| |
Не-не-не-не-не!
Никаких гор с Бобусом!
Я в отпуск еду, а не на каторгу!
Ласточка
 05.20 Высота - 1054 метра. Знакомое чириканье "Нокии" предвосхищают дробные удары стойки палатки по кумполу, перемежающиеся заботливым потиранием мокрой от конденсата ткани по лицу. Как уж тут не проснуться? Остановив Кису встречным "расслабься" - героическая девушка, уже успела расстегнуть спальник - переползаю через бруствер из рюкзаков, укладываюсь на него в попытке достать до язычка застёгнутого до самого упора полога. В признание заслуг перед обществом награждаюсь липким пятном во всю спину, но преуспеваю. Клубящееся белое безмолвие. Без конца и края. Тут ветер снова хватает в щепоть самую верхушку палатки, и будто заводя старый советский будильник или выжимая мокрую простынь, с натугой скручивает наше обиталище против часовой стрелки. Ткань купола морщится и безвольно провисает, стеклопластик тонко поёт в металле соединительных трубок. И это всё - при штормовых-то оттяжках!
 - Утром мы пили чай с ромом под музыку Боба Марли и тупо ржали. А Алик признавался Светке в том, что она идеальная женщина: лежит рядом, тёплая, не пристаёт...
Из воспоминаний Мисти.
Оставленные на ночь под пологом треки холодны, как лёд, а по влажности легко обеспечат "вот такенную фору" вытянутому из январской полыньи окуньку. Нормальная себе такая погодка. Угораздило же молдаван приткнуться на самой западной окраине Яман-Таша... у москвичей за деревьями штиль да благодать, а тут "Девятый вал отдыхает", впору стойки мачты рубить.
 Облако - а хлюпаем мы именно в облаке - с отчётливым змеиным шипением оседает на землю. Закрываю глаза и вижу полчища подкрадывающихся отовсюду смертоносных гадин. Ёжусь, натягиваю капюшон, прячу под куртку фотоаппарат и следую по периметру останца в поисках палатки ХАМмера. Штанины хлюпают по росе. ХАМмер хитёр. ХАМмер поставился личиком на восток. Тут облако ненадолго сдувает. Чуть-чуть яично-жёлтого. Совсем немного розового. Остальное - синева, перетекающая по краям в туманно-молочное небытие. Стелю под колени фальш-попу, опускаюсь на четвереньки, выбираю ракурс, корячу штатив: с этой кудлатой овцы хоть рассвета клок. Попутно наблюдаю, как палатка об одной дуге держит ветер. Неплохо держит... респект.
 Отращивая ложноножки, как амёба-переросток, круглое окошко, пульсируя, затягивается. Слишком возвышенны Кемаль с Басманом, чтобы позволить дождаться алых роз от ясна солнышка... Почти ощупью топаю на юг. Низкая трава тает в тумане впереди, сзади, слева, справа. Сфера молчания. Сфера отчуждения. Одиночество, но не то, что угнетает, а то, что заставляет порадоваться, что рядом люди. Впереди появляются зыбкие серые миражи, уплотняются, наливаясь фактурами - кланяющиеся вершинами земле сосны. Близко к ним не подобраться: висят уже за обрывом. Под ногами, вяло сопротивляясь, сминаются успевшие поджать чешуйки шишки. Из узкой расщелины слева выглядывают верхушки буков, как будто разведчики, получившие приказ выяснить, с какой стороны лучше атаковать лидирующую высоту. Ничего у них не выйдет: сторожевые сосны начеку.
 Волнистой дугой замкнув круг утреннего променада, возвращаюсь к кострищу, отхлёбываю глоток ледяной воды. Широко улыбнувшись всё ещё красующейся на пятилитровом кане этикетке от массандровского портвейна - Мисти понимает толк в наклейке этикеток - втискиваюсь в обойму уютно посапывающих товарищей. Палатку опять скручивает в бараний рог. Тимофей Анатольевич, не просыпаясь, шёпотом жалуется на злодейства судьбины и жмётся к Кисе. С удовольствием следую его примеру. Похоже, у нас снова образуется некоторая “полуднёвка”
…Алик высовывается из палатки, загораживая собой почти весь просвет. Светка, подглядывая в оставшуюся щёлочку на погоду:
- Нравится мне эта… жопа!
