Инверсия Вторая:
Кальонинг, Алимство и "Кур-у-у-у-Шлюк!"
|
|
- Если воды нет ни в каком виде, то это уже не бивуак, а чёрт знает что. - Да здравствуют аварийные остановки!
Недопроснувшийся Тимофей Анатольевич какое-то время ковыряется в пещерах и вот уже встрёпанным львёнком жмётся к горящему киноварью рассвета каменному перуну, укорительно грозящему поскаредничавшей с облаками Третьей Стихии. Там сейчас самое солнечное и уютное на Тепе место. Переливаются шафраном длинные многохвостые языки подсыхающей влаги. Густым гребнем цвета слоновой кости терзают непослушную шевелюру редколесий крутые осыпи Сарабея. Откормленными розовыми поросятами скитаются по нежно-фиолетовым долинам веретенообразные туши тумана. Развёрнутые веером карточной колоды, выступают друг из-за друга заповедные хребты юго-востока. С посвистом казацких сабель полосуют воздух едва уловимые глазом черномазые стрижи, а вороны спорят грацией с вылетевшими на боевое задание бомбардировщиками дальнего действия. Если подойти к самому краю останца, становится видна надменно выпяченная губа рыхлого известнякового массива, на котором, как на перине, покоится древнее городище. Там, в самом низу, тоже есть интересные пещеры, но до них, как и в предыдущий раз, тупо "не доходят ноги". Заводиться с костром ради шести кружек кипятку в такое очаровательное утро ну просто совершеннейший моветон. Палю корейский газ. 8.28 Высота - 528 метров. Тем временем фотонное пекло продолжает медленно разгораться. Дабы не иссохнуть равликами-павликами на склоне, не жалея воды чистим кланцы (с) Киса, и скачем мимо заросших кустарником пещер Тепе-Кемена на северо-восток. Вчерашнюю "подъёмную" тропку - в топку! Должна где-то здесь нычковаться ещё одна стезя, поплоше, до отказа в дерева погружённая... Чем она, кроме основательной задернованности, хороша? Да хоть бы тем, что сторонится щита с "прайс-листом" и сотрудников "Лесной Охороны", проливая целительный бальзам на такую утончённую и подверженную амфибиотропной асфиксии* душу туриста. Ну, согласен, согласен, перестраховка. Выпасать дикое турьё в четверть девятого, да ещё десятого мая могут только потомственные абстиненты и те, кто себя за одноимённый синдром презирает. * Амфибиотропная асфиксия - в до-интернетовские времена грудной жабой называли стенокардию, симптомами которой являлись внезапные приступы боли в груди и затруднение дыхания, которые, по мнению загадочной русской души, также могут возникать при расставании с кровно заработанными денежными средствами. (По материалам русскоязычной Wiki-педии) Внизу было тихо-тихо. Из пары закутков полупрозрачными, как борода Хоттабыча, струйками дыма исходили задушенные тусклым пеплом костры. Отдыхающие продолжали прессовать массу в корабельных соснах. Неужели впереди у них целая вечность? 8:51 Высота - 355 метров. Свято веруя в
На бугорчатую Арабатку мне сейчас тоже хочется: Саныч - это Саныч, в одной упряжке с ним и принудительный вибромассаж в радость. А слева всё катит свои непрозрачно-перламутровые воды Кача, справа бросают вызов небу охряные в своей неприступности обрывы Фыцки-Кая-Баш, чьё тайное имя в этом мире открылось одному лишь Игорю Белянскому, вечная ему память. Надо уже однажды свернуть и взобраться поближе к четвёртому, Церковному гроту, но вот беда, природная леность скомканным блином прикипела к асфальту... Ведь где-то рядом уже вырубленная в скале церковь Святой Софии и самый короткий, а потому негуманный взлёт тропы к “качинскому кораблю” - Качи-Кальону. * Стиральная доска Арабатки - 70 км. Плюс 38 км бетонки. Художественное преувеличение. Понимаю… Комм. Т. Бедертдинова 10.42 Высота - 163 метра. Когда магистраль вписывается в плавный поворот, замечаем в просвете тополей узкий металлический мостик через Качу. Он нам лучший друг, но под ногами такой удобный асфальт... Честно дорисовываем параболу подплавленого битума, здороваемся с Кальоном (почему мне всегда хочется назвать его “Кальяном”?), отмечаем про себя некое подобие плотины у водозаборных сооружений. Переправа? Возможно, но под ногами такой удобный асфальт… с этим пора однажды что-то делать. Вот оно: вправо и вверх лезет тропка, которой подошёл срок сдохнуть от бледно-жёлтой немочи ещё вчера. На пятнадцатом вертикальном метре нам начинает сильно нравиться похожий на очаг Полифема пирамидальный навал глыб, где самое время прихоронить рюкзаки. Траверс выламывающего на сторону голеностопы склона. Ах, тут в траве ещё и камни живые пасутся? Как это мило с их стороны... Тесная и глубокая трещина-грот как по заказу, на три “взрослых” рюкзака. Г лоток тёпловатой воды (ещё бы - с самого Успенского монастыря на горбушке ношена...), деньги-документы по карманам, марш.
