091 метр. Оттолкнувшись от края обрыва, идём без тропы, мал-помалу, но всё на подъём, упорно сторонясь высоты 1278,2. Луга и снова луга, изредка разбавленные низкорослым лесом. На Замане удивительно мало цветов - кроме тысячу раз отснятых-переснятых жёлтых, похожих на колокольчики соцветий, - ничего. Время идет, и мы идём, траверсируя самый высокий из встретившихся на пути холмиков. Смилостивившись над нашими притуплёнными ходьбой органами восприятия, яйла подбрасывает немного леса. Это уже кое что. Сосны. Те самые - высокогорной судьбой о камни стукнутые и в их же трещинах помирать брошенные. Сплошные ёлки-палки. Печёнкой чую, Саруман с Гэндальфом по молодому делу нашкодили - эля доброго вкусивши, бла-ародных онтов с тварюшками, что в озере у морийских врат проживали, породнили... Так и вьются щупальца ветвистые. Сунься - удавят - и не заметишь. 15.45 Высота - 1223 метра.
Чем дальше в Тирке, тем групп дофига. На Хапхал, на Демерджи, на поляну
МАН, на Су-Ат - по-настоящему броуновское движение масс. Встречаются
и заблудившиеся. Одну группу возвращает на путь истинный Паша - на правах
знатока бездорожий Северной Демерджи. Другой, из Запорожья, озабоченной
сакраментальной проблемой навигации - "ой,
где мы?" - приоткрываю завесу тайны я. Это нетрудно
– крутой поворот дороги, куда ребята нам на перехват прибежали, на карте
обозначен, только без помощи семи спутников это неочевидно. Отдохнув на высокой, специально
изноровленной для посиделок обочине, продолжаем активные телодвижения
на северо-восток. Появляются скалистые сбросы-стеночки, матёрые снежники
и берёзки. Вы сов полярных видели? Тех, чьи фотографии, снятые что на
слайд, что на негатив, всё одно в градациях серого выходят? Так вот
и с этими берёзками: стволы белые, ветви угольно-чёрные, как у ив плакучих
по землице стелятся, лелея мечту поглубже от холода и ветра в неё зарыться.
О листьях разговора нет – ни к чему они в местном заполярье. Парусность
одна. Тут уж никто из наших фотографов с собой совладать не может. Так
и клацают несуществующими затворами.
- Есть Тирке-яйла. Всё остальное - от лукавого! 16.19 Высота – 1220 метров.
Дорога протискивается между сбросом и незначительным леском, минует
котловину, подбегает к подножью безымянного холма, бросает взгляд направо...
вздрагивает и зачаровано замирает. Мы – тоже. Там вершит своё явление
Его Великолепие Хапхал. Даём рюкзакам команду "лежать". Игорёк
относит её на свой счёт и с превеликой готовностью укладывается рядом
с рюкзаками. Его примеру следует Gene. Вот это уже что-то по-настоящему
новенькое. А вот Паше - не сидится. Поэтому ровно через две минуты мы
уже на краю сброса, но, как выясняется, не совсем того: ущелье скрывает
ещё один скалистый гребешок, отделённый от нас зелёной чашей обширного
луга. Вика с Серёгой дальше идти не горят, остаёмся втроём: Паша, Славик
