"Послезавтра" начинается сегодня
День восьмой, 7 мая.
Трек перехода (пер. Гурз. седло - Беседка Ветров - г. Кемаль-Эгерек)
|
|
| - Запомни: я почти не ворчала на плов 2-х
часового
Выпростаться из спальника, дубцами в свистунов пошвырять? Или пустое? Так, а чего это у нас милитаристический настрой спозаранку прорезался? Нет, "Позаранку" - это румынская шпЫЙонка из анекдота про Штирлица. Не стоит из-за неё спальник тёплый и уютный растёгивать. Ах, ну да, ну да, с точки зрения донецкого товарищества, на законных основаниях настрой: Гусар ещё вчера высказывался в смысле отсутствия маковой росинки спиртного в организме... Дождь на время задремал. Содержимое палаток моментально вытряхнулось наружу: размяться в кустиках. Всплывшая тематика завтрака пробудила к жизни примус. Пока кипятилась вода, Джин с Бобусом исследовали мощную сосну, в гордом одиночестве робинзонившую посреди их поляны. Незнакомого она была вида. Вроде как не своя. Свежий обломок ветки пахнул медвяно, лаская тонким, едва уловимым оттенком спелого цитруса. Правда что-ли, или подсознанка по лимону заскучала?
Снова капал дождь. Гусар, матерясь в усы о подступающем со стороны Краснокаменки тумане, выдвинулся радиалкой на Роман-Кош. Вкрутую заваренный чай медленно остывал: свежий воздух был чище и вкуснее родниковой воды. Исходящие слезами снежники в овраге голубели крокусами и пушистыми, готовыми вот-вот лопнуть бутонами преждевременной мать-мачехи. Полновесные капли прыгали с одной сосновой иголки на другую, играя в вечную игру странных аттракторов: догадайся, какой узел графа следующий. - Положили меня в палатке на камни, - ощупывая через плечо спину, разрушал эйфорию Джин. - Я теперь из-за вас "прынцесс на булыжнике". С переменным успехом небо капало до одиннадцати, явно вознамерившись сохранить палатки и одежду мокрыми. Где-то там, в туманном и липком далеке, Дэн с Ирусей набирали свой первый на сегодня километр высоты, а Гусар исполнял заветную мечту. Была подъедена гречка с тушёнкой, последняя краюха хлеба и лук с кетчупом.
- Здравствуйте, - донеслось из-за спины. - Группа 5/215 маршут закончила... Пауза. - Да, всё нормально. Пауза. - Спасибо. До свиданья. Мобильный "мотороллер" Джина, тонко пискнув, завершил официальный поход и скользнул в боковой карман рюкзака. Ужель вы по наиву надеялись, на настолько внезапный финал? Перед их мысленными взорами в будущее лежала Никитская яйла, дедушка Кемаль по батюшке Эгерекович, пещеристое тело Басмана и внедорожно-омнипогодная неизвестность, гладкой нисходящей кривой распростёршаяся до самого Синапного. Только выловленные у родника Дэн с Ирусей ознаменовали своим возвращением завершение "официального" похода. А вместе с ними - двухлитруха "Арсенального" пива, два наименования копчёной рыбки, лоснящееся золотистой корочкой сало, паштет "Главпродукт", паштет "Эстонский", сливочное масло, петрушечка, укроп... - Как вы вааще могли сомневаться что мы пиво на Гурзуфское не притащим? Денису там надо было памятник из свежеповаленных древ ваять! Он такой тяжелый рюк в жизни не тягал! Я ещё помню его доброе и ласковое лицо... (из переписки с Ирусей Яровой) - Разврат крепчал. (с) Джин. - Может пиво не переводить, а сразу его с водкой смешать? - вернувшийся с покорения Романского Коша Гусар был полон неожиданных решений.