Стёжка расщепилась Т-образным перекрёстком, и мы прицелились направо. Слева тоже были гроты, но есть ли резон ощупывать всё “ожерелье”, когда до главной "жемчужины" монастырского комплекса остаётся метров пятьдесят-семьдесят? Я не сразу смог простить себя за то, что до сих пор не поднимался в Качи-Кальон. Дело даже не в пятиярусье пещер (пятый скорее похож на выдолбленный в скале подвесной шкаф...) и - о чудо на такой высоте - постоянно действующем роднике. Атмосфера величия - вот что самое главное, если хотите, назовите это Чувством Храма. Самого всамделишного Храма под открытым небом, с высоким куполом и всеми положенными по статусу нимбами, ореолами и регалиями. Чем заботливо расставленные по полочкам образки размера почтовых открыток и плоские цилиндрики свечей для арома-лампы не иконостас? Крест в скале вырублен. Лавки-ложи для почётных гостей имеются. "Прихожанам" и "подпевке" места столько, что непонятно, как это коммунисты по привычке чудить из Храмов божьих то планетарии, то музеи атеизма, не измыслили в Качи-Кальоне певческой эстрады, обтяпав здоровую конкуренцию и Юрмале, и концертному залу Россия.
Кроме аварийного, бывает ещё и контролируемое падение, и имя ему роуп-джампинг. На правах чисто пешеходного обывателя не скажу, где именно проходит тонкая грань, отделяющая "по-честному" свободу полёта - будь то затяжные прыжки с парашютом или классический B.A.S.E. - от его дешёвой, пристёгнутой карабинами к динамической верёвке имитации. Что по мне, так пропасть не уже, чем между матчем Челси - Манчестер-Юнайтед и шалостями юных дарований на картофельном поле, по совместительству - сельском стадионе. В нашем случае эта пропасть, к сожалению, нашла своё отражение в уровне развития интеллекта у роуп-джамперствующих личностей. Учтите, к моменту написания этих строк прошёл месяц от События, но я всё ещё с трудом подбираю НЕ исконно-русские выражения для описания случившегося. Насколько нужно быть конченым 12.10 Высота - 147 метров. Наивные надежды на вменяемую переправу у аж свежевыбеленного от своей официальности водомерного сооружения не оправдались. Ещё бы, оно ведь водо-мерное, а не водо-траверсирующее… Опция висящей над рекой ржавой трубы, о которой заикнулся, было, Тимофей Анатольевич, меня тоже как-то не возбудила. Ключевое слово - железный мостик. Мутно ворочается стиснутая наклонными железобетонными дланями Кача, попирают землю величественные стволы пожилых тополей, а уже начавшая забывать, что такое шины грунтовка бежит, бежит параллельно шоссе обратно, на восток. Мостик оказался несколько дальше ожидаемого и упирался он в старый яблоневый сад. Балка татарского Робин-Гуда Алима осталась сильно правее, посему мы - тогда это показалось логичным - бодро потопали в направлении одноимённого балке "частной усадьбы". Кураторам некоторых пенитенциарных заведений не грех было бы изучить наработки алимовских усадебщиков в вопросах охраны вверенных площадей. В прозрачных - только при взгляде издали - заборах фигурировала пусть не спираль Бруно, но новенькая колючая проволока, а окружающая оставленные в неприкосновенности яблони каменистая пашня сильно смахивала на контрольно-следовую полосу. Мало того, для усиления сходства даже тропинка для патрулей со сторожевыми собаками вдоль забора наличествовала.