Надо было тебе видеть физиономию Алика…
Из воспоминаний Мисти
 12.34 Высота - 1052 метра. Вечная слава Бармалею - Ролану Быкову и его симпатичным "подельникам" - Алексею Смирнову и Фрунзику Мкртчану. Уже более сорока лет генотип любого нормального советского ребёнка обогащён подсознательным внедорожным императивом "нормальные герои всегда идут в обход". ХАМмер не стал исключением: когда было дохлёбано всё быстрорастворимое и догрызено всё сырокопчёное, он заявил, что газопровод с утра негуманен, а потому мы прямо сейчас будем вычислять старую Стильскую дорогу. Нет, не прямо вот сейчас. Примостившись на корточки у костра, честнейшим образом залитого принесённой хрен знает откуда водой, Ёжик тщательно выбрился электробритвой на батарейках и, как будто празднуя содеянное, в одиночку наворачивает банку говяжьей тушёнки. Я как-то пока ещё не привык к подобным "приватным" дозаправкам, но Мисти с ХАМмером и Светкой не обращают на это внимания. Наверное, так надо...
Погода тем временем начинает киснуть: белое сереет, серое чернеет, становится прохладнее, небо готово вот-вот прохудиться. Пользуясь моментом, мы со Светкой устраиваем ещё одну короткую фото-сессию окружающего. Молдаване, Мисти со Светкой и Алик уже собраны, ХАМмер подавно. Саша деловито перекладывает с места на место полиэтиленовые кульки, обдумывая с какой стороны удобнее подступиться к сборке рюкзака. Ёжик методично и невозмутимо жуёт у костра. Чисто походя, заметим, что их палатка всё ещё стоит. ЁКЛМН... Ладно, повременим покамест со своими репрессиями в чужом монастыре. Если бы не подоспевший дождь, думается мне, Ёжик продолжал бы тщательно пережёвывать пищу до самого обеда. Причём английского, пятичасового... Мисти чувствует мой настрой непременно завфхапхалить кого-нибудь с Яман-Таша и сам берётся за палатку. Трогаемся мы, разумеется, когда капель достигает некоторого локального максимума. Пару минут уходит на знакомство с "храмом" ролевиков-язычников-толкиенистов. Пользуясь моментом, ныкаю фото-причиндалы в рюкзак: похоже на то, что скоро мне они не понадобятся. Дорогу обнаруживаем подозрительно быстро, не такая уж она и “старая”, как нам представлялось.
 Набирая разгон, топаем почти параллельно Главной гряде на юго-запад, потом понемногу забираем влево, подковой огибаем большую поляну и, разменяв первую на сегодня сотню метров высоты, возвращаемся на невидимую осевую, связывающую Яман-Таш с яйлой. Тяжеловато как-то по мокрым листьям шлёпается… Пологий, но отчётливый спуск. Шепчущий бесконечно-унылым дождём лес. Колдовство нахмуренного ХАМмера над картой, а Алика - над GPS. Оглашается здравая инициатива вернуться и поискать путь получше, но большинством голосов прокатывается. Дорога загибается к югу, какое-то время пыхтит вверх, и вот я уже глазами крупнокалиберного штуцера (Штуцер - специализированное ружьё, предназначенное для охоты на крупного, зачастую опасного для охотника зверя…) рассматриваю последний взлёт… Стильского газопровода!!! Нет, не весь взлёт, он скрыт густой облачностью, но успевшую зарасти травой и мхами мешанину земли, глины и булыжников произвольного диаметра, задранную на почтенных градусов тридцать пять, если не больше. Что-что там было дальше насчёт "нормальных героев"? "Зато так поступают одни лишь мудрецы"? "Мудрецы" закусили губы, удила - что там у кого поближе находилось - и, скрипя, кто суставами, кто лямками рюкзаков, на первой пониженной приняли бой.