- Тогда уже "за возвращение извращенцев", - Ленчик облизнула с тонких пальчиков оливковый майонез. * * *
* * *
На этот раз это скорее всего были африканские мартышки - колобусы с длинными пушистыми хвостищами вертикального развития. Вертикально-развивающиеся “cumulus congestus”-ы навевали понимание, что подниматься в горы было, в общем-то, незачем. Паша, как следовало ожидать, оставался глух к этим вполне очевидным намёкам, продолжая взбираться на загибающийся по кривой насыщения запад. Безымянная вершина с абсолютной отметкой 1434,6м дрейфовала в туманном душе изготовившимся потопить "Титаник" айсбергом. Пустошь, когда-то давным-давно служившая фундаментом древнеримской крепости, а теперь ограниченная невысокими бетонными столбиками с бронзовыми “оберегами” государственного значения, была основательно поцарапана лопатами и кирками чёрных археологов. Дорога плавно стекала всё ниже, чтобы, в конце концов, чиркнуть по касательной романовский асфальт, и стёртой спичечной головкой закончиться… …туман был настолько плотен, что невесомая, в одну единственную машину ниточка дороги, казалось, прогибается под ногами. Видимость - ближайший рюкзак впереди да призрак скалистого утёса справа. На шоссе происходил законченный беспредел. Встречные пешеходы, попутные велосипедисты, только успевай к обочине сторониться. Господин Оранжевый Президент был гиперувлечён откусыванием государственного пирога, и не было ему никакого кайфа в наведении статус-кво в кучминском Заповеднике. 15.23 Высота - 1430 метров. Поворот к Беседке Ветров был пустынен, но скорее даже не эта кажущаяся пустынность, а буйным цветом расцветшая за пять дней наглость сподвигла приключенцев на ещё одно злостное нарушение заповедного режима. В ста метрах от поворота белое безмолвие взорвалось разновозрастной группой, в которой Бобус не без "фигасе" насчитал четыре десятка человек! - Пещеры смотрим? - "железный Павел" пощады не ведал: Не судьба. Стерегущие покой подземелий складки-воронки, расположенные полусотней шагов западнее Ветренной Беседки, были по самое немогу завалены слежавшимся снегом. Из-под подтаявшей зубчатки бершгрунда по-китайски щурился свод круто уходящего вниз лаза. Без спец. снаряги вниз – никак. Рюкзаки снова на спинах, осиротевшая Беседка уже практически стёрта мягким ластиком тумана, и тут... - Здравствуйте! Из бежево-болотно-камуфлированного нагрудного кармана отточенным многолетней практикой жестом выхвачено по-токсикомански плотно закутанное в целлофановый кулёк удостоверение.Надпись “Лесная охорона”, точно по центру пронзена национально-блакитным трезубцем. Хорошие у лесника руки. Большие.Такими руками наверняка удобно загибать в бараний рог кошельки и скручивать тонкие шеи необдуманно зазевавшихся на заповедной яйле “туриков”.
- Вы откуда и куда такие? - Поднялись через Гурзуфское Седло. Идём в Ялту, - только что не приаттачив "ваше высокобродь" прищёлкнул виртуальными каблуками Паша. - Вот и шагом марш… обратно, как пришли, - вынес окончательный вердикт сумрачный, как нависшая над головой туча, Хранитель, явно не оценив честные-пречестные глаза и уставную чёткость изложения "легенды". - А можно... по шоссе спуститься в Ялту? - не понял намёка Паша. - Сначала можно каждому достать по пятьдесят одной гривне, а потом обсудим, куда именно вы спускаетесь. - Спасибодосвиданья! * * * Вы уже достаточно давно, считайте, пятый день пути, виртуально знакомы с Пашей, чтобы надеяться, что направляемая его чутким руководством банда может вот так, безропотно, подчиниться давлению извне и отправиться туда, куда её грубо послали. Неочевидно также, является ли Паша почитателем Жванецкого как такового, но избранные места произведений Мэтра Отечественной Сатиры в систему мировосприятия обутого в треки "La Sportiva" лидера вписывались на ура: - Вы пробовали куда-нибудь “зашвырнуть" комара? Он - не летит. Точнее летит, но... Так давайте выпьем за лёгкость и… независимость!