Чем вам весело журчащая в зарослях шибляка пластиковая труба не GPS? Тропка вдоль трубы - тоже неплохо. Узкая, но натоптанная, сомневающаяся в себе, но только в горизонтальной плоскости, главное - некуда ей уже из логова разбойничьего податься: бастионы Кызыл-Буруна слева и Тамга-Таша справа поджимают. Жёлтых лютиков под ногами не счесть, крапивой да папоротником Бог тоже не обидел, оптимистичненькое такое -Дере вырисовывается. А уж где труба рыжая мелким корытцем бассейна закончилась, да чёрные прижимы створками скалистых ворот сдвинулись, тут уж точно трапезе своей участи не избежать стало. Набрали мы, значит, водички, сверзились метра на четыре, в самое русло, где перинка листиков цвета корицы потолще, плацинд вручную, без ножа (ибо так положено…) наломали, брюшко золотистое баночке рижских шпрот вспороли, майонез оливковый, горчичка, пармезана ломоть на сладкое и - баинькать. Вот так, нагло и цинично, прямо у импровизированного “стола”. Хвалёная итальянская сиеста даже близко не валялась.
14.42 Высота - 199 метров. Пробуждение нервно взрёвывающим громом и чуть приметной моросью может быть не только обидным, но даже приятным. Визуально свечерело, отошел постылый полуденный зной, благоухает свежим озоном, сытым котиком ластится к ногам лёгкий бриз с верховий, неужели злодей - Алим в своем гроте сплит-систему запустил? Сборы, как в революционно-конармейской песне, были недолги. И явление ливня тож: времени аккурат хватило, чтобы разогреться и успеть заковыряться в самое сердце Качедже-Дере. Туда, где напускной в устье гуманизм превращается в с садистским правдоподобием исполненную миниатюру бабуганского ущелья Яман-Дере. Во всяком случае, когда мокро. Сильно мокро. Треккинговые палки проваливаются в дёрн по самый алюминий, отдаёт он их неохотно, причмокивая при этом в самых лучших традициях Гримпенской трясины. Кто-то невидимый, громко переговариваясь между собой, ломится по правому борту балки, судя по тихим матюкам, упирается в конкретный непроход и, всё так же сохраняя инкогнито, хрустит траверсом дальше, вниз по течению. Если уж мы тут заговорили о Гримпенской трясине, грязебординг такой, хоть собакой Баскервилей вой. Опа-а, а вот и один ноль в пользу балки. Обе ноги вместе с тушкой шустро уезжают вниз по 40-градусному склону, палки что якоря, стоят насмерть, остаётся только брюшком оземь, а на брюшке - фотосумка. Хряп! Хрусть! Скажем дружно пока-пока коробочке от светофильтра… Нет, простите, сразу двум. Зато теперь я для балки уж точно “свой в хворост”: мы с ней одного цвета. Кисе ещё лучше, то есть, хуже. Она уже с Качедже одной крови: cлёту приложилась правой коленкой о камень, теперь прихрамывает, к новым ощущениям организм приучает. Тимофей Анатольевич чуть впереди, глиссируя по слякоти, плещет руками, как Игорь Бобрин на лужниковском льду. Сбрасываем скорость до минимума, а когда ливень усиливается до тропического, разворачиваем дежурный полиэтилен и устраиваем посиделки на заботливо перегородившем путь дереве. Маленький, мгновенно запотевающий полупрозрачный домик дарит уют и какую-то почти интимную близость. Согревая друг друга мокрыми плечами, ностальгируем былыми походами. С теплотой в душе вспоминаю точно такой же промозглый Уч-Кош: как жались с киевской Наташкой, обсуждая, что там, под соседним запотевшим куполом, по нашему поводу себе мыслит (или уже готовится предпринять...) её дражайшая "половинка"... Слева, в овражке, весело журчит ручеёк. За ним, в деревах, просматривается рыже-бурая, продолжающая медленно насыщаться цветом и влагой стена Тамга-Таша. Справа - крутой уклон с чёрными и ярко-зелёными ото мха выходами скал, не успевшие набрать мощь буки. Небо над головой - бугристый клубящийся лист свинца. С подвернувшегося на манер воронки угла полиэтилена в ботинок сочится влага. Замечаю это низкое поползновение слишком поздно, отныне будем хлюпать гортексом. Дождь незаметно стихает, оставляя