и ваш покорный слуга. Хапхал встречает ветром. Сильным, совсем не гармонирующим с тёплыми оттенками подсвеченных солнцем гребней на противоположной, правой стене ущелья. Отсюда, сверху, их оказывается много больше, чем хранит моя прошлогодне-генеральская память. Далеко-далеко, пригоршней случайно просыпанных игральных костей белеет Генеральское. Одна "косточка" упала много выше по течению – это домик водозабора. Бугрится искусными завитками каракуль леса. В сравнении с миниатюрой посёлка кажется, что верхушки деревьев настолько близко, что протяни руку - погладишь. Только синеватая дымка да пара медленно кружащих соколов выдаёт действительную глубину распростёршейся под ногами бездны. Набухают, тяжело вдавливаясь в землю, вены многочисленных притоков. Без каждого из которых не было бы Джур-Джура да и самого Хапхала. Неверными зарубками на стволе исполинской сосны топорщатся серо-оранжевые скальные гребни. Шелестящий голосок ветра, треплющего поникшие вихры травы, манит, гипнотизирует: присядь, передохни, солнце ещё так высоко, у тебя море времени... Нет. Нет у нас этого времени. Есть только поставленная цель: за плиссированной сбросами поверхностью Тирке и узким хребтом Таш-Хабах, каким-то немыслимым чудом соединившим Демерджи с Караби, нас с самого утра ждут студёные воды Су-Ата. Славик сосредоточенно снимает панораму. Поворачиваюсь к Паше... а его нет, грядёт неторопливой походкой к рюкзакам. Ого, прилично мы отдалились. Да и спустились тоже неплохо - в пригорок запыхиваюсь. Честно заработанные пять минут валянья в сошедших с “адских” полотен Босха берёзках. Плюс еще две - на любезный пропуск вперёд многочисленной группы "вьюношей": - Нам с молодёжью в скорости в горку не потягаться... (с) Паша Швед. - Неочевидно! , - думали мы с Gene, набирая славные обороты.
16.52 Высота – 1253 метра. Открывающееся с пригорка зрелище вгоняет меня в глухой депресняк: на сколько хватает глаз - люди, люди. Ну одну, две группы на квадратный километр Тирке-яйлы я ещё прощу, но семь-восемь, причём не абы каких, а буквально цельных взводов! Не щеголяй народ рюкзаками, рискнул бы предположить, что произрастающая на Тирке конопля впятеро урожайней, чем на Мангупе. До этой самой весны меня как-то Крым миловал и столпотворениями не потчевал, а тут оглядываешься и непонятно, где - свой, где - чужой. Дети, взрослые - всё разноцветно мельтешит. Едва "кормой" от одних отрываешься, тут же "нос" в других увязает. По правде говоря, эти, другие, мне больше по душе. Им проторенных троп на ближайшую вершину с тригопунктом - абсолютная отметка 1286,2 - не надобно. Шагают себе траверсами, всё по травке-муравке, высоту набранную опять-таки блюдут. Даже цель у нас общая (каюсь, подслушал) - Су-Ат. По всему видно, нередкие тут гости. В воронки не суются, малозаметными сокращёнками избегают спазматических подёргиваний грунтовки. Приотстали мы немножко, пристроились в кильватер и идём себе, по сторонам праздно глазея и особенно выбором пути не утруждаясь. 17.18
Высота – 1224 метра. Долго ли, коротко ли, выводит нас "клубок
путеводный" к спуску с Тирке. Занятно - он оказывается совсем
не тем, который я помню. Начало "спуска Тараса" осталось позади,
где-то у вершины пять минут назад пройденного холма. Ещё примечательней,
что гиды наши текущий отворот на север пропустили и дальше вдоль кромки
яйлы двинули. Будь на то моя воля, как омар, коллективным инстинктом
движимый, за ними бы пошёл, но "Команде" отдохнуть пора наступила.