 13.20 Высота - 1151 метр. Где именно заканчивается вода, и начинается туман, было точно так же неочевидно, как что безопасней - ступать по всегда готовым подкрутиться каменюкам или придерживаться пузырящихся островков мха, которые то и дело норовили отлипнуть от глинистой "подложки" и соскользнуть назад, рухнув тебя на колени. Оценив “каменные” пробуксовки лидирующих в этом виде многоборья Тимофея Анатольевича и ХАМмера, я выбрал для себя второе, потому, что поза погружённого в молитву монаха мне ближе, чем ощущения утерявшего связь с корнями перекати-поля. Экспириенс “тропической” Алимовой балки уже казался детским лепетом. Ох, и мерзостный же подъёмчик... В некоторой корреляции с крутизной склона Алик оказывался то впереди, то позади меня. Иногда наш возносящийся ноздря в ноздрю тандем обгоняла Киса. Хитрый дядька Мисти, свято соблюдая безопасную дистанцию, ломился шаг в шаг за мной, вслух акцентируя свою позицию: мол, по ступенькам с отпечатками "саломонов" Бобуса он "КУ" что на Арарат, что на Голгофу…
 - В походе секс тока с рюкзаком!
Мисти
Шансов остановиться и передохнуть газопровод не оставлял: всё, что с завидным постоянством не двигалось вверх, съезжало по слякоти вниз. Утерев то ли пятый, то ли седьмой пот - удивительно, как можно потеть, когда рубишь ступени в перегородившем верхний кусок взлёта газопровода снежнике - не скажу, кто первым обозвал Стильский катаклизм "Тёплым кулуаром*”. Боюсь, что я, хотя равновероятно это мог оказаться ХАМмер. Название, во всяком случае, прилипло (ещё бы ему не прилипнуть, вы бы видели нашу обувь...)
Как будто всасывая в себя последние камни, перевал плавным горбом перегнулся в яйлу. Мы всё еще находились в прокопанной бульдозерами котловине, но дух свободы уже реял над нашими капюшонами. Хрюпнувшись не разбирая куда - да фиг с ними, с теми штанами, им уже мало, что поможет, главное под ногами ровное! - я содрал с рюкзака лимонно-жёлтый дождевик и полез за камерой. Пусть не сам подъём, но счастливые лица товарищей у финишной черты просто нельзя не увековечить. Из клубящихся облаков тем временем продолжали материализоваться по гоблински горбатые фигуры: Светка, Саша, Ёжик. Все... Прямо по Пикнику на обочине: "Отпустила, зараза"... Ну-ка, выходи строиться!
* Про авторство названия "Тёплый кулуар" - как у Ильфа и Петрова, авторов - два. В какой-то из моментов передышки, ты, оглянувшись назад, сказал, что больше всего это тебе напоминает Холодный кулуар. Тогда я ответил, что в таком разе этот кулуар - Тёплый.
Комм. ХАМмера
 14.06 Высота - 1345 метров. Слева был снег. И справа был снег. Жёлтые кляксы примул жались к почти не защищающим от пронизывающего ветра камням. За тем снегом, что справа, ребристыми стенами обрывались в серое небытие верховья Стили. Не самое гостеприимное местечко... Зато воздух здесь просто сказочный. Ну-ка нацедите мне в лёгкие литров пять-шесть! Первое же понижение подарило нам новую тему для разговоров: залитые бетоном платформы. Чьи они? Для чего? Опять "темна вода во оборонных облацех"? Полагая, что делает доброе дело, ветер продолжал избавлять нас от запасов накопленного за время подъёма тепла. Затянуть потуже кулиску капюшона, "липучку" на рукавах и штанинах. Может, ещё и перешнуроваться поплотней - вдруг теплее станет? И всё-таки духи Яйлы были милостивы.