запах грибницы и потревоженной древесной гнили. Самые злобные тучи нехотя уползают за спину, к Бахчисараю. Можно начинать договариваться с собой о сворачивании "удобств", водружении на спину “холодного компресса” и движении дальше. Теперь хуже всех Кисе: с её ростом карабкаться по высоким ступеням левого борта балки ой как нелегко, приходится огибать препятствия по голой целине, на которой местами уже впору смело культивировать рис басмати… - Попробовал, я, наконец, тот “Absinthe Pernod”... - Если в прогнозе ГисМетео по-прежнему дожди - значит, МАЛО пробовал! Из предпоходной переписки Бобуса и Мисти. 15.25 Высота - 319 метров. Когда тропа, породив хилое ответвление по руслу, всей своей натоптанностью взлетает на левый борт, мы тупо, как архары - мозги какие то заторможенные - громоздимся туда, и вдруг оказываемся на плоской лысине, украшенной тазиками неглубоких луж. Вся Алимова балка - как на ладони, до самого-разсамого устья! Красота такая, хоть холсты пиши: видны верхушки приасфальтовых тополей, обрывистые склоны Качи-Кальона, тяжёлые как невесть что тучи, полирующие ливнем Бурун-Каю и Караул-Тепе. Глоток-другой свежего воздуха и обратно в грязищу, туда, куда зовёт треугольная стрелочка GPS, ибо без дозаправки на Качнедже Верхнем нам до завтра никак не дотянуть. Разброс показаний “приборов” с данными Мисти получается менее 15 метров, родничок достаточно полноводен, и то, и другое есть несомненное гут. Теперь рюкзаки много тяжелее, но в остальном, наоборот, всё предельно просто: "ищите, где сможете подняться, и дальше по градиенту". Спасибо тебе, милый ХАМмер. В особенности за десерт: "Там сложный для ориентирования район. А чигирей... их для вас есть!"
Раньше мы дальше походов выходного дня по Молдавии c Кисой не ходили, но мне уже нравится: наш человек, идейный, без тараканов "ой, мне уже хуже всех" в голове. Переспросил, как коленка. Получил в ответ вполне естественную улыбку и "всё нормально". Умничка. Сам-то вижу, что всё сильнее прихрамывает... Не забыть вечерком мазилой от ушибов “повреждения” смазать. Тимофей Анатольевич в третий раз забирает севернее, но я не спешу с оперативными корректировками: там, куда нам в итоге нужно, пока настолько конкретная задница, что нам туда пока точно не нужно. Ландыши, жаль, уже отцвели, только широкие ланцеты листьев да пожелтевшие стебельки с сухими закорючками соцветий подлесок разнообразят. Когда выскакиваем на звериную тропу, я готов пасть ниц и трижды крест-накрест её расцеловать: поясница - она не стальная в позе сборщика томатов часами ходить. Ай да чудо-тропка! Не размениваясь по мелочам, скользит прямиком к обрывам Курушлюка. - Я теперь знаю, почему гора называется Кур-у-шлюк. "Кур" - это по-молдавски “попа”, "у-у-у" - полёт, а "шлюк" - звук, с которым она в грязь падает! Тимофей Анатольевич 16.41 Высота - 395 метров. Искоса любуюсь своим полиглотом: хвост у него ниже лопаток, сучья всю мохнатость на загривке растрепали, ну он резинку и стянул. Длинные вороные сосульки щупальцами “афро-американского” кальмара с плеч свисают, при ходьбе чуть шевелятся и капают, капают, капают. - Сухое что на тебе осталось? Да я и сам вижу, что "не-а", так просто, в поддержание разговора спросил… "Кур-у-у-у-шлюк" от нас теперь значительно правее, но это не проблема. "Зверюшечья" тропка уже к самому обрыву подобралась и препоручила нас другой, более набитой, той, что на картах неуверенно и прерывисто обозначена. Есть в реале и славненько. Непонятно другое: зачем мы здесь?!! Чигири ползли себе и ползли в горку, а потом внезапно на две трети своего растительного роста возьми да вниз рухни. Небо теперь вроде есть, и даль есть, не прикопаешься, но обманутым себя чувствуешь на все сто персентилей: “красивостей”, за которыми, собственно, шли - нуль. Лес сам по себе неплох, без сомнений присутствием человечьим не обезображен и скальник, что называется, “мой размерчик”, но - маловато будет!