Копируя невидимые изгибы лежащего слева шоссе, “индейцы” змеились в направлении Уч-Коша. Капитанил по-прежнему Паша. Вторым пилотом подвизался Джин. Пребывающий в третьем эшелоне штурман-Бобус шёпотом целеуказывал. Что же это было на самом деле? Или они поглаживали "Демир-Капу-яйлу" против шерсти, или странствовал по свету дедушка-Демир в свои лучшие годы гребнистым драконом? Горизонталей, чтобы хоть на мгновение расслабиться, под ноги практически не попадало. То подъём, то сброс, то "ёлки-палки" на терассах, то траверс осыпи, в мощном снежнике зарождающейся. Вот такое оно, "азимутальное" счастье по GPS. - Правее. Ещё правее! - Бобус отклеил взгляд от едва различимого в окружающей дымчатой реальности экранчика в четырёх градациях серого и по-ленински махнул свободной правой рукой куда-то в направлении увенчанного скальником холма… 16.20 Высота - 1466 метров. Чем дальше, тем больше попы уверялись в таки найденных на оба своих полушария приключениях. Путь в белом сумраке был настолько разнобразен, что даже дождь, смилостивившись, отступил. Ведь была, была где-то здесь, в хороше-погодной прямой видимости, грунтовая дорога, соединяющая Никитскую яйлу с Ялтинской и дальше, с Ай-Петринской! Поди только "задискаверь" её на ощупь…
Привычно сориентированным на северо-запад организмам идти на юго-юго-запад показалось подозрительным. Начались недовольные шептания, только сорвавшийся с цепи Бобус продолжал уверенно топать вперёд. Как грузин, спинным мозгом ощущающий присутствие башнесрывающей блондинки, он каждым своим радикулитным корешком осязал сырой и мрачный холод, истекающий из затаившегося совсем рядом "Донгийского ущелья". Вот куда по настоящему не хотелось ещё раз попадать, так это в скалистые объятья Донги. Можно было смело биться об заклад, что рубленый шрам у основания указательного пальца на левой руке Джина, с его, Бобуса, гиперчувствительными корешками был до самой кости солидарен... * * *
* * *
- Куда мы будем спускаться? – Гусар, не снимая рюкзака, увалился на каменный бруствер. Отжал длинные, - до плеч, - локоны. Выдавил влагу из обвисших усов. - Мы будем - поднима-аться! - с поразительным оптимизмом помахал ему бровями Паша. - Осталось два километра, - Бобус безрезультатно пытался промокнуть банданой сначала GPS, потом залитое водой лицо. - Один в гору. Один - с горы. - Дайте мне два самых больших камня и этот... "прибор"!!! (с) Гусар, на мгновение ставший похож на вооружённого расщепляющего материю трезубцем Бога-Шиву из "Князя Света". В порыве пресветлого вдохновения он каким-то таинственным, одному ему ведомым образом сумел вместить в невинное слово "прибор" всё самое лучшее, что когда-либо рождал непечатно-русский фольклор. 17.56 Высота - 1529 метров. Кемаль-Эгерек. Восхождение прошло в тёплой дружественной обстановке. Прилагательное "тёплой" здесь появилось исключительно как поделённый пополам результат сложения двух экстремальных температур. Горячая, как плазма в токамаке, ненависть к смертельно задолбавшей “обезьяне” (тригопункт они увидели, только приблизившись к нему метров на пять) несколько приохладилась диким холодом окружающего пространства. Ируся с Ленчиком, отчётливо дрожа, прямо на глазах синели, медленно, но эффектно оледеневая.
Заполярная фотосессия захлебнулась: на неуверенно взмемекнувшего о "быстро выпаковать фотоаппарат из рюкзака" Бобуса живенько накинули убеждающий в неправоте рюкзак и лёгкими моральными пинками отогнали от тригопункта в сторону спуска. Чудеса случаются. “Великое оледенение” завершилось буквально в двадцати-тридцати метрах от вершины! Заступившая на вахту морось ощутилась манной небесной. Оказывается, это так просто - научиться нежно и преданно любить добрый и ласковый весенний дождь… * * *
* * * ...нисходящая с Кемаля народная тропа была очевидным намёком, что граница Великого Заповедника осталась позади. Пересекающие друг друга зубчатые змейки внедорожных байков были полустёрты разнообразными, как сам туризм, следами пешеходного воинства. Тут тебе и адидас-трилиственные кроссовки, и кругляши дешёвых китайских кед и изысканные, грязевыдавливающе-контагрипные экслибрисы фирменных протекторов матёрых “внедорожников” от Гармонта и Саломона. 18.11 Высота - 1370 метров. Бобус едва не сорвал голос, пытаясь выдернуть из непроглядной бело-обезьяньей задницы уносящегося к Басману Пашу. Единственный в радиусе трёх километров родник таился в мелкоосыпной травянисто-кустарниковой складчатости слева от дороги. Уклон в нужную сторону был ни крут, ни полог, в самый раз, чтоб на обратном пути под тяжестью полных бутылок задолбаться. Радостно регоча, группа стала разворачивать "драный полиэтилен коллективного пользования". В водовозную бригаду были добровольно-принудительно включены Джин, Паша и самоуверенный в свою бездушную железяку Бобус. Склон заставлял сбегать вниз вприпрыжку на полусогнутых. Истинный "верх" и "низ" моментально перепутались. - Акция проходила по посечённой мелкими овражками диагонали, при кружке видимости в пять-семь метров... - Ты меня поразил! Я по хорошей погоде искал этот родник полтора часа и не нашёл!