Когда мы подобрались вплотную к "Ведьминому Носу" - Джады-Буруну - небо принялось стремительно срывать с себя белые рюши и оборочки облачности, чтобы по финальным шагам к южным обрывам Главной гряды предстать нам во всём своём кобальтовом величии. Экстаз, переходящий в странный коктейль мышиного писка и тихого воя восторга.
Далеко слева замерла плоская и объёмная одновременно Ялтинская яйла, прямо перед ней - заставляющий чаще биться сердце провал Уч-Коша. Внизу, под Джунын-Кошем, раскинулась такая родная и уютная поляна с родничком, чуть правее её по азимуту сползала в сосны урочища Комбопло рыже-серая нитка ялтинского газопровода. Справа пугали скалами подготовленные великанами для экстремального виноградарства террасы Кизил-Каи.
Завершали картину ассоциирующаяся у меня с крохотными дамскими сумочками гора Пендикюль и неровно прореженная зубчатка Ай-Петри. А Ялта, сколько под ногами было Ялты! Сырые объятья одежды и ледяное дыхание яйлы моментально отступили на второй план. Мы сначала посидели, и ещё немного посидели, а потом стали по очереди фотографироваться, потому что это, в свою очередь, оправдывало возможность ещё немного посидеть. Бытиё налаживалась настолько стремительно, что умница-Алик предложил "тотчас же впить по глоточку ПКК", что превеликим тщанием и было проделано. Впитие вполне закономерно потянуло тоненькую ниточку к "почему бы Благородным Донам тотчас же не отобедать".
15.17 Высота - 1396 метров. Руки как будто сами собой потянулись к банкам тушёнки, но суровый дядька ХАМмер без жалости пресек низменные попытки сползновения в "матрасинг" и, выстроив нас цугом, личным примером задал азимут и дальность на вершину с искажённо-строительным (ох уж мне эти молдаване…) названием Лапата. А как он, шельмец, замер, раскинув в стороны руки, у триангуляционного пункта на той Лапате… Христос Искупитель с вершины Корковадо нервно давится самопальной киншасой в тёмной подворотне Рио-де-Жанейро! Жалко, я долго ковырялся с панорамой и был слишком далеко, чтобы вовремя наш столп Балаклавского туризма увековечить. Какая глыба, какой матёрый человечище - это Ленин, уж вы мне поверьте, ни о каком не о Горьком сказал...
* * * 
Тропа затянула вниз вдоль кромки обрыва, скальники Оксека остались за спиной справа. Я поднял тему таинственного родника Ованес-Хош-Чохрак, но Мисти почему-то не выполнил стойки* (стойка Мисти при слове “родник” по своей красоте, напряженности и скульптурности превосходит даже стойку пойнтера - безусловно, самую выразительную из всех, присущих легавым собакам - прим. автора) и мы зашагали дальше. Перекус настиг нас посередь царства развесистых сосен, в обращённой фасадом на ЮБК уютной котловине. Бутерброды с салом и шпротами под горячий чай были безоговорочно великолепны, но еще не успевшие сбавить обороты сердца уже грыз пакостный червячок осознания, что стоит дожевать, и мы "навсегда потеряем" ХАМмера.
Казалось, само Время прониклось драмой момента и услужливо влачилось медленно-медленно, позволяя наверстать всё, что не успелось обсудить и высказать за два, а кому и четыре коротких дня припоздавшей в этом году весны. Пора... Рукопожатий как-то само собой получилось меньше, чем объятий. А по-другому и быть не могло: "хорошего человека должно быть много", "берешь в руки - маешь вещь", "Портос, мы ведь с тобой ещё обязательно встретимся" и всё такое. С чувством честно выполненного долга я поставил ещё одну жирную галку в блокнот: с Кисой ХАМмер прощался по-особенному тепло и продолжительно. Это было приятно. И выводило меня на ничью с Мисти: прошлой весной он "подарил" нашему маленькому сообществу новую звёздочку - Светку.