Повернули мы оглобельки к югу и стали активно сокращать дистанцию с новонаречённым Попой-в-грязь-Шлюком. Пионы с цветами в две ладони вокруг розовеют, мелкие лазоревые колокольчики трекам кланяются, тропа каменистая и как угорь вертлявая: на сотне метров хода десяток метров поперечных биений набегает. Через какое-то время начинаешь ощущать себя алкашом с глубоким знанием предмета: то вправо тельце "уставшее" автопилот поведёт, то влево. Как всё-таки интересно живётся людям, приложившимся к высокоградусному источнику колебаний вдохновения. На отметке 568 метров обнаруживаем большое неухоженное кострище и всё такое же тотальное отсутствие обещанного Вида. Ну, куды, куды? Кто погоду вслух добрым словом помянет, тому в рюкзак целый ящик макеевской тушёнки! Небо им с Кисой "вроде поголубело"... Вы ещё скажите, что закату быть… Теперь снова можно просить у Тимофея Анатольевича дежурный полиэтилен и с размаху "шлюкать"-ся "курами" в присыпанную листьями грязищу. Вслушиваясь в дождь, сидим друг к другу спинами: так теплее. - Тут такая глушь, что даже GPS не работает… Ужас коллективного разума 18.50 Высота - 542 метра. Осознание, что, несмотря на человеческий фактор и влажные объятья атмосферы всё запланированное на сегодня получилось, заставляет чаще биться сердце и дышать полной грудью. Что, увлажнившиеся глаза? Так это от счастья! Магия места прорастает в самое сердце, щекочет нервы, обволакивает сладостной негой честно заработанной мышечной боли. Да, ХАМмер, мне здесь - нравится! Отчаянно нравится. И пусть где-то, прямо под ногами, красивая пещера, спускаться в "андеграунд", даже будь у нас снаряжение - да ни за что! Нас и здесь неплохо кормят. Кстати, о "неплохо кормят", а ведь это мысль... Да, мысль, но - как поцелуй фальшивой тётки Чарлея - потом. Небо, как бы это выразиться помягче, двусмысленное. Сначала “хибарку” из полиэстера возвести - ох уж эти мне молдаване, не успели от рюкзаков избавиться, сразу что-нить строить... - затем посильно утеплиться, а там уж и брюшку оголодалому усладу Уже дома, рихтуя в Шопе фотографии, ужаснулся, насколько укатанной выглядела тем вечером Киса: прямо Сивка с крутых горок. То же безразлично-отсутствующее выражение лица я встречал на иконах распятого Христа. Тем не менее, и палатку ставить помогала, и “тряпки” на верёвке развешивать, и бутерброды стругать. Чёрт, тогда было слишком много оперативной текучки - мокрый киндер, палатка, спальники, горелка, навес от дождя, “хрючево” - чтобы всматриваться в лица. Понимаю, всё это суть беспонтовые, никому неинтересные оправдания. Нужно над одной толстокожей усатой скотинкой в этом разрезе основательно поработать… Дождь только и ждал ужина. Капай, капай, противный, мы тебя тоже любим. Великого многофункционала вещь - треккинговые палки. Кроме прямого, то есть транспортного предназначения, и тебе рогульки для костра, и шесты для тента, собачек, там погонять, раненых поносить... тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо. А по дереву стучать лень: под дождём оно, дерево то. М-да... одёжку с верёвок, наверное, имело смысл всё-таки снять, да уже "рано". Давайте, назовём это "полосканием" и ещё по кружечке зелёного чая выпьем? Давайте! Двойная порция пюре, полбанки шпрот - что ещё нужно для счастья? Ну, подойти к самому обрыву, посмотреть, как хмурится небо. Как чуть розовеют, а потом гибнут забытыми без воды розами вершины далёких гор. Коснуться подушечками пальцев капелек на цветах одинокой груши, слизнуть их прохладную горечь. Закрыть глаза, затормозить мысли, расслабиться до желания упасть, постараться выделить из безумия вечерних ароматов цветущую под ногами землянику. Не получается: соловей, мелкий пакостник, реанимирует почти увядший внутренний диалог, вдыхает в него новую жизнь.
|