Тривиализировать путь назад участием GPS было верхом неспортивности, вплоть до полного неприличия. Врождённое чувство направления, - "нам в гору", - у Паши всегда, а особенно в "первопроходах" было на высоте. Пять минут карабок и они снова были на знакомой дороге. Фокус был в другом. В какую сторону идти по дороге дальше, - вверх или вниз, - знала одна только “белая обезьяна"!!! Ощущение конкретного Дежа-Вю сморщило лбы. Вроде были тут? Или… ещё не были? Идти вниз, в потенциале оставляя за спиной соратников? Надёжней сначала вверх - мимо Кемаля не промахнёшься, - а там уже вниз. Ага, в глазах блистает живой интерес к взаиморасположению спутников? Ну, хорошо. Клик. Клик. Клик. Стрелочка резво скакнула остриём влево. - Под откос... - переключил любимый гаджет обратно в режим карты Бобус. Спуск к гнездовищу отдыхающих "шерпов" занял три с половиной минуты Это означало, что возвращались они градусов на тридцать правее необходимого. Вот и верь после этого годами выверенным ощущениям... * * * Сброс. Сброс. Грязь с примесью щебёнки по центру. Грязь с примесью травы по обочинам. Дождь и там, и здесь. Они уже более чем на триста метров "упали" c вершины Эгерека Кемалевича. Оскальзывающийся каждые двадцать шагов исход с "больших гор" неожиданно погрузил Бобуса в неодолимую тоску. Всё-всё... Это- уже... Совсем-всё... - пульсировало в висках, перетянутых банданой с портретом рафаэлевской Мадонны. Выгоревший профиль Папы Сикста напряжённо всматривался в кружащиеся над головой тучи. 18.56 Высота – 1206 метров. Короткие перебежки
по обочинной грязючке на проверку оказались более эффективны, чем ощупывание,
который из ближайших камешков пошершавей, посему дальнейший исход умелькнул в
прошлое как взлётно-посадочная полоса для экипажа получившего долгожданное
"добро" на слепую посадку Боинга. Голенькие как новорожденный, кроны
деревьев являлись и исчезали в небытии справа. Пустота слева провалилась волнами
полуэллиптической поляны, чтобы, проросши мощными буками, откочевать к одному
из безымянных правых притоков Кастаны. Это значило - пришли. Обещанный картой
сарай остался в предыдущей реальности, что может быть и к лучшему. Привыкшая к вне-человеческой
чистоте и тишине психика и на Беседку Ветров то отреагировала желанием
какого-нибудь горе-архитектора примочить, а тут – сарай посреди ясного
леса... - Не ПРИмочить, а ЗАмочить! (комм. продвинутого в филологии мафиози из "Достучаться до небес" ). - Э, какая, слюши, разница! (комм. непревзойдённого в своей харизме мафиози Абдула из всё тех же "Достучаться"). Дождь, как по спец. заказу свыше прекратился. Можно было начинать жить и есть. Потираясь округлым разноцветьем бочков, пластиковые и нержавеющие кружки принялись жадно глотать тщательно отмеряемый Гусаром портвейн... 19.04 Высота – 1145 метров. Бытовуха. Гусар с Пашей оттягиваются дровопильством. Понятное дело: чего бы не насладиться, если за "заготовками" и пяти шагов ходить не надо. Тут бы землю носом не клюнуть, в буреломе ногами запутавшись. Джин со Стиксом, как уже немного выше упоминалось, шинкуют "морковь - соломкой, а лук - кубиками":
(из воспоминаний Ируси Яровой.) - Совсем пофигели... Плов в походе готовить!!! – тихо тащился тот самый Дэн, который самолично весь этот "разврат" из самой Краснокаменки за спиной притарабанил. - Как мне нравится руководить мужчинами, – продолжала таять Ируся. - Мы у тебя монстры шинковального дела! - улыбнулся ей в ответ Джин.