Пашу, естественно, “perekur
vulgaris” не соблазнил: - А не сходить нам на Хапхал? Не всё гладко в датском королевстве - на подвиг, экстаз центру зрительного восприятия обещающий, желающих всего ничего: Славик, Паша да я (что-то такое сегодня уже однажды было). Известные любители за компанию вешаться могли бы и расстроиться, но Паша, для безопасности отодвинувшись метров на пятьдесят, сладенько улыбается: - Хорошо ходить в группе. Всегда найдутся люди, которым захочется посторожить рюкзаки… и отдохнуть. Метража до южных обрывов Тирке набегает немного больше, чем я предполагал, но это полностью компенсируется зефирной мягкостью трав, никогда не видевших косарей. Представьте себе огромное поле уложенных одна к одной пуховых перин, слоёв “этак, в пять иль шесть". Жаль только, запах больше подмокшим спальникам соответствует, чем перинам... 17.26 Высота – 1234 метра. Хапхал, дубль второй. Это же надо – высота Ай-Петри метр в метр. Паша не "думал", что надо сюда идти, он ЗНАЛ. Всё, что мы недобрали в смысле обзора на Замане, возмещено с королевскими процентами. Чем ниже опускается солнце, тем объёмней и притягательней становится ущелье. Так хочется раскинуть руки и воспарить... Чувствовал я, что ночевать нужно где-то здесь. Коварная расщелина осторожно копается в подсознании, формируя неодолимое желание потеряться ещё на один день, чтобы заложить неторопливую в своей двурогости греческую букву Пси, она же слегка недописанная в верхней части русская Ф. Очень уж соблазнительно прогуляться сначала по правому, потом по левому обрыву, и уже только потом, вернувшись к самым истокам, спуститься по руслу в Генеральское. Так в сверхоперативный “to do list” и запишем: Осуществить ПСИ-хованный Хапхал***. *** Прийти бы сюда после обеда. С Джурлы или, например, через тот же Курлюк-Баш - так ближе. Прогуляться по южному борту. Тырке-яйла будет красиво закатом подсвечена. Стать лагерем. Утром, когда солнышко только встанет, сбегать налегке до Стол-горы. Теперь уже демерджийская сторона "правильно" освещена будет. А когда солнце совсем уж допечёт, шасть в Хапхал, напиться вдоволь и по приятному тенёчку на Джур-Джур двигать... Кстати, классика ущельного
жанра: пишут, что спуск по руслу в самых верховьях не для "слабых
душ", а смотришь - милые деревца, никаких тебе голых скал, относительно
полого и очень даже по-домашнему. Всё от того зависит, какие именно
верховья для себя-любимого выберешь. Пашин опыт апробации Хапхала “насквозь”
в марте - "я впервые пожалел, что с собой
ледоруба нет" - со счетов списывать нельзя.
Не могу заставить себя поверить, что мы дважды умудрялись выцарапаться там наверх. Иногда всё-таки следует знать заранее, куда “гулять” с рюкзаком направляешься. А то потом не в меру расшатанную нервную систему приходится долгонько пивом отпаивать. 17.39 Высота – 1224 метра. Объединившись с основательно утоптавшей травку “Командой”, валяемся хором. Долго. “От щедрот” очевидно завидующего нам сообщества выделено целых десять минут. Ну, Господа хорошие, на этом все подъёмы на сегодня закончены, остались только спуски. Ну и некоторый километраж докрутить, конечно. Первые двести метров спускаемся на север. Тропа некрутая, но элемент экстрима наличествует. Местами каменюки отполированы "в-пешку-ходами" даже качественней с некоторых пор запрещенного для “матрасных” масс пути в Девичью башню (Кыз-Куле) Судакской крепости. Разок чуть не удостаиваю себя титула Задом-Об-Таш-Бей ( таш, – тюрк. “камень”).