 Наполненный ароматом трав воздух был прохладен и чуть влажен. Он втекал в наши лёгкие дымом кальяна объёмом в целую атмосферу. Склоны плоских холмов были покрыты фиалками, а обочины дороги топорщились как будто случайно просыпавшимся из кузова грузовика белым гравием. Дорога не любила обрывов. Я не любил дороги. Так они и жили. Не так чтобы запомнившийся переход от пупыря Ованес-Хош до стеллы партизанам над Беш-Текне замыкал ещё одно, очень важное звено длинной цепи: теперь, фактически, непознанным на Главной гряде для меня оставался крохотный кусочек от скалы Мытилино до Яшмового пляжа и отъявленные лесистости, покрывающие перевалы Шелен, Маски и Ворон. Жди меня, Восточный Крым. Жди меня, Кизил-Таш… Обезображенная бугристым шрамом газопровода яйла тянулась медленно-медленно, и точно так же медленно, как застывающая смола, ползли в голове чёрные мысли о встреченной по пути мемориальной плите октябрьской трагедии 2004-го. "Жестокий и жадный шакал..." - ой, не так стоило звучать эпитафии погибшим студентам. Ну да Бог судия ошибкам тех, кто на самом деле виноват, и эмоциям, что на чёрный гранит сгоряча выплеснулись. Может оно и верно, что ураган с плитой пошалил: Мать-Природа безжалостна, но мудра.
 В английском языке есть красивое слово - sunfall. Это почти как дождь, но только из солнечных лучей. Мы двигались по яйле, кажущейся бесконечной, и на плечи нам струился этот самый, тёплый и нежный "солнечный дождь".Партизанскую стеллу мы приметили издали, но у упрямой грунтовки обнаружилось сепаратное мнение, как правильно идти на запад. А может, мы просто заболтались и прощёлкали ни на секунду не умолкающими клювами нужную развилку. После финальной глиссады в равноудалённую от кромок яйлы котловину, рюкзаки полетели на отвалы газопровода, а мы, присев на травку обочины, принялись выкидывать на пальцах, кому идти “водозабираться” на Беш-Текне. Кстати, кто мне объяснит, почему источник всего "Беш-", то есть пять, когда корыт - “Текне” - на местности целых семь?!!
В результате несложных вычислений к памятнику потопали... все. А почему бы и нет: прекрасный вид на Хуш- и Караул-Каю, Счас_ливое, Биюк-Таушан, волшебные облака, а подъёма - слёзы… Со спуском к Беш-Текне всё тоже получилось весьма оригинально: вызвались сходить девчонки. Вот так, добровольно отпустить во все тяжкие Кису со Светкой? Не вопрос, это для Благородных Донов легче лёгкого: "Что делать, если на тёщу напал тигр? Да ничего! Сам напал, пусть теперь сам и защищается". Потом Благородные Доны всё-таки смилостивились и усилили слабый пол группой боевого охранения*. Алик - ать, Тимофей Анатольевич - два. Ать, два, левой, правой...
* На самом деле мне не хотелось за водой совсем - сброс-набор дополнительных 150-200 метров мой организм пытался отвергнуть. Но девочки не знали, где этот родник, а я знал. И чувство долга победило…
Откровение Алика
 17.37 Высота - 1285 метров. Закат за взятую в кольцо тучами бойкинскую Сатеру не пророчил ничего выдающегося. Бездельники отфотографировались, сползли по сосновой долинке к рюкзакам и Ёжик, застенчиво отсев в сторону, принялся методично уничтожать тушёнку. Понимаю, обеденные калории закончились. Вы не смотрите, что наш Ёжик худой. Дайте ему фото-кювету 30х40, хлебца, значить, буханок пять, ну там, отрубей пареных, два ведра обрату, транспортёр для непрерывной подачи селёдочных голов подвести не забудьте, вот тогда “он вам покажет, как "может". Солнышко пригревало, шевелили пятилепестковыми соцветьями бесстебельные примулы, опирающийся на “ножки” подломившихся ветвей скрипучий “диванчик” пожилой сосны был жестковат, но удобен. Ну что, чисто контрольный подъём-другой и "чуть-чуть по ровному" на десерт? Эй да... Это только для нормальных людей на Йограф через высоту 1303 от Беш-Текне прямая тропа ведёт. "Бешеным собакам" сначала подавай неслабый крюк в направлении Ольмес-Хыра, череду ощерившихся каррами холмов, затем форсирование недозакопанного газопровода... в общем, не окликни вовремя молдаван московская диаспора, определённо мы бы встретили закат на Эндеке.