- Главное в плове - не переборщить с приправами. У риса должна быть своя, у овощей – своя! (с) Дэн, принимая у Ируси бразды главнокомандования. - После первой же "по водочке" мы не заметим никакой разницы, - Бобус, продолжая одной рукой пассивировать лук, другой чёркал невыдуманные диалоги в блокнот. - Правильно! Намажем мясо прямо на хлеб, - Стикс размашисто воткнул свой "маленький ножик" в поверженный ствол, - будет не плов, а "курица по сычюаньски". - Тут написано: додати воды чтоб покрила мьясо та овочи. Бобус грозно потряс измятым пакетиком с инструкцией, - ну где, где вы видите в этой кастрюле "настояще покриття"?.. - У меня остался глоток водки, - пожаловалась устыдившаяся Ленчик. - Могу оказать посильную шефскую помощь, - встрепенулся Стикс. - С каких это пор ТЫ ОДИН взял шефство над НАШЕЙ водкой? - пододвинул напарнику кружку Джин... - На завтрак мы вам сделаем рис с изюмом и сгущёнкой. А на ужин - фасолевый суп с балычком... продолжала искушать Ируся. Ответом ей стало благоговейное молчание. Плов тем временем практически дозрел (с) Стикс. За может ещё подождать чуть-чуть? голодные массы чуть не пришибли Ленчика, перемешивающую ни единой рисинкой (!!!) не пригоревшее яство. - Как сексуально ты его мешаешь... - млел, всё сильнее покрываясь дождевыми каплями, Джин.
Ну-ка пересчитай оставшиеся до кончины страницы. Одна, две, три... шесть. Ещё раз пересчитай, внимательно. По прежнему шесть? На полтора ходовых дня? Не смешите, то-ва-ри-СЧ. Если уж вы за один полу-ходовой день без фотографий наплоди... ну, зачем скромничать, насвинячили девять листиков... Придётся теперь в запасной блокнот гадить! - Не могу больше салата. Гиперсалатоз! – прервал поток бобусовых размышлений Стикс, годами отработанным приёмом "кукушонок" спихивая Джина на полпенки южнее. - Вот, что значит заложить правильный фундамент, - восхвалил "самых красивых, нежных и тонко чувствующих, в общем, нас, мужиков" Дэн, окинув взглядом бригаду шинковальщиков и поджарщиков. - Фантастика! - Паша аккуратно вымазывал корочкой свежего ржаного хлеба золотистое масло со стенок миски, - ничего подобного в походе не ел. Не сравнить с прошлогодним "зайцем"! Не следовало за обе щеки восточный деликатес поглощая, так уж яростно его нахваливать, ох, не следовало! У совсем уж было погрузившегося в сладкую дремоту неба обильно потекли слюнки. Всё сильнее, всё богаче... Налетел ветер, стряхивая с бесшумных крыл ночи отголоски далёкого грома. Все повскакивали и, разбросав промываться миски, кинулись в хрустящие объятия спасительного полиэтилена... * * * 23.20 Требуется на постой султан со своей пенкой, - невидимый постороннему глазу транспарант трепетал над укутанным в общий кокон "гаремом", - скорчившимися на недопаленном бревне Ирусей с Ленчиком. Из невидимой палатки уже двадцать пять минут как пиликала насквозь просыревшая, ни в какую не желающая настраиваться гитара.
- Столько мужиков вокруг, и - ни единого "султана", - вздыхала в ответ, прикрывая глаза запястьем, Ленчик. - Ирчатай, Ленчатай, а ну, выходи строиться! Султан пожаловал! - громкий шестиструнный аккорд встрепенул вислые от накопившейся сырости буки. - Вот что значит рюмка водки и две рюмки портвейна, - продолжил Гусар, втискиваясь в пышнообёдрую тесноту гаремного корпуса, - даже голос прорезался. "Зажигали" Макаронычем, Цоем, Шаовым и Шевчуком традиционно, то есть - до полуночи*... * У меня осталось впечатление, что плов мы только к полуночи есть стали. И то потому, что уже терпеть больше не могли... Или это кролик из другого рассказа? ;-) (комм. Gene Ковалевского)
|
.jpg)