* плюс еще 100 метров по высоте, но это уже так, мелкие неудобства. 18.05 Высота – 1098 метров. Вокруг “матёрые”, по определению Славика, буки. Cнова скользко, тропа сильно разбита. Соревнуясь в технике гряземешения с двумя идущими параллельно группами, спускаемся к обрыву, знаменующему собой начало хребта Таш-Хабах (всё необходимое о “таш” изложено двумя абзацами выше, а “хабах” по-тюркски - запор, затвор, ворота). Что этот хребет в бескрайних лесах запирает или затворяет неясно, ну да может статься, в седой древности тут всё по-другому выглядело. В Крыму каждая гора сама по себе. Вот и Таш-Хабах сам по себе... большой мореман. Казалось: возрадуйся исключительной роли единящего две яйлы моста, расслабься, провиснув красивой параболой позвоночника и дозволяй себя топтать кому попало. С благодарностями, между прочим, топтать, если не на языке, то в уме. Нет, надо было пятибальному шторму в открытом океане уподобиться. Что ни стометровка - то вверх, то вниз. Так сильно волноваться вредно для здоровья. Таш-Хабаху, конечно, всё равно. И здоровье у него дай Бог каждому. Сколько уже тысячелетий волнуется, в резонанс, как приличным мостам и положено, ни разу не вошёл. Наверное, именно поэтому лес, которым ”Запорный Камень” укрыт, такой стройный и высокий. Чтобы не сказать "высоко-мерный". Деревья ведь они такие, всегда наперекор окружающей среде растут. Если скала вертикальная настолько, что мурашки по затылку бегают, или, там, яйла - шарик от подшипника на стекло положи - с места не двинется, значит, самое время так скочевряжиться, чтобы аж заколдобиться. Тут талант особенный нужен - выбрать из всех извращённо-природных форм именно ту, чтобы многоопытная в вопросах визуализации "вся обклячится..." Лия Ахеджакова, да после шестичасового совещания с поднаторевшим в "циплёнках табака..." Александром Ярмольником в четыре руки да четыре ноги изобразить не смогли... Так, куда-то я в сторону уплыл. Сам, похоже, стройности таш-хабахского леса как Дедушка-Черномор завидую, вот и пристал к деревянному племени. * * * Иду, в голос ахаю-охаю: время к вечеру, оставшееся позади Тирке солнышка не застит. Каждый листочек в контражуре прямо кусочком золота сверкает. Стволы - начавшие окисляться органные трубы, коснись - зазвучат. Травка на полянках - зеленющая, как молодые лягушки-квакши, что в детстве у меня жили. Помню, часами из рук не выпускал... 18:22 SMS Поднялись на Кара-Тау. Идем на Нефань. Тарас. Паша к "тинейджерскому" лесу тоже дышит неровно: провожает завистливым взглядом каждый разбитый лагерь. Но его идея "остановиться где-нибудь здесь" на едва отросшем черенке нашего похода не прививается. - До ближайшей воды что в одну, что в другую сторону километра по полтора, желающих бегать нет. Волнение гор заканчивается, в состоянии мёртвого штиля подходим к точке стыковки тропы с грунтовой дорогой из Генеральского в долину Бурульчи. Вот уж где “Уралы” расстарались, так расстарались: местами колеи полуметровой глубины. Озерца в них, как окошки в заваленной углем котельной, - небом поблёскивают. Убоявшись меня с рюкзаком - чем не грузовик - лягух шальной с бережка булькнулся и давай в илистое дно зарываться. Тоже мне, спец по выживанию. А шёл бы я вдоль, а не поперёк? Придерживаясь обочины,
выходим на поляну с памятником партизанам. Палаток - тьма и ещё полтьмы.
И на самой полянке, и в древах, насколько глаз хватает. Хватает, кстати,
намного: лес полупрозрачный, почти до бочки на Су-Ате просматривается.