Ладно, ладно, не надрывайтесь так. Принято. Загибаем азимут на Йограф. А? Что? Зачем мне GPS на плече? Да для того, доченька, чтобы двухмерного кубиста Малевича от кучерявости нашего трека в третье измерение, наконец, опрокинуло. Ветры Йографа были свежи до желания нахлобучить поверх штормовки пуховый спальник. Какой всё-таки пронзительный тенор у вновь накликающей тайфуны, торнадо и прочие атмосферные вихри Саши... Даже без предъявления клубка брачующихся Viperidae за полста метров кровь в жилах до абсолютного нуля охлаждает. Никакой супер-пупер-полированный медный щит Афины Паллады от ураганной фоссилизации тушку организма Персея не спасёт.
Что-то озлоблен я сегодня к вечеру… и предвзят. Как чукча, что вижу и думаю, то пою. Одна у зачитавшихся столь глубоко надежда: политкорректный Мисти альтернативную реальность в розовых тонах на "Острове" изложит. Приценившись там да сям, мы волевым решением миротворца-Алика* определили компромисс для фотографов, готовых пуститься во все тяжкие ради "кадра жизни" (lifetime shot) и не-фотографов, готовых “чисто случайно” сбросить "щелкунчиков" со скал Йерах-Хюль. Классное, кстати сказать, название... Так и кажется, что отдельные буквы тюрками специально для русских перепутаны.
- Это именно я пытался ограничить свободу "кадроизъявления", а ты строго посмотрел на меня и задал вопрос "не в бровь": - а что, мы уже куда-то опаздываем? - Я на секунду задумался и понял... что мы уже никуда не опаздываем.
Откровение Алика
 Когда немного поутихли страсти по нестерпимой продуваемости сосен, опасностях молний и травянистой кочковатости покрытия яйлы, способной свести с ума самых стоических принцесс на горошинах, взметнулись разноцветными грибами палатки. На костёр сиамскими близнецами скользнули кастрюля Мисти с закопчённым чайником Алика. Не знаю, настолько ли вредны канцерогены, как их малюют, но большего удовольствия, чем готовить на ароматных сосновых полешках, я в Крыму не испытывал. Как-то само собой получилось, что меня очень скоро оттеснили от бдения у "полевой кухни": Алика бездорожьем не корми, но дай пластиковым половником сплеча помахать. Этот факт осчастливил ничуть не меньше, чем предложенная Аликом же унция коньяка, рекомендованного ему самим ХАМмером. За Крым, господа, за Крым! Минут двадцать поплясав с бубном над треккинговой палкой Тимофея Анатольевича, которую угораздило заклиниться насмерть в положении "к бою", я решил, что бытовухи на сегодня достаточно и, взяв наперевес штатив, отправился поручкаться с тригопунтом у отметки 1273 метра.
 19.40 Высота - 1256 метров. На вершине было превосходно всё: Йограф, Ставри-Кая, Тарак-Таш, Ай-Петри - кроме света. Кого заинтересуют серое море, коричневые скалы и небо тональности отжившего свой срок жемчуга? Эх, ступил я, с устатку да не емши. Стоило украсноречить наших ясных солнышек - Кису со Светкой - на постановочный кадр "Яйла двух светил". А ведь пришлось бы волей-неволей к расширению динамического диапазона прибегнуть: столько сияния в одном месте - любую матрицу "горячими" пикселями вспучит. До “базы” на глаз метров триста (побей моль ценителей домашнего уюта…) - не докричаться. Значит, будем сам на сам развлекаться, чем Крым послал. Во-первых, препоручим тригопункту самурайские железки и стёклышки. Во-вторых, успокоим растревоженное спуртом по соснячку дыхание. Медленно, потому что по кайфу именно медленно, подберёмся к самому обрыву. Наклонимся между двумя вкрадчивыми, как каты айкидо - толкни-потяни-и-выжди - порывами ветра. Сунем уже начавший лупиться нос в завтрашний день. Ничего себе тропинка. Красивая. Такими мега-туриками помечена, что даже в сибирскую метель не заблудишься. Рассмотрим поближе...
 Не скажу, что прусь от инициативы расставлять, где на душу положит, православные кресты. Не вижу я в них гармонии с этим миром, а вот конфликтов форм - сколько угодно. Эк его, нержавеющего, тут забетонировало, на эпохи... Усевшись так, чтобы не видеть ”средневековое орудие пытки”, долго-долго смотрю на темнеющий Южный берег, на вспыхивающую тёплыми электрическими глазёнками набережную Джалиты, на заволакивающих небо розово-стальных "бегемотов". Мне радостно и немного грустно. С одной стороны - найти максимально приближённый к Ялте утёс, после которого на скалу Шишко захочется вернуться разве из ностальгии. С другой стороны - осознать, что "будущего" у ночёвок над Южной красавицей, от Ай-Петри до верховий Уч-Коша, больше нет. Всенепременно следует вернуться сюда с ещё одной унцией от ХАМмера- проститься... Позвольте, позвольте, а ведь жизнь-то налаживается! Ведь существует ещё гора Авинда на Никитской яйле. Она презамечательно стыкуется с тем же Уч-Кошем, Демир-Капу, "всеми тяжкими" по Заповеднику... так и занесём в протокол, то есть, в блокнот. Когда совсем уже было затупившееся шило в попе, понуждает, позабыв обо всём, скакать вприпрыжку к Алику за добавкой, бесконечность над головой начинает слезиться печальным, как отвергнутый Пьеро, дождём.
- Наташ, иди, портвейн пробовать будешь.
- А это новый какой-то или тот же, что в прошлый раз?..
- А мы помним?!! Попробуешь - скажешь…
Из диалога “Обчества” с Кисой
- Ну а что тут такого? В портвейне, между прочим, нет ни грамма мяса!
Комм. Мисти
Запрещённая Тимофеем Анатольевичем к разбазариванию порция наваристого питательного супчика ждёт меня под обгорелой сосной. Наскоро закидываю “в топку” успевшее поделиться тепловыми калориями с окружающей средой хрючево, посильно участвую в круге "Алушты"... Бамц! Резко отрицающая "перебродивший виноградный сок" Киса привычно протягивает кружку! Вот, что портвейн животворящий делает… с неокрепшими умами. Посмеялись, закусили копчёными колбасками.  У Мисти со Светкой, судя по объёмам рюкзаков, прямые поставки от производителя. Третий день доесть не можем. Вспышку, "Маглайт", фильтры - по карманам, "Петцль" на лоб, гостиничный банный чепчик - на фотоаппарат. Рысью марш обратно, на Йограф, темнота и дождь - ещё не повод не повыёживаться. "Ёжусь" утомительно долго: "последний приют Иисуса" бликует, что зеркало, прямо-таки презирая принцип Ферма и законы отражения света. Да ещё и народ непрерывно на обрывы подтягивается - влекут их алые всполохи - чтобы меня в самый неподходящий момент подсветить. Ладно, вроде вышло пару "каменных цветков" у "Данилы-Мастера", хеппи нау. Вообще пора баинькать: Киса у нас барашка упрямая, что по гороскопу, что по жизни, мычи спросонок не мычи, на рассвет всё равно вытолкает. Кстати, а вот она, рядом притаилась. При всех различиях в образе жизни, как ведь чудно вписалась в наш гадюшник нашу “богему”... Прав ХАМмер, в любой поход, без вопросов. Спокойной тебе ночи, Киса. Спокойной тебе ночи, Йограф...
- Наташка-а!!!
- Ой-ой!
День
шестой
|