И бадминтон тут тебе, и мини-футбол. Силён народ - после перехода активным
спортом развлекаться. 18:45 Высота - 916 метров. Пересекаем поляну и спускаемся вдоль ручья, высматривая, где бы приткнуться. Сюрприз: место, где мы три года назад пинали бедную черепашку пустует, с распростёртыми мхами жителей дожидается. Я обрадовался, да рано - "Команде" доверия мох не внушил. Цветом, наверное, не вышел. А вот огромное, на поджарку целого быка рассчитанное кострище, метрах в 30 выше по склону, встретили чуть не аплодисментами. Никого уже не интересует, что Леночке, как заботливой маме, приглянулся укромный закуток у ручейка, мимо которого спускались. "Тесновато три палатки размещать" и весь сказ. Покорно иду к кострищу: спорить, а уж тем более рюкзак туда-сюда носить очень не хочется. К тому же, ужинать давно пора, а не полянками в пятнашки играть... - Да будут под нами влажные листья, а над нами - непрерывный ветер. Аминь! "Аминь" доступен не всем. Серёга с Викой вознамерились покрыть палаткой* весь Су-Ат. Тут расстелили и натянули. Потом там. Потом ещё раз, уже в более другом "там". * Глубину проникновения в деликатные нюансы словосочетания "покрыть палаткой" пусть каждый читатель выбирает для себя индивидуально. ;-) Процесс столь вдумчивой лагерификации местности мне лично напомнил старую школьную игру "кладоискатель". Сдираешь, значит, с головы лучшего друга шапку-ушанку и с криком "копать будем здесь!" со всего размаха хрясь ею о снег. Другой, ещё более верный друг, по-доброму замахивается ногой и отфутболивает ушанку куда подальше: "Не-ет, та-ам!" Что в школьном, что в текущем случае поиск нужного места можно растянуть практически дотемна, он только прытью владельца головного убора (ну, или палатки...) определяется. Да, самое главное, чтобы общая обстановка при этом сохранялась душевная, без излишнего рукоприкладства. Пока шинкуется сальце и редиска, Gene "начисляет" всем по глоточку водочки. Типа для аппетита. Вчерашней щедростью не пахнет: полная автономка пошла. А вообще на ужин у нас макароны со знаменитой макеевской тушёнкой. На жалобный скулёж о кишинёвских, симферопольских и киевских копчёных колбасах никто принципиально не реагирует. Может быть, мы не в том частотном диапазоне скулим? - Костёр - он для души. Примус - для еды. (с) Слава Горовецкий. ОК. Заряжаю. Gene приносит бензин. Прозрачный, аки слеза. Что характерно, бензин, который Украина в Молдову поставляет, всегда укладывается в цветовую гамму от мочи здоровой до гепатитной - С… В процессе милой беседы да за ароматной трубочкой (вообще по жизни я не курю, разве что кальян) упускаю момент необратимой клейстеризации макарон. Реноме квалифицированного повара спасают только 525 грамм (!) макеевской говядины. Какая чУдная тушенка, так бы в нычку и сожрал. Что характерно, диапазон консистенций тушёнок, поставляемых из Украины в Молдову всегда укладывается в диапазон от детской неожи... э-э-э... Давайте, лучше обсудим это уже после ужина. :-) 22:15 SMS Мы на Нефане. Позвони в 10-11 часов. Тарас. С преогромным трудом отдирая от кастрюли бесстыдно пригоревшие "maccaroni а'la keister", ловлю себя на странных, не-бивуачных образах. Перед мысленным взором проплывают полярные ночи, скованные 50-ти градусным морозом торосы, зябко жмущиеся друг к дружке пингвины, моржи, нерпы, белые медведи и, что еще более актуально, их систематические погружения в покрытые искристым ледком полыньи. Благословенные переливы северных сияний рождает целый сонм светодиодных светляков во лбах моих товарищей, а всё остальное – закопченная до самых краёв кастрюля, ничего, кроме Крыма и Кишинёва в своей четвертьвековой жизни не видавшая. Сложив лодочкой облепленные застывшим говяжьим жиром ладони (в голубоватом свете фонарика он поблёскивает ну точно как льдинки) я долго отогреваюсь дыханием и, наконец, вытираю руки о штаны - вполне сойдёт за водостойкую пропитку. А ну, где наш термометр затаился? Возложенные на бревно часы пикнули и принялись с готовностью сбрасывать градусы: 21... 16... 11… 9... 7... 5.6... 5.6... 5.6 23:20 Потирая иззябшие лапки, изгрызаем не успевшие раскрошиться печенюшки, забулькиваем их мгновенно остывающим чаем, и искренне пожелав друг другу не вымёрзнуть как мамонты, ныкаемся в холодильники опочивален. В пути с 10:56 до 18.45,
пройдено 18,63 км за 7 ч 49 мин, |